В лицо Саше бил ветер, выжимая из глаз слёзы. Грунтовая дорога петляла, и Саша едва успевал крутить непривычно большую баранку, стараясь удержать машину на дороге. К тому же её всё время тянуло вправо. До него, наконец, дошло - колесо справа прострелено. Оторваться бы немного, а там можно машину бросить. Но что впереди? Успели немцы сообщить по рации о прорыве красноармейцев из окружения? С их насыщенностью войск радиостанциями это - запросто. И за ближайшим поворотом может стоять бронетранспортёр с пулемётом. Вот тогда всё, тогда - ни одного шанса.
Пробитое колесо начало хлопать, от него отлетали куски резины.
Саша сбросил ход, остановился. Открыв дверцу, встал на подножку.
- Всё, приехали.
- Да уж мы слышим - колесо хлопает, едешь почти на диске.
- И за то спасибо, - поднялся в кузове старшина. - Спас нас всех грузовик. Вылезайте, уходим.
Из кузова выпрыгнули всего пять человек: старшина, танкист с пулемётом, артиллерист, предупредивший о мине, Иван Кузьмичев да пехотинец с автоматом. Остальные полегли при прорыве окружения.
Переглянулись, мысленно подсчитывая потери. М-да, едва треть осталась.
- Веди, старшина, - танкист удобнее перехватил лежащий у него на руках танковый пулемёт.
Кочкин вытащил из-за пазухи сложенную вчетверо карту и стал её разворачивать. В это время послышался рокот мотора, и на грунтовую дорогу выехал грузовик с немцами. Без сомнения - это была погоня.
- Уходим в лес! - первым закричал артиллерист, едва увидев грузовик.
Окруженцы бросились бежать вправо, и метров через двести выскочили к железной дороге. Перемахнув через насыпь и рельсы, они нырнули в кусты. Бежали изо всех сил, не обращая внимания на колючки, рвущие одежду, на ветки, хлещущие по лицу. Ещё пять-десять минут - и на насыпи появятся немцы.
Кусты низкорослые, укрытие ненадёжное, а леса поблизости не видно. Поэтому бежали из последних сил, понимая, что спринт для них сейчас - единственная возможность выжить.
Но бег в тяжёлых сапогах, с оружием и сквозь заросли кустарника - не самое лёгкое дело, это - не по дорожке стадиона в трусах и кроссовках.
Через некоторое время, почувствовав, что они выдохлись, перешли на быстрый шаг.
К этому времени на насыпи появились немцы. Выстроившись цепью, они открыли огонь из автоматов. Пули сбивали ветки, шмелями жужжали над головами, и бойцам пришлось передвигаться согнувшись в три погибели.
Выбежав на берег широкого ручья, окруженцы свалились в воду. Ужасно хотелось пить.
- Парни, не больше трёх глотков! - предупредил их Саша. - Иначе бежать не сможете.
А пить так хотелось! Саша, сдерживая себя, глотнул немного, прополоскал рот водой. Мгновенно на лбу выступила испарина.
- Уходим влево, на север, - сипло скомандовал старшина.
Бойцы гуськом пошли по ручью вверх по течению. Хорошо, дно не илистое, а песчаное, - держит.
Стрельба стала заметно отдаляться, и они пошли в полный рост. Затем выстрелов и вовсе не стало слышно, а может, немцы вообще прекратили стрелять.
- Тяжело по воде идти, надо на берег выбираться, - сказал старшина.
Ему было труднее всех. Старше всех по возрасту, на вид - лет сорок пять, как определил Саша.
Они выбрались на берег и снова вернулись в ручей, потому что вокруг - поля, укрыться негде, они на самом виду. У ручья же стенки отвесные, по метру, и издалека не видно, что по ручью идут люди.
Саша периодически поднимался и осторожно выглядывал.
К немалому удовольствию окруженцев, слева показалась роща - небольшая, березовая. Деревья стояли редко, и она проглядывалась едва ли не насквозь, но всё же это было укрытие.
Бойцы выбрались из ручья, зашли в рощицу и попадали от усталости. Не было сил снять сапоги и вылить воду. Всё же отдышались.
