Добежав до маленькой пристани, скрытой в тени раскидистых деревьев, юнга остановился.
Корявые мостки давали приют парочке индейских каноэ, по достоинству оценённых бледнолицыми, а рядом, на пеньке, восседал пожилой "начальник порта", весьма довольный жизнью и собой.
- Вот он видел! - указал на него Кэриб.
- Рассказывай, - велел Олег.
Старичок ласково улыбнулся и сказал:
- Что вы ко мне пристали с расспросами? Вам надо, вы и ищите!
Палаш едва слышно ширкнул, покидая ножны, блеснул лезвием и упёрся остриём в шею лодочника.
- Мне надо, - очень мягко выговорил Сухов, - я и ищу. Если ты сейчас же не заговоришь, будешь греться не на солнышке, а в аду. Говори!
- Да что вы, в самом деле… - заныл старик, вытягивая шею. - Ну проходили тут трое молодых людей, тащили с собой индианку. Молодая, ничего так себе, в синем платье с кружевами…
- Она! - взволновался Акимов. - Это была она!
- Куда её потащили? - продолжил допрос Олег.
- Ну лодка тут была… Большая, одного тутошнего плантатора. И люди его…
- Куда они поплыли?
- Ну вверх, конечно. На плантацию, наверное…
- Что за плантатор?
- Хороший человек, богатый… Из немцев он. Всегда на церковь жертвует, помогает, не скупится…
- Звать как?
- Натаниэль я, Хромым меня кличут…
- Да на кой чёрт ты мне сдался! Плантатора как зовут?
- A-а… Альберт фон Горн.
- Ах, вот оно что… - протянул Сухов. - Вот откуда ушки-то растут!
- Думаешь, это тот самый? - усомнился Понч. - Где Новый Амстердам и где Джеймстаун? Угу…
- Ха! - хмыкнул Клаас. - Да у ван Хоорна везде и стол, и дом! Только в Плимуте он сэр Элберт Хорн, а в Гаване - дон Альберто деКорон. Ну сам в Вест-Индии я не был, знающие люди рассказывали…
- Всё ясно.
Вернув на место палаш, Олег сунул перепуганному Натаниэлю пару серебряных песо и сказал:
- Если что новое узнаешь или старое вспомнишь - передашь на корабль.
- Вот так бы с самого начала… - взбодрился Хромой.
- Что?
- Я говорю, премного благодарны!
- Кэриб, ты у нас самый молодой, дуй на борт, передай Диего, чтобы спускал пару вельботов. Надо будет нанести визит хорошему человеку Альберту фон Горну. Клаас и ты, Шанго, задержитесь, расспросите у нашего друга Ната дорогу к плантации.
- Слушаю!
И опять Сухов вернулся на корабль, но теперь у него была ясная цель.
Оставалось сгрузить в шлюпки "средства" её достижения и отправляться выручать Гли-Гли.
Мельком ему вспомнились прелести индианки, но он отогнал от себя пленительные видения. Вот уж о чём не стоит упоминать при Акимове…
А на пристани начиналось немалое шумство.
Большая толпа джеймстаунцев, некоторые в сильном подпитии, бушевала на узкой площади между рекой и приземистыми, словно вросшими в землю пакгаузами.
Тут были и фримены, узнаваемые по чистой, справной одёжке, и сервенты, мужики и женщины - первые орали надсадно, ругались, а вторые вопили, переходя на визг.
- Тебе это не напоминает массовку? - громко сказал Быков, высвобождая из ножен абордажную саблю.
- Напоминает, - кивнул Олег. - Крику много, но как-то без чувства.
- Мало репетировали!
- Кстати, да. А вон и ассистенты режиссёра!
Сухов подбородком указал на шустрых малых, упакованных в чёрные костюмы. Они сновали в толпе, подзуживая людей.
- "Чернецы"!
Олег неторопливо вынул из-за кушака пистолет, направил его дулом вверх и выпалил в воздух.
