- Лучше сразу сознавайся, кем и когда завербован и с каким заданием шёл в нашу армию?
- Меня никто не вербовал, я к вам с боем прорывался.
- Так рвался вернуться, что форму бросил? Ты ещё пожалеешь об этом!
О чём он должен пожалеть, Саша не понял.
Допрос шёл часа два. Вопросы, однообразные и тупые, повторялись с вариациями. Саша или вообще молчал или всё отрицал.
Лейтенант стукнул кулаком в стенку. Вошёл рядовой. На воротнике - петлицы василькового цвета. Тоже из энкавэдэшников.
- В лагерь его, попозже ещё допросим.
Сашу отвели за колючую проволоку.
Люди сидели на земле, ходили. Лица у всех были хмурые. Особо радоваться было нечему. Каждый переживал - как-то оно всё повернётся? Ведь вчера за периметром расстреляли двух красноармейцев, заподозренных в трусости и оставлении поля боя.
Саша уселся на землю. Хорошо хоть, что тепло и дождя нет, иначе укрыться было бы негде.
Лежавший по соседству боец в поношенном изодранном реглане спросил:
- Браток, закурить не найдётся?
- Извини, не курю.
- Тебе повезло. Есть охота, но голод терпеть можно, а вот курить хочется - сил нет терпеть.
- А что, здесь, в лагере не кормят, что ли?
- Я тут второй день. Воду дают, а со жратвой туго.
- Ну и порядки у них! - усмехнулся Саша. - Меня Александром звать, - он протянул красноармейцу руку.
- Меня Антоном, - красноармеец, оглянувшись, тихонько пожал руку Александру. - Ты как сюда угодил?
- Полк разбили ещё под Пинском. Выходил из окружения. Прибился к другому полку, так и его немцы разгромили. Удалось к своим выйти, а с передовой сюда отправили.
- Почти у всех истории одинаковы. Я летчик, меня за линией фронта сбили. Неделю к своим пробирался, и вот - на тебе, вышел, называется.
Пилот в сердцах сплюнул.
- Антон, людей быстро… - Саша замолчал, подыскивая подходящее слово.
- Фильтруют, ты хочешь сказать?
- Вроде того.
- Кому как повезёт. Хуже будет, если немцы в наступление попрут. Тогда, если не успеют всех вывезти, просто расстреляют.
- Ни хрена себе! А не лучше ли будет нам оружие дать и против немцев поставить?
- Это ты у особиста спросишь, когда вызовут.
- Он уже меня допрашивал.
- Погоди ещё, это только начало. Не били?
- Нет.
- Значит, всё ещё впереди.
- Вот уроды!
- Ты потише, донесут.
Саша замолчал. Условий для содержания - никаких, да ещё и бить будут. Перспектива не прельщала.
- Ночью прожекторами периметр освещают? - спросил Саша.
- Откуда у них электричество? Просто на ночь пускают вдоль колючки ещё двоих часовых. Куда бежать, если документы у них, в бараке? К тому же, если убежишь, значит - точно враг. Тогда искать со всей силой будут.
- Куда ни кинь - всюду клин.
- А ты что, бежать собрался?
- Да нет, это я к слову. Я при свете прожекторов спать не люблю, потому и спросил.
Периодически из барака выходил рядовой, выкрикивал фамилии. Названные люди поднимались и шли в барак.
Когда начало темнеть, выкрикнули:
- Савельев! - Саша даже не сразу понял, что это его вызывают.
Он подошёл к бараку.
- Ты чего, уснул?
- Есть маленько.
Его завели в ту же комнату.
- Надумал признаваться?
- Не в чем мне признаваться.
Лейтенант был явно выпивши - от него пахло спиртным, лицо раскраснелось.
- Ничего, и не таких раскалывали. Ты у меня не то что говорить - петь будешь!
Лейтенант кулаком постучал в стенку. Вошёл уже знакомый рядовой.
Лейтенант кивнул. Рядовой с ходу кулаком врезал Саше в ухо. Саша не удержался и упал, а энкавэдэшник с видимым удовольствием пару раз пнул его сапогом.
