– Спасибо, но мы как-нибудь сами справимся.
– Самим вам это трудно будет сделать, – физиономия худощавого расплылась в широкой улыбке, – я вас за пять минут научу кататься.
Он наклонился к Гульнаре и протянул руку. Только я открыла рот, чтобы отшить кривоногого нахала, как, к своему удивлению, увидела, что моя подруга тянет ему навстречу свою руку.
– Осторожно. Не торопитесь, – голосом преподавателя начальных классов произнес парень, отрывая Гульнару от скамьи и одновременно кладя свободную руку ей на талию. Они вышли на лед, сделали несколько неуклюжих шагов и затем вдруг медленно, но достаточно уверенно покатились по дорожке.
– Ну, теперь ваш черед, – атлет протянул мне руку.
– Я устала. Мне необходимо отдохнуть, – проворчала я в ответ.
– Честно сказать, я тоже слегка утомился.
Парень шагнул к скамье и опустился рядом со мной.
– Вы сегодня первый раз встали на коньки?
– Первый, – буркнула я.
– Для первого раза вы отлично катаетесь. Помню, при моей первой попытке прокатиться на коньках отцу пришлось везти меня в больницу. Я расшиб себе затылок и вывихнул палец на руке.
После небольшой паузы, пряча застенчивую улыбку, он тихо произнес:
– Меня Ермек зовут.
Парень бросил на меня вопросительный взгляд, видимо, ожидая услышать в ответ мое имя, но я сделала вид, что не расслышала его слов.
– А моего друга зовут Айдос.
Мой собеседник предпринял еще одну попытку узнать мое имя, но и на этот раз ответом ему было мое молчание.
– Мы с Айдосом учимся в одной группе, на четвертом курсе Политехнического института. Мы будущие инженеры-строители. Кстати, есть планы преобразования нашего факультета в отдельный институт…
Парень принялся долго и нудно объяснять мне тонкости своей будущей профессии, но я его не слушала. Я не сводила глаз со своей подруги, которая в паре с кривоногим Айдосом медленно катилась по кругу катка. Я видела, как этот коротышка время от времени наклонялся к Гульнаре и что-то говорил ей на ухо. В ответ девушка улыбалась, и я с болью в сердце замечала, каким радостным огнем загораются при этом ее глаза. Меня колотило от ярости, когда я видела, как этот парень, обнимая за талию Гульнару, пытался прижать ее к себе. Я видела, я чувствовала, что Гульнаре приятны его объятия, и если порой она отстранялась от Айдоса, то это была лишь игра, обыкновенное женское кокетство.
Они проехали уже шесть кругов, и с каждым новым кругом в геометрической прогрессии возрастало мое бешенство. Я уже не могла сидеть на месте, и когда в очередной раз Гульнара со своим кавалером проезжали мимо меня, я вскочила со скамьи и крикнула так громко, что напугала не только Ермека, сидевшего рядом, но и Гульнару с ее кривоногим партнером. Они тут же повернули в нашу сторону.
– Что случилось? – испуганно спросила Гульнара, подъезжая к скамейке.
– Я обещала бабушке вернуться сегодня пораньше, помочь ей постирать белье, – выпалила я.
– Ладно. Давай собираться, – огорченно вздохнула Гульнара.
Пока мы переодевались, сдавали коньки, я постоянно оглядывалась по сторонам, пытаясь разглядеть в людской толпе Ермека с Айдосом. В поле моего зрения они не попадались, и во мне затеплилась надежда, что будущие инженеры-строители решили не продолжать свои ухаживания. Эта надежда еще более окрепла, когда парней не оказалось и на выходе с катка. Каково же было мое разочарование, когда подойдя к остановке автобуса и встав в конец длинной очереди, мы увидели бегущего к нам Айдоса.
– Вы что так долго копались?! Мы уже давно очередь заняли!
Он схватил Гульнару за руку и потащил к началу очереди. Мне ничего не оставалось делать, как последовать за ними.
