22.40
- Идет кто, - сказал Михась.
- По широкой Лимпопо, где гуляет гипопо, - пробормотал Нерода, прислушиваясь к основательному хлюпанью в камышах. Приподнялся, сдвинул предохранитель "штурмгевера". Проводник с винтовкой наготове подался в другую сторону островка. После относительно успешного боя с немцами остатки группы, порознь обойдя Жабы, встретились в болоте, где "Рогоз" (тогда еще в полном составе) останавливался перевести дух перед выходом к злосчастному хутору. Собственно, об ином месте встречи условиться не успели. Имелась вероятность, что и Земляков сообразит. Если, конечно, уцелел переводчик. Дело уже шло к вечеру и…
- Он! - сказал Нерода.
Поборец радостно улыбался, словно старый знакомый к островку выходил.
- Эй, люди на болоте, правей берите, - вполголоса окликнул Нерода.
Земляков опознал проход в камышах и выхлюпал к островку - мокрый с ног до головы, в обвисшем костюме, опираясь на увесистую кривоватую жердь. Глянул прищуренно:
- Сидите? А обозначиться яснее, подсказать отставшему товарищу?
- Присаживайтесь, товарищ толмач, - пригласил Нерода. - Мы уж заждались.
Женька выбрался на сухое, улегся, не выпуская жердь. Криво посмотрел на солнце:
- Это, я вам скажу, товарищи диверсанты и партизаны, не болото, а какая-то выстуженная дельта Амазонки. Я этот рельеф местности…
Партизаны и диверсанты с уважением выслушали сексуально-географический экскурс в геологическую родословную междуречья Птичи и Березины. Человек основательно образованный, он ведь от самой глубины начинает…
- Вот я тебе намекал - как раз тот случай, когда вполне уместно, - напомнил Нерода проводнику.
- Ну, - не стал возражать Михась.
- Ты, Жека, отдохни, - сказал старший лейтенант. - Мы тут осмыслили, есть мнение двигаться через Залеский лагерь. Как я понимаю, работаем малой группой?
- Да, есть такое мнение, - прокряхтел Земляков. - И имеются новые наметки и вводные по выполнению миссии…
Когда сказали, что "пора осмотреться", Михась обижаться не стал. Понятно, уровень секретности такой, что о-го-го… Товарищи командиры читали какие-то промокшие бумаги, а Поборец устроился на кочке поодаль и тоже продумывал план действий. К Залескому лагерю, если дорогу удастся благополучно перейти, выйдем к утру. Там перекур, и идти в обход через Моложевеческий лес. Немца там сейчас может быть густо, зато местность подходящая.
- …абсолютно не по нашему профилю, - неуверенно сказал Нерода. - Для таких фокусов иные навыки нужны. И, насколько я понимаю, целенаправленная подготовка по каждому конкретному случаю.
- Задачи наши меняются, придется и профиль расширять, - заметил Женька, набрасывая ремень карабина на шею. - Пошли. Если тебе в пути что получше в голову придет, так я с радостью.
Он оперся о свою жердь и встал.
- Оставил бы ты дровину, - посоветовал старлей. - Прямо кроманьонец-противотанкист, истребитель вундермамонтов.
- Это шест, - обиделся Земляков. - Я уже приноровился, выручает. Между прочим, у вас в спецназе, может, и учат деревья надфилем пилить, а я самоучка. Что ухмыляешься? Я же чуть не утоп.
- Да ладно. Чем богаты. Мне вот пуля в шмайсер прилетела - прямо в затворную коробку. Машинку испортила, а на спине теперь характерный синяк.
- Что спина? Спина - не глаз. Опять у меня зрение заплыло. Видимо, врожденная аллергия у меня на эти бобруйские хляби, - печально предположил Земляков.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Мелким бесом, полем-лесом
27–29 июня.
Оперативная обстановка:
Вечер 27 июня. 1-й гвардейский Донской танковый корпус и 105-й стрелковый корпус атакуют Бобруйск, но успеха не имеют.
Ночь с 27 на 28 июня. Ожесточенные бои на окраинах. Упорное сопротивление немецкого гарнизона.
