Раздумывать было некогда, Земляков-Кёлер подхватил арсенал и начал спешный отход по заранее намеченному маршруту. В лесу очень вовремя легла серия мин - судя по всему, идиотской попытки сшибить "летающий контейнер" на подлете никто из камрадов не заметил.
…Рыся по опушке, Женька с досадой подумал, что сбить-то можно было. Теоретически. Поставить на штурмпистоль так и не найденный штатный прицел, хорошенько потренироваться на кошках, воздушных змеях и прочих учебных целях. В воздухе заметить выпущенную гранату практически невозможно, но вроде бы боеприпас прошел левее хвостового стабилизатора цели. "Типичный удар защитника в сторону ворот", как любят говорить комментаторы одной интеллектуально-спортивной игры. Сам Земляков футболом не увлекался, но у Иришки отец азартный болельщик, иногда и подруга трансляции посматривает, приобщает…
Ладно, прочь вредные мысли. Промазал. Переходим к основному плану. Главное, чтобы Нерода вовремя на сцену выпихнул это прямоходящее высокоталантливое чучело. И доступно проинструктировал гада…
* * *
- …Товарищ Лебедев, вам все понятно? Какие вопросы? - прошептал Юрий.
- Я никуда не пойду. Меня же сразу застрелят, - прохрипел лейтенант.
- А вы держите себя с присущим вам достоинством, и удача вам улыбнется, - порекомендовал Нерода.
- Сразу выстрелят. В голову, - в ужасе предрек Лебедев.
- Андрон, вы же опытный человек У вас и псевдоним эластичный. Сделайте так, чтобы не выстрелили, чтобы услышали. Поверьте, четкое и ясное упоминание гауптштурмфюрера Клекнета сотворит чудо. Это весьма авторитетный офицер.
- Не понимаю, почему вы в таком случае сами не пойдете…
- Парадокс в том, что мне не поверят, - печально сказал Нерода. - Мы по уши увязли в межведомственных интригах. Как глубоко интеллигентный человек, вы, несомненно, понимаете и щепетильность нашего положения. К тому же я русский. Русский, без рекомендаций, да и вообще не отягощенный близостью к ценностям европейской культуры.
- Вы пытаетесь обмануть, - прошептал проницательный Лебедев. И почти в голос закричал: - Вы и этого Клекнета пытаетесь обмануть, и меня! Вы…
- Еще голос повысишь, я тебе башку прямо сейчас откручу, - вкрадчиво пообещал Нерода. - С вами как с умным и воспитанным человеком можно разговаривать?
- Можно, - прошептал лейтенант-художник.
Лежа на боку, Юрий видел глаза немецкого агента - Лебедеву тоже разрешили повернуться. Нерода понимал, почему Женька считает агента тронутым - в блеклых глазах художника все время отражалась какая-то сугубо посторонняя мысль. Даже сейчас, паникуя, Лебедев думал еще о чем-то. Раздвоение личности? Шиза какая-то специфическая? Непохоже. Юрию доводилось видеть душевнобольных. На войне, даже не на такой большой, много нехорошего видишь. Свихнувшиеся люди вызывают жалость и страх, иногда раздражение. Но больше все-таки сочувствие. Но никогда старшему лейтенанту Нероде не приходилось испытывать столь острое чувство брезгливости. Даже под машиной с разлагающимся трупом сидеть было куда как легче.
- Понимаете, Андрон, у нас с вами нет выбора. Мы оба выполняем приказ. И вам, кстати, легче, вам просто надо пойти и сказать герру Клекнету правду. Ничего не скрывая. Уведомите, что мы здесь, и ответьте на все его вопросы. Вы всего лишь посланец. Согласитесь, риск не так велик.
- Там идет бой, - прошептал Лебедев. - Меня могут убить даже случайно.
- Да вы прислушайтесь, Андрон. Слышите? Немцы всеми силами удерживают аэродром. Там сейчас самое безопасное место. Вы - чрезвычайно важный свидетель. Немцы заинтересованы в вашей полнейшей безопасности. Когда сядет самолет…
- А если он не сядет? - Лебедев прикусил пухлую губу. - Если здесь вообще нет вашего Клекнета?
- Черт возьми, Андрон, полагаете, я вам сказки со скуки рассказываю? Гауптштурмферер Клекнет здесь. В первую очередь за ним и присылают самолет. У Клекнета в Берлине много друзей…
Вот! Когда в упор видишь глаза собеседника, читаются малейшие оттенки мысли. На Берлин среагировал: на миг появилась полная четкость - параллельные мыслительные процессы слились в единый.