Автобус брали штурмом, и если бы не плечистый Ермек, нам пришлось стоять еще полчаса. Выдержав жаркую схватку в дверях автобуса, мы протиснулись внутрь салона и обнаружили, что он почти пуст. Пока я оглядывалась, выбирая места для себя и Гульнары, вездесущий Айдос вновь опередил меня. Обняв мою подругу за талию, он аккуратно продвинул ее на сиденье, ближе к окну, а сам уселся рядом. Я вынуждена была садиться с Ермеком позади них. Ермек вновь попытался завести со мной разговор, но, не добившись успеха, огорченно вздохнул и отвернулся к окну. Я же не спускала глаз с сидящей впереди парочки.
Не успел Айдос коснуться своей тощей задницей автобусного сиденья, как тут же наклонился к Гульнаре и со слащавой улыбочкой принялся нашептывать ей что-то на ухо. Злость в моей груди, как вода в паровом котле стала закипать, бурлить и побуждать меня к решительным действиям.
– Что же делать? – лихорадочно соображала я, видя, как рука Айдоса, будто случайно заблудившись, оказалась на плече Гульнары, – ведь этот кривоногий коротышка явно намерен увести у меня Гульнару. И уведет! Вон каким преданным взглядом она смотрит на него! Как Муму на Герасима. Что же делать?
И тут в моей голове родился план столь же решительный, сколь и авантюрный.
– Он пытается отобрать у меня Гульнару, а я отберу у Гульнары его самого.
Радуясь своей находчивости, я тут же приступила к реализации плана. Для начала я решила наладить отношения с Ермеком с тем, чтобы впоследствии использовать его как связующее звено между мной и Айдосом. Ермек, тем временем, продолжал сидеть насупившись, отвернув голову к окну.
– Так ты говоришь, – тронула я его за плечо, – что скоро ваш факультет будет преобразован в самостоятельный институт?
– Да, – расцвел парень в счастливой улыбке, – через год или два.
Его опять понесло в дебри строительной профессии, однако, на этот раз я из всех сил старалась изображать из себя внимательную слушательницу, время от времени кивая головой и даже пару раз задав уточняющие вопросы.
Когда мы вышли из автобуса, Айдос тут же вызвался проводить Гульнару до общежития. Ермек, в свою очередь, предложил проводить до дома меня. Я не возражала, поскольку это соответствовало моим планам.
У дома Надежды Алексеевны мы попрощались, и я попросила Ермека дать мне его номер телефона. Парень тут же вытащил из кармана авторучку и на клочке газеты написал телефонный номер.
– Знаешь что, – голосом и выражением лица я попыталась изобразить мучительное сомнение, – дай мне на всякий случай еще телефон Айдоса. Мне кажется, он сильно понравился моей подруге. Но Гульнара такая скромница. Она ни за что на свете не решится спросить у Айдоса его номер телефона.
Не раздумывая ни секунды, Ермек на том же клочке бумаги написал номер телефона своего друга.
На следующий день, около полудня, когда Надежда Алексеевна ушла к соседке, я набрала номер Айдоса.
– Ирина?! – удивился Айдос.
– Мне необходимо с тобой встретиться, – мой голос звучал нежной свирелью, – ты сегодня свободен?
– А что случилось? – забеспокоился парень, – что-нибудь с Гульнарой?
– С ней все в порядке, но именно о Гульнаре я и хотела с тобой поговорить.
– Хорошо. Давай встретимся, – согласился Айдос, – где и когда?
– Через два часа, в каком-нибудь кафе. Я город не знаю. Выбирай сам.
Через два часа я шла по тенистой аллеи сквера, приближаясь к летнему кафе, уютно разместившемуся среди кустов сирени. Еще издали я заметила Айдоса, в одиночестве сидящего за крайним столиком.
– Привет! – я подошла к парню сзади и положила руку ему на плечо.
– Здравствуй!
Айдос постарался натянуть на лицо приветливую улыбку. Я медленно обошла стол и заняла место напротив парня. Айдос не сводил с меня напряженного взгляда. Решив подразнить его, я, не спеша, раскрыла сумочку, достала оттуда сигареты и также, не спеша, закурила.
– Так, что ты хотела сообщить мне о Гульнаре? – не выдержал Айдос.
