Только теперь уже мало кому везло. Проигравшие мужики расходились, недовольно бормоча угрозы. А чего бормотать-то? Что их сюда силком тянули?
- Может, и нам сыграть? - азартно обернулся к Порубору Твор. Юноша едва удержался, чтоб не отвесить отроку хорошего подзатыльника. Тоже еще, игрок выискался. Вовсе не для игры задержался у колпачников Порубор, узрел в толпе мужиков конкурента - мосластого длиннорожего мужика с клочковатой бородой и нечесаной шевелюрой, Ерофея по прозвищу Конь. Он и в самом деле чем-то походил на лошадь, особенно когда смеялся, показывая крупные желтые зубы. Неплохой проводник, Ерофей был скуп до неприличия, но была в нем одна не очень-то совместимая со скупердяйством черта - Порубор про это знал, - любил Ерофей, сорвав с клиентов приличный куш, попытать счастья в игре. Обычно - в кости, но вот, видно, дошел и до колпачков. Правда, пока не играл, присматривался; Порубору стало любопытно - откуда у конкурента навар? Вроде и не сезон еще. Вот и стоял парень, высматривал да прислушивался - может, проговорится Конь? Бывали случаи. Глядишь, и дорожку ему перебежать можно будет - как не раз уже поступал и сам Ерофей.
- Ну, может, хоть разок попробуем, а? - не унимался Твор. Порубор шикнул на него, отвел в сторону, показал на высокого и худого носатого парня в длинном, до самых пят, балахоне.
- Знаешь, кто это? - с усмешкой спросил отрока.
- Нет.
- Войтигор, волхв-чаровник, - тихо пояснил юноша. - Ему эти колпачки - раз плюнуть. Вот и смотри, дадут ли ему сыграть?
Твор присмотрелся и увидел, как вокруг чаровника, откуда ни возьмись, появились дюжие угрюмые мужики, в том числе и тот, пахнущий навозом, смерд, что выиграл у колпачника бусину. Мужики, словно бы невзначай, прочно перекрыли волхву все подступы к колпачкам и посматривали на него, ухмыляясь.
- Чего это они, а? - с опаской спросил Твор.
- Это тоже колпачники, "стражи". Тот, что с колпачками, - "верчун", а кто выигрывает специально, чтоб таких, как ты, дурачков заманить-подзадорить, так и прозывается - "везун".
- Так что, выходит, целая шарага их тут?
- А ты думал?
- Что ж их князь не разгонит?
- Разгонял уж не раз. Да только толку мало - все равно играют. Да ведь и силком никого к себе не тащат, серебришко, словно тати, не отнимают. А что проигрывают раззявы - так это их беда, не княжья. Не играй - и не проиграешь.
- Ой, смотри, смотри, прогнали волхва-то!
- Колпачники всех чаровников знают. Они, чаровники-то, на чарках гадают, для них в колпачках тайн нет. Враз горошину найдут, выиграют или выведут нечестного "верчуна" на чистую воду.
Волхв Войтигор отошел в сторону и обиженно поглядывал на колпачников, но не уходил - видно, на что-то надеялся.
- А мы-то зачем тут стоим, смотрим? - поинтересовался вдруг Твор.
- Видишь того мужика, мосластого, с бородищей что веник? - незаметно показал рукой Порубор. - Это Ерофей Конь, давний мой враг и завистник.
- Неужто и он в колпачки играет?
- Играет, когда много серебра вдруг зазвенит в его калите. Вот я и хочу вызнать - откуда серебришко? Постоим немного, посмотрим. Во-он, как раз его очередь.
Порубор с Твором подошли к играющим ближе.
Поначалу Ерофею везло - видимо, "верчун" его специально заманивал, знал - просто так Конь играть не станет. Выиграв несколько медных монет, радостно ухмыляющийся Ерофей вытащил из-за пазухи плоское серебряное кольцо с несколькими лепестками, такие кольца модницы любили подвешивать к вискам. Вот это кольцо и поставил Ерофей на кон. И конечно же, проиграл! А потом проиграл и монеты, и бусины, и даже снятый с себя пояс, красивый, видно, только что купленный. Пытался снять и кафтанец, да колпачник поморщился - нужна больно эта сермяга! Так и пошел восвояси проигравшийся в пух и прах Конь. Шел, понурясь, пока не наткнулся на такого же грустного чаровника. Поднял голову, пробормотал просительно:
- Угостил бы медком, Войтигоре?