Утро 28 июня. Наши войска перегруппировывают силы. 115-я стрелковая бригада выходит в район Березовичи с задачей - ворваться в город с запада. На западном берегу реки Березина сосредоточиваются части 105-го стрелкового корпуса и танки 1-го Донского гвардейского, задача - ворваться в город с севера. 354-я стрелковая дивизия продолжает наступать с юга.
Но с наступлением темноты обстановка в районе города резко меняется. Немцы, прикрываясь заслонами, отводят силы, сосредотачиваются на северной и северо-западной частях города.
Приказ коменданта гарнизона генерала Гамана: "Бобруйский гарнизон сегодня ночью оставляет город и прорывается на северо-запад. Первыми перейдут в атаку ударные штурмовые офицерские батальоны".
Советское командование успевает перебросить к северо-западной окраине артиллерию и гвардейский минометный дивизион.
29 июня.
1.30 Противник производит короткий массированный артиллерийско-минометный налет и атакует фронт 356-й дивизии танками и большим количеством пехоты. Первые немецкие колонны накрыты нашей артиллерией и гвардейскими минометами.
2.00 Повторная атака противника. Несмотря на огонь нашей пехоты и артиллерии, немцы атакуют крайне упорно. Доходит до рукопашных схваток.
2.30 Противнику удалось вклиниться в оборону дивизии, в отдельных местах бой идет на огневых позициях артиллерии.
4.00 Части 42-го и 29-го стрелковых корпусов 48-й армии, поддержанные сильным арт-огнем, переправляются через Березину и вступают в бой на восточной окраине Бобруйска. С запада и юга атакует 105-й стрелковый корпус.
7.00 354-я стрелковая дивизия ведет бой за вокзал и прилегающие кварталы.
8.00 Немцы вновь сосредотачивают в северной части города крупные силы пехоты (до 8000 человек) и начинают последнюю попытку вырваться из окружения на северо-запад.
9.00 С большими потерями немцы расчленяют оборону 356-й дивизии. В узкое "горло" прорыва, под перекрестным огнем, потеряв управление, бегут немецкие солдаты. Они еще не верят, что все пути на запад отрезаны.
10.30 Бобруйск взят.
Бои продолжаются северо-западнее города. Крупная группировка противника (до 5 тыс. человек) под командой генерал-лейтенанта Гофмейстера пытается пробиться вдоль шоссе на Осиповичи. Вскоре и эти немцы будут уничтожены…
28 июня
3 км от ж/д ветки Могилев - Осиповичи
(около 35 км к северо-западу от Бобруйска)
20.50
Немцы переходили дорогу россыпью. Солдат подгонял подтянутый офицер: взмахивал рукой, что-то негромко говорил - пехотинцы переходили на трусцу, скрывались, вымотанные и отупевшие, в низкорослом ельнике.
- Сняму? - прошептал Михась, примериваясь к своей "немке".
- Угу. Всё бросим, дела похерим, будем офицерский состав противника геройски выбивать, - пробурчал Нерода.
- Так папутно… - Михась опустил винтовку.
Женька подумал, что если бы немцы взяли правее, так не только бы офицерский состав пришлось бы отстреливать. Хорошо, немцы отходили с некой долей осмысленности, и на кусты, где залегла опергруппа, не покусились.
Бой шел правее: доносились выстрелы танковых пушек, пулеметные очереди. Изредка минометы клали серию мин - с боеприпасами у наших мотострелков, удерживающих высоту, контролирующую развилку проселочных дорог, было не очень. У норовивших проскочить немцев, впрочем, тоже с патронами было не особо - на себе много не унесешь, а техника в массе своей уже уничтожена. Основная попытка прорыва осуществлялась севернее - там противник поддерживал атаку оставшейся артиллерией и снарядов не жалел. Кроме группировки, запертой в большом котле у Бобруйска, имелось порядочное количество "котелков", "чугунков" и прочих "плошек", в которых булькали, вскипали и пытались вырваться отрезанные части немцев.