– Слушай, мы что, так и будем сидеть за пустым столом? – я капризно дернула плечом, – купи бутылку вина. Если у тебя нет денег, я заплачу.
– Извини, – смущенно пробормотал Айдос, поднимаясь со стула, – ты какое вино будешь, сухое или крепленое?
– Возьми что-нибудь покрепче, – небрежно махнула я рукой, – с утра на душе муторно.
Айдос направился к стойке бара и через пару минут вернулся с бутылкой вина, двумя фужерами и плиткой шоколада. Он наполовину наполнил сосуды янтарного цвета жидкостью и снова вопросительно взглянул на меня. Я проигнорировала его взгляд и подняла бокал.
– Выпьем за знакомство.
Я выпила свое вино до дна, и Айдосу ничего не оставалось делать, как последовать моему примеру.
– Какое чудесное вино! – искренне восхитилась я, – похоже на то, что делает мой отец в Молдавии. Налей еще.
Айдос снова наполнил фужеры.
– Теперь твой черед произносить тост.
Я бросила на своего соседа озорной взгляд. Он на секунду задумался и затем поднял бокал.
– За мир во всем мире.
Я громко рассмеялась (зная, что смех мне очень к лицу).
– А у тебя неплохое чувство юмора. И, вообще, ты любопытный парень.
– В каком смысле "любопытный"?
– В том смысле, что поначалу ты мне совсем не понравился, а сейчас…
– Что сейчас? – заинтересовался Айдос.
– А сейчас я думаю, что напрасно не прокатилась с тобой на катке.
Краска залила лицо моего собеседника. Я решила не сбавлять натиск и подняла свой фужер, одновременно глазами указывая Айдосу на его сосуд. Мы выпили, и я поспешила продолжить разговор.
– Расскажи мне о себе. Чем ты увлекаешься? Спорт, музыка, книги?..
– Я… – Айдос смущенно улыбнулся, – я пишу стихи.
– Серьезно?! – выпучила я удивленные глаза.
– Ты пишешь на русском языке или казахском?
– На русском. Я считаю его своим родным языком. В Алма-Ате многие казахи говорят только на русском.
– Тогда прочти мне что-нибудь из твоих последних произведений.
Айдос смутился еще больше.
– Сказать честно, я еще ни одной девушке своих стихов не читал…
– Ты стесняешься? – догадалась я, – тогда, прежде чем начнешь читать, выпьем еще.
Мы выпили еще по бокалу вина, и Айдос начал читать. Стихи оказались ниже среднего уровня. Серые и безликие. Тем не менее, я постаралась придать своему телу напряженную позу и сидела не шевелясь, не сводя с чтеца восторженного взгляда. После каждого прочитанного стихотворения я рассыпалась в комплементах в адрес его автора и просила почитать что-нибудь еще. Между чтением стихов мы опорожнили бутылку и я, открыв сумочку, протянула Айдосу пятирублевую банкноту.
– Возьми еше вина. Хочу продлить удовольствие. Прекрасное вино, прекрасные стихи, прекрасная их декламация. Я ловлю кайф.
Кафе мы покинули, когда на город спустились сумерки. Я взяла Айдоса под руку, и мы медленно шли по аллее сквера, с обеих сторон окруженной мохнатыми елками.
– Куда мы идем? – я прижалась грудью к руке моего спутника.
– Не знаю, – пожал он плечами. Я остановилась и повернулась к Айдосу лицом.
– Не желаю сегодня с тобой расставаться. Хочу чтобы этот день мы до конца провели вместе. Ты можешь найти квартиру, где мы могли бы остаться вдвоем?
Во взгляде, которым одарил меня парень, смешались удивление и восторг.
– Да, – чуть слышно выдохнул он, – у моего друга, бывшего одноклассника родители уехали на курорт. Он сейчас один в квартире.
– Тогда живо звони ему. Пусть ждет гостей.
Через четверть часа мы подъехали на такси к четырехэтажному дому с причудливыми завитушками на фасаде и поднялись на последний этаж. Друг Айдоса оказался человеком весьма деликатным. Отворив дверь, он тут же шмыгнул на кухню, и больше мы его в тот вечер не только не видели, но даже и не слышали.