- …в Берлине много друзей и много врагов, - закончил фразу Юрий. - Наша задача - уберечь гауптштурмферера от бессмысленной гибели. За его самолетом охотятся. Целая эскадрилья. Да, это крупная игра, Андрон. Клекнет должен добраться до столицы иным самолетом, иным безопасным способом. Он нужен рейху и нам. Если вы его предупредите…
Лебедев, видимо, решился, кинул короткий взгляд за плечо собеседника - там, у входа, скрючился Поборец. Художник вновь взглянул на старшего лейтенанта - Юрий ответил небрежной понимающей улыбкой. О, пусть недалекий сопляк слушает, пусть. Сказать никому не успеет.
Лебедев осторожно улыбнулся и попробовал вытереть взмокшее лицо, но в тесноте не смог поднять руку. Юрий вообще с трудом представлял, как можно лежать в такой узости неподвижно. Слой могильной земли ощутимо давил на тело и на психику. Черт, от этой обостренной интуиции одни неприятности.
- Раз надо, я пойду, - мужественно сказал Лебедев.
- Мы знали, что вы умный и целеустремленный человек, - одобрил Нерода и с трудом повернулся на спину.
На лицо свисали бледные корни, земля была суха, но почему-то пахла плесенью и тленом. Трофейные часы с треснутым стеклом вроде бы тикали - там, на свободе, дело клонилось к вечеру, а здесь время остановилось. Вот так в могиле и лежат. Жутковато. Медитации предаться, что ли? Да какое расслабление рядом с этим… И Мишка лежит, почти не шевелится. Сдержанный парень, а ведь поначалу…
…Тикали часы, вроде бы нарастали, приближались звуки боя. Еще час…
…Тонкое зудение-жужжание Юрий расслышал за мгновение до того, как Поборец прошептал:
- Лятят вроде…
Нерода предостерегающе уперся сапогом в бок переставшего посапывать художника, сунулся к отдушине…
В звуках пулеметной трескотни и разрывов снарядов неслась точка над вершинами сосен - вот уверенно снизилась, превратилась в двухвостое насекомое, - через несколько секунд несуразный самолет, опасно подпрыгивая, катился по полю. Мерцали винты двигателей, чернел крест на "гузке" фюзеляжа, самолет замедлял ход, от опушки к неуклюжей машине бежали немцы…
- Андрон, ваш выход. Живо! И возьмите личное оружие, вы, в конце концов, офицер, - скомандовал Нерода.
Лебедев вдруг забился, заизвивался в тесноте - показалось, что это внезапный приступ истерики, но, нет, просто лейтенант стягивал с себя гимнастерку. Потом торопливо полез через Нероду, пришлось придержать нетерпеливого посыльного, вложить "ТТ" в его кобуру…
- Пробивайтесь к Клекнету. Скажите ему всё лично. Я буду ждать его у ручья…
- Да-да! - Лебедев рвался наружу, едва ли не лягаясь.
- Выпускайте бычка, - машинально пробормотал Нерода и отпустил шаровары воспарившего к берлинской свободе таланта.
Лебедев выбрался из щели, привстал: в не очень чистой нижней бязевой рубахе, с вещмешком и гимнастеркой в одной руке, с ремнем и кобурой в другой. Не оглядываясь, пошел к поляне - колени присогнуты, руки с пожитками чуть растопырены.
- Обсерится, но дайдет, - констатировал Михась.
Нерода опомнился:
- Чего любуешься? А ну сваливай. И чтоб уцелел.
- Та памятаю. Успеха вам.
- И тебе. Умом живи.
- Ну.
Поборец исчез в кустах. Нерода сдернул пилотку, накинул немецкую плащ-палатку - при беглом взгляде можно и сойти за фрица. "Штурмгевер" уже в руке, остается попытаться скопировать походку затраханных жизнью немцев. Старший лейтенант устало ссутулился, затрусил в сторону облюбованной запасной позиции. К счастью, здесь, у опушки немцев практически не было: фрицы или бой вели, или самолет кинулись встречать…
* * *
Из "Готы" выбрасывали ящики с "тридцатыми" панцерфаустами. Командовал майор с пехотными эмблемами. Оцепление из крепких солдат, частью с горжетами и нашивками "цепных псов", удерживало на расстоянии окруживших самолет пехотинцев и саперов. У самолета, присев на корточки, беседовали несколько офицеров - Женька пытался рассмотреть лица, но не получалось.