- Пошли, - неожиданно согласился волхв. - Медком не медком, а бражкою угощу все же.
- И то дело! - повеселел проводник. - Дай-ко обниму тебя, брате!
Так, в обнимку, и пошли они в ближайшую корчму, где и просидели до вечера.
А Твор вдруг почувствовал, как надавило на мочевой пузырь. Подергал Порубора за рукав.
- Где бы отлить?
- А вон, за березами. Суконце только не потеряй.
- Ужо не потеряю.
Быстро справив свои дела, отрок подтянул порты, подхватил положенное на землю сукно и только собрался идти, как нос к носу столкнулся с горбатой, противного вида старухой в засаленной черной накидке и с ожерельем из сушеных лягух на тонкой морщинистой шее.
- Ш-ш-ш - схватив Твора за руку, зашипела старуха. - Вижу-вижу, летит черный ворон, на тебя смотрит, клювом качает. - Бабка завыла: - У-у-у заклятье на тебе, отроче, камень черный, заговоренный, ухватить бы его - кха! кха! - да нету милости. А то, что в руках несешь, - брось, брось скорее - кал это. Кал! Нету тебе жизни, нет.
Твор попятился. Ну ее, дуру, - еще кинется. Хотя, может, и есть в ее словах доля правды.
- Ш-ш-ш… - снова зашипела старуха, взмахнула костлявой рукою…
- Шла бы ты прочь, Каргана, - неслышно подойдя сзади, сказал Порубор. - Чего это ты не на своей земле промышляешь?
- А там облава княжья, - обычным голосом, безо всяких шипений и завываний отозвалась бабка. - Этот парень с тобой, что ли?
- Со мной. - Порубор усмехнулся. - Погоди, не уходи, Каргана. Дело есть - поговорить надо.
Старуха подбоченилась.
- Ну, говори, какое у тебя дело?
- Обычное. - Юноша приказал отроку: - Посмотри-ка вокруг, Творе. Как кто появится, свистнешь. - И снова повернулся к Каргане: - Только что колпачники колечко височное запромыслили, серебряное. Мне б на него взглянуть поближе.
- Хм, - задумалась бабка. - Так сходи, выкупи.
- Понимаешь, слухи пойдут: кто выкупил, да зачем, да чье колечко…
- А чье колечко-то?
Порубор пожал плечами.
- Ладно, - согласилась бабка. - Не хочешь говорить, не надо. Только чую я, никак, Коню дорожку перебежать хочешь.
Юноша вздрогнул, а бабка весело засмеялась.
- Никак, угадала? Ладно, молчу, молчу… Сколько дашь?
- Не обижу. Добудь только. Когда я тебя обманывал?
- Так ведь и я. - Бабка усмехнулась. - Кто тебя с Харинтием - то свел? То-то! Где потом найти-то тебя, на Звериновой корчме?
- Там. - Порубор кивнул и обернулся к Твору: - Пошли, отроче.
Хельги вошел в горницу и залюбовался супругой. Хороша была княгиня - высокая, с чистою, белой, как морская пена, кожей и темно-голубыми, как воды фьорда, глазами. Сельма передала играющих дочерей служанке и обняла мужа.
- Я так скучала по тебе, ярл! Князь улыбнулся.
- Ты неплохо справилась с властью. Признаться, в полюдье я частенько подумывал, что зря отослал в Новгород Ирландца.
- Я же теперь княгиня, - улыбнулась молодая женщина, дочь простого северного крестьянина-бонда. - К тому же мне помогал Ярил. А насчет Ирландца… Наверное, я так никогда и не сумею поверить ему окончательно. Слишком уж гложет прошлое. А тебя?
