Александр не собирался зарабатывать на жизнь мечом, ближайшей и главной задачей было добраться до Великого Новгорода. Пока город свободная республика. Иван Грозный покорит его силой через два с лишним века, отменит вече, введёт московские устои.
Судно простояло в порту три дня. Активный сезон мореплавания ещё не закончился, и найти хорошего матроса было не просто. И снова выход в море. Александр стоял на кормовой надстройке, сейчас бы это место называли капитанским мостиком. Как-то нелепо получается. Второй раз он выходит в море на корабле "Звезда Бреста", а к конечной цели не приблизился ни на шаг. На этот раз капитан сменил тактику. Ла-Манш прошёл как обычно, а когда показались датские берега, отошёл значительно мористее. Получился небольшой крюк. Капитан то и дело выходил на палубу с секстантом, ловил солнце в прибор, сопел над картой. Потом судно сделало правый поворот и точно вышло к проливу Каттегат. Александр удивился. Прибор допотопный, карты не точные, ни о какой системе координат Меркатора слыхом не слыхивали, Америка ещё европейцами не открыта, а капитан судно точно вывел. Не иначе ас в своём деле. Профессионалов в любом деле Александр уважал.
Теперь судно шло, прижимаясь к берегам по правому борту. Пираты чаще действуют в открытом море, чтобы свидетелей не было. А ещё в момент атаки капитан мог направить судно к берегу, сохранив экипаж и призвав на помощь местных жителей. Команда наполовину новая, и как они поведут себя при нападении флибустьеров, капитан не знал, вёл себя осторожно, предусмотрительно. Второе плавание оказалось удачливее, судно благополучно добралось до Любека. Для капитана и его судна это порт разгрузки, конечный пункт маршрута, а для Александра лишь первая часть пути. В гавани полно кораблей под разными флагами. Саша решил день-два отдохнуть на постоялом дворе, потому как после плавания его и на суше раскачивало. А потом уже можно продумать путь – кораблём Ганзейского союза или пешком. Как вариант – купить лошадь. Наученный горьким опытом, ушёл от гавани подальше. Моряки с судов поселяются на суше поближе к порту. Шумный народ, в пьянстве буйный. Александр же покоя хотел. Подходящий постоялый двор нашёлся. Забросив сумку и оружие в комнату, он уселся за стол. Подошедший слуга осведомился, чего желает герр.
– А что есть?
– Ты француз?
– Да.
– Могу предложить жареные бараньи рёбрышки или свиную рульку с тушёной капустой и пиво.
Про немецкое пиво Александр наслышан был, но не пробовал.
– Давай рульку и пиво.
Еду и пиво принесли через пять минут.
Александр пиво отхлебнул. Однако вкусное. Французы славятся вином, а немцы и чехи пивом. А уж рулька под тушёную капусту и вовсе оказалась превосходной. Немецкая еда Саше понравилась больше французской, пожалуй, русскому человеку ближе, привычнее, чем вино и сыр у французов. В харчевне засиделся, разговоры послушал. Из каких только стран тут не были посетители. И английский язык звучал, и французский, и испанский, только славянских наречий не было. Занятно, что прислуга знала почти все языки, общалась с клиентами свободно.
Выспался отменно. Койку не раскачивало, как на корабле, не шумела вода за бортом, и не буйствовали внизу, в харчевне, матросы. Народ степенный подобрался, торговцы и ремесленники. Утром проснулся бодрый. Позавтракав жареной рыбой и пивом, направился в порт. Не спеша обходил корабли, интересуясь – куда направляются. Решил плыть, пешком долго, лошадью быстрее, но её кормить надо, содержать в стойле ночью. Любая скотина ухода требует. В Акре и Иерусалиме для этого слуги были.