- Интересно, где мы находимся? - спросил танкист.
- У старшины узнай, у него карта, - ответил артиллерист.
- Пушкарь, уж ты-то должен знать, что для привязки к местности нужен компас и характерные приметы - ориентиры: мельница, скажем, или населённый пункт.
- Да это я так, к слову.
Но старшина достал карту. Он долго вертел её в руках, потом с досадой сплюнул. Полез в карман за кисетом с табачком и только крякнул расстроенно - кисет промок.
- Терёхин!
- Я! - Саша сел на траве.
- Ты разведчик, тебе проще сориентироваться. Сходи, осмотрись, разведай.
- В одиночку?
- Сам решай.
Саша долго не раздумывал - одному проще.
Он оставил товарищей и пошёл вдоль ручья. Обычно люди селились вдоль рек и ручьёв, чтобы не рыть колодцы, удить рыбу и чтобы в распутицу сплавляться на лодках. Коли заблудился, держись реки или ручья - всегда к жилью выйдешь.
Через пару километров показались избы.
Понаблюдав некоторое время за избами, Саша решил, что немцев в деревеньке не было, шумов моторов не слышно.
Он подобрался к околице и постучал в оконце.
- Кого в лихую годину носит?
- Свои!
К оконцу прильнул дед. Увидев Сашу, он покачал головой, но вышел на крыльцо.
- День добрый! - поприветствовал его Саша. - Не подскажете, что за село?
- Не село - деревня. Запонье называется.
- Это где, чей район?
- На запад Бобруйск будет - километров шестьдесят, на восток, в трёх километрах отсюда - Друть, река такая.
- Вот спасибо! А хлеба не найдётся?
- Погоди, мил человек.
Дед отсутствовал недолго. Спустя некоторое время он вышел и вынес в берестяном лукошке кусок хлеба, несколько луковиц, огурцы.
- Соли нет, извини.
- И на том спасибо.
- Ну, прощевай, служивый.
Саша отправился в обратный путь.
Когда бойцы увидели лукошко с провизией, они оживились, обрадовались - особенно старшина.
- Ты уж прости, Терёхин. Долго тебя не было, и мы, грешным делом, подумали - один ушёл. Одному-то легче прорваться.
Разделив по-братски скудную еду, они поели. Показалось - сил прибавилось.
Старшина определил по карте место нахождения группы.
Глава 8
МАСКАРАД
- Про деревеньку-то ты спросил, а где фронт, не узнал?
- Откуда деду знать?
Старшина почесал затылок.
- Да, пожалуй, - верно. А сам-то как думаешь?
- Полагаю - под Ельней, под Смоленском - туда идти надо.
Старшина долго смотрел на карту, прикидывал, вздыхал.
- Далековато получается, можем не дойти. Устроят немцы ещё одну облаву - всем хана будет. И ловко ведь как, едрёна вошь, колечко набросили! Чтобы своих сохранить, миномёты подтянули.
- Что же, дураки они - грудь под пули подставлять? Немцы с умом воюют да с техникой. Только мы со штыком да с трёхлинейкой, - тихо пробурчал Саша.
Старшина прищурился.
- Чтобы я от тебя таких слов больше не слышал. Дисциплину разлагаешь своим неверием в силу русского оружия. Ещё увидишь, что мы могём!
Саша спорить не стал, замолк. Если приведётся к своим выйти, этот разговор могут передать особисту, а лишних неприятностей для себя он не хотел.
- Старшина, а может - партизанскую войну устроим? Какая разница, где немцев бить? По-моему, так даже сподручнее - врага искать не надо.
- Не, я из кадровых. Привык приказы исполнять, а уж думать, где и как воевать - то командиры должны. Опять же, когда ты в армии, о боеприпасах, обмундировании и питании голова не болит - для того интенданты есть…
Старшина явно хотел пробиться к своим, отметая саму мысль о партизанской войне и диверсиях, как идущую вразрез с уставами. Так ведь не дойдёт группа до того же Смоленска - немцы не дадут. Двести километров по немецким тылам - нешуточное дело.
