- Хорошее дело. Актуальное, - заулыбался Женька. - Мы вас надолго не задержим. Сутки-двое. Вернетесь, красным цветом "молнию" дорисуете - "О полном и безоговорочном уничтожении оккупантов в Бобруйском котле".
Лебедев непонимающе глянул на коменданта:
- Товарищ исполняющий обязанности, разве я не…
- Такой особый момент. Нужно и с нашей стороны проявить полную ответственность, - пояснил комендант. - Абы кого послать я не могу, сами понимаете. Еще не хватало опозорить бригаду в такие дни.
- Совершенно верно. Задание у нас важное, люди нужны знающие и проверенные, - Земляков взял карандаш. - Собственно, от вас, товарищи партизаны, требуется провести нас вот сюда. Без суеты и шума.
Бойцы следили за карандашом, скользящим по потрепанной карте, Лебедев картой не слишком интересовался, поглядывал на коменданта. Лицо у лейтенанта округлое, почти без загара. Глаза красноватые - по ночам работает. Губы, припухлые, как у подростка, сейчас поджаты: удивлен и слегка обижен. В пределах. Все в пределах. Оторвали от привычной работы. Вдруг куда-то зачем-то идти. Нормальная реакция.
- Так чаго ж, доведем, - заверил щербатый автоматчик. - Тут и недалече. Немец, правда, по лесу шляется.
- Именно, - сказал Нерода. - Нам лучше без шума.
- Не сомневайтесь. Хлопцы выведут, - комендант вынул кисет. - Места наши, известные. А товарищ Лебедев проконтролирует, чтоб без всяких закидонов. Понял, Поповец?
Худой Поповец обиделся:
- Так я же это… полностью. Ребилитировался.
- Потому и доверяем, - комендант глянул на Землякова.
- Готовимся, через час выходим, - сказал Женька.
Кажется, Лебедев хотел что-то сказать, но раздумал. Осознал, что придется идти, складка на лбу чуть разгладилась. Начинает лысеть. Спокоен. Почти спокоен. В пределах. Поднялся следом за бойцами…
- А вас, товарищ Лебедев, я попрошу остаться, - ляпнул Земляков.
Нерода смотрел с откровенным осуждением, Лебедев, уже согнувшийся, чтобы выходить, настороженно глянул через плечо. Мелькнуло в глазах что-то или нет? Тьфу, и откуда эти штампы киношные в голову и на язык лезут?
- Лейтенант, ты человек опытный, личный состав знаешь, - доверительно переходя на "ты", приступил к делу Женька. - Со стороны политотдела отводов по кандидатурам проводников нет?
- Я, товарищи, Поповца не слишком хорошо знаю, - кашлянул лейтенант.
- Ну, если в общих чертах? - Земляков глянул на коменданта. - Авдей Леонидович, мы вам работать не очень мешаем?
- Беседуйте-беседуйте. Я ж на кухню должен. Подкормим вас перед уходом.
Скрипнула дверь землянки, и товарищ Лебедев остался в не очень-то уверенных лапах самопальных контрразведчиков "Рогоза".
- Да ты садись, - дружелюбно кивнул на скамью Женька. - Обрисуй, так сказать, в общих чертах.
Лебедев вновь вдумчиво кашлянул:
- Поповец - комсомолец, Евсеенко - беспартийный. Оба участвовали в боевых операциях. Неоднократно, но… Необходимо уточнить, почему Евсеенко в свое время не был призван в регулярную армию на общих основаниях. Он из выпивающих…
- Ну, за неимением абстинентов… - Земляков улыбнулся. - Лейтенант, ты мне для проформы свое удостоверение и партбилет все же продемонстрируй.
- У меня кандидатская карточка, - Лебедев расстегнул карман гимнастерки…
На фото в удостоверении он казался точно таким же - просто выглядит старше своих лет. Складка на лбу тогда была чуть меньше. Спокойный, чуть отстраненный взгляд. Творческая личность образца третьего десятилетия двадцатого века. На "ты" к нему обращаться не хочется. Не привык контрразведчик Земляков тыкать людям старше себя возрастом. Нет, не поэтому. Противно. А вот эта категория чувств сейчас и вовсе вредна и абсолютно неуместна…
- Что ж ты, Андрон, всё в лейтенантах ходишь? - сочувственно поинтересовался Женька.
- Ладно тебе, Огр, сам ведь знаешь, как бывает, - Нерода встал, через плечо допрашиваемого потянулся к карте. - Не красней, Лебедев. Сходим удачно, "Красную Звезду" тебе на грудь гарантирую. Ты сам-то у этой чертовой Жуковки бывал?