- Иногда, - усаживаясь на лавку, признался Хельги. - Но нужно жить не прошлым, а настоящим и ради будущего. А Ирландец, несмотря на все его прошлые гнусности, человек стоящий и нужный. Думаю, он справится с Новгородом и поможет в Ладоге Снорри.
- Снорри. - Княгиня неожиданно улыбнулась. - Он был когда-то самым младшим из вас… Помнишь, какие ребята были: Ингви Рыжий Червь, Харальд Бочонок?
- Помню, - глухо ответил ярл. - Надеюсь, им хорошо и весело в Валгалле, в золотых чертогах Одина.
- Сколько уже Снорри? Кажется, двадцать три… - продолжила Сельма. - Он так до сих пор и не женат.
- У него есть наложницы… А жениться он всегда успеет. Главное - сделать правильный выбор.
- Как сделал ты?
Сельма подошла к мужу сзади, расстегнув тунику, ласково погладила руками шею.
- А почему у тебя совсем нет наложниц и до сих пор всего одна жена? - тихо спросила она. - Ведь ты же конунг!
- Потому что мне хватает тебя, - прошептал Хельги и обернулся. Сельма уже снимала платье.
Бросив тяжелую ткань на пол, потащила мужа к ложу. Князь невольно залюбовался ее точеным телом - белым, поджарым, стройным, с большой, налитой соком, грудью. Трех дочерей уже родила ему Сельма, а по ее фигуре и не скажешь - все как девочка, длиннонога, тонка в стане.
- Иди сюда, милый. - Сельма повалилась на ложе, потянув за собой мужа. И Хельги, ощутив жар любви, сбросил на лавку тунику…
Сельма… Хельги давно уже ощущал ее как бы частью себя, потому и не считал нужным заводить наложниц, хоть это и было положено по его княжескому статусу. Что же касается жен… Ладислава, северная красавица с золотым водопадом волос и томным васильковым взором, она ждала его в Ладоге, ждала каждый день и каждую ночь - Хельги знал это и мучился сам. Позвать Ладиславу сюда, в Киев, объявить законной женой? Сельма вряд ли будет против, знает - так и должно быть у славного конунга. Нет, Сельма не станет возражать, а вот Ладислава… Согласится ли она променять свою нынешнюю свободу на нелегкую долю Княжьей жены, к тому же не главной? О, боги, если б знать ответ. Да знает ли его и сама Ладислава? Лада… Иногда казалось - бросить бы все, поднять на ладье парус и уплыть на север, к любимой. И там через некоторое время снова ощутить тоску по семье, по дочерям, по Сельме.
Князь покачал головой, прислушался - кто-то поднимался по ступенькам крыльца. Осторожно, чтоб не разбудить Сельму, Хельги оделся и, набросив на плечи плащ, вышел в людскую.
Тут же - словно только того и ждали - заглянули в двери тиуны.
- Ярил Зевота к тебе с вестями, княже! Позвать сейчас, иль пусть обождет?
- Зовите.
Ярил - белобрысый, длинный, с хитрыми глазами, - войдя, поклонился, поправил сползший с плеча фризский плащ.
- Ну, чем порадуешь, друже? - Хельги деловито кивнул в сторону скамьи. Ярил, поклонившись, уселся, вытащил из поясной сумы пергаментный свиток с красной печатью.
- Из Новгорода тебе, князь.
- Ага! - обрадовался Хельги. - Наконец-то послание от Ирландца.
Сорвал печать, развернул свиток, вчитался… Посидел, покачал задумчиво головой, протянул пергамент Ярилу.
- Прочти.
Непростые дела описывал Конхобар Ирландец. Волхвы новгородские - Малибор, Кармана и прочие, - осмелев, подняли головы. Замыслили снова выкликнуть новгородским князем Квакуша, слабоумного Малиборова сына. За него бы сами правили. Уже принялись мутить народ, да Ирландец тоже не лыком шит - тут же просчитал их маневры и нанес упреждающий удар. Правда, кое-кто скрыться успел, в том числе и Малибор с Карманой.