Группа окруженцев, хоть и солдаты все, не имеет необходимых навыков, патронов в достатке, еды. Однако командовал в группе старший по званию.
- Ну что, парни, подхарчились? Отдохнули? Тогда подъём!
Так всей группой и двинулись к реке.
"Ой, зря старшина группу так ведёт!" - Саша едва не застонал от досады. Впереди дозор идти должен. Поскольку группа малочисленная, хватило бы одного человека. Саша даже готов был взять на себя обязанность дозорного. Так и группу об опасности предупредить заранее можно.
Однако, хотя старшина был и смел, но твердолоб. Привык в армии бойцов строем водить, а ситуация изменилась.
К реке они подошли уже к вечеру. Переправиться вплавь сумели. Выжали одежду, натянули на себя - так быстрее высохнет.
Старшина приказал прибавить шаг - он решил как можно быстрее увести группу от реки. Саша мысленно одобрил его действия. Если сейчас ночёвку устроить, к утру замёрзнут все. Не смертельно, конечно, но чихать будут. А вот это уже плохо, чих - он далеко слышен, дальше, чем разговорная речь. В их положении, если старшина хочет вывести группу к своим, надо вести себя тихо, как мышам в амбаре.
Часа через два, когда одежда уже подсохла, и только портянки были ещё влажноватыми, танкист взмолился:
- Всё, старшина, не могу… Привал!
- Хорошо, делаем привал, темно уже, - согласился старшина.
- Можно оправиться и отдохнуть, - пошутил пехотинец, но никто не рассмеялся - люди были измотаны.
Сон восстановил силы, но всё тело ныло от жёсткой, покрытой корягами и корневищами земли, на которую попадали вконец обессиленные люди. А ведь вчера вечером земля им вроде ровной казалась.
Поскольку есть было нечего, бойцы двинулись дальше. Старшина вёл людей по компасу на северо-восток, желая по прямой выйти на Смоленск.
Через час, когда группа уже втянулась в монотонное движение, они вышли на опушку и тут же поспешно вернулись назад. Поперёк их движения проходила железная дорога.
Едва они убрались в лес, как на дороге показалась мотодрезина. Негромко постукивая движком, двухосная платформа медленно катила по железной дороге. Лёжа на платформе, два пулемётных расчёта нацелили стволы на обе стороны от рельсов. Стало ясно, что немцы охраняют дорогу, и переходить её следует со всей осторожностью.
Когда затих шум мотора и перестук железных колёс, танкист стащил с головы шлем и вытер рукавом взмокший лоб:
- Чуть не влипли!
Старшина из-за дерева осмотрел железную дорогу.
- Никого. Бегом - марш!
Группа перебежала рельсы и углубилась в лес.
С несколькими привалами они к вечеру добрались до деревни Залозье. Недалеко от крайних изб старшина объявил:
- Всё, привал. Завтра кто-нибудь в деревню сходит - сколько же можно без харчей! Ноги уже не держат.
- А ведь прошли немного, километров двадцать с небольшим, - заметил Саша.
- Отставить разговоры, отдыхать.
Утром, на рассвете, все проснулись от холода. Стоял густой промозглый туман, на траву выпала роса, и все промокли. Поёживаясь, бойцы вскочили, начали размахивать руками и приседать, пытаясь согреться.
- За провизией в село идти надо, - решил старшина. - Добровольцы есть?
Саше не нравилось, что в селе было тихо - это казалось ему подозрительным. Село - не город, люди просыпаются рано - надо обиходить и накормить скотину. А тут не слышно кудахтанья кур и хрюканья свиней.
- Старшина, - обратился он к старшему, - неладно что-то с деревней, не стоит туда идти.
- Тогда ноги от голода протянем. Нет добровольцев? Я сам пойду.
Старшина отдал пехотинцу свой ППД, карту и повернулся к Саше.
- Вроде у тебя пистолетик был? С ним сподручней за харчами идти.
Саша вытащил из кармана пистолет и отдал его старшине. Тот крякнул, провёл ладонью по усам, повернулся и пошёл прямиком к деревне.
