Так говорил Аграмес и, мало кто из приближенных рискнул не согласиться с ним, глядя на многотысячные отряды войска гангаридов заполонивших равнину перед столицей Каси. И было горе тому, кто посмел заикнуться владыке державы Нандов о горькой судьбе прежних соперников Александра Дария, Спитамена, Пора и прочих правителей разоренных македонцами городов Инда. От подобных слов царь моментально приходил в бешенство и беспощадно карал.
Так всю тяжесть гнева, пришлось испытать на себе Бхишме, командиру колесничного отряда прибывшего из княжества Ваджи. Когда на воинском совете обсуждали численность войск противника, мудреный опытом воин имел неосторожность заметить, что не следует недооценивать воинского мастерства противника, сумевшего покорить Персию, Азию и царство Пора, бывшего данника Нандов.
- Как ты смеешь сомневаться в силах и способностях своего царя! - в гневе воскликнул Аграмес и тут же отдал приказ взять незадачливого советчика под стражу и отдать под суд, за оскорбление величия царя. От немедленной казни, колесничего спасло заступничества правителя Ваджи, раджи Тауни. Он напомнил былые заслуги Бхишмы при подавлении мятежа провинции Кошалы.
Не желая портить отношение со своими союзниками накануне решающей битвы, Аграмес не рискнул казнить колесничего.
- Хорошо, пусть посидит под стражей и собственными глазами увидит победу своего государя - решил Аграмес.
Александр так же, подобно царю гангаридов стремился к битве, которая должна была поставить точку в столь затянувшемся походе. Разгромив владыку Магадхи, повелитель Азии получал возможность выйти к берегу океана, который с древних времен символизировал у греков с краем Ойкумены, обитаемой земли. К этому географическому рубежу, обозначенному его учителем Аристотелем еще в детстве, Александр упрямо стремился время своего похода на восток. И теперь ему до заветной цели оставался только один шаг.
Благодаря сведениям полученных от своих индийских союзников, Александр так же имел достоверное представление о войске своего противника. При простом сравнении сил результат был не в пользу потрясателя Вселенной, и исход битвы казалось, был заранее известен. Уж слишком неравными были силы противников. Но это только казалось.
Простому арифметическому счислению, Александра собирался противопоставить войско, отлично подготовленное и закаленное в боях, главной силой которого были фаланга сарисофоров и катафракты. Все остальное, включая конных лучников, дилмахов, гипаспистов, пельтеков и пращников составляли общий фон действия, этих двух ударных сил македонского царя.
Так же, несмотря на бунт на берегах Гефасиса, в войске Александра по-прежнему сохранялся высокий боевой дух. Всё царское войско было прочно скреплено железной дисциплиной и представляло собой единое общее, готовое следовать за своим победоносным полководцем, чего нельзя было сказать о войске царя Аграмеса. Его основу состояли отряды из рекрутированных воинов различных земель державы Нандов, за плечами которых не было громких и славных побед. Поэтому, подобно Аграмесу, Александр был так же уверен в своих силах.
Кроме этого у македонского царя был такой весомый козырь как божественное происхождение. Со времен Троянской войны бессмертные боги перестали посещать земных красавиц и дарить им свое семя, из которого рождались герои способные на великие деяния. Века проходили за веками, но вот свершилось. Великий Зевс соблазнился красотой юной Олимпиады жены македонского царя Филиппа и, явился к ней в образе златорунного овна. От их любовной связи и появился на свет Александр, которому от рождения было предначертано покорить всю Ойкумену.
Эту красивую легенду македонскому царю подарил оракул верховного бога Египта Амона, во время его посещения святилища бога в ливийской пустыне. Слова священного оракула немедленно подтвердила царица Олимпиада и вооруженный столь мощным оружием, Александр устремился покорять Ойкумену. Благодаря божественному происхождению героя, его власти безропотно покорился Египет, персы признали полноправным наследником Дария, а гордые бактрийцы сочли за честь породниться с ним. В Индии были свои боги и свои легенды, но благодаря ловкому ходу Нефтеха. Александр и здесь получил божественную прописку, тогда как о происхождении Аграмеса было известно всем. Таковы были силы соперников, чьи армии неумолимо сближались.