В общем-то, на этом и заканчивались собственно новгородские новости, дальше начинались ладожские. А те были еще хуже! Во-первых, именно туда сбежали непойманные новгородские волхвы, наверняка затаившие лютую злобу, а во-вторых… Во-вторых, в ладожской земле многие хотели призвать нового князя, бродили по дорогам и весям недовольные, а в дальних урочищах нагло задерживали выплату дани. Мало, слишком мало было в Ладоге верных людей, мало и в самом граде, и того меньше в лесах, на Паше, Капше, Сяси, Мологе…
Ну а кто там был у Снорри, на кого можно было бы положиться? Найден - тиун с Маленой, супругою, вот, пожалуй, и все. Ну, еще Дивьян на дальнем погосте, так он молод еще. Что же касается Никифора, тот основал монастырь за Шугозерьем и в мирские дела не лез. Да и слишком уж далеко он от Ладоги, а путей - в весеннюю-то распутицу - никаких. Выходило, самому нужно ехать в Ладогу, наводить порядок с верной дружиной, укрепить пошатнувшийся авторитет, да так, чтоб никому неповадно было! Однако ж сейчас не пойдешь, в мае только. Месяц еще. Целый месяц. Ну, месяц продержится Снорри, надежда есть. Да и Ирландец, ежели что, поможет.
- Прочел? - Князь посмотрел на Ярила. Тот кивнул, покачал головой.
- Похоже, смута надвигается в Ладоге.
- Да не "похоже", а надвигается, - невесело усмехнулся Хельги. - Скоро пойдем походом. Успокоим кое-кого, наведем порядок. Чай, вскорости-то мятеж не подымут - время для этого нужно… О чем еще поведать хотел? Не слышно ничего о Чернобоге?
- Нет, - ответил Ярил. - Послухи в корчме Мечислава - людина, если б что прознали, давно донесли бы. Значит, не в Киев подался волхв.
- Тогда куда же? Может, и правду говорили Колимог с Кувором - к дружку своему волхв подался, в леса, к Лютонегу - кудеснику?
- Может, и так. - Молодой тиун поджал тонкие губы. - Есть, правда, и другая зацепка, только очень слабая.
- Ну-ну? - заинтересовался князь.
- Войтигор - чаровник, послух мой, пьянствовал недавно в корчме с неким Ерофеем Конем, проводником известным. Так вот, серебришка заработал Ерофей трудами своими изрядно, а где заработал - про то не поведал. Хвастал только, будто проводил на север, к Ловати, какого-то знатного волхва.
- Так… Волхва, говоришь? А откуда волхв тот?
- Про то Конь не сказывал.
- Так схватить!
- Поздно. Вчера еще ушел в леса Ерофей. - Ярил немного помолчал и с хитрецой взглянул на князя: - А вот родич супружницы моей, Порубор, кое-что подарил мне… Коня вещица, он ею с колпачниками расплачивался.
Тиун вытащил из сумы плоское серебряное колечко с вытянутыми лепестками.
- Семь лепестков, - тихо произнес князь. - Из радимичских земель колечко… Чернобог! Чувствую, он это. На север подался, к Ладоге… - Хельги вздохнул: - Там его только и не хватало.
Глава 5
ТУРИСТЫ И МЕСТНЫЕ ЖИТЕЛИ
Наши дни. Август. Восток Ленинградской области
…Зверь появился снова. Его крылья рассекали воздух все ближе и ближе и наконец ударили меня по лицу. Невероятная боль обожгла меня, я закричал изо всех сил.
Карлос Кастанеда. "Дверь в иные миры"
Игорь взмахнул веслом, и юркая, груженная рюкзаками байдарка ткнулась носом в берег. Сидевшая впереди Марина осторожно выбралась на песок, подтянула суденышко. Акимцев помог ей веслом, затем вытащил рюкзаки, вынес на поросший невысокой травой берег. Хороша речка Павда, да порожиста, камениста, а воды в это лето случилось мало. Вот и вручались - то проводили лодки меж камнями, то перепиливали перегородившие путь, сваленные бобрами деревья, то вытаскивали байдарки на берег - обносили совсем уж непроходимые места.