Грохот выстрела будто выключил звук у безобразной постановки.
- Разойдись! - гаркнул Сухов. - Диего! Зарядить номера семь, восемь и девять картечью!
- Слушаю, капитан! - бодро прокричал Мулат.
- Приготовиться к залпу по команде!
- Готово, капитан!
Толпа разом отхлынула, передние толкали задних, кто-то упал, кого-то придавили к стенке пакгауза, и вот вся людская масса, забыв про всякое разумение, подчиняясь позыву плоти, рванула с места, освобождая пристань. И тишина…
- Придурки… - буркнул Олег, энергично шагая к трапу.
Навстречу ему сбежал Жак де Террид.
- Господин командор, - сказал он, - я тут порасспрашивал… Плантаторы в "общих домах" не живут. Они строят настоящие форты, иначе тут нельзя - индейцы. Может, стоит захватить пару пушчонок? Хотя бы фальконетов?
- Дело говоришь, - кивнул Олег. - Диего, вели спустить пару средних кулеврин.
- Да, капитан!
- Ну, если там форт, то нам и лестницы не помешают. Сообразишь, Диего?
- А то!
- Остаёшься за меня.
- Слушаю!
- Мы вперёд двинем, а вы следом - река судоходная. Риск, может, и благородное дело, но зря лихачить вредно для здоровья.
- Да подождали бы, капитан, вместе бы и двинули!
- Времени нет, Диего. Давай… Моллар! Отчаливай и жди в Чесапике!
- Да, капитан! Здесь ловить нечего!
Сухов спустился в вельбот и помог смайнать увесистую пушку. Хоть и мелкокалиберная, весила она изрядно.
- Трави помалу! Ещё!
- Тяжёленькая…
- Ха! Сказал тоже! Да её вчетвером только так вытянешь!
- На лафет, на лафет клади! О-па! Легла!
- Понч, ядра!
- Принимаю, принимаю…
- Порох!
Загрузив два вельбота с обоих галеонов, спасательная команда отправилась в путь.
Кроме Олега и его друзей, троих мушкетёров и "американцев"- Нолана, Клааса и Янса, в поход отправились Франсуа деЖюссак, Шанго, Хиали и Кэриб Уорнер.
В общем-то, юнгу никто не собирался брать, просто в последние минуты погрузки он незаметно переместился на вельбот и не отсвечивал.
Когда же подняли паруса и шлюпки потихоньку стали одолевать течение, удаляясь от пристани, было не до того, а потом…
А что потом? Ну не возвращаться же только для того, чтобы высадить паршивца?
- Клаас, ты хорошо запомнил, куда нам путь держать?
- Да, господин командор! До урочища Сломанного Копья, потом ещё немного, мимо Гладкого острова - и сразу будет виден форт. Да вы не беспокойтесь, места эти я знаю немного, бывал здесь с отцом пару раз. Давно, правда…
- Ну и то хлеб.
Где там было урочище и кто ломал копья, Сухов так и не понял, но остров он опознал - вытянутый клочок земли посреди реки, идеально ровный, заросший травою так, что больше напоминал газон. Словно кто постриг его.
Будь он в Англии или во Франции, можно было предположить, что это коровы сюда наведываются, но здесь, в Виргинии, даже лошадь была редкостью.
Скотоводческие ранчо и перегоны скота, ковбои и конокрады - всё это было впереди, Америка только начиналась.
- Паруса долой, - приказал Олег. - Не будем зря светиться. Вёсла на воду!
Течение было слабое, так что вельботы нисколько не сбавили в скорости. Может, даже и выиграли чуток.
- Олегар… - сказал де Жюссак, привставая. - Во-он та высота, видишь?
- Вижу-вижу, - прищурился Сухов, разглядывая невысокий холмик напротив форта.
Макушка холма заросла дубняком, а "смотрела" та возвышенность как раз на угол крепости.
Хотя крепостью это сооружение назвать язык не поворачивался. Обширный двор окружал частокол высотою футов в пятнадцать-шестнадцать.