И вот настал день, когда армия Александра приблизилась к Варакаси, вблизи стен, которой их поджидало многотысячное войско Аграмеса.
- Теперь они от нас никуда не денутся. Здесь лживый бог найдет свою кончину, а его нечестивая голова будет украшать ограду моего дворца. Ибо нет в мире силы, способной сокрушить мое войско - торжественно изрек Аграмес, глядя с крепостных стен на стан македонцев.
Продолжая убаюкивать себя скорой победой, владыка гангаридов упорно придерживался выжидательной тактики и позволил врагу разбить лагерь и даже провести разведку. Александр любезно воспользоваться этим подарком и до самого вечера, вместе с крылатыми скифами занимался рекогносцировкой местности и издали наблюдал за войском противника.
Глядя на огромное море лагерных шатров, раскинувшееся под стенами Варанаси, Александр испытывал двойственное чувство. С одной стороны он был рад встречи с войском гангаридов. Опытному воителю было достаточно одного взгляда, чтобы определить слабые стороны врага, открывавшие ему путь к победе. Подобно персидскому царю Дарию. Аграмес делал ставку на численность своего войска, принося в жертву его боевое качество. Это был истинно азиатский способ ведения войны, против которого у Александра имелось отличное противоядие.
Но одновременно с этим, холодок сомнения витал в душе полководца. Уж слишком большое число воинов собрал под свои знамена гангарид, превзойдя в этом даже Дария. Слабо вооруженные и плохо управляемые, гангариды все же представляли серьезную угрозу для македонского войска.
Сможет ли оно выдержать лобовой удар такой огромной массы людей? Не будут ли сметены, шестнадцать рядов фланги сарисофоров под мощным напором гангаридов, пока бронированный таран катафрактов будет пробивать вражеские ряды. И хватит ли силы ударному кулаку Александра сокрушить врага. Печальный случай прорыва персами левого македонского фланга в битве при Гавгамелах, Александр помнил постоянно. Тогда только мужество и выучка гоплитов, а так же жадность персидских всадников дало македонскому царю возможность прорваться к Дарию и обратить персидское войско в бегство. В противном случае, битва при Гавгамелах могла не закончиться победой Александра и Азия не пала бы к его ногам.
На военном совете, все командиры согласились с предложением Александра, что в предстоящем сражении македонцам следует придерживаться тактики уже неоднократно приносившей им победу. Фаланга сарисофоров и гипасписты на флангах будут сдерживать лобовую атаку войск противника, тогда как катафракты во главе с Александром будут наступать на правом фланге. Их главная задача заключалась в прорыве вражеского строя, выхода в тыл врага, и разгрома противника путем уничтожения или взять в плен владыку гангаридов, который согласно канонам азиатской тактики должен находиться в центре войска.
Соглашаясь с предложением царя, стратеги отлично понимали, что при таком столь огромной численности войск противника возможны любые неожиданности.
- Если верны донесения разведчиков и войско гангаридов в большей части составляют плохо обученные крестьяне не знающие строя и годные исключительно для тактики навала, они представляют для нашей фаланги большую угрозу - сказал Эвмен, сильно порадовав Александра. За короткий срок кариец проявил не дюжий талант стратега и Александр всегда с интересом слушал его. - Поэтому, для большего связывания наступательного порыва врага, я предлагаю построить гипаспистов на нашем левом фланге в косой строй Эпаминонда. Это построение прекрасно оправдывало себя против таких грозных воинов как спартанцы, думаю, и против Аграмеса поработает на славу.