Уже некий опыт был, суда с корпусами узкими обходил, это военные, для охраны акватории. А к "торгашам" подходил, спрашивал. Больше полудня потратил, чтобы попутное судно найти. Корабль большой, об одной мачте, команда большая, 18 человек. Договорился с капитаном. Погрузку заканчивали, и следовало поторопиться. Едва ли не бегом, что для спокойного Любека было зрелищем странным, бросился на постоялый двор. Хорошо, что щит, кольчугу и шлем уложил в большой мешок. Ножны так не спрячешь, длинные, пришлось нацепить пояс. И обратно к пристани почти бежал и успел в последний момент, корабль уже готовился к отплытию. Взбежал по трапу, и матросы втянули его на борт. Вёсельная лодка оттянула когг на чистую воду в середине гавани, где судно поставило паруса и пошло своим ходом. За ним пристроились ещё два торговых судна. Идя в кильватер, небольшой караван направился на восток. Немного позднее их догнало военное судно, пристроилось мористее. Охране команды судов только рады.
Александру отвели маленькую каюту, точную копию той, что была на "Звезде Бреста". Рядом была ещё одна, побольше, которую занимал важный господин. На нём одежда из дорогих тканей, сам капитан обращается почтительно. А ещё – господина капитан приглашал разделить трапезу в свою каюту. Александр ел вместе с командой. Видимо – не глянулся капитану, показался простоватым. Александр права не качал. Капитан имеет право приглашать любого, это его выбор. А для Александра лишь бы побыстрее и без приключений добраться до родной земли. И пусть нет пока единой России, раздроблена на удельные княжества, но все славяне, один язык, одна вера.
За сутки оставили справа остров Рюген, немного позже слева вдалеке проплыл остров Борнхольм, датские владения. Ещё через пару суток слева показалась вдалеке земля. Александр спросил у матроса, показав рукой:
– Что это?
Матрос сначала выругался:
– Чёртова земля, остров Готланд, пусть бы он ушёл на морское дно вместе с обитателями.
Готланд? Много слышал о нём Александр в портах и во время плавания. Остров Швеции принадлежит, а фактически разбойное гнездо пиратов и капёров. Друг от друга не сильно отличаются по повадкам, только у капёров патенты на морской разбой. Когда остров отчётливее виден стал, с востока показалось быстроходное судно. Александр насторожился. Но это оказалось военное судно Ганзы. Оно встречало и сопровождало торговые корабли со стороны Ревеля.
Целые сутки когги ганзейские шли под охраной. Потом поднялся сильный боковой ветер, поднялась волна. Когги построены по образцу каравеллы, прямой парус – плохое подспорье при боковом ветре, не зря позже почти все корабли стали ходить под косыми. Сурова Балтика по осени. Свинцовая холодная вода, штормы, а ещё отмели и многочисленные острова. Судно сильно раскачивалось, рыскало по курсу, началась боковая болтанка. Весь караван судов разбросало, раскидало. Каждый капитан принимал решения сам, чтобы спасти корабль. Их когг, идя под приспущенным парусом, чтобы не сломать мачту и не порвать парусину, шёл галсами, по сухопутному – зигзагами, двигаясь на восток. Впереди по курсу показалась земля. Александр спросил у матроса:
– Что там? – и показал рукой.
– Рижский залив, Рига.
Ага, капитан решил укрыться от шторма в заливе. Он огромен, но штормить там должно меньше. Так и получилось. Вошли в залив, ветер дул по-прежнему, но волнение моря меньше. Двигались, прижимаясь к правому берегу, долго, до ночи. И вот показалась река – Даугава, по обеим сторонам её город. Капитан не зря направил судно именно сюда, Рига уже десять лет как член Ганзейского союза. Основан город был в земле Ливов в 1201 году епископом Альбертом Буксгевденом, пришедшим на эту землю с отрядом рыцарей-крестоносцев с целью обратить язычников в Христову веру. Город выстроен по немецкому образцу, селились в нём крестоносцы – немцы. Местным жителям не возбранялось находиться в городе, но покинуть они его должны были до темноты.