- Не приходилось. У меня контузия, со слухом не очень… - Лебедев машинально следил за капитанским пальцем, постукивающим по карте - Нерода нависал над ним, массивный, кажущийся куда выше ростом.
…Тук-тук-тук - многозначительно постукивал палец по блеклой зелени бумажного леса. За бойницами штабной землянки продолжали галдеть птицы, перекликались люди, засмеялась женщина. Лебедев отстраненно смотрел на карту…
Спокоен. О чем-то очень своем думает.
На одиннадцатом "туке" Женька, закрывая книжицу кандидатской карточки, удивился:
- Столько лет, и все кандидатом? Зажимают, что ли, а, Андрон? С партактивом не сработались?
- Почему же, я благодарности имею. Но у меня специфика работы… - пробормотал Лебедев, следя за манипуляциями со своими документами.
Земляков положил удостоверение и кандидатскую на ближний к себе край стола, для надежности прихлопнул ладонью, вздохнул:
- Не ценят. У нас всегда так. Не замечают человеческие таланты, недооценивают. Вопиющая идейная близорукость вкупе с прискорбной политической дальнозоркостью. Застарелая болезнь. С этими перегибами мы обязаны и будем бороться. Кстати, а что немцы? Им хотя бы понравилось?
- Что понравилось? - удивился Лебедев.
В пределах. Значит, мимо. Не по зубам орех. Не раскачать такого долгоживущего "крота" обнаглевшему младшему сержанту с совершенно иной, неспецифической подготовкой. Или это все-таки не тот Лебедев?
- Как что? Пейзажи-натюрморты, эскизы-наброски. Немцы до классических пейзажей большие охотники. У тебя же с собой было чем похвастать? - Женька держал "ту самую" улыбку на лице, хотя скулы сводило. - Или немцы сейчас только на унылости Вернера Пайнера да на фотки Цары Леандер вздрачивают?
- Какие немцы?! - еще больше изумился лейтенант.
- Те самые. Из Абверкоманды один-бэ, она же "сто третья". Или нечуткий обер-лейтенант Бреке начисто выветрился из твоей памяти, а, лейтенант? Да, три года - это срок, многое можно забыть. С другой стороны, Бреке тебя вспоминает, весточки шлет.
- Вы что-то путаете, - убежденно сказал Лебедев. - К чему эти нелепые импровизированные проверки? У вас есть основания мне не доверять? Меня проверяли, и не раз, - лейтенант обернулся к Нероде. - Почему вы ТАК мне в затылок смотрите?! Я при штабе соединения воевал почти год, мне сам начальник штаба…
- С ответственными за этот ляпсус товарищами мы еще побеседуем, - заверил Земляков. - Ты о них не переживай. И говорить ничего не надо. Лично мне элементарно хотелось глянуть в твою рожу. Пока она у тебя есть. Интересная гнида ты, Лебедев. На зависть удачливая.
- Я не понимаю, на каком основании…
Земляков поморщился:
- Полноте. "Под дурачка" у нас полицаи и прочее мелкое быдлецо играть норовит. Ты агент опытный, идейный…
- Прекратите! Я по три часа в сутки сплю. Я типографию еще в 42-м… Эти бесконечные оскорбительные проверки…
- Преступно поверхностные проверки, - поправил Женька. - Тебя, урода гладкомордого, разве толком проверяли?
- Прекратите! Меня все соединение знает! Я с начальником Особого отдела…
Женька подумал, что у подследственного очень странная манера жестикуляции - резко и довольно конвульсивно "взбалтывать" что-то левым кулаком. Когда сидит, вообще вульгарно и не очень прилично получается. Действительно был контужен? Или он до войны в каком-то экспериментальном театральном кружке занимался?
- Вашим Особым отделом иные органы займутся, - "теряя интерес", заметил дознаватель. - Да, Андрон, сколько мазков дерьма на холст ни клади, а жгучий скипидар СМЕРШа все смоет. У нас брезгливых не держат. Стерся ты, Ластик, до самой жопы…
…Мелькнуло. Вот сейчас что-то мелькнуло. Кажется, даже не страх. Обида? Неужели на "жопу" обиделся? Вот же, мля, ранимый какой…
- Познакомились, пообщались, пора и честь знать. - Женька встал.
- Это… художественное… здесь оставляем? - спросил Нерода.