Сколько внутри находилось блокгаузов и прочих сооружений, с реки видно не было, зато различались четыре фальконета , установленных на вертлюги.
Ворота были заперты, и форт казался нежилым, брошенным.
Ан нет, вон чья-то голова показалась над оградой…
Верхушки брёвен, из которых был собран палисад, не были выровнены в одну линию, а торчали на разной высоте.
И это являлось умным решением - так глазу штурмующего было труднее различить осаждённого, если тот вдруг высунется между заострённых стволов, чтобы, к примеру, глянуть, не взбирается ли кто на стену.
Или пальнуть. Или треснуть, как следует, прикладом. Умно.
- К берегу!
- Как же это они упустили, - прокряхтел барон де Сен-Клер, ворочая веслом, - что высота напротив - господствующая? Даже деревья не вырубили…
- А зачем? - пожал плечами Быков. - Форт строили как защиту от индейцев, а у краснокожих не то что пушки, мушкеты - большая редкость.
- Вообще-то, верно…
- Высаживаемся! Сейчас будет самое интересное.
- Что именно? - не понял Шурик.
- Пушки в гору потащим! Взялись!
Выволочь кулеврины на берег было тяжко, но с этим справились.
А потом началось "веселье" - надо было вчетвером приподнять на канатах пушку, просеменить, сколько дыхалки хватит, и опустить груз на землю. Отдышаться и снова вперёд. Вверх…
Подменяясь, всё-таки выволокли кулеврины на макушку холма. Установили, укрепили.
- Понч, заряжай.
Шурик, валявшийся на травке, раскинув руки и ноги, пробормотал:
- Не кантовать… Меня. Угу…
- Подъём, царёк полей! Артиллерия ждёт твоего нежного внимания.
- Ох-хо-хо…
- И не кряхти, как старый дед.
- Ничего не старый. Мне, может, нравится кряхтеть!
- Заряжай давай… Так, товарищи, кто пойдёт парламентёром?
- Я пойду, конечно же! - решительно заявил Акимов.
- Флаг тебе в руки, - пробормотал Яр, - и барабан на шею.
- Нет, - мотнул головой Олег. - Жак? Как ты насчёт прогуляться?
- Да ради бога! Только дайте мне чего-нибудь белого, на палку привязать.
Сухов скинул свой камзол и снял рубашку.
- Держи.
- Жалко…
- Случись бой, а он непременно случится, чует моё сердце, от неё всё равно клочья останутся. Пусть лучше послужит благому делу.
- Ну я пошёл тогда.
- Скажешь, что форт окружён и под прицелом орудий. Выдадут девушку добром, отделаются выкупом. Не выдадут - раскатаем по брёвнышку. Сигналом, чтобы открывать огонь из пушек, будет твой флаг - опустишь его, и мы пальнём. Понял?
- Понял!
- Действуй.
- А мы Галю не заденем? - встревожился Виктор.
- Во двор ядра не полетят, - авторитетно заявил Пончик, - мы по стеночке…
- Пугануть их надо, Вить, чтоб проняло до самых печёнок. А штурмовать придётся в "ручном режиме". Лестницы принесли?
- Тут они, - прогудел Шанго. - Только не знаю, выдержит ли такая меня…
- А мы тебе две лестницы приставим, - серьёзно сказал Шурик. - На одну будешь левой ногой становиться, а на другую - правой.
Африканец хотел рассердиться, но на Пончика он злиться не умел.
- Скажешь тоже… - буркнул чёрный принц.
- Анри, - распорядился Сухов, - берёшь с собою троих с мушкетами, будете прикрывать Жака со спины. Мы ударим отсюда.
- Понял, господин командор.
- Понч, готовсь.
- Всегда готовсь!
Олег испытывал в эти минуты болезненное нетерпение, ему хотелось побыстрее расквитаться с Горном, или с Хоорном, или как его там, и вернуться, и пусть Витька встретиться с любимой, и всё будет хорошо, и они, наконец, покинут эту дурацкую Новую Англию, зачаток будущих Штатов.