Судно причалило. Капитан объявил:
– Будем стоять, пока не стихнет шторм.
Важный господин из соседней каюты с недовольным видом спросил:
– Сколько ждать?
– Это одному Господу известно. День, два, три.
Александр в каюту спустился, на палубе неуютно, ветер одежду насквозь продувает, а ещё небо стало заволакивать чёрными тучами, предвещая близкий дождь. Была мысль – сойти с корабля и добираться до Пскова по суше. От Риги до Пскова двести семьдесят – двести восемьдесят километров, неделю езды на лошади или десять дней пешком. Однако от такой мысли почти сразу отказался, по палубе застучали первые капли дождя, потом хлынул ливень, сильный, косой. За завесой дождя видимость сильно упала. Дороги в этих краях только грунтовые, их под дождём развезёт, ни проехать, ни пройти. И подсохнут не скоро. В итоге получится – не выгадывает он время, даже больше получится. Но чем ближе он к родной земле приближался, тем сильнее снедало нетерпение. Но близок локоть, а не укусишь. И в город не выйдешь посмотреть, сразу до нитки вымокнешь, а высушить одежду негде, сменной одежды нет. Так и просидел в каюте три дня с перерывами на еду.
Но всё имеет своё начало и конец. Утром четвёртого дня ветер стих, небольшая волна ещё была, но небо стало очищаться от туч, выглянуло солнце, и капитан дал команду на выход. Во время шторма в гавань зашло много кораблей, и сейчас все старались выбраться.
От материка острова Моонзундского архипелага отделял пролив Суурвян, по нему капитан направил судно, не входя в Балтику. Так путь короче и спокойнее. Через сутки встали на разгрузку в Ревеле, что на южной оконечности Финского залива. Ныне это город Таллин (в переводе – датский город), в прошлом – Колывань. В 1227 году город был захвачен немецкими рыцарями, в 1238 году отбит датчанами, которые укрепились там на век с небольшим. Пока корабль разгружали, а трюмы его вмещали двести тонн груза, Александр успел сходить в город, осмотреть знаменитый Домский собор и Доминиканский монастырь. Утром судно по Финскому заливу направилось на восток. Слева по берегу земли воинственной Швеции, справа – эстов. Вода в заливе уже не та, что в Балтике. Светлее и менее солёная из-за вод полноводной Невы. Уже слева остров Гогланд показался, большая часть залива позади. Из-за острова появился корабль, когда приблизился, команда опознала пиратский пинк. "Торгаш" один, караван рассеялся в бурю. Капитан сразу подал команду приготовиться к отражению возможной атаки. И вот тут Александр увидел разницу между французским кораблём и немецким. Он и в предыдущие дни удивлялся, зачем на баке и юте судна, то есть на носу и корме, деревянные зубчатые стенки. Немного похожи на зубцы древних крепостей. Команда дружно вооружилась арбалетами и заняла места за этими деревянными стенками. Один арбалетчик за одним треугольным вырезом. Но сабля была только у капитана. Надеются отразить? А если абордаж? Александр поспешил в каюту. Облачится в броню – дело нескольких минут. Опоясался мечом: он уже знал, что у пиратов кривые и короткие абордажные сабли, и меч даёт преимущество. Секунду поколебавшись, на кольчугу надел поверх накидку рыцарскую, белую, с красным крестом.
Поднявшись на палубу, увидел, что пинк уже в кабельтове, немногим меньше двухсот метров. Его появление в полном рыцарском облачении не осталось не замеченным командой. Матросы показывали на него пальцами, переговаривались друг с другом. Капитан, доселе переговаривавшийся с рулевым, замер на полуслове, таращил на Александра удивлённые глаза. Рыцарь подошёл к кормовой надстройке:
– Можешь располагать мной, герр капитан.
– Ты… рыцарь?
– Тамплиер!
