Раздав все цэу, Авинов сел за телефон. Сонная барышня соединила его с квартирой некоей вдовушки, у которой скрывался Рейли. Должен был скрываться, если не передумал делать ставку…
- Да? - ответил Сидней Джордж.
- Мы с вами ехали в одном "Астон-Мартине"…
- Я узнал ваш голос.
- Вы можете связаться с адмиралом Коуэном?
- Да. Что именно нужно?
- Еда! Консервы, хлеб, чай, сахар - всего, и побольше! Это станет лучшей агитацией…
Договорившись обо всём с Рейли, Кирилл вышел на заводской двор. Оставалось несделанным ещё одно очень важное дело - надо было связаться со здешним белогвардейским подпольем, пышно названным "Национальным центром". До этих не дозвонишься, надо, чтоб личная встреча, и всё такое. Конспирация, что делать. Петрочека, правда, особо не зверствовала, всего-то человек шестьсот-семьсот расстреляла за полугодие…
Подрезав ножом, Авинов отпорол подкладку своего френча - "Буки ноль два" передал его вместе с адресами двух явочных квартир. Вот они, химическим карандашом выведены. Не так уж и далеко… Та явка, что ближе, находилась в Упразднённом переулке. Это мимо деревни Волынкиной, через Екатерингоф по Лифляндской, потом по Эстляндской, и за Фонтанку. А там рядом совсем…
Выйдя на заводской двор, Кирилл порадовался - суеты не наблюдалось, путиловцы были народом организованным. Правда, далеко не все: половина рабочих была занята делом, а остальные-прочие стояли руки в брюки и созерцали. Многие и вовсе слиняли, просочившись за заводскую ограду: "Кабы чего не вышло…" Нашлись и ярые поборники советчины - этих разносчиков "красной заразы" заперли в вагонном отделе.
Гудели краны, перенося последние броневые щиты на "бепо" № 6,- клепальщики тут же набрасывались на броню, втыкая в сверления раскалённые клёпки, светившиеся алым, и крепили, крепили, пуская звонко грохотавшее эхо. Из ворот, всей толпой пихая, заводчане выкатывали броневики, бережно, через воронку, заправляя бензином - таяли последние запасы топлива. Грузовой "Руссо-Балт", взрыкивая, тащил на прицепе полевую гаубицу. Рабочий отряд в сотню штыков шагал не в ногу, зато дружно, в едином строю.
- Люфт! - заорал Авинов и помахал рукою обернувшемуся на зов слесарю. - Машина найдётся?
- Для чего? - поинтересовался хозяйственный Максим.
- Помощь нам хочу организовать, нужных людей подтянуть. Понял?
- Понял. А они далеко, нужные?
- На Фонтанке.
- Ну давайте, я вас подброшу на "балте"!
- Давай! - согласился Кирилл, подумав, что Максим, верно, не до конца ему доверяет…
…Мотор новенького "Руссо-Балта" работал ровно, а Люфт не гнал особо, экономя горючее. По Лифляндской, по Эстляндской, за Фонтанку…
- Направо, - скомандовал Авинов.
Подвывая, "балт" заехал в Упразднённый переулок.
- Жди здесь, - приказал Кирилл, - двигатель не выключай. Я скоро…
- Ладно, - буркнул Максим.
Найти нужную квартиру оказалось несложно. Крутанув звонок трижды, потом, сосчитав до трёх, ещё разок, Авинов прислушался.
Наконец, донёсся глухой старушечий голос:
- Кто там?..
- Это Ираида Степановна? - выдал Авинов пароль.
- Уходите ради Бога! - крикнули ему из-за двери. - Ухо…
Послышалась возня, но Кирилл уже скакал вниз по лестнице. Наверху с грохотом растворилась дверь, загрюкали сапоги.
- Стой, контра! - загремело по всему подъезду.
Грохнул выстрел, пуля с визгом срикошетила, пыля побелкой. В парадном навстречу штабс-капитану метнулся человек с наганом. Авинов выстрелил навскидку и перепрыгнул через упавшего.
Бледный Максим выглядывал из кабины, не зная, то ли бежать на подмогу, то ли просто бежать.