Земляков-Кёлер в первые ряды не лез, держался ближе к хвосту самолета, прикрываясь спинами камрадов. Солдаты по большей части стояли молча, лишь невысокий сапер тянул шею и бормотал:
- Раненых возьмут? Сначала раненых?
Груз из распахнутого брюха-гондолы "Готы" иссяк - выросшая на траве невеликая горка ящиков оптимизма не внушала. Понятно, что грузоподъемность самолета невысока. Солдаты все в том же молчании, возможно, бессознательно, напирали. Широкоплечий жандарм ощерился, отпихнул автоматом чересчур приблизившегося солдата.
- Разойтись! - в очередной раз заорал майор. - Самолеты прибудут позже, эвакуация будет проводиться организованно. Занять позиции!
Солдаты молчали. От опушки подбегали еще камрады, в затылок Землякову-Кёлеру дышал краснолицый грузный унтер-моторазведчик.
Сквозь толпу пробивались какие-то офицеры и личности в солдатской форме, но отнюдь не с солдатскими ухватками - их не пускали, перенаправляя к майору. Там говорили приглушенно, но бурно, донеслось отчетливое ругательство…
- Ведь раненых? Сначала раненых? - бормотал недоросток-сапер.
- Сначала заберут штабных, - прохрипел красномордый разведчик. - Для раненых нужна "Тетушка Ю". Если она здесь сможет сесть…
Пробивалась сквозь солдат обособленная группа в камуфляже - Женька разглядел винтовку в чехле - судя по всему, снайперы. Потянулся, пытаясь разглядеть точнее…
- Раненых… у меня друг с оторванной ногой, - ныл сапер.
Майор отстранил жандарма-автоматчика, с ходу пропуская "снайперскую группу", те прямиком направились к люку "Готы"…
- На позиции! - яростно надрывался майор, перекрывая ропот солдат. - Занять оборону! Нам уже высланы самолеты. Удержите русские танки! Разобрать "фаусты"!
Один из жандармов подтащил ящик, вскрыл крышку… Разбирать гранатометы никто не спешил - солдаты завороженно смотрели в провал грузового отделения - там еще оставалось место. В молчании сидели "камуфляжные", один из летчиков откинул кронштейн, развернул пулемет - ствол старого MG-15 ненавязчиво уставился под ноги толпы.
Женька занервничал - Лебедева не было. Если этот художник-"передвижник" сменил курс… Или они там вообще самолет проспали? Из щели многого не разглядишь. Черт, и сделать уже ничего нельзя.
Майор пропустил двоих - те положили на ящики автоматы, спешно пошли к самолету. Облегчаются, значит. Набьют офицерами полное брюхо "Готы", взлетят…
Где же художник, чтоб ему плакатной гуашью на том свете вечно дристать…
* * *
Голгофа… Перелистывая заплесневелые, слипшиеся от крови и пота страницы истории, как редко встретишь на них благополучных рисовальщиков и живописцев. Вечная Голгофа… Андрон шире раскинул руки с вещами - пусть видят, что идет человек с истинно беззащитной и ранимой душой, вечный странник. Вид уместнее сохранять жалкий и униженный - германцы любят видеть русских пленных именно такими. Нужно, даже необходимо лицемерить и прятать гордыню. Господи, лишь бы сразу не выстрелили…
Двое немцев, ковырявших окопчик на опушке, с удивлением глянули на полураздетую фигуру и продолжили вонзать лопатки в мягкий суглинок.
- Мне нужен гауптштурмферер Клекнет, - попытался четко сказать Андрон.
Не расслышали. Или сделали вид, что не расслышали. Ничего, пусть голос на дискант сорвался, ничего. Нужно быть убедительнее. Но ничего, ничего, главное, сразу не выстрелили…
Приободрившись, Лебедев ускорил шаг, потом перешел на рысцу. Бежать с распростертыми руками было неудобно, но так будет правильнее. Нужно все делать правильно, и тогда Судьба… Господи, забыл из вещмешка гранату выбросить! А если заподозрят?! Будь проклят этот старший лейтенант, не дал сосредоточиться, собраться… Только бы не опоздать. Вдруг они уже взлетают?! Нет, судьба художника воистину почти равна божьей. Судьба спасет. Надо успеть. Тыловой, спокойный, цивилизованный Берлин… Придется пережить допросы, что ж, война поистине суровое время. Но должны понять. Должны! Священная тишина светлой мастерской, небо за тонким переплетом оконных рам, священный запах масляных красок, берлинская лазурь… Наверное, там совсем иначе грунтуют холсты. Придется переучиваться…
Самолет был уже близок, но его загораживали спины солдат. Кто-то начал оборачиваться, молодой немец удивленно поднимал автомат - сдвинулись белесые брови, классические, нордически-правильные черты исказились.