- Пайшли? - Михась оценил опустевший проселок.
Опергруппа доползла до дороги, броском преодолела развороченную гусеницами и колесами грунтовку. Держась опушки, переползли вытоптанную полянку: валялись цилиндры немецких противогазов, какое-то тряпье - Михась, не снижая своего "полупластунского" хода, что-то прихомячил. Просвистела над дорогой случайная очередь - посыпались с ели хвоя и шишки. Опергруппа заползла подальше в чащу и остановилась перевести дух.
- Белки будут страшно недовольны, - прохрипел Нерода, разглядывая сбитую зеленую шишку. - Слышь, Михась, ты что там отвлекаешься по мелочам?
Поборец показал подобранный предмет - немецкую двухстороннюю ложко-вилку - "вертушку" на одной заклепке.
- Очень нужная и актуальная вещь, - восхитился старлей. - Полагаешь, дальше нам разогретая полевая кухня подвернется?
- Зменяю на што. - Михась сунул ценный столовый прибор в карман пиджака.
- Ты бы что дельное запасал, - сказал Женька. - Вон, смотри, какой приличный инструмент. Что ни говори, а настоящее немецкое качество.
Опергруппа поразглядывала лопату с шарниром и аккуратной ручкой - инструмент сиротливо валялся под елкой.
- Экие вы хозяйственные хлопцы, - заметил Нерода. - Ладно, Михась - у него правильное крестьянское воспитание. Но откуда у товарищей переводчиков такая любовь к шанцевому инструменту?
- Он, инструмент, жизнь и здоровье спасает, - сказал Земляков. - Зря вы мою лопатку бросили. Неуютно без нее.
- Да покорябало ее вовсе, - оправдался Михась. - Магилку рыли и то… Сплошь занозы.
- Чего уж вспоминать о былом благосостоянии. Карабин тебе вытащили - уже радуйся, - напомнил Нерода.
- Да я по этому поводу вообще в экстазе, - согласился Женька.
Опергруппа двинулась дальше. Уже смеркалось, в темноте группа немцев наверняка попробует прорваться. Подобие централизованного управления у противника еще сохраняется, но и мелких групп, отбившихся от своих и окончательно потерявших ориентировку, бродило в избытке.
* * *
…Просочились. Михась вывел к безвестному ручейку, двинулись вдоль него, прикрываясь непролазными зарослями бузины. Дважды слышали относительно близкий разговор - но свои там или чужие, было не понять: расслышать мешала недалекая стрельба. Собственно, объясняться со своими, теряя время, опергруппе тоже было не с руки.
Сидели в кромешной тьме, перематывая мокрые портянки.
- Тяпер як по дороге пойдем, - утешил Поборец. - Миж балот тропа. Чужым тута выйти сложно.
- Ты точно знаешь, где мы? - уточнил Женька. - Не, я не сомневаюсь, просто сам уже того… Совсем запутался.
- Яно ж слышно, - снисходительно пояснил Михась. - То пулемет на Купинах. Чуешь? А на Горож сцихла - с час як ваявать перестали.
Во тьме Женька с трудом угадывал указующие взмахи руки проводника. Ладно, уверен парень, и хорошо.
Теперь двигались почти ощупью. Луны не было, а звезды, порой проглядывающие сквозь завесу еловых лап, лишь убеждали, что у мира еще остался верх и низ. Тропа, то нащупывалась ногами, то исчезала - продирались напрямик - Земляков отводил-пропихивал упругий лапник карабином, пытаясь не потерять смутно-серую спину проводника. Следом пробивался Нерода. Под ногами начинало чавкать, но шли дальше. Удовлетворенно хмыкал Михась - раз и ослепшему товарищу переводчику показалось, что заметил на стволе осинки старую зарубку. Под ногами вновь оказывалась тропа…
- Считай, прыйшли, - объявил Поборец, поглядывая вверх. - Светает як раз. То хорошо: завал и мины обойдем, часовые нас сами разглядзяц.