Саша поднялся, поняв, что если будет лежать, тогда его будут бить ногами, а это больнее. Но едва он поднялся, как мучитель ударил его снова - коварно, под дых. Саша согнулся, хватая ртом воздух. Нет, пора с избиениями кончать.
- Я… подпишу… всё, - сипло выдохнул он.
- Ну вот, другое дело! - обрадовался младший лейтенант. - Вот бумага, ручка - садись и пиши.
Саша подошёл к столу, уселся на табурет, взял в руку ручку - обычную, ученическую, какие тогда были в ходу: с деревянной ручкой, стальным пером и… мгновенно ударил ею лейтенанта в глаз, вогнав ручку почти до середины. Лейтенант, не издав ни звука, рухнул на стол. Тут же - мгновенный поворот назад и мощнейший удар ребром ладони по гортани второму, который бил Сашу. Рядовой схватился за шею, засипел, обмяк и сполз по стене на пол. Саша изо всех сил ударил его каблуком в переносицу. После такого удара не выживают.
Он снова повернулся к столу. Лейтенант уже валяется на полу.
Саша был вне себя от злости. Это вам не безоружных и покорных людей бить! Чешутся руки - шли бы на передовую. Так боязно небось! Немец - он ведь и убить может.
Так, что теперь делать? За совершённое двойное убийство он теперь враг советской власти - но не страны. А впрочем, не он - документы-то на сержанта Савельева. Надо уходить, не ровен час - заявится кто-нибудь.
Барак имел, как уже заметил Саша, два выхода. Один - в лагерь, другой - за периметр, на волю. Но рядом с бараком - ворота, и там часовой. Надо надеяться, что освещения нет, и, глядишь - фокус удастся.
Саша быстро оглядел убитых. У лейтенанта гимнастёрка в крови - не годится. Саша стянул гимнастёрку с рядового, разделся сам до трусов и надёл трофей на себя. А галифе он снял с лейтенанта - тот подходил ему по комплекции. И ремнём офицерским опоясался, благо на нём висела кобура с ТТ. Сапоги же взял рядового - они подошли по размеру. У лейтенанта уж больно маленькие, наверное - не больше сорокового.
Он уже шагнул к двери, как вспомнил о фуражке. Нет, не пойдёт. Фуражка - принадлежность офицерской одежды, а не одежды рядового. После некоторых поисков нашлась пилотка, отлетевшая после удара в угол.
Саша вытащил из кобуры пистолет, передёрнул затвор и сунул пистолет в карман галифе - так быстрее достать можно. Расстегнул карманы гимнастёрки, достал документы, поднёс их к керосиновой лампе. На обложке солдатской книжки надпись - Народный Комиссариат Внутренних Дел. Раскрыл, прочёл: "Сахно Павел Иванович". Надо же знать, кем придётся быть некоторое время. Вышло нелепо, но раз так… В конце концов, он вышел к своим, чтобы воевать, а не сидеть в камере и не быть битым ни за что ни про что. Он - не овца, покорно идущая на заклание.
Саша подошёл к двери, прислушался. В коридоре тихо. Он открыл дверь, и, не скрываясь, хотя коридор был пуст, пошёл к входным дверям. Распахнул их, обернулся назад и сказал несуществующему собеседнику:
- Я скоро вернусь.
Часовой у ворот буквально в десятке шагов посмотрел мимолётом в его сторону, зевнул и отвернулся. Саша спокойным и уверенным шагом направился прочь, хотя его так и подмывало побежать.
Он шёл по дороге и размышлял. Понятно, что убитых обнаружат, и, скорее всего, утром. Но на кого, на кого думать? Да чёрт с ними, пусть ищут кого хотят.
А вот что теперь ему делать? Искать другую часть? Глупо - у него документы энкавэдэшника. Эх, поспешил он. Наверняка в столе у лейтенанта были его документы, вернее - сержанта Савельева. Ну чего стоило ему задержаться ещё на пару минут, найти и забрать "свою" солдатскую книжку? Нет, обрадовался близкой свободе, ушёл. Хоть назад возвращайся!