Группа лежала на опушке, наблюдая за старшиной.
До околицы было едва ли сто метров. Старшина прошёл их быстро и скрылся за избой.
- Сейчас бы хлебушка с молочком! - мечтательно произнёс артиллерист.
- Ага, а ещё - яишню со шкварками, - поддержал его пехотинец.
Внезапно раздался выстрел, и из-за избы, размахивая пистолетом, выбежал старшина.
- Немцы! - громко закричал он.
Окруженцы схватились за оружие, защёлкали затворами.
Следом за старшиной выбежало несколько немецких солдат. У одного из них за спиной была странная штуковина - вроде баллона с воздухом для акваланга.
Саша даже удивиться не успел, как немец поднял трубку, и из неё ударила тугая струя пламени. "Конечно же это огнемёт! Как я сразу не догадался?" - подосадовал на себя Саша.
Одежда на старшине сразу вспыхнула, он закричал от боли. Окруженцы были в шоке от расправы над старшиной.
Медлить было нельзя. Увлечённые страшным зрелищем, немецкие солдаты на несколько мгновений потеряли бдительность. Этого оказалось достаточно. Саша прижал приклад к плечу, прицелился в огнемётчика и выстрелил. На таком коротком расстоянии пуля трёхлинейки пробила тело немца навылет - вместе с баллоном на спине. Из него вырвалось пламя, брызги его попали на стоявших рядом немцев. Тем стало не до потехи над старшиной - в панике они начали руками сбивать пламя с горящей формы.
- Чего разлеглись? Огонь! - зло крикнул Саша окруженцам.
Бойцы открыли огонь по солдатам. В несколько секунд немцы были перебиты. А старшина без признаков жизни упал на стерню и уже не шевелился. От тела его, от одежды шёл едкий чёрный дым. Страшное оружие - огнемёт. После напалма хоронить практически нечего.
- Уходим быстро! - скомандовал Саша.
Все бросились в лес. Неизвестно, сколько немцев в деревне, запросто могут преследование организовать.
- Эх, Кочкин! Предупреждал же я его - неладное с деревней, не надо ходить туда, - сокрушался Саша. Он бежал первым, выдерживая направление на северо-восток.
Минут через пятнадцать окруженцы без сил повалились на землю, хватая воздух открытыми ртами.
- Поку… шали… называется, - сипло, с паузами выдавил из себя танкист.
- Что делать будем? - отдышавшись, спросил Иван. Он явно признавал в Саше старшего, потому как не раз видел его в деле.
- Давайте решать, нас немного осталось, - стараясь сохранять спокойствие, обратился Саша к окруженцам. - Идём к своим, на Смоленск, или остаёмся в тылу и партизаним. Но потом, как решим, будем выполнять.
Похоже, окруженцы признали негласно его старшинство. Трое бойцов из группы старшины высказались за переход линии фронта - к своим.
- Я - танкист, мне боевая машина нужна, чтобы гадов этих сильнее бить. А в партизанах, кроме винтовки, ничего не будет, - пояснил танкист свою позицию.
Остальные согласно кивнули. Конечно, постоянно скрываться от немцев, нести потери, голодать - кому понравится?
- Эх, ребятки, думаете - сразу в действующие части вас возьмут? - попытался образумить их Саша, а сам подумал: "Нет, ещё помаетесь в фильтрационном лагере". Правда, об этом Саша не сказал ничего - случай, когда молчание - золото.
- Открой карту, - потребовал Саша.
Была проблема такая в войсках - карту умели читать немногие. Выходцы из крестьян и рабочих, даже окончившие военные училища, в оперативных картах разбирались плохо. Это уже потом, с года сорок второго - сорок третьего выпускники училищ стали приходить более подготовленными, могли легко обращаться с рациями, свободно читали карту, водили технику.
Читать карту - это не только возможность определиться на местности, это умение читать рельеф определения высоты. Это ещё и возможность определить реперы для стрельбы из танков, миномётов и пушек, умение определить скорость течения воды в реке и глубину. Знающий человек многое может почерпнуть из топографической карты.