Часовые действительно были начеку - заорали тонкими голосами, - на слух в секрете стояли бойцы, годами не старше товарища Поборца. Чуть позже Женька осознал, что один из часовых вообще девчонка. Но в принципе служба была поставлена правильно - разом появилось подкрепление, и даже с "ручником". Впрочем, Михася здесь знали.
Путь в лагерь, землянки и пожилого коменданта Женька помнил плохо - ноги отваливались, зверски болел крестец и вообще… Напоили крепким чаем, чем-то угощали, но есть абсолютно не хотелось. Нерода беседовал с комендантом, а товарища Землякова неудержимо клонило в сон. Еще запомнилось, как комендант почему-то грозит кулаком Михасю - проводник хранил невозмутимый, слегка туповатый вид…
* * *
Проснулся Женька от пения птиц. Рассвело, видимо, недавно, косые солнечные лучи лишь местами касались сосновых крон, но пичуги орали радостно и вдохновенно, словно война уже и вовсе закончилась. Младший сержант Земляков сел и закряхтел - боль в крестце никуда не делась. Дверь землянки была распахнута, был виден лес. Женька попробовал протереть глаза - опять закряхтел. Гуля на глазу тоже никуда не делась. Подхватив карабин, геройский переводчик сполз с жестковатых, хоть и покрытых сеном, нар, поднялся по земляным ступенькам и обнаружил сидящего на пеньке Поборца. Без своего универсального пиджака проводник выглядел и вовсе худющим мальчишкой.
- Проснулся? - Михась щурился на солнце. - А я гляджу, солнечна сегодня. Летаць будут.
- Кто?
- Да самалеты ж. А нам дароги переходить.
- Это конечно. - Женька сощурился на кроны сосен. - А это кто щебечет?
- Чаго?
- Что за птицы?
- Берасцянки гарлапанять, - снисходительно пояснил следопыт. - А тебя старший да штабу кличет.
- Так почему не будишь?
- Подождут. Ты и так просыпался.
- Пойдем быстрее. Начальство, оно, знаешь ли…
- Чаго там. Ты ж вон учора это… Ясно ж дело сложное…
- Ну, в общем, да, - Женька постарался одернуть масккостюм.
Штабная землянка была пуста и просторна, окошки-бойницы пропускали достаточно света. Женька прихлебывал чай и размышлял о том, что хлеб кустарной выпечки - довольно интересная штука. И как они умудряются? Вкусно ведь.
- …Маршрут ваш я уточнять не собираюсь, - заверил комендант. - Но вот по персоналиям не могу не упомянуть…
Деда-коменданта звали Авдей Леонидович. Был он не по-партизански выбрит, носил на поясе аккуратную немецкую кобуру с маленьким "вальтером" и, судя по всему, имел солидный лесной опыт.
- А что по персоналиям? - насторожился Нерода. - С Поборцем мы уже шли. Парень толковый.
- Та я не про него, - Авдей Леонидович неспешно свернул цигарку, поковырялся с самодельным мундштуком. - Я Михася еще вовсе сопляком знал. Толковым разведчиком был, да. Ежели в деле. А если сидит, так "взбрыкне", что прямо удивительно. Доведет - сейчас поопытнее его все одно никого не найти. Нет, доведет. Я насчет товарища Лебедева…
Нерода покосился на младшего агента группы - Женька глотнул из кружки и поинтересовался:
- А что товарищ Лебедев? Отсутствует? Нездоров?
- Вчера листовку мне на утверждение приносил. С виду был бодр, - комендант чиркнул самодельной зажигалкой, блаженно выпустил клуб дыма. - Но ежели у вас ответственное задание… А я так понял, что очень даже ответственное, лучше я вам Еремчука дам. Он почти оправился, политически грамотный…
- А Лебедев, значит, из не совсем устойчивых? - спросил Женька.
- Это кто сказал? - удивился комендант. - Очень грамотный товарищ. Мы ж без него как без рук. Митинги, наглядная агитация. Даже штаб соединения…
- Так и мы о том же. Командир из кадровых, проверенный, нам такой и нужен.
Авдей Леонидович отмахнулся от особо густого клуба дыма, внимательно посмотрел на Землякова.