- За руль! - рявкнул Кирилл, вскакивая на подножку. - Гони!
Мотор взвыл, бросая грузовик вперёд.
- Куда гнать-то? - провопил Люфт.
- Берегом Фонтанки!
Из подъезда с проваленной явкой выскочили чекисты, заоглядывались и разом присели, вскидывая револьверы. Маузер в руке Авинова загрохотал, опорожняя обойму наполовину. Кто-то из Петрочека опрокинулся на спину, кто-то схватился за руку, кто-то уползал на карачках с линии огня.
Круто завернув, "балт" помчал вдоль Фонтанки. Немного погодя, следом вывернул здоровенный "паккард", из окон которого выглядывали давешние чекисты. Кирилл выругался.
- Что? - крикнул Максим.
- Гони, Люфт! Гони!
За шумом мотора Авинов не слыхал выстрелов, лишь увидал короткие вспышки. Тут же пуля мерзко свистнула рядом, другая прошила верх кабины. Максим охнул и выжал газ.
"От "паккарда" не уйти на грузовике…" - мелькнуло у Кирилла.
- Сворачивай на Лермонтовский и тормози! - крикнул он шоффэру.
- Ага!
"Руссо-Балт", громыхая бортами, завернул, кренясь и скрипя рессорами, тут же аккордом взвизгнули тормоза. Кирилл спрыгнул с подножки и шагнул назад, двумя руками сжимая пистолет, стараясь дышать глубоко и ровно. На обретение спокойствие ему была отпущена целая секунда…
"Паккард" тут же вылетел из-за угла, мягко приседая. Авинов вскинул маузер. Он отчётливо видел бледные лица, и то, как они кривились в злобном торжестве.
Первая пуля угодила в водителя - ветровое стекло покрылось мутной сеточкой трещин и рассыпалось, припорашивая осколками залитое кровью лицо чекиста за рулём. Второй выстрел пришёлся мимо, третий порвал шину, и "паккард" занесло. Ещё две пули прошили заднюю дверцу, - влекомый скоростью и массой, автомобиль перевернулся, юзом бороздя булыжную мостовую, и тотчас же рванул пробитый бензобак. Клубистое, копотное пламя жадно набросилось на салон, завивавшимися языками пробуя на вкус человеческие тела.
- Жалко… - пробормотал Максим, бледный и оглушённый. - Столько бензина зря пропало…
- Едем, - прервал Кирилл его страдания. - Вон, Троицким - и на Загородный проспект. Знаешь улицу Рузскую?
- Ну-у…
- Там, напротив, Обуховская больница.
- А-а! Знаю! Это где Царскосельский вокзал!
- Едем, - повторил Авинов.
Двери четвёртой квартиры были оббиты чёрным дерматином. Кирилл постучался и отошёл, держа руку в кармане - и сжимая рукоятку золотого браунинга.
Отворили сразу, словно поджидали гостя. На площадку выглянул рослый, настороженный человек в пенсне. Увидав неопрятного, заросшего Кирилла, мужчина дёрнулся было прикрыть дверь.
- "Аз ноль семь"? - остановил его вопросом Авинов. - Я - "Веди ноль пять".
Аз, он же полковник Лучников, охнул.
- Да что ж вы так-то, сударь, неосторожно!
- Некогда секретничать, - грубовато ответил Кирилл. - Кстати, ваша явка в Упразднённом провалена.
- Ох… Петрочека, как с цепи сорвалась - повальные обыски, "волчья сотня Урицкого" отбирает оружие, золото, "излишки продовольствия"… Говорят, в Питер нагрянули Сталин и Троцкий. Штаб обороны в полном составе расстреляли, согнали новых оборонцев. Это наркомы теребят нашего Гришку Зиновьева. Гришка-то, чуть какая неприятность, сразу на диван в позу Обломова, и ну страдать…
- Ваше высокоблагородие, - перебил его Авинов, - пора поднимать подполье.
- Думаете, время пришло? - насторожился Лучников.