– О! Майн готт!
Когда пинк сблизился на сотню метров, капитан приказал начать стрельбу. То ли качка сказывалась, то ли малый опыт или отсутствие регулярных тренировок, но болты или втыкались в борт пинка, или падали в воду с недолётом. С пинка ответили радостными воплями. Впрочем, из-за бортов пираты не высовывались, себе дороже. Стрелки левого борта стали перезаряжать арбалеты. На пинке опустили парус, заработали вёсла. На воде чувствовалось сильное течение Невы. До её устья километров пять, уже видно берега и саму реку. В будущем здесь будет стоять один из красивейших городов России, а то и мира. А сейчас болотистые берега да одинокая мыза на шведском берегу. Пинк описал полукруг, подходя сзади. С явным расчётом пристать к левому борту и, забросив абордажные крючки, штурмовать судно. Пинк почти поравнялся с корпусом "торгаша", когда капитан, оттеснив рулевого, сам встал за штурвал, стал быстро его вращать влево. Пузатый когг реагировал медленно, но стал поворачивать влево. Своим корпусом стал ломать вёсла правого борта пинка. С пиратского корабля ругань, почти сразу забросили "кошки".
– Стреляйте по мерзавцам! – крикнул капитан. – И правый борт тоже.
Арбалетчики, человек семь, с правого борта перебежали на левый. Высота борта когга пять метров, пинк вдвое ниже, вся палуба как на ладони. Защёлкали тетивы арбалетов. Не успев начать штурм, пиратская команда потеряла несколько человек. Александр мечом рубил верёвки на "кошках". Сейчас это главное, не дать пинку сцепиться с "торгашом", иначе поражение команды почти неминуемо. Капитан приказал оставить арбалеты и взять топоры, которые хранились в ящике у мачты. Топоры были не плотницкие, с широким лезвием и на коротком топорище, а настоящие боевые. Длинная, около метра, рукоять и узкое лезвие, чай, не брёвна тесать предназначено. Топор боевой тяжёл, саблей удар отбивать сложно, а ещё – особого умения не надо. Мечом или саблей фехтовать надо учиться. А у боевого топора два рубящих удара – сбоку или сверху. И чем мощнее удар, тем меньше шансов у противника. А уж силой матросов Господь не обидел. Ежедневные работы с такелажем мышцы накачивают лучше любого фитнеса с утяжелениями. Тем не менее пираты ползли по верёвкам, по верёвочной лестнице. Александр сразу к ней. Как только первый пират стал в зоне досягаемости клинка, рыцарь слегка перегнулся через планшир и ударил разбойника по голове. Тот упал, сбив с лестницы ещё одного. С кормы пинка выстрелил арбалет. Болт задел шлем по касательной и ушёл в сторону. Ну да, снизу, с пинка, видна только голова рыцаря, плечи и руки. От удара болта по стали шлема зазвенело в ушах. Александр всмотрелся в арбалетчика, пытаясь запомнить лицо. Довольно примечательная рожа, главная примета – один правый глаз, второй прикрывала чёрная повязка. Красные щёки и такого же цвета нос выдают любителя выпить. Одноглазый ощерился плотоядно, вытянул вперёд руку со сжатым кулаком, большой палец вниз оттопырил. Злит, сволочь! Пользуется тем, что Александр на другом корабле и пока добраться не может. А пираты уже лезли на корабль, и двоим это удалось. На палубе валялись два матроса с "торгаша". Медлить нельзя. Александр кинулся к чужакам. Одного зарубил сразу, с сабелькой против меча, да с прикрытием щитом, устоять невозможно. Второй пират стал пятиться, уж больно грозен рыцарь. Попытался сабелькой помахать, но получилось у него не долго. Как только противник приоткрылся, Александр вонзил ему клинок в живот. Потом вернул меч в ножны, поднатужившись, поднял тело тяжело раненного пирата и сбросил за борт, на палубу пинка, сбив с ног двоих разбойников.