- Нихт шиссен! Их бин агент! Информацион! Важные информацион! Герр гауптштурмферер Клекнет! - в ужасе закричал Андрон в солдатское лицо.
Не стреляли, слава богу, не стреляли…
…Протискиваясь между немцев, Андрон как заклинание повторял:
- Гауптштурмферер Клекнет!
…Удара прикладом в спину почти не почувствовал, лишь громче завизжал:
- Гауптштурмферер Клекнет! Гауптштурмферер!..
Самолет, пусть не очень изящный, пусть похожий на уродливую стрекозу, но такой спасительный самолет, был уже рядом, когда Андрона ударили под дых. Задохнувшись, чувствуя, что все пропало, рухнул на колени, прополз еще несколько шагов - снова ударили в спину: Лебедев ткнулся в траву, поджав ноги, из последних сил сдвинул тело вперед, ткнулся головой в чьи-то грязные сапоги, выдохнул:
- Гауптштурмферер Клекнет!
Было дико больно.
- Was fur verruckt?
- Offenbar aus Hilfswilliger, Herr major.
- Erschiert dieses Monster.
Корчась и слыша разговор над головой, Андрон осознал, что сейчас произойдет непоправимое. Отчаяние придало сил, и Лебедев взревел:
- Гауптштурмферер Клекнет!
Выстрела не было, Андрон, опираясь на вещмешок, смог подняться на четвереньки, страстно воззвал:
- Ради бога, гауптштурмферер Клекнет!
Немцы перекликались - что-то скомандовали от самолета. Лебедева схватили за шиворот, вырвали из рук вещмешок - Андрон ощутил прилив бешеного восторга. Из кобуры выдернули пистолет, протащили вперед - пинок швырнул к распахнутому, похожему на кузов крытого автомобиля грузовому отделению самолета. Андрон ударился грудью и подбородком о срез люка, уцепился за истертый металл настила. Внутри было полно немцев…
- Гауптштурмферер Клекнет, их бин агент абверкоманды "сто три". Очень важный информацион. Очень! Мих зи послать к вам…
Смотрели непонимающе, немец в кожаной куртке брезгливо морщился. Андрон лихорадочно всматривался в лица, ища понимание и интерес. Да! Да! Из глубины грузовой кабины смотрели пристально. По-особому.
- Герр гауптштурмферер! - выдохнул Лебедев, пытаясь угадать, кто из этих троих всесильный Клекнет. Под проклятым камуфляжем знаки различия не видны. Какая уродливая, безвкусная форма…
- Говорите по-русски. Кто вы? - на хорошем русском приказал непримечательный небритый солдат.
- Агент Лебедев, господин офицер. Пароль "Вы любите Эрмитаж? Рыцарский зал потрясающ". Личный номер 0555, кличка - Ластик, - захлебываясь, доложил Андрон. - Мне приказано передать, что за вами начата охота. Работает команда Варварина, и их люди в Берлине. За вами лично. Самолет будет перехвачен. Разумнее лететь на другом…
- Кто вас послать? - резко спросил другой немец, коренастый, с широким грубым лицом.
- Ваши друзья. "Кукушка-8". Они сказали, вы знаете, откуда они пришли. Они ждут вас в лесу. Да, так приказано передать. Господин Клекнет, будьте осторожны, они могут вас дезинформировать. Я много знаю о них…
Немцы переглянулись. Андрон почувствовал, что они колеблются, и простонал:
- Я очень много знаю. Там, в Берлине, я…
- Delirium, - кратко сказал третий, до сих пор молчавший немец. - Entfemen Sie.
…Когда тяжелый ботинок летчика врезался в лицо - Андрон удара не почувствовал, - просто в глазах на миг потемнело. Отброшенный на истоптанную траву, Лебедев приподнялся на локтях, замотал головой, пытался закричать, - из разорванной щеки и разбитого подбородка капала кровь… Немец с жандармской бляхой на груди коротко ударил ногой в живот…