Их поход он воспринимал как прогулку, как досадную неизбежность и злился на себя, что вовремя не повесил недоделанного "святого".
Вскоре Сухову пришлось изменить своё мнение - прогулка выдалась долгой…
Глава 4, в которой Олег устремляется к далёким Голубым горам
Олегу с высоты было хорошо видно, как де Террид не спеша приближается к форту. К резиденции Альберта фон Горна вела от самого берега утоптанная дорожка, можно было и причал разглядеть, у которого еле-еле покачивалась пара плоскодонок.
Жаль, что ворота с высоты виднелись наискосок, ядром не выбьешь.
Неожиданно над оградой возник крепкий малый с мушкетом.
"Чернец"!
Он что-то крикнул Жаку и сразу же выстрелил ему под ноги.
Де Террид заорал, видимо не желая особого блага стрелку, и замахал белым флагом.
Стрелок скрылся, но вскоре возник снова, да не один.
Этот второй, в широкополой чёрной шляпе, завопил что-то противным, визгливым голосом и сделал недвусмысленный жест: убирайся прочь!
Ну было бы сказано…
Мушкетёр пожал плечами, развернулся и потопал, резко опуская белый флаг.
- Огонь, - спокойно скомандовал Сухов.
Кулеврина тут же бабахнула, грохотом пугая птиц, - целая туча пичуг поднялась в небо из окрестных зарослей.
Ядро вломилось точно - в угол ограды, сваливая во двор фальконет вместе с вертлюгой.
- Это самое… Всади им туда же!
- Есть, товарищ командор!
- Мушкетёры… Огонь!
Над оградой замелькали головы "чернецов" в шляпах, выглядывая и пропадая, как поплавки.
Залп из мушкетов дал неплохой итог - как минимум двум "поплавкам" резко поплохело.
Грохнула вторая кулеврина. Ядро рассадило два столба, смыкавших северную стену и восточную, выходившую к реке. Образовалась изрядная щель - нога пролезет.
- Понч, заряжай! И всё по тому же месту!
- Слушаюсь!
Ударила пара мушкетов из крепости.
Им тут же ответили Шанго и Хиали, засевшие недалеко от "огневой точки".
- Ладно, хватит, - сказал Олег, скидывая шляпу.
Напялив на голое тело перевязь с парой пистолетов-пуфферов, он взял в руку третий, излюбленный свой "флинтлок", и махнул им в сторону форта:
- На штурм! Шанго, хватай лестницу. Франсуа, а ты - вторую. Понч с Витькой прикрывают. Мушкетёры!
- Прикроем, господин командор! - отозвался Жак.
- Цел?
- Как непочатая бутылка!
- Ну всё, мы пошли. За мной!
По склону холма Сухов сбежал в низинку, откуда махом одолел невысокий вал.
Сзади прогремел выстрел из мушкета - надо полагать, кто-то высунулся из-за ограды.
Шанго с ходу приставил лестницу, и Олег взбежал по ней наверх, перепрыгивая на узкую галерею, окаймлявшую всю ограду, лишь у ворот она разрывалась.
Пустого пространства внутри форта практически не было - несколько блокгаузов, рубленных из брёвен, задними стенками примыкали к частоколу, четыре приземистых сооружения, по виду склады, стояли в ряд, рядом с ними - два жилых дома, общий и хозяйский. Толстый брус-засов запирал ворота.
Буквально в пяти шагах от Сухова приседал на четвереньки защитник форта, весьма упитанный и с мушкетоном в руках.
Он резко вскинул своё оружие, но Олег опередил его, расходуя заряд "флинтлока".
Защитника отбросило на тесовую крышу склада.
Сухов глянул вниз. Настил галереи был поднят футов на десять от земли, утоптанной в пыль.
Оттуда на галерею вела пара лестниц.