Когда бежали, было не до ориентиров, но по карте было понятно: справа от них - Днепр, несущий в этих местах свои воды с севера на юг, и переправляться через него надо было по-любому. Вот Саша с группой и повернул на восток.
К полудню лес поредел, впереди открылся луг, за ним блестела вода.
- Отдыхаем, днём по открытой местности не пойдём, - распорядился Саша.
Бойцы улеглись на траву. Саша чувствовал острый голод и усталость. Вроде и прошагали сегодня немного, а ноги как чугунные. "Если не подкрепиться, завтра от усталости падать будем, - думал он. - Надо искать деревню, выпрашивать провизию - больше взять негде". И просить неудобно - не привык Саша попрошайничать. Тем не менее - голод не тётка.
- Вставай, пехота! - толкнул он в бок лежащего рядом пехотинца. - Ищи деревню и без еды не возвращайся! Выпроси, укради - но добудь! И - без мародёрства! Чтобы не позорил честь и достоинство воина Красной Армии!
- Есть.
Пехотинец встал, поправил на плече автомат, оставшийся от старшины.
- В какую сторону идти?
- Иди по лесу вдоль опушки и на открытое место не выходи. Днепр - вот он, стало быть, село, деревенька или, на худой конец, хутор должны быть обязательно.
Пехотинец ушёл с явной неохотой.
И тут подал голос танкист.
- Надо было меня послать.
- Чего же ты не вызвался добровольно?
- Ты же немца к немцам послал, - не ответил на заданный вопрос танкист.
- Это как? - удивился Саша.
- А ты разве не знал? Он из поволжских немцев. В армию ещё до войны призван был, потом - окружение. А нам политрук ещё в конце июня говорил, что немцев только в трудовые армии, на работу в тылу призывать будут. И евреев на передовую посылать нельзя - только в тыловых частях использовать.
- Не знал, - обескураженно ответил Саша.
- Может, он сейчас уже сдался немцам и сюда их ведёт. А у нас патронов - кот наплакал.
На Сашу как ушат ледяной воды вылили, аж холодный пот пробил. В таком случае надо срочно дислокацию менять, перестраховываться. А с другой стороны поглядеть - пехотинец этот воевал вместе с ними, в немцев стрелял, через железнодорожное полотно прорывался. Если бы хотел к немцам перейти, то сделать это можно было проще простого. Притворился бы раненым или убитым, а когда группа дальше пошла, поднял руки и прямиком - к гитлеровцам.
- Как ты говоришь, его имя и фамилия?
- Вилли Хаузе. Мы его Витей промеж собой называли. Когда мы с погибшим стрелком-радистом к группе прибились, он уже тут был. Кто он такой, из какой части - не знаю. Старшина его документы видел.
- М-да, занятно.
- Подозрительно! Я лично ему не верю.
- Подожди клеймо на человека ставить. Пока он ни в чём плохом не замечен, воевал не хуже других.
- Это - да, с этим не спорю.
Разговор затих. Иван и пушкарь осмысливали услышанное.
- Боец Кузьмичёв!
- Я!
- Лезь на дерево и поглядывай по сторонам. Если немцев увидишь, сигнал дашь. Я ничего плохого о Вилли Хаузе не думаю, но бережёного Бог бережёт. Остальным отдыхать.
Саша улёгся на траву, ноги поднял и положил на ствол дерева. Их в учебке в своё время сержант учил - так усталость быстрее проходит.
Все трое погрузились в сон.
Уже прошло часа четыре, когда прокукарекал петух - довольно близко и явственно.
Саша сразу проснулся. То ли сон приснился, то ли голодные галлюцинации? Откуда петуху в лесу взяться?
- Ну наконец-то! - прошипел сверху Иван. - Дрыхнете, аж храпом всех зверей разогнали.
Саша разозлился.
- Кто же в лесу кукарекает? Ты видел в лесу петухов?
- Так я по-другому не умею.
- Ну - куковал бы, как кукушка. Чего кукарекаешь?
- Так вон он, немец наш идёт!
- Тьфу ты со своим петухом, так бы сразу и говорил! Давай слазь оттуда!