- Отличный совет, Эвмен - похвалил стратега царь - но думается мне, что против такого числа противника и этого будет мало. Следует добавить к фаланге Кратера, гоплитам Эвмена и щитоносцам Мелеагра, еще вторую линию войск из отрядов Пердикки и Птоломея. Этим мы серьезно оголим центр, но думаю, сариссофоры справятся.
Александр на мгновение задумался, охватывая внутренним взором всю картину предстоящего сражения, а затем продолжил.
- Так же, для прикрытия левого фланга я выделяю скифскую кавалерию и легкую конницу во главе с Гефестионом. Больше, к сожалению, левому флангу ничего дать не могу. Вся остальная конница пойдет на правый край. Иначе мы можем поставить под угрозу выполнение всего нашего плана. Я должен быть полностью уверен, что моя кавалерия пробьет пехоту гангаридов.
Оборону лагеря я возлагаю на Неарха. Тебе же мой дорогой друг, предстоит защищать лагерь силами твоих моряков, на тот случай, если противник обойдет нас с флангов или не дай бог, прорвет наши построения. Задача сложная, но более ничего в запасе у нас нет, и тебе придется рассчитывать только на себя и свое умение.
- У тебя, для меня никогда не было легких дел - сварливо произнес флотоводец, притворно покорно вздыхая. Самым худшим наказанием для наварха было бездействие.
- А, что со слонами? - настойчиво спросил Мелеагр. Его щитоносцам предстояло в числе первых встретить живой таран Аграмеса, всегда выставляемый впереди войска. Александр вопросительно взглянул на командира пельтеков.
- Мои воины, государь готовы к встрече с этими зверями. Теперь мои метатели гораздо лучше знают все повадки этих животных, их особенности и самые уязвимые места. Мы сможем обратить этих чудовищ в бегство - твердо заверил Александра Никандр.
- Надеюсь у них получиться лучше, чем на Гидаспе - произнес царь, вспомнив, как его воины, впервые за все время похода отступили перед диковинным противником - и не забудьте о колесницах. По моим расчетам, они ударят одновременно со слонами.
- Мои лучники достойно встретят их - пообещал Клеон, командир лучников и пращников, имевших успешный опыт в борьбе с колесницами Дария и Пора.
- Тогда отдыхать, готовить оружие и спать - подытожил Александр и отпустил друзей.
Покинув шатер, Александр отправился смотреть свои боевые доспехи и оружие у пажей. Затем проведал своего коня, которого в память о своем любимце так же назвал Буцефалом. Тщательно проверяя снаряжение, царь уверенно и весело подбадривал солдат, обещая после битвы новых девчонок и хорошие сапоги для возвращения домой. Двигаясь по лагерю, он всем своим видом показывал окружающим свою уверенность в завтрашней победе. Подобная удаль сильно поднимала настроение солдат уже успевших оценить количество противника.
Мелеагр решил провести последние часы в обществе Антигоны, спеша насладиться простыми радостями жизни перед грядущей неизвестностью.
- Послушай Антигона - сказал македонец, нежно обнимая податливый стан своей рабыни - завтра будет большая битва, и по приказу царя лагерь будет охранять небольшой отряд воинов. И в случае нападения гангаридов на лагерь, их не хватит для защиты обозов.
- Неужели дело обстоит столь серьезно? - испуганно спросила фиванка.
- Хотя я полностью уверен в нашей завтрашней победе, все же не исключаю подобной возможности. И я очень не хочу тебя потерять из-за какой то шальной стрелы, копья или меча. Поэтому с началом битвы я приказываю тебе находиться в лагере, поближе к воинам Неарха. Тогда мое сердце будет немного спокойней.
- У меня есть своя защита, любимый - произнесла Антигона, и ловко выхватив из-под подушки кинжал, поднесла его к лицу Мелеагра.
- Увы - с грустью в голосе произнес стратег - при помощи этой игрушки ты сможешь убить одного, если сильно повезет то двух, прежде чем остальные убиют тебя. Так, что выполняй мой приказ дорогая плясунья.