Капитан ганзейского судна был не прост, видимо – поднаторел в регулярных морских баталиях, припас и "сюрприз" для флибустьеров. Александр услышал команду:
– Поджигай!
Двое матросов подожгли тряпки, пропитанные маслом, игравшие роль фитилей у больших кувшинов. Кинулись к борту и швырнули кувшины вниз, на палубу пинка. Что было в кувшинах, Александр не знал. Но кувшины разбились, полыхнуло пламя. Неужели "греческий огонь", которым пользовались древние греки и римляне? Состав простой, в основе – нефть, или, как её называли, земляное масло. Такой огонь не потушить водой. Пиратам уже не до штурма стало. Надо посудину свою спасать, а с нею свои жизни. А капитан снова командует:
– Рубить концы!
Это он про верёвки "кошек". Ими пираты притянули свой пинк к коггу. Существовала реальная опасность, что огонь может перекинуться на "торгаша", и следовало отдалиться от горящего корабля. Борта деревянные, сверху просмолены, пламя может легко перекинуться. Александр мечом перерубал верёвки. Несколько матросов баграми стали отталкивать чужой корабль. Капитан командует рулевому:
– Право на борт! Арбалеты в руки, не давать пиратам приблизиться.
На пиратском судне суматоха. Несколько витальеров попробовали потушить пламя большим куском парусины. Но огонь вырывался в стороны, обжигал. Арбалетчики пустили несколько болтов, получилось удачно. Несколько пиратов упали. Пламя на судне добралось до мачты, загорелся парус. Сначала дымок, потом робкие языки огня, затем парус вспыхнул весь. Уже понятно было, что участь пинка предрешена. Пираты стали спускаться в шлюпку, что шла за ними на буксире. Почти каждое судно вело за собой лодку: отвести судно от пристани, отвезти капитана в порт, если корабль стоит на рейде, поднять из воды тонущего. Для многих целей лодка нужна. Александр заметил, как по верёвке соскользнул в шлюпку одноглазый. Он попросил у матроса арбалет, прицелился. Видимо, одноглазый не был рядовым пиратом. Может – шкипер, боцман, а то и капитан. Потому что на шлюпке уселся на корме её, за румпель. Саша прицелился, нажал спуск. Не разучился ещё! Болт ударил одноглазому в спину, тот вывалился из шлюпки. Пираты негодующе завопили. "Торгаш" приблизился к левому берегу залива. Здесь безопаснее, и глубина позволяет, всё же осадка гружёного судна большая, а залив изобилует отмелями.
Пинк превратился в настоящий брандер. Лодка с пиратами отдалилась от гибнущего судна, стояла на фарватере. Капитан решил расправиться с оставшимися. Приспустив парус, развернул судно и направил на шлюпку. Пираты осознали опасность, стали грести к берегу. Но до него далеко, не успели. Когг ударил шлюпку в корму, она задрала нос, набрала воды и пошла ко дну. Пираты барахтались в холодной воде, но не один не выплыл. Пылающий пинк медленно дрейфовал, сносимый течением по заливу в сторону Балтики. Александру он напомнил погребальный корабль викингов.
– Что застыли, как соляные столбы? – вскричал капитан. – Пиратов с палубы за борт, отдраить палубу!
Александр стянул с себя окровавленную накидку тамплиера. Раздумывал – выкинуть или попробовать отстирать? Пожалуй, от кровавых пятен не получится, а жаль. Проходивший мимо шкипер посмотрел, покачал головой:
– Не кручинься, рыцарь! Была бы голова цела, а накидку отстираем.
Он сходил в шкиперскую на носу, принёс моток верёвки, привязал её к накидке, другой конец к планширу и бросил за борт. Александр замер – слишком неожиданно.
– Не волнуйся! Пока до Хольмграда дойдём, накидка белая будет.