- Время уже вышло! Красноармейцы массово переходят к белым, даже путиловцы, на что уж пролетарии, а и те к нам пришатнулись. Короче. Нужно немедленно связаться с Колей Неклюдовым, он сейчас ходит в комендантах форта "Красная Горка"…
- Я знаю. Они тщательно подготовились к восстанию. Большевистская комиссия даже похвалила Неклюдова за исправное несение службы.
- Вот и передайте ему, что пора! И на батарею "Серая Лошадь" дайте сигнал, на все форты Кронштадтской позиции, где только у вас сохранилось хоть какое-то влияние!
- Начштаба 7-й красной армии, полковник Люндквист, передаёт нам донесения из первых рук…
- Так воспользуйтесь ими! Пора!
Прошмыгнуть обратно на Путиловский удалось в самый последний момент - матросы с повязками "Поезд Предреввоенсовета" крепили оборону. Кирилл даже узнал кое-какие промелькнувшие морды - Клигера, Застара, Преде, Адамсона.
До самого вечера крутился Авинов, из "уплотнённых" заводских квартир кидаясь в паровозный отдел, от Петергофского шоссе, по которому прокатывались "остины", бегал к речке Екатерингофке, за которой пластался остров Вольный, открытый к юго-западу Лесной да Хлебной гаванью.
С гулом и астматическим пыханьем проследовал "бепо" № 5, его орудия были повернуты к северу. Кузьмич на пару с унтер-офицером Киселисом, покалеченным в Галиции, гонял путиловцев-новобранцев.
Атмосфера накалялась… Авинов с напряжением ожидал появления матросских рот, да так и не дождался, зато с моря замигал ратьер, передавая незамысловатый сигнал: 1, 4, 3, 2.
- Товарищи! - закричал Кирилл, веселея. - На пристань, шагом марш!
Когда недоумевающие, растревоженные рабочие вышли к Путиловской пристани, к причалам её подплывали пять торпедных катеров под командой Августина Эгара. Замигали, забегали лучи прожекторов, вякнула сирена, послышались голоса, отдающие резкие команды на английском.
Подъехавшие "балты" засветили фары - и онемевшие путиловцы стали по цепочке перекидывать "подарки" от союзников. Тушёнка, сгущёнка, компоты, галеты, чай, сахар, сигареты - весь лежалый товар со складов Антанты перебрасывался на русские грузовики.
- Принимай! Борт открой! Левый! Лови!
Пожилой Стратофонтов крякал, хватая тяжёлый ящик, его здоровенный зять всё пытался помочь, но тесть от него отмахивался:
- Приятный груз - не ноша! Господи, тушёнка! Настоящая! В кои веки мясо унюхаю…
Домовитый Максим тут же оприходовал продукты, обещая накормить всех.
- Никого не обидим! И детям хватит, и жёнкам достанется!
- А путиловцы здорово повеселели, - негромко заметил фон Лампе.
- Слово и дело! - поднял палец Авинов. - Улавливаешь разницу?..
Раннее утро выдалось хмурым. Мороза не было, но первые ноябрьские дни дышали стужей - зима катила в глаза. Авинов спал, не раздеваясь, накинув поверх шинели синее солдатское одеяло.
Разбудили его раскаты далёких громов - били орудия большого калибра, где-то на западе, в стороне Кронштадта. Канонада длилась долго, то прекращаясь, то начинаясь вновь, а потом прогремели взрывы у Нарвской заставы.
Чёрной коробчатой тенью прокатывался бронепоезд № 5, то и дело окутываясь облаками пара и дыма, подсвеченными оранжевыми вспышками залпов. Артбатарея, посланная Военным советом Петроградского укрепрайона, дабы подавить восставший пролетариат, отвечала нестройно, паля по площадям. Пару раз снаряды накрыли частные дома, раскатывая их по брёвнышку, один раз фугасом разрыло кладбище.
Бронепоезд № 6 медленно, едва крутя колёсами, ездил взад и вперёд, пересекая Балтийскую железную дорогу. Красный бепо "Черноморец", подошедший с севера, оказался в невыгодном положении - прицельный огонь могли вести лишь орудия с его передней бронеплощадки, зато "шестой" встречал неприятеля мощными залпами.