Антигону охватило огромное желание поведать своему господину, что у нее имеется набор различных ядов, и она при желании сможет за себя постоять. С большим усилием она сдержалась и продолжала играть роль простушки, за которую её все принимали. После ухода Мелеагра Антигона достала из укромного места маленький ларец и открыла его. Внутри стояли два маленьких фаянсовых пузырька красного и синего цвета. Их фиванка приобрела еще в Вавилоне у одного из местных жрецов, на самый крайний случай жизни. После короткого раздумья девушка осторожно открыла красный флакон и осторожно разлила его содержимое по лезвию кинжала. Яд быстро высох и теперь представлял смертельную угрозу. Любому кого коснулся бы этот смертоносный клинок, жить оставалось менее минуты.
Едва взошло солнце, как македонский лагерь был на ногах, и солдаты начали выступать на поле битвы. Перед тем как войско вышло за лагерный палисад, Александр произнес перед солдатами речь. Сидя на черном жеребце, он медленно проезжал перед застывшими в строю воинами и говорил:
- Мои боевые товарищи! Мы вместе прошли Ионию и Фригию, Финикию и Египет. К нашим ногам пал грозный Вавилон и Персиполь, нам отдали свои сокровища Согдиана и Бактрия. Теперь перед нами Индия. Вы сами видите, сколь сказочно богата и прекрасна эта страна. Никто из смертных героев никогда не проникал так далеко как мы. Здесь мы разобьем новые города, в них любой желающий сможет остаться и вкусить плоды мирной жизни. Но для этого нужно выиграть это сражение, которое будет последним на пути к возвращению домой. Ибо дальше лежит только седой Океан, которым и заканчивается наша Ойкумена.
Царь Аграмес хочет одолеть нас своим числом. Он и не ведает, что весь наш поход мы неизменно воевали с врагами в меньшем количестве и всегда одерживали победы. Их даровали вам ваша смелость и храбрость, ваше умение и дисциплина, ваша выучка и стремление к победе. И сегодня я уверен, что вы вновь одержите славную победу над противником. Помните о ваших близких и родных, о тех, кто ждет в далекой Македонии. И пусть каждый из вас исполнит свой долг.
Так сказал царь, и воины ответили ему громкими криками, славя его и богов, обещая добыть нужную победу. Облаченный в золоченые доспехи, в красном плаще и рогатом шлеме, Александр первым начал выводил на бой своих верных гетайров. Вслед за ним, ободренные речью предводителя, македонцы и их союзники спешили занять места построения.
Аграмес напротив воодушевлял своих подданных предстоящей легкой победой, сравнивая своих воинов с могучими быками которым противостоят жалкие лягушата, раздувшиеся от своего тщеславия. Владыка обещал отдать лагерь врага на разграбление солдатам и большую награду за головы главных македонцев во главе с их царем.
- Эти головы я прикажу засолить и выставить перед своим дворцом в назидание другим выскочкам по желающим покорить царство Нандов - грозно вещал Аграмес со своего любимого слона. В далеком уголке при этом был неприятный осадок от сообщения начальника стражи о появлении в лагере люди от Чандрагупты. С кем они встречались, выяснить не удалось, и царь уверял себя, что это были простые лазутчики, а не тайные посланцы к неведомым ему заговорщикам.
Когда солнце уже встало, и окончательно рассеялся туман, со стороны реки громко и протяжно закричало множество птиц из речных зарослей, как бы предвещая большую бойню людей во славу их жадности и гордыни.
Впереди у македонцев находились пращники, лучники и пельтеки с небольшими щитами и короткими копьями. За ними грозной стеной стояла фаланга сариссофоров подпертая гоплитами и щитоносцами по бокам. Чуть выдвинувшись в бок, за ними стояла вторая линия гоплитов с конницей по бокам возглавляемая Гефестионом и Александром.