Сказать, что документы утеряны? Снова в лагерь фильтрационный отправят. И не исключено, что в этот же. Не так много таких лагерей в полосе обороны дивизии, скорее всего этот - единственный.
Как ни прикидывал Саша, реального плана не вырисовывалось. Вот это попал так попал! Он, конечно же, не надеялся на радушный приём с угощением, когда фронт переходил, и даже был готов в душе к тому, что его будут проверять. Но не бить же с перспективой расстрелять! Реальность оказалась жёстче и страшней, чем он думал.
За ночь Саша отмахал от лагеря километров пятнадцать по грунтовой дороге и только один раз нарвался на патруль.
Из придорожных зарослей в лицо ударил луч света, на миг ослепив его. И тут же последовал негромкий, но властный голос:
- Стой! Руки вверх! Вперёд и - медленно!
Пройдя несколько шагов, Саша увидел перед собой сержанта, рядового и торчащее из зарослей колесо мотоцикла.
- Стой! Кто такой? Документы! - сержант осветил лицо Саши и что-то сказал напарнику.
Саша спокойно предъявил документы рядового.
- Куда следуете ночью?
- Не могу сказать, дело особой важности.
С НКВД, всесильной и жёсткой, связываться никто не хотел. Вечно у них секреты и тайны. За излишнее любопытство самому можно в застенок угодить.
Документы Александру вернули, козырнув, и он вздохнул свободно. Неплохие документы, можно сказать - вездеход.
Саша посчитал, что уже отошёл на достаточно большое и безопасное расстояние от лагеря, и устроился неподалёку от дороги - под кустами - на ночлег. Утро вечера мудренее, как говорится в пословице. В сложившейся ситуации надо было отдохнуть, выспаться, чтобы наутро иметь свежую голову.
Александру даже показалось, что он спал крепко, выспался, и проснулся с ощущением найденного решения. Наверное, во сне мозг усиленно искал выход. А он оказался неожиданным.
Получалось так, что надо снова перейти линию фронта. А дальше - два варианта развития событий. Или примкнуть к нашим окружённым частям под Смоленском или Ельней, где разворачивались тяжелейшие бои и где были окружены сразу несколько наших армий. А с ними уже пробиваться к своим. Ни одно НКВД не в состоянии поместить в лагеря такую массу народа. Армии просто вольются в состав других фронтов и продолжат военные действия.
Существовал и второй вариант: после перехода линии фронта искать и найти партизан. Нигде партизанское движение не было так развито и сильно, как в Белоруссии. Пользу своей Родине, причём немалую, учитывая его подготовку, можно принести и там. Трудновато будет их найти, поскольку партизаны и подпольщики опознавательных табличек на груди не вешают, а к незнакомцу отнесутся с явным недоверием и будут его проверять. Впрочем, проверки Александр не боялся. Он не предатель, не засланный казачок и в гестапо никого не сдавал.
Саша отряхнулся от пыли, осмотрел себя - всё ли в порядке. Как он полагал, пользоваться документами убитого Сахно можно было ещё часа три-четыре, потом от них следовало избавиться. Утром обнаружат убитых, пропажу личных документов, объявят тревогу и розыск. Правда, в условиях фронта, когда есть большие проблемы со связью, когда штабы армии не могут связаться между собой, на оповещение особистов в прифронтовой полосе уйдёт не один час. Саша предполагал, что минимальное время - три часа. На самом деле оно может быть значительно больше, но рисковать нельзя. И в первую очередь необходимо сориентироваться.
Саша вышел на дорогу и тормознул проходящую машину - ЗИС-5, гружённый ящиками.
- Браток, ты куда?
- В Чечерск.
- Подбросишь?
- Не положено попутчиков брать.
Саша сунул ему под нос свои документы.
- Тогда другое дело, - смягчился водитель. - Садись.
Саша обежал машину и уселся на сиденье рядом с водителем.
- Ты чего же в одиночку едешь? - спросил он водителя, чтобы завязать разговор.