- Так ведь редкий специалист наш товарищ Лебедев. Специальный. По агитации, и художник весьма даровитый. Используем мы его сугубо целенаправленно. Нет, по задаче вам больше Сеня Еремчук подойдет. В рейд его не взяли - плечо еще не заросло. Но на нем, как на собаке, затягивается. Лихой хлопец…
- С Лебедевым что не так? - тихо спросил Женька.
- Да все так. Опыта у него боевого маловато. - Старик пыхнул ядовитой цигаркой. - Штабной он работник. Шибко ценный.
Земляков вынул из-за пазухи очки, неторопливо выправил погнувшуюся дужку и нацепил оптический прибор на нос:
- Получается, кадровый командир, и не имеет боевого опыта? Он же вроде с 41-го воюет? И не ходил на задание?
Комендант оценил новый облик гостя, неспешно затушил цигарку:
- А вы, товарищ лейтенант, выходит, и по этому самому делу?
- Группа у нас небольшая. Приходится совмещать, - Женька улыбнулся, пытаясь копировать манеру одного опытного знакомого.
- Понятное дело, - комендант кашлянул. - Значит, о Лебедеве, гм… Ничего дурного сказать не могу. Человек очень образованный, правильный и подкованный. Даже слишком правильный. У нас тут ведь народ разный. В смысле с разнообразным жизненным опытом и понятием о дисциплине. То немца пленного не доведут, то еще что учудят. Наш Особый отдел те случаи, конечно, изобличает и безоговорочно искореняет. С учетом текущей обстановки, так сказать. И не всегда уместно мелкие проступки бойцов принципиально раздувать и возводить в тему для широкого митинга.
- Понятно. Лебедев, бывает, и перегибает?
- Некоторым так кажется, - дипломатично пояснил Авдей Леонидович. - Лебедева к нам из "За Родину" прислали, а до этого он в 11-й Быховской, кажется, работал. Наглядную агитацию он нам, конечно, на очень достойный уровень поднял, но…
- Не со всеми сработался?
- Можно и так сказать, - Авдей Леонидович поднял взгляд от своего изжеванного мундштука. - И еще он художник. Ну, из творческих. Если вам серьезный человек нужен…
- Спасибо, - Женька снова улыбнулся. - Нам нужен политрук Лебедев. Кое-какое представление о нем мы имеем.
- Понял, - комендант встал. - Сейчас вызову лейтенанта.
- Бойцов, что нас проводят, тоже сразу позовите, - напомнил Нерода.
- А как же, само собою, - комендант вышел.
Опергруппа послушала голоса за дверью, отдаленную канонаду. Нерода прошептал:
- А если этот Лебедев вовсе не тот Лебедев? Подставим человека. Вон дед уже что-то учуял.
- Угу, полный тезка нашего Лебедева и в той же бригаде? И тоже художник?
- Мало ли какие совпадения бывают.
- Уточним. Все уточним. Для этого и знакомимся.
- Жека, это ведь не кино про Штырлица.
- Так и я не Мюллер. Попробуем…
Вернулся комендант, кряхтя, устроился за столом.
- Спина? - с сочувствием спросил Женька.
- Застудил ненароком. Хроническое. Еще в 20-м прохватило, так и допекает, иной раз спасу никакого нет.
- И тогда воевали? - с уважением спросил Нерода.
- Пришлось.
- А в мирное время кем трудились?
- В мирное время на самом мирном участке и работал. Агроном, картофель мы выращивали…
Вошли трое - двое бойцов и командир средних лет - в аккуратной военной форме, даже с погонами. У всех троих лица озадаченные - понятно, вызов внезапный.
- Присаживайтесь, товарищи, - пригласил комендант. - Прибыли к нам представители армии. Требуется оказать содействие.
Бойцы подсели к столу, лейтенант примостился на скамье у двери.
- Вы, Лебедев, придвигайтесь, придвигайтесь, - Авдей Леонидович похлопал по разостланной карте. - Нагляднее будет.
- У меня краски разведены… По плану выпуск "Боевой молнии".