У Аграмеса все пространство занимало пешее войско с легким вооружением. Впереди располагались колесничие и слоны, собранные со всего царства. Их задача была нанести ощутимый урон неприятелю, которого добьют своей массой пехотинцы. Благородных кшатриев владыка поместил по краям, обязав их громить фланги и преследовать противника.
Первыми по сигналу царя в бой устремились колесницы и слоны. Взметая тучи пыли и песка, грозно грохоча, колесницы неслись во весь опор на врага, намериваясь разгромить его стройные ряды. За ними, управляемые погонщиками широким строем двинулись слоны со стрелками на спинах.
От движения серых гигантов жалобно загудела земля, с каждым мгновением все больше и больше увеличивая его мощь. Казалось, что на людей несется ужасная стена, состоящая из рева, грохота, ржания и криков. От этого возникало дикое желание бросить все на свете и бежать, бежать как можно быстрее и дальше, позабыв обо всем лишь бы избавиться от этого кошмара. Но македонцы к огорчению Аграмеса, наблюдавшего за ходом сражения со своего слона, не обратились в бегство, и лишь замерли в ожидании противника.
Стоявшие впереди фаланги легкие пехотинцы, внимательно наблюдали за стремительно приближающимися к ним колесницами гангаридов, чтобы в нужный момент обрушить на них свой удар. Минута, другая и вот уже град камней, стрел и дротиков обрушился на противника атакующего македонское войско.
Главной целью метателей были возницы, не имевшие щитов, а так же сами лошади. Любое их ранение, не говоря смерти, приводило к нарушению координации движения колесницы. Лишившись управления или одной из лошадей, они либо переворачивались, либо не могли продолжать атаку. Кроме этого, воины Александра издавали громкий нестройный крик, сильно пугающий лошадей и заставлявший животное отворачивать в сторону. Подобная тактика был с большим успехом опробована македонцами ранее против колесниц Дария и Пора, не подвела она и на это раз.
Подвергшись обстрелу, колесницы быстро утратили свой атакующий напор. Многие повозки гангаридов сталкивались друг с другом, цепляясь между собой колесами. Иные переворачивались, образуя завалы из человеческих и лошадиных тел мешавших движению других, следующих за ними колесниц. Обнаружив перед собой эти препятствия, возницы были вынуждены либо останавливаться, либо отворачивать в сторону и покидать поле боя.
Некоторой части колесниц Аграмеса все же смогли прорваться через цепи вражеских стрелков и устремились на македонскую фалангу. Громко кричали колесничие, призывая своих коней ускорить бег и те, откликались резвостью своих ног. Грозно сверкали на солнце серповидные косы укрепленные на колесах и жала копий укрепленных на дышле колесницы.
Ещё немного и колесницы врага врежутся в македонских воинов, превращая их тела в бесформенную кашу, обильно поливая землю Ганга их кровью. Таков был замысел Аграмеса, но ему не суждено было сбыться. Колесницы только приближались к фаланге, а гоплиты уже проворно разбегались в разные стороны, давая проход смертоносным повозкам, и вновь смыкались единым, несокрушимым строем. Отрезанные столь необычным манером от своих главных сил колесницы, становились легкой добычей пельтеков, забросавших сидевших в повозках врагов копьями. Обратно не смог вырваться ни один воин Аграмеса.
Те колесницы, что избежали столь печальной участи и повернули обратно, столкнулись с наступавшими им вслед слонами. Многим возницам их мастерство и искусство в управлении лошадьми помогло избежать встречи с серыми гигантами. Но были и такие, кто все же сталкивался с огромными животными, губя себя и раня их, или заставляя слонов убегать с поле боя, так и не вступив в схватку с врагом.
С несколько поредевшими рядами вторая ударная сила Аграмеса приближалась к врагу. Сидевшие на шеях животных погонщики, уверенно направляли слонов в сторону ощетинившейся копьями фаланги. Разгневанный неудачной атакой колесниц, царь гангаридов с замиранием сердца следил за наступлением огромных животных.