Сунув опустошённый "флинтлок" за пояс, Олег спустился по ближайшей из них вниз.
Следом за ним, подломив пару перекладин, съехал Шанго.
- Дрянные у них лестницы! - сказал он в раздражении.
- И не говори… Блокгауз!
Они выстрелили одновременно, стремясь попасть в бойницу, из которой показалось дуло мушкета.
Повезло ли им, осталось неизвестным, но мушкет выстрелил мимо, попав в створку ворот.
Ствол так и торчал в амбразуре - то ли стрелку было лень перезаряжать оружие, то ли времени не было, то ли Сухов не зря истратил один из пуфферов.
- Яр, к блокгаузу!
Быков промчался по галерее и спрыгнул на крышу склада, куда давеча сверзился убитый Олегом "защитник".
Подобрав мушкетон, Яр стал на колено и выстрелил по видимой им цели.
Как выяснилось вскоре, удачно - мужик с пистолетом выпал из-за угла "общего дома" и растянулся в пыли.
Быков с Суховым оказались возле него одновременно.
- Ладно, - сказал Ярослав, - так и быть, пистолет твой!
- Чистим блокгауз, щедрый ты наш!
Подобрав трофейный пистолет, Олег бросился к дверям блокгауза.
- Шанго! Открывай ворота! Я прикрою!
Не отвечая, негр взял с места громадными скачками.
Одним мощным движением вынув тяжёлый брус из ушек, чёрный гигант перебросил его через себя и отворил ворота.
Запоздалый выстрел ударил из дверей "общего дома", откуда выглянул молодой мужчина с мушкетом.
К счастью, он промахнулся, а вот Сухов - нет.
Увесистая пулька ударила "чернеца" в грудь, снося с ног.
- Готов!
Паче чаяния, толстая дверь в блокгауз была не заперта.
Ворвавшись внутрь, Олег никого не увидал.
Поднявшись по скрипучей лестнице на второй этаж, ему пришлось констатировать смерть единственного оборонца.
- Франсуа, в общий дом!
В это время двор наполнился людьми Сухова, они разбежались в разные стороны, врываясь в дома, занимая склады.
Ещё пять минут - и форт пал.
Изо всех защитников крепости фон Горна уцелели трое - молодые, сильные, упёртые.
Набычившись, они смотрели на Олега исподлобья.
- Где девушка? - холодно спросил Сухов.
Один из пленных, с круглой, остриженной головой, ухмыльнулся.
- Поздно вы пожаловали, господа пираты! - проговорил он с издёвкой. - Вы ещё только отплывали от ваших кораблей, а к нам уже кинулся верный человек и всё обсказал как есть! Ушёл святой отец и девку с собой увёл!
- Куда ушёл?
- Да пошёл ты…
Олег поднял пистолет и выстрелил.
Круглоголового отбросило в пыль с развороченными рёбрами.
Сухов спокойно сунул обратно разряженный пуффер и вынул второй.
- Так куда ушёл Горн? - по-прежнему холодно спросил он, наводя пистолет на следующего в очереди.
- Они… в леса ушли, - ответил следующий, отчаянно рыжий и конопатый, - туда, к горам. Вождь племени онондовага - кровный брат святому отцу…
- Отцу Альберту?
- А-Да-
- Ты сказал - онон…
- Онондовага. Их ещё называют сенеками, они ирокезы. Вождя зовут Хайовентха, сын Джепонакана. Он года два жил с белой женщиной, так что наш язык ему знаком…
- Так я не понял, они сенеки или ирокезы?
- Ирокезы - не племя, ирокезы - это союз племён. Там у них, кроме сенек, ещё тускароры, мохоки и онайда. Ирокезы постоянно воюют с гуронами, а гуроны дают жизни ирокезам…
Он смолк, следя за тем, как Олег вытаскивает нож. Сухов перехватил клиночек и подал его:
- Рисуй карту.
Рыжий осторожно принял нож, оглянулся и, шагнув к двери, стал чертить ножом на потемневших досках: