Противники не торопились кинуться в бой, медленно, мелкими шажками пошли по кругу, приглядываясь друг к другу. Александр поглядывал на руку противника и на ноги. Перед атакой правую ногу всегда выдвигают вперёд, чтобы затем, уже при выпаде оружием, перенести на неё вес тела. Не сближаясь, Александр сымитировал колющий удар. Русские мечи прямые, рассчитаны только на рубящий удар и конец клинка зачастую закруглённый. У европейских мечей клинок острый, многие клинки начинают плавное сужение сразу от рукояти к острию. У его противника именно такой. Гаскон лёгким движением меча отбил клинок Александра и тут же кинулся в атаку. Ага, горяч, нетерпелив, сделал вывод Саша. Мечи зазвенели, удар следовал за ударом. Гаскон наседал. Часть ударов Александр принимал на щит, для боя штука нужная, удобная. Улучив момент, ударил из-за щита сверху по шлему рыцаря, клинком плашмя. Такой удар на время оглушает. Гаскон в самом деле замер на секунду, Александр в нападение перешёл, меч так и замелькал в его руках. У обоих дуэлянтов появились сочувствующие, но больше у француза:
– Гаскон, не стой как пугало!
– Что ты в оборону ушёл, атакуй!
А как Гаскону атаковать, если он едва успевает под удары то меч подставить, то щит? Но горяч Гаскон, тем более группа поддержки из рыцарей вопит сильно, требует нападения. Он и кинулся из неудобной позиции и сразу получил два сильных удара по бокам доспеха, аж вмятины остались. Видимо, через латы по рёбрам досталось, стал двигаться осторожнее. Александр как коршун вокруг него вьётся, выискивает слабые места в обороне. Гаскон уже о нападении и не думает. Александр понимает, что бить по латам бесполезно. Ну, промнёт, причинит небольшую травму, но рыцарь может с ней продолжить бой. Уязвимое место – сочленение. Обычно оно из нескольких гнутых пластинок по форме суставов и крепежа в виде заклёпок. Вот туда и стал наносить удары. Один раз удалось сильно по правому плечевому суставу ударить, уловил лёгкий стон из-под шлема Гаскона. Старался вести себя спокойно, эмоции – гнев, ярость – плохие помощники, ослепляют, заставляют делать ошибки. А сам Гаскон, чтобы вывести из равновесия Александра, стал едко высмеивать его. То шлем противника на голове болтается, то кольчуга короткая. Александр нанёс удар мечом сверху, Гаскон принял удар на щит, неосторожно показав локоть левой руки. Александр сразу воспользовался оплошностью, ударил сильно. Звякнул стальной налокотник, одна пластина отскочила. Гаскон вскрикнул, его услышали рыцари. Настроение их сразу переменилось:
– Гаскон, признай себя побеждённым, а то пострадаешь!
Но Гаскон закусил удила, уж очень хотелось победы, да ещё на глазах многих знакомых рыцарей. Кинулся в атаку, стал наносить удары. Александр меч противника старался на щит принимать, выжидал, когда Гаскон выдохнется. Заметил, что рыцарь бьёт мечом в основном сверху. Щитом левую половину тела прикрывает. Во время замаха рукой с мечом правая часть тела не прикрыта. Только Гаскон меч занёс, как Саша ударил мечом снизу, вскользь по латам. Латная юбка из полос металла задралась, Гаскон вскрикнул. Видимо, клинок нашёл щель, достал до кожи, рассёк. По блестящему железу кровь потекла. Немного, но на стальном покрытии заметно. Рыцари закричали:
– Всё, бой закончен! Гаскон, меч в землю!
Гаскон и сам понял – не одолеть противника. Меч остриём в землю воткнул. Знак окончания поединка и признание поражения. Александр победно меч вскинул, из груди непроизвольно вопль нечленораздельный вырвался. Рыцари стали помогать Гаскону снять латы. Сначала шлем, потом кирасу, затем латную юбку. Порез обнаружился сразу, длиной с палец, но глубокий. Кто-то за лекарем побежал.
– Ты сильный воин, – скривился Гаскон.
Неприятно признавать поражение, но это традиция, признание честного боя. В реальном бою Александр расправился бы с ним быстрее. Уже думал в ходе боя поставить подножку, свалить. На Гасконе железа много, если грохнется, без посторонней помощи не встанет. Но всех правил рыцарских турниров не знал. Позволительно ли делать подножки? А вдруг опозоришься, нарушив неписаные, но свято соблюдавшиеся правила. Тогда урон чести, происшествие сразу станет известно по всей стране, рыцари прибыли из многих графств и герцогств страны. А в бою обязательно поступил бы так. Не важно, как поражён противник, главное – уничтожить.
Рыцари подходили, хлопали Огюста по плечу. Они же принимали его за настоящего виконта. Вроде выжидали чего-то. Наконец один сказал:
– Победитель должен по традиции угощать. Чего ты медлишь? Все в сборе.
Ё-моё! Да их человек тридцать, и у всех лужёные глотки. Но и падать лицом в грязь не хотелось.
– Я не местный. Пожалуйте – где харчевня поприличнее.
– Так бы сразу и сказал. Братья, нас ждёт выпивка. Все за мной!
Александр шёл едва ли не последним. Надо признать, бой выпил из него все силы. Рыцари ввалились шумной толпой, согнали простолюдинов с лавок, сдвинули столы в один длинный. Рыцарь, что подходил к Александру, взял на себя обязанности распорядителя, сделал заказ. Владелец предчувствовал, что после турнира гостей будет полон зал. Тут же вынесли пожаренного на вертеле барана, фрукты, вино в больших, литров на пять, кувшинах. Рыцари разлили вино по кружкам. Распорядитель встал:
– Предлагаю выпить за Огюста, рыцаря из Бриана. Сегодня мы имели честь видеть прекрасный бой. Смею сказать, не в обиду присутствующим, не многие смогли бы противостоять Огюсту. За рыцарские ордена, за честь, за верный клинок!
Рыцари выпили, ножами принялись кромсать жареного барана, жадно накинулись на еду. А потом пошла натуральная пьянка, какую Александр видел уже не раз. Насчёт выпить рыцари были не дураки. Александр посидел с рыцарями часа три, до темноты. Подошёл к хозяину, расплатился сполна. Его ухода никто не заметил. Изрядно выпив, рыцари начали распевать песни, хвастаться своими победами на турнирах. Саша вернулся на постоялый двор, с наслаждением разделся и лёг спать. Выспался от души, позавтракал, вышел на площадь. Пешком идти до Гавра далеко и не хотелось. Рядом остановилась карета, отворилась дверца, высунулся вчерашний распорядитель:
– Приветствую, брат! Куда собрался?
– Мне в Гавр надо.
– Почти по пути, мне ближе, в Руан. Садись.
Повезло. Не на повозке, не пешком, а в карете. Сегодня распорядитель выглядел настоящим господином, франтом. Тёмно-зелёный камзол, широкополая шляпа, башмаки с серебристыми пряжками. Явно человек не бедный.
– Ты вчера быстро ушёл, брат, – посетовал распорядитель.
– Спать хотелось. Прости, забыл твоё имя.
– Как ты его мог забыть, когда я не назывался? Изволь! Антуан де Валери, маркиз из Руана. Ты вчера провёл хороший бой. Гаскон задира, бретёр, но мечом владеет хорошо. Ты сбил с него спесь. А зачем тебе в Гавр? Неужели ты хочешь наняться к англичанам?
– Вовсе нет, хочу наведаться в Ганзу.
Маркиз аж подскочил на сиденье:
– Решил торговать?
– Пока нет, разузнать.
– Говорят, хорошие прибыли даёт торговля с Новгородом. Это далеко, варварская страна. Говорят, там до сих пор ходят в шкурах. Не советую.
– Почему?
– Ганзейские купцы строго следят, чтобы чужак не влез в торговлю.
– Поглядим.
Разговор перешёл на англичан. Они то воевали с Францией, то покупали у неё целые города. Вдруг маркиз спросил:
– Ты женат?
– Конечно нет. Я же тамплиер, принимал обет безбрачия.
– Война за Гроб Господень закончилась. Живи обычной жизнью. Женись, заведи семью. У меня прекрасная племянница есть, тебе понравится.
У Александра мелькнула мысль – специально попутчиком взял, чтобы найти племяннице жениха? Отверг нелепое подозрение, откуда маркиз мог знать, что Александр мог в это время выйти из постоялого двора, да ещё в одну сторону ехать?
Антуан оказался запаслив, из-под сиденья вытащил кувшин вина, разлил по кружкам:
– Выпей. Прекрасное вино из провинции Шампань.
Так и ехали, с вином под разговоры, до вечера, когда остановились на постоялом дворе. Поужинали, разошлись по комнатам. Утром стук в дверь. Александр подумал, что проспал и маркиз пришёл его разбудить и поторопить. Однако на пороге стоял слуга из трактира, что располагался на первом этаже.
– Там вашего приятеля бьют.
– Какого ещё…
И догадался. Натянул рубаху и штаны, сунул ноги в башмаки – и бегом вниз. А в харчевне настоящая драка. Трое местных мутузят маркиза. Александр не стал разбираться – кто прав, кто виноват, кто драку начал. Одного с налёта, в прыжке ударил ногой в поясницу так, что драчун отлетел в угол, ударился головой и притих. Другому с размаху влепил кулаком в ухо, сразу добавил хук справа в челюсть, отправил в нокаут. А последнего схватил за руку, занесённую для удара по Антуану. Маркиз, увидев, что подмога подоспела, начал колотить последнего, стоявшего на ногах. Из нападавших троица сразу превратилась в мальчиков для битья, в жертв. Драчун под градом ударов маркиза упал.
Антуан закричал:
– Требую королевского суда!
Выглядел маркиз смешно. В длинной, едва не до пят, ночной рубахе из простого полотна, в ночном колпаке на голове, а ещё под левым глазом набухал синяк. Формально он был прав. За нападение на дворянина простолюдинов могли повесить. Но для разбирательства надо было застрять в этой деревне на несколько дней.
– Антуан, успокойся, – стал увещевать его Александр. – Давай позавтракаем и поедем дальше.
– Я этого так не оставлю! – кричал маркиз. – Наглецы!
– Мы их уже проучили. Хочешь задержаться – твоё дело. А я завтракаю и ухожу.
Александр заказал прислуге жареную рыбу, а к ней вина. Маркиз покричал немного и успокоился. Драчуны пришли в себя, зашевелились, стали подниматься, опасливо поглядывая на Александра.
– Быстро исчезли отсюда, босота! – прикрикнул Александр. – Не злите меня своим мерзким видом, пока я не взялся за меч и не порубил вас всех.
Хозяин заведения делал драчунам какие-то знаки. Двое из троицы подхватили под руки третьего и вышли, волоча товарища.
– За что они напали на вас?
– Им не понравился мой колпак.
– Единственное, что могу посоветовать, – в следующий раз надевай шлем.
– В ночной рубахе и шлеме? Да ты шутник, Огюст!
– Что ещё остаётся?
Маркизу принесли завтрак, он принялся чистить варёное яйцо. Поев, тронулись в путь. За разговорами время летело быстро. К вечеру въехали в Руан. Кучер сразу направил лошадь к родовому замку. На крыльцо высыпала многочисленная семья. На синяк маркиза внимания никто не обратил, видимо, с турниров Антуан иной раз возвращался с видимыми отметинами. Маркиз тут же представил Александра:
– Рыцарь Огюст, виконт де Бриан. Герой Акры, участник турнира.
Женщины дружно присели в реверансе. Антуан стал называть имена. Александр не всех запомнил, их почти десяток. Он удивился – неужели все девочки его дочери? Оказалось – только трое его, остальные погибшего на Святой земле брата. Маркиз взял их на воспитание. Дело доброе, богоугодное.
Александру комнату гостевую выделили. Замок обширный, значительно больше, чем был у Огюста. Присланный слуга почистил одежду рыцаря, ведь переодеться было не во что. Александр запасную одежду не покупал по практическим соображениям. Он сейчас бездомный бродяга, зачем ему лишняя поклажа в дороге? А ещё – все мысли были о возвращении на родную землю, а там одежда другая. Как он будет выглядеть в коротких, едва ниже колена, штанишках? Нелепо!