- А куда его? Нам клиентов по профилю хватит. Этого пусть здесь подержат - я проверил, вполне надежная у них яма. Пусть самокритично разберутся со своими промахами. Ладно, с группой Семсина и с лепельскими делами сложно вышло. Но как они провал в Толчине и прочее прошляпили? Ведь на поверхности…
…Что собирался предпринять Лебедев, так и осталось тайной: то ли вознамерился боднуть головой старшего лейтенанта, то ли опрокинуть довольно крепкий стол и выскочить из землянки. То ли просто упасть на пол и засучить ногами. Нерода и нервный художник пыхтели - старлею удалось посадить психанувшего подопечного на скамью, тот вдруг ухватился за кобуру…
- Вот еще новости, - удивился Нерода, выворачивая оборзевшую конечность предателя.
Лебедев заныл - он лежал грудью на столе, надежно придерживаемый за вывернутую руку, и часто шаркал подошвами под скамьей:
- Больно! Руку! Руку!
- Полегче, - сказал старлею Женька. - Пусти его. Сейчас Авдей Леонидович вернется, а мы тут безобразный нервический беспорядок устраиваем.
- Уже устроили, - Нерода брезгливо отпустил руку пленника. - По-моему, он обделался.
- После контузии, - прошептал Лебедев, дуя на кисть пострадавшей руки. - У меня расстроенный организм. Зачем вы сломали мне пальцы? Послушайте, товарищи, меня нельзя здесь оставлять. Меня же убьют.
- Лебедев, не будьте идиотом. Никто вас не убьет. Это была проверка. Придите в себя! - резко приказал Земляков. - Вы ведь знакомы с северными этюдами Лидии Карлович?
- Не понимаю, - Лебедев лишь глянул вопросительно и снова принялся дуть на пальцы.
- Соберитесь. Вы агент, а не зассанный богомаз-раскольник. O, er ist stockdumm Schickse. Мы вас проверяли, Ластик. Вы понимаете меня?
- Нет. Не понимаю. Вы зачем-то назвали старый пароль. Как я должен реагировать? И прошу вас не ругаться. Мне сломали пальцы…
- Молчать! Не до формальностей, сейчас вернется комендант. Очнитесь, Лебедев! Нужно действовать.
- Что вам от меня нужно? Вы пришли от немцев?
- От зулусской контрразведки! - зарычал Нерода. - Прекратите разыгрывать слабоумного, герр Radiergummi!
Лебедев-Ластик пригнулся к столу и, косясь на старлея, потребовал:
- Прикажите ему не трогать меня. Я не переношу физического воздействия.
- Послушайте, Лебедев, вас когда контузило? - задумчиво поинтересовался Женька.
- Летом 41-го. Какое это имеет значение?
- Ваше слабоумие явно прогрессирует. Вы становитесь совершенно бесполезным. Для рейха и для нас лично. Мне очень жаль, - Земляков достал из ножен штык.
Лебедев посмотрел на клинок штыка и довольно спокойно сказал:
- Я вам нужен. К чему угрозы? И вообще вы же интеллигентный человек и европеец.
- И что из этого следует? - изумился интеллигентный младший сержант.
- Вы должны осознавать уникальность и ценность индивидуальности художника.
Женька переглянулся со старлеем - Нерода отрицательно качнул головой. Действительно, ситуация нелепая. По материалам следствия, что успел просмотреть Земляков в Отделе, немецкий агент Лебедев-Ластик казался личностью донельзя мерзкой, но в целом адекватной. А сейчас перед оперативниками сидел полный идиот. Как это понимать? Лебедева арестовали в мае 61-го, расстреляли осенью того же года. Не мог же он за двадцать лет выздороветь? Значит, симулирует? Как это… "горбатого лепит"?
- Лебедев, вы беспрекословно выполняете наши указания. Или садитесь в здешнюю яму.
- Меня нельзя в яму, - решительно заявил лейтенант. - Меня же могут убить. Вы же должны знать, что эти бандиты понятия не имеют о дисциплине. Здесь все отравлено анархией. И потом, в яме сырость. У меня пальцы…
- Идите и готовьтесь. Никому ни слова. У вас есть еще личное оружие?
- Да, ППШ, - отсутствующе кивнул Лебедев.
- Соберитесь, пообедайте. Вам понятно?
- Так точно.
- Переоденься, урод, и жди нас, - приказал Нерода.
Лебедев вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
- Чушь какая-то, - растерянно пробормотал Женька. - Он же абсолютно неадекватен.
- Сейчас как драпанет, узнаешь, какой неадекватный.
- Не, не побежит. Уверен, что мы его контролируем.
- "Уверен". Ты на себя посмотри. Кровавая гебня пополам с блатной шестеркой. Глаз как у "синяка" привокзального, а туда же: "а вас, товарищ Лебедев, я попрошу остаться".
- Глаз здесь при чем? - возмутился следователь-самозванец. - Куда я глаз дену? Вы бы, товарищ старший лейтенант, сами и вели беседу, раз такой представительный вид сохраняете. Вон - штаны как сито.