Метким снарядом сбросило с путей контрольную платформу, толкаемую "Черноморцем" перед составом, а второй выстрел накрыл саму дорогу, разводя рельсы дугами - ни пройти ни проехать.
- Это есть наш последний, - пробормотал Авинов, опуская бинокль, - и решительный бой…
Глава 25
ШТУРМ СМОЛЬНОГО
Сообщение ОСВАГ:
Вспыхнул мятеж в форте "Красная Горка", его поддержали форты "Серая Лошадь", "Обручев", "Ино", открывшие огонь по Кронштадту, поддержанный артиллерией кораблей Черноморского флота и 1-й британской эскадры лёгких крейсеров.
1-й и 2-й Кронштадтский и 105-й стрелковый полк РККА, оборонявшие подступы к форту "Красная Горка", перешли на сторону Северо-Западной армии, занявшей Красное Село, Гатчину, Царское Село и подступившей к Пулковским высотам.
Северная Добровольческая армия захватила Сестрорецк. Петроград объявлен на осадном положении…
Ничтожное по космическим меркам пространство, занятое Петроградом и окрестностями, было необозримо для человека. "Красный Питер", попавший в осаду, корёжило и рвало на части. Невидимая глазом межа бороздила души, резала по живому, пластая на красное и белое. Чёрная аура трепетала над градом Петровым - люди осатанело, остервенело бились друг против друга, отринув заповеди Божьи во имя бесовских идей.
…В начале Петергофского шоссе замелькали человеческие фигурки - это пошли в атаку матросы-балтийцы. Ординарец Троцкого Козлов, подмосковный крестьянин, из бывших солдат, суетился в строю и орал в спину наступающим:
- Не робей, ребята, товарищ Троцкий вас ведёт!..
- Батарее-ея! - вострубил могутный Клигер. - Пли!
- Прицел сто три, трубка сто десять… Огонь!
Защитного цвета автомобиль Предреввоенсовета грузно закачался на ухабах - Лев Давидович лично пожаловал на позиции.
Угловатые формы бронепоезда вдали, выезжавшего из ворот Путиловского завода, никого не испугали.
- Наводим, наводим! - заорал Клигер. - По бепо…
Но бепо оказался быстрее - залп шестидюймовок с его бронеплощадок был страшен. Огненные смерчи взрывов смешали батарею с подмёрзшей землёю, подкинули над шоссе и рассеяли…
…Адмирал Григорович, командир линкора "Гангут", флагмана эскадры, подозвал "флажка" и велел передать в Кронштадт свой ультиматум:
- "Настоящим сообщаю, что жизни команд всех выходящих из Кронштадта судов, которые добровольно сдадутся моим силам, будут гарантированы. Все переходящие суда должны выкинуть белый флаг. Орудия должны быть направлены к носу и к корме и закреплены по-походному. Скорость десять узлов". Передайте это немедленно, Володя.
Молоденький флаг-офицер щёлкнул каблуками и выпалил:
- Слушаю, ваше высокопревосходительство!
Генерал Марков, допущенный на мостик, негромко заметил:
- Большевики могут и не внять, Иван Константинович.
- А мы их вразумим, - усмехнулся адмирал и резко скомандовал: - К бою - товсь!
Форты Кронштадта ясно вырисовывались в морозном воздухе, над чёрной рябью вод Финского залива, уже подмерзавших у берегов.
- По местам стоять - к бою!
- Есть готовность!
Башенный старшина Елманов, затыкая уши ватой, плюхнулся на пружинное кресло. Из глубокого колодца подбашенного отделения накатывали запахи порохов и смазки.
- Подавай!
Под глухой вой моторов из погребов подали фугасные снаряды в красных шапочках взрывателей - огроменные, длинные, почти что в рост человеческий.
- Заряжай! - крикнул лейтенант, скорчившийся у прицелов, под броневой "грушей" башенного купола.
Раскрылись казённики, вобрали в себя убийственный груз, доданный прибойниками.
- Клади! Заряды… подавай!
- Заряды поданы.
Картузы с порохом, похожие на тугие мешки с печатями Охтинского завода, сунулись в очередь за снарядами.
- Клади! Закрой!
Затворы закупорили орудия.