Приблизительно через час слуга пригласил его в обеденную залу, проводил. Иначе бы Александр сам не нашёл, если только по запахам. Стол обеденный огромный, не меньше чем на сотню едоков. Но заняты места были ближе к левому краю. В торце, как хозяин, восседал сам маркиз. Переодеться успел. Чёрная бархатная курточка, кружевной воротник и манжеты. Вся женская половина тоже в нарядных платьях. Александр среди них почувствовал себя нищим, слугой, но попавшим на чужой праздник. Состояние не самое приятное, но маркиз внимания не обратил.
– Огюст, твоё место по левую руку.
Место почётное, справа от маркиза супруга. Поздний ужин прошёл неспешно. На еду, особенно мясо, жаренное на вертеле, налегали только оба рыцаря. Что же, мужчины во всех странах, во все времена одинаково любят плотно и вкусно поесть. Мясо запивали вином. Наевшись, Антуан стал рассказывать о прошедшем турнире. При отсутствии газет, радио, телевизора рассказ вызвал подлинный интерес у женщин, но своеобразный. Главное, что интересовало, не кто одержал победы, а в чём были одеты дамы. Какие ныне в моде цвета платьев, да какие рюшечки, да что на голове. Антуан морщился, пытаясь вспомнить. Мужчины запоминают события, происшествия, но редко одежды. Александр разглядывал женщин. Откровенно пялиться было плохим тоном, за это отлучали от дома. Жениться он не собирался, но было любопытно. На роль невесты вполне подходили две девушки, но больно юны, лет по шестнадцать-семнадцать. Обе не красавицы, но симпатичные. Как почти все француженки, темноглазые шатенки. После ужина к Александру подошёл Антуан:
– Понравилась? Только не говори, что не смотрел, я же видел. Их трое было, та, которая справа, её Патрисия звать. Или не запомнил, когда я их по приезде представлял?
– Прости, столько женщин сразу, отвык.
– Слуга тебя проводит, чтобы не заблудился. Надеюсь, ты завтра не откажешься осмотреть парк? Он у меня не хуже, чем у герцога Артуа.
Александр благоразумно промолчал. Кто такой этот герцог и чем он славен, не знал. Руководствовался поговоркой: "Молчание – золото, а слово – серебро". Смолчишь, может, и за умного всезнайку сойдёшь.
Кровать в гостевой комнате великолепная, под балдахином, перина мягкая, одеяло пуховое. Разделся донага, улёгся. Какое блаженство! Почти королевская роскошь! А хорошо быть богатым. Впрочем, по деньгам он мог позволить себе купить поместье. Конечно, не такое большое, как у Антуана. Да и зачем оно ему? С этой мыслью и уснул. Утром по коридору тихие шаги прислуги. Александр оделся, взял узелок, сумку через плечо, опоясался оружием. Антуан человек хлебосольный и дружелюбный. Но у него цель – выдать племянницу замуж. А у Александра женитьба в планах не стоит, ему до родной земли добраться надо. Попросил одного из слуг вывести его из замка.
– А как же маркиз? – удивился тот.
– Неотложные дела, – соврал Саша.
Он решил уйти по-английски, не прощаясь. Конечно, Антуан обидится. Но приближалась осень, а с ней и шторма. А ему предстояло морем идти довольно далеко. По Английскому каналу, как называли Ла-Манш, потом Северное море, через проливы в Балтику, с неизбежной пересадкой в Киле, Любеке или другом городе. А потом ещё половину пути до Великого Новгорода. Балтика же осенью вовсе не ласкова. Кроме того, процветало пиратство. Для защиты торговых судов Ганза строила военные корабли, набирала опытные команды. Но к каждому "торгашу" не приставишь военный корабль.
От Руана до Гавра немногим больше семидесяти километров. Если нигде не останавливаться и поддерживать хороший темп, два дня пешего хода. Полдня он шёл, а в полдень его подобрал дилижанс, и к вечеру он уже сошёл в Гавре. Город-порт небольшой, грязный, на улицах звучит разноязыкая речь. Оно понятно, это самый близкий к Парижу морской порт, сюда заходили корабли из многих стран.
Александр в харчевню зашёл, поужинал, комнату снял. Сегодня отдыхать, а завтра на поиски попутного судна. Только ночью понял, что сделал ошибку, выбрав постоялый двор возле порта. Всю ночь горланили песни, кричали и дрались в харчевне на первом этаже матросы с разных кораблей. Французы не любили англичан, а испанцы и французов, и англичан, вместе взятых.