Айдос провел меня в комнату, где по всей видимости обитал его друг и, оставив на столе купленную им бутылку шампанского, ушел на кухню за посудой. Я огляделась по сторонам. Обстановка в комнате была предельно простой: узкая кровать, платяной шкаф, письменный стол и два стула. Вероятно, к нашему приходу хозяин помещения постарался навести в нем порядок, но делал это столь поспешно, что забыл под одним из стульев грязные носки. Вернувшись с кухни, Айдос первым делом запнул носки под стол и лишь затем принялся открывать бутылку.
Как и ранее крепленое вино, шампанское я выпила до дна крупными глотками. Я решила основательно наклюкаться и, надо признаться, добилась намеченной цели. Движения мои стали менее уверенными, а язык то и дело норовил повернуться не в ту сторону, куда я его направляла. Пила же я от страха. Я боялась, что близость с Айдосом вызовет во мне ту же реакцию, которую вызвало занятие сексом с Олегом. Я рассчитывала, что алкоголь притупит мои чувства, и негативная реакция на секс с мужчиной будет не столь острой и бурной. Расчеты мои оправдались.
Лишь только мы поставили пустые бокалы на стол, как Айдос притянул меня к себе и борцовским приемом повалил на кровать. Его пальцы ловко расстегнули пуговицы на моей блузке, а затем так же быстро расправились с крючком на лифчике. Обнажив мою грудь, парень с глухим стоном припал к ней губами и принялся неистово обсасывать соски. Я закрыла глаза и призвала на помощь все свое воображение. Я старалась внушить себе, что рядом со мной не кривоногий представитель мужского пола, из-под мышек которого исходит тошнотворный запах, а моя милая, родная Полина с нежным дыханием, пахнущим коровьем молоком. Я пыталась представить себе, что это Полина сейчас целует, обнимает меня и прижимается ко мне всем телом.
Усилия мои не пропали даром. Мне в самом деле почудилось, что я занимаюсь любовью с Полиной и лишь неприятные ощущения от движения полового органа Айдоса внутри моего тела время от времени возвращали меня к действительности. К моему счастью, это длилось недолго. Быстро сделав свое дело, Айдос откинулся на подушку и замер, тяжело переводя дыхание. Я выждала пару минут и стала потихоньку выбираться из-под руки парня.
– Ты куда? – встревожился он.
– Мне надо идти. Бабушка будет беспокоиться.
– Но я еще хочу, – по-детски захныкал Айдос и вновь потянулся губами к моим соскам. Я, как можно более ласково, отстранила его голову и прошептала ему в ухо.
– Давай продолжим это завтра.
Я умышленно предложила Айдосу встретиться на следующий день, потому как была уверена, что назавтра у него назначено свидание с Гульнарой. Судя по реакции Айдоса, я не ошиблась в своем предположении. Парень смутился и отвел в сторону глаза. Не давая ему времени для размышления, я протянула руку к его члену и слегка сдавила головку подушечками пальцев. Одновременно я прижалась к Айдосу всем телом и нежно проворковала.
– Завтра в пять часов жди меня здесь.
– Хорошо. Я буду ждать, – задыхаясь от возбуждения, прохрипел парень.
На следующее утро я проснулась поздно и с больной головой. Долго лежала в постели, затем с полчаса стояла под душем. Однако окончательно избавиться от похмельного синдрома я смогла лишь после чашки крепкого кофе.
В общежитие университета я заявилась уже около полудня. Гульнара с радостным визгом бросилась мне на шею.
– Я боялась, что ты не придешь. Мне надо сообщить тебе важную новость: у меня сегодня свидание с Айдосом! Представляешь?! Первый раз в жизни я иду на свидание! Это все благодаря тебе. Ты очень понравилась Ермеку и поэтому они подошли к нам. Ты приносишь мне удачу.
Карие глаза Гульнары светились, как два уголька в темноте, а с лица не сходила счастливая улыбка. Я тоже попыталась растянуть свои губы, но, видимо, у меня это не совсем получилось, потому что Гульнара с тревогой спросила.
– А как у тебя с Ермеком? Он тебе понравился?
– Не очень, – поморщилась я.
– Ну, если ты такими парнями швыряешься…
Гульнара взглянула на меня с завистью. Я поспешила перевести разговор на интересующую меня тему.
– Айдос дал тебе свой номер телефона?
– Нет. Он просто предложил встретиться сегодня в четыре часа в сквере у Оперного театра.
– В четыре?
Я насторожилась. У меня не было сомнений, что в пять Айдос будет ждать меня в доме с завитушками на фасаде. Но до пяти часов, думала я, он вполне успеет встретиться с Гульнарой, сочинить ей страшную историю о своей сверхнеожиданной занятости и перенести свидание на другой день. Я решила подстраховаться.
– Гульнара, – я обняла подругу за плечи, – разреши мне пойти с тобой. Страшно хочется посмотреть, какая ты будешь счастливая. Ты не волнуйся. Сразу, как только вы встретитесь с Айдосом, я уйду.
– Конечно, конечно! – девушка захлопала в ладоши, – я сама собиралась тебе это предложить. Знаешь, – она доверчиво заглянула в мои глаза, – мне почему-то страшно идти одной.
Мы пообедали в соседней столовой, а затем до трех часов занимались подготовкой Гульнары к ее первому свиданию. Подготовка эта включала в себя несколько последовательных операций: душ, маникюр и педикюр, укладка волос и, наконец, выбор одежды и обуви. Если первые три операции не вызвали особых осложнений, то с выбором одежды возникли проблемы. Гардероб Гульнары оказался весьма скудным. Те несколько платьев, которые она продемонстрировала мне, были либо куплены в сельпо ее родного поселка, либо достались ей в наследство от матери. Как ни пыталась, я не смогла скрыть своего разочарования нарядами подруги и она, почувствовав мое настроение, с каждой новой примеркой расстраивалась все больше.
– А как тебе это? – спросила она упавшим голосом, натягивая последнее платье. Ничего не ответив, я, молча, стянула с себя свое любимое крепдешиновое платье в мелкий горошек и протянула его Гульнаре.
– Примерь это.
– Оно же мне велико! – чуть не заплакала девушка.
– Примерь. Примерь, – продолжала настаивать я. С тяжелым вздохом Гульнара уступила моей просьбе.
– Здесь слегка подберем. Здесь приталим, – голосом профессиональной портнихи бормотала я себе под нос, ползая на коленях вокруг девушки и прихватывая пальцами материю платья.
– Надеюсь, иголка и нитки в этой комнате найдутся?
– Да, найдутся, – вконец растерявшись, чуть слышно прошептала Гульнара.
Минут через сорок я протянула подруге подогнанное под ее фигуру платье.
– Примерь.
Гульнара осторожно, словно это был хрустальный сосуд, взяла платье и еще более осторожнее натянула его на себя. Затем медленно, будто шла к краю пропасти, она приблизилась к зеркалу. Увидев свое отражение, девушка резко остановилась. С полминуты она молча разглядывала себя в зеркале, словно увидела впервые. Потом повернулась ко мне лицом. Глаза ее блестели от выступивших слез.
– Ты волшебница. Ты фея. Тебе удалось из Золушки сотворить принцессу.
Она бросилась ко мне и, обхватив руками мою шею, прижалась всем телом. В этот момент что-то опять перевернулось в моем сознании. Я вновь, как в первую нашу встречу с Гульнарой, потеряла чувство реальности. Мне вдруг показалось, что я нахожусь в плохо освещенном складском помещении молочной фермы. За моей спиной импровизированный стол, собранный из пустых ящиков и куска фанеры. Передо мной открытая дверь, через которую только что вошла Полина. Платок сполз ей на плечи, обнажив высокую, стройную шею. Я обнимаю Полину, притягиваю к себе и касаюсь губами завитков ее волос ниже затылка.
– Ой, щекотно, – взвизгнула Полина голосом Гульнары, вырываясь из моих объятий. Видение исчезло. Я снова оказываюсь в комнате общежития Казахского университета. Я вижу Гульнару, которая вертится перед зеркалом, разглядывая свой новый наряд. Вздох разочарования вырывается из моей груди.