- Я не в одиночку. Мы колонной шли, да подломался я в Терновке. Пока движок отремонтировал, колонна ушла. Вот, догоняю теперь.
- Понятно. Новости с фронтов слыхал?
- Откуда? Говорю же - машину делал. Одно знаю - наш корпус в наступление перешёл, Днепр форсировали, вроде как Рогачёв и Жлобин взять должны. Я как раз снаряды на артиллерийский склад везу.
- Что-то не слышал я о наступлении. Всё больше плохие новости - один город сдан, другой…
- О, у нас в двадцать первой армии командующий мировой! Кузнецов. Не слыхал?
- Нет, не доводилось.
Плохо учил Саша историю в школе, не помнил, чем кончилось сражение у Жлобина. В памяти только Смоленск застрял да Ельня, где в июле велись тяжёлые бои, и где была окружена и разбита не одна армия РККА.
- Далеко ли до Смоленска? - спросил Саша.
- Сам там не был - точно не скажу, но немногим более двухсот километров.
- Далековато.
- А тебе туда?
- Военная тайна.
- Тогда не говори.
Руки водителя, лежащие на руле, были чёрными от моторного масла, белки глаз покраснели от напряжения. И болтал он, скорее всего, для того, чтобы не уснуть за рулём.
К полудню Саша выбрался из кабины грузовика на въезде в Чечерск. Ему надо принять безошибочное, а потому очень непростое решение: двинуть к Смоленску или воспользоваться услышанными от водителя сведениями и пробираться к Жлобину? Из курса истории СССР XX века он помнил, что все наши контрнаступления в начале войны заканчивались одинаково трагично. Незначительный тактический успех, потом окружение и дальше - как повезёт. Или немецкий плен для десятков, а то и сотен тысяч красноармейцев, или прорыв кольца и выход к своим. А коли так, чего ему идти в Смоленск?
Пока он стоял и размышлял, в небе завыли моторы.
Саша запрокинул голову. Над городом повисли пикировщики "Ю-87". С боевого курса они стали сбрасывать бомбы на неизвестную ему цель на другой стороне городка.
Саша благоразумно лёг в кювет у дороги. Защита небольшая, но всё же лучше, чем на ровной земле.
Приподняв между разрывами бомб голову, он увидел, как по дороге к городку пылил мотоцикл. Треск его мотора был всё ближе и ближе. Он что - не видит, как бомбят городок?
На одинокую цель, явно развлекаясь, спикировал истребитель "МЕ-109". Он зашёл в спину мотоциклисту. Тот всё время оборачивался и, когда "мессер" открыл огонь, резко затормозил. Фонтанчики от пуль двумя ровными рядами пробежали по дороге, но мотоциклист остался цел.
Промах вывел пилота "мессера" из себя. Он описал полукруг, снизился и теперь атаковал мотоциклиста спереди. Треск очередей - и мотоцикл летит в одну сторону, а мотоциклист - в другую.
Истребитель, победно качнув крыльями, ушёл к бомбардировщикам.
Саша бросился к мотоциклисту. До него оставалось не больше сотни метров.
Это был боец в красноармейской форме с командирской сумкой на боку.
Когда Саша подбежал к нему, раненый приподнялся на левой руке навстречу ему. Правая рука была прижата к животу, из-под кисти сочилась кровь.
Похоже - не жилец, и протянет не дольше нескольких минут, так как кровь была почти чёрного цвета. Это бывает при ранениях печени. В таких случаях даже срочная операция не гарантирует благополучного исхода.
- Стоять, - силился сказать раненый. Но из горла вырвался только шёпот. - Ты кто?
- НКВД, рядовой Сахно.
- Хорошо, - с облегчением выдохнул раненый. - Забери у меня сумку, там пакет. Передай его в штаб командующему.
- А где штаб?
- Срочно, - едва слышно прошептал раненый и испустил дух.
Какой штаб, как ему соваться туда с его документами? Но в пакете наверняка содержится срочная и важная информация. "Была не была, доставлю!" - решил Саша.