- 1-я носовая башня к открытию огня готова.
- От башни прочь! Башня вправо!
- Целик двадцать влево! Упреждение… Поправки…
Замычал ревун.
- Отскочи! Залп!
Сотряслась башня, сотрясся весь мир, заключённый в броневую коробочку линейного корабля. Замковые комендоры отдёрнули замки, напуская жаркой пироксилиновой гари из двенадцатидюймовых зияний. Старшина включил пневматику продувания, и воздух со злобным шипением устремился в каналы стволов.
- Накрытие! - заорал лейтенант.
Бесовски хохоча, старшина шлёпнул новичка-комендора, очумело крутившего головой.
- Носовой плутонг! - зазвучало в наушниках с металлическим призвуком. - Ускорьте стрельбу.
- Подавай! - крикнул лейтенант…
…Форт "Красная Горка" стоит в красивой местности - на высоком береговом мысу, вокруг густой сосновый лес. Грозные батареи крепости расположены уступами - восемь одиннадцатидюймовых гаубиц, восемь десятидюймовок системы "Бринка", восемь двенадцатидюймовок, скорострельные "Канэ" калибром шесть дюймов. Батареи и казематы соединены переходами-потернами, а вокруг подземные погреба, галереи, КП…
В день мятежа комендант форта поручик Неклюдов выпил полста грамм коньяка для храбрости - и начал действовать. Ординарец его Урбанс доложил, что комиссар Юклявский решил на вчерашнем совещании арестовать Неклюдова. И поручик сработал на опережение - сам приказал арестовать комиссара, заявившегося в форт на предмет проверки "преданности революции". И дело пошло.
В центропост наводки то и дело поступали звонки:
- Форт "Серая Лошадь" с нами!
- Форт "Обручев" перешёл на нашу сторону!
- Форт "Ино"…
- Форт "Риф"…
Неклюдов счастливо рассмеялся, расправил плечи в мундирчике, лишённом погон. Ничего, это ненадолго! Нацепим! Нашьём! Надежда в поручике понемногу вырастала в веру.
Помощник коменданта Лащилин заглянул, отдавая честь, - не потому, что чтил устав, а из удовольствия, ведь при большевиках козырять было моветон…
- Николя! - крикнул он. - "Аврора" показалась большевистская!
- Чего она тут делает? - удивился Урбанс. - Со своими-то шестью дюймами?
- Так ей и надо! - бодро откликнулся комендант и скомандовал: - Батареи, к бою! Орудия провернуть, дистанцию взять, боевые телефоны включить!
Тяжело заворочались орудия.
- Первая батарея - готова!
- Вторая батарея - готова!
- Третья…
- Четвёртая…
- Делль, руби дистанцию до "Авроры"!
- Есть!
- Пристрелочным… огонь!
Снаряд ушёл, шурша в воздухе так, словно продирался через развешанные пальто. Столб воды восстал перед самым носом крейсера, сделавшего первый выстрел Гражданской войны.
- Боевыми! Заряжай! Клади!
- Бери под ватерлинию, Будкевич!
- Залп!
Снаряды ударили кучно, их горячие болванки вколачивались в бортовую броню крейсера и рвались, выбрасывая облака дыма и тучи белых брызг. Тот чудовищный грохот, что терзал сейчас уши краснофлотцев, до форта доносился лишь слабым эхо. А корабль погибал - он плавно валился на левый борт, клоня высокие трубы, из которых валил чёрный дым.
Сейчас в его отсеках метались, оскальзываясь и падая, сотни военморов, перебивших своих офицеров ещё год назад. Клокочущая, обжигающе-студёная вода заливала тесные коридоры, под потолком которых мигал тусклый свет.
- Залп!
Воздух над мысом раскололся, расходясь тугою волной, а вдали, на опрокинутой палубе малюсенького кораблика с крестиками мачт и окурками труб, вспухли клубочки дыма и огня. Вспороли настил, вывернули его наизнанку. Снаряды, покоившиеся в самом низу, на матах из манильского каната, запрыгали мячиками, разрываясь, корёжа переборки и борта. Но хуже, чем есть, уже быть не могло - "Аврора" шла ко дну.