- Я не к тому. Ты бы, Жека, кого поскромней званием разыгрывал, что ли. Там, в "Мгновениях", у одного гестаповца как раз глаза не было…
- Да не помню я никаких одноглазых, - отмахнулся Земляков. - У меня, кстати, глаз все-таки видит, так что попрошу не сравнивать. Черт, пустится в бега клиент или не рискнет?
- Заметят его мокрые галифе или нет - вот насущный вопрос, - проворчал Нерода.
* * *
О своих мокрых штанах Андрон не помнил. Мозг работал четко и стремительно, приходилось сдерживать шаг - нужно все решить до землянки. Там могут помешать. Большинство политработников ушло в рейд, но ехидный Забортников остался в лагере. Черт знает с кем приходится делить землянку…
…От немцев пришли или провокация? Не важно. Абсолютно не важно. Знают много. Слишком много. Старший лейтенант-мордоворот глуп и самоуверен, его отвратительный напарник напротив - иезуитски хитер. Полагает, что очки способны скрыть глаза палача. Нет, милейший, от взгляда Настоящего художника, давно очистившего разум и взгляд, очистившего стиль, заострившего внимание на неочевидных обывателю мелочах, скрыть сущность не удастся…
Неважно, кто они. Идти с ними. Другого выхода нет. Пойти и устроить так, что они не вернутся. Наткнулись на немцев, попали под обстрел… Нет, под обстрел заходить опасно. Может и самого зацепить. Значит, случайная стычка с немцами, пуля в спину. Добить можно и в лицо - надежно отводит подозрения. Пали смертью храбрых. Получится, опыт есть. Нет, в подобный момент художник не должен восхищаться собой. Так нужно. Если твоя святая цель - оставить след в этом мире. Если твое единственное желание - донести, сохранить Свое на песке времен, попытаться что-то выцарапать на алмазных скрижалях бытия. Если тебе есть что сказать Миру и ИМ! Так нужно…
Или бежать сейчас же? Посты можно обойти…
А если они от Бреке? Пароль старый, но все равно его могли знать только немцы. Нет, немцы аккуратны и пунктуальны, не могли спутать пароль. Или уже не так аккуратны? Похоже, действительно окружены. Поражение за поражением. И это Великая Германия?! Ничтожные сверхчеловечки. Но ведь обещали. "В виде исключения". Мюнхенская академия художеств. Возможно, даже Берлинская… Должны победить. Обязаны! Они культурны и образованны. Позволят творить, пусть за самые скромные гонорары, пусть за миску похлебки. Оценят. Зритель необходим художнику больше, чем деньги, - инстинкт творить посильнее того, что побуждает размножаться…
…Нужно лицемерить и ждать момента. Пусть брезгливо морщатся, жалкое быдло. Кто они - не имеет значения. Пуля в затылок исправит все.
Или бежать? Сразу, немедля, быстро. Спасти Художника…
К счастью, в землянке никого не было. Андрон сел на нары, вздрогнул - холодная влажность кальсон и галифе напомнила о себе. Есть запасные шаровары, к сожалению, неновые и неподогнанные, но выбирать не приходится. Нужно взять и теплое белье - кто знает, сколько дней придется провести в лесу. Лучшие эскизы давно отобраны, заветная папочка ждет. Сюда возвращаться нельзя. Господи, да когда же эта бродячая жизнь кончится? Время уходит, столько замыслов…
Андрон знал, что после войны будет рисовать непрерывно. Рука обрела зрелость, взгляд остроту. ЭТИ увидят. Сравнят. Будь прокляты эти нестерпимые, непереносимые конструкции мазков и смыслов, никуда и ни к чему не ведущие, этих выскочек, всех этих наивных Александров Родченко и пронырливых Робертов Фальков, которые всегда были и остались неудачниками, пусть нагло удивившими мир с помощью очередных безобразных несуразностей, пусть обретшими пошлую славу, но неудачниками и оставшимися…
Вещмешок уложен. Истинному художнику легко идти по миру. Жить как птице небесной… Да, не забыть шерстяные носки (тогда измучился, стаскивая с окоченевших ступней мерзавца Михайлова, но носки того стоили - мягкие, из козьего пуха). Складной нож в правом кармане - художнику необходим острый инструмент: оттачивать карандаши, подчищать краску. Хорошо заточенный рабочий нож с роговыми накладками на рукояти. Это ведь не финка, не кинжал. Самоуверенный Михайлов тоже так думал…
Автомат, граната… Жаль, кобура пуста. Ничего, идти легче, а ЭТИ будут расслабленны. Охрана проводит до деревни, дальше… Дальше чутье творца подскажет.