Он стянул с погибшего командирскую сумку, подошёл к мотоциклу. Внешних повреждений он не имел. Саша поднял мотоцикл, завёл его. Где этот штаб - в Чечерске или дальше?
Саша въехал в небольшой, в основном одноэтажный городок.
Штабы обычно располагают в больших зданиях вроде школы, исполкома, дома культуры, которые искать надо в центре.
Вот и небольшая площадь. Военные снуют в разные стороны.
Саша остановил мотоцикл, спросил проходивших бойцов.
- Как найти штаб? У меня пакет!
- Вот он! - бойцы указали ему на двухэтажное здание.
Когда Саша подъехал к нему, то прочитал на вывеске - "Дом культуры".
Он заглушил мотоцикл, поставил его на подножку, взбежал по ступенькам и тут же был остановлен часовым. Направив на него примкнутый к винтовке штык, боец приказал:
- Стой! Пропуск!
- Нет у меня пропуска, - пожал плечами Саша. - Я к командующему со срочным пакетом, - для убедительности он приподнял висевшую на боку сумку.
Часовой повернулся к дверям и крикнул в дверной проём:
- Товарищ старшина!
Увидев выходящего из дверей старшину, Саша вытянулся по стойке "смирно":
- Срочный пакет для командующего!
- Подожди, позову адъютанта, - остановил его старшина.
Старшина исчез, но вскоре вернулся в сопровождении старшего лейтенанта и показал ему на Сашу.
- У него пакет.
- Наконец-то, заждались уже! Давайте его сюда.
Саша расстегнул сумку и протянул лейтенанту бумажный, с пятью сургучными печатями, пакет.
- Жди здесь, - сказал лейтенант. - Старшина, накорми.
Адъютант быстро ушёл.
- Есть хочешь? - повернулся старшина к Саше.
- Очень!
Саша попытался вспомнить, когда он в последний раз ел. Выходило - три дня назад.
Старшина провёл его мимо часового в столовую и приказал накормить.
- Так не время, товарищ старшина! - запротестовал повар. - У нас почти ничего не осталось.
- Вот этим "почти" и накорми, - жёстко отрезал старшина.
Саше дали железную эмалированную миску, почти доверху наполненную гречневой кашей с тушёнкой. От запаха - просто потрясающего - в желудке возникли голодные спазмы.
Повар поставил на стол кружку с чаем и хлеб.
- Всё, больше ничего нет.
- Спасибо, - невнятно пробормотал Саша с набитым ртом.
За пару минут каша была съедена, потом дошла очередь до чая и хлеба. Впервые за несколько дней Саша почувствовал себя сытым.
Не спеша, вразвалку прошёл он по коридору к выходу. Неожиданно из боковой комнаты вышел уже знакомый ему адъютант.
- Стой здесь, сейчас пакет повезёшь к своему командиру. В нем - приказ.
Саша открыл было рот, чтобы объяснить, что он не посыльный, что тот убит по дороге сюда, а он не знает, куда ехать. Но в последний момент счёл за лучшее промолчать и терпеливо подождал в коридоре.
В штабе царила суета. Сновали военные, из-за двери слышны были приглушённые голоса, зуммеры полевых телефонов. Из-за дальней двери доносился писк и треск работающих радиостанций.
Появился адъютант, махнул рукой.
- Боец, ко мне! Распишись в получении пакета.
Саша поставил закорючку и получил пакет из плотной бумаги с сургучными печатями. На лицевой стороне - короткая надпись: "Комкору Петровскому Секретно".
- В случае опасности пакет уничтожить! - приказал адъютант Саше. - Ну да не мне тебя учить, небось - не в первый раз пакет везёшь. Исполнять!
- Слушаюсь! - Саша поднёс руку к виску, чётко повернулся и вышел. Вот это он попал! Куда ехать, где этот корпус и его командир? И не доставить пакет нельзя - там могут быть военные сведения, от которых будет зависеть исход войсковой операции и жизни сотен и тысяч бойцов. И спросить у адъютанта нельзя, сразу себя с головой выдашь.
Уложив пакет в командирскую сумку, Александр вышел на крыльцо. Там стоял тот же часовой.