Утром, хорошо подкрепившись, отправился в порт. У причалов множество кораблей. Стал ходить, расспрашивать, куда какое судно следует. Лишь к полудню удалось найти корабль, отплывавший в Любек. Матрос у трапа, считавший тюки, которые сносили в трюмы грузчики, показал на корму:
– Капитан там, говорите с ним, мсье, я человек маленький.
Корабль большой, торговый, две мачты. Александр по трапам взбежал на верхнюю палубу. На кормовой надстройке двое мужчин в камзолах что-то обсуждают. На Александра обратили внимание. Не каждый день рыцари появляются на корабле. Александр поздоровался:
– День добрый! Ищу попутное судно до Любека или другого города Ганзейского союза.
– Ты нашел, что искал. После погрузки мы отправляемся в Любек. Если грузчики, эти дохлые тараканы пошевелятся, к вечеру отойдём.
– Меня устраивает. Твои условия?
– Каюта отдельная, но невелика, всё же судно торговое. Питание два раза в день. За всё четыре су.
– Согласен!
Капитан окликнул одного из матросов, занимавшегося подтяжкой такелажа:
– Эркюль, проводи господина в каюту. Да помоги вещи занести.
– У меня нет вещей, всё при мне.
Матрос показал крохотную каюту на одного человека, практически – пенал. Узкий рундук, под которым место для вещей, квадратное маленькое окно с опускной крышкой, для защиты от непогоды. В стену вбиты деревянные гвозди вместо вешалки. Скромно, даже скудно. Но Александра устраивало. Всего-то неделю переждать. В подобной каюте он с тяжелораненым Огюстом на фелюке Акру покидал.
Оставив под рундуком в нише свои скромные пожитки и оружие, поднялся на палубу. С высоты хорошо видны город и гавань. К пирсам подходят и швартуются корабли, другие выходят. Где-то там, за дымкой, совсем недалеко, Англия.
Капитан, уладив свои дела, подошёл:
– Позволь полюбопытствовать, почему в Любек? Рыцари-тамплиеры обычно собираются в Марселе.
– Разве вы не в курсе, что Акра пала, вся Святая земля под мамлюками-египтянами?
– Как же, знаю. Но, поговаривают, новый поход будет.
– О! Когда ещё! Немногие вырвались из Акры, я в их числе. Сопровождал раненого приятеля, тем и спасся.
– Так ты воевал? Я, грешным делом, по твоему молодому виду решил – только в турнирах участвовал.
– Пришлось повоевать.
– Пойдём ко мне в каюту, выпьем немного вина за знакомство.
Капитанская каюта оказалась большой, занимала почти всю кормовую надстройку. Посередине огромный стол, на котором разложена карта, лежит секстан, линейка. В углу широкий рундук, в другом – обеденный стол. Четвёртую стену занимало широкое окно, обзор великолепный, жаль только – вид за кормой, а не вперёд.
Капитан показал на увесистые кресла у стола:
– Садись.
Сам достал кувшин вина, разлил по кружкам.
– За знакомство и успешное плавание!
Выпили. Капитан стал расспрашивать Александра, где он бывал, что видел. А потом неожиданно про пиратов в Средиземном море спросил.
– Слышал, но сам не видел. Корабли рыцарей перевозят и паломников. На каждом нефе по сотне, а когда и больше, рыцарей и их коней. А ещё оруженосцы. Тоже оружие в руках держать умеют. Кто из пиратов отважится напасть?
– Я слышал, суда у пиратов небольшие, но их много. Окружают торговое судно и идут на абордаж.
– Возможно, и бывает такое. Но у кораблей, которые перевозят паломников и рыцарей, есть отличительные знаки – либо красные паруса, либо на обычных белых намалёван красный крест. Пираты сами таких боятся.
– Хитро задумано.
– А что, досаждают?
– О! Мало того что Дания и Швеция воюют друг с другом на море, порой захватывают корабли других стран, так ещё и пираты злобствуют. Ганзейский союз настроил военные суда и содержит за свой счёт команды для защиты.