- Говорил, надо было на Лидь идти, - выпрыгивая на берег, буркнул Иваныч - коренастый широкогрудый мужик с вечно красным лицом и простуженным басом.
- Ничего, на Лиди сейчас тоже воды мало, - откликнулся его напарник по лодке Макс - патлатый парень лет двадцати, басист из новой группы Акимцева. Именно Макс и подбил Игоря отправиться в водный поход: отдохнуть, расслабиться. Акимцев не долго думал, отдохнуть и в самом деле надо было, спросил только, можно ли взять с собой девушку. Макс засмеялся и сказал, что хоть двух. Кроме Марины, в небольшой - из трех лодок - группе были еще две девушки-студентки - Инга и Саня, то ли родственницы, то ли хорошие знакомые организатора похода Макса.
Выбравшись на берег, Макс достал из рюкзака карту, задумался.
- Значится, так…
Иваныч и Марина с Игорем подошли ближе.
- Мы сейчас здесь. - Макс ткнул пальцем. - У заброшенной деревни Хазуново, дальше, вниз по реке, - Пялья. Предлагаю ночевку устроить здесь.
- Интересно, лавка в этой Пялье есть? - усмехнулся Акимцев. - Пивка бы купить, а то надоело уже один самогон хлестать. Ладно вечером, а днем, на жаре…
- Да, думаю, есть лавка, как не быть? - пробасил Иваныч. - Тут деревень много - Макарьино, Андронниково, Олешково, в какой-нибудь да отыщется магазин. Вот мы с тобой, Игорь, сейчас его и поищем, палатки только раскинем да лодки вытащим.
Игорь кивнул и вместе с Иванычем направился к лодкам.
- Ну, вы совсем с ума сошли, мужики! - шлепая босиком по воде, подошла к ним Инга, белокурое, голубоглазое создание в коротких шортиках и ярко-оранжевом топике. - Макс что, совсем спятил? До вечера еще - как до Багдада пешком, чего тут стоять-то? Лучше б погребли еще да встали где-нибудь сразу за деревнями.
- Нельзя нам у деревень становиться, девушки, - ухмыльнулся Иваныч. - Вы на себя-то посмотрите! Экие красавицы эротичные. Прямо секс-бомбы. Да на вас все местные обормоты слетятся, как только увидят, и не будет нам, бедным туристам, ни сна, ни покоя. Так что прав Макс, тут и встанем. А завтра поднимемся пораньше да догребем, не торопясь, до Усть-Капши… А можем и у Шуг-озера остановиться, помните, такое большое селенье?
- Да помню, - улыбнулась Инга. - Мы ж через него заезжали.
- Там, кстати, и сеть есть. Мегафоновская.
- Да ну? Что, правда есть? - не заходя в воду, спросила с берега Саня, смуглая брюнетка с чуть раскосыми карими глазами, одетая в красный купальник.
- Есть, есть, - заверил Иваныч. - А может, и здесь берет, на холмике где-нибудь. Мы с Игорьком, как в магазин пойдем, проверим.
- Ой, и мы хотим с вами в магазин! - закричали девушки. - Ну правда, одичали уже.
Акимцев засмеялся:
- Да уж, одичали… В Паш-озере кто пол-лавки скупил?
- Ладно уж, - улыбнулся Иваныч. - Возьмем девок, веселей идти будет. Только, девушки, - чур, сначала работа. Палатки, лодки, дровишки…
- Ну, дровишки - это уж ваша, мужики, забота.
Иваныч с Игорем быстро вытащили байдарки на берег, перевернули их и, прихватив пилу, направились к стоявшей чуть в сторонке сушине - спилить да поколоть на дровишки. Девчонки тем временем поставили палатки, а Макс натянул меж подходящими деревьями тоненький металлический тросик - подвешивать котелки над костром. Распилив сушину, мужики взялись за топоры.
- Ладно, не складывайте в поленницу, - махнул рукой Макс. - Пока вы в лавку ходите, мы с Саней тут наведем порядок. Верно, Саша?
Саня улыбнулась, без всякого смущения обняла Макса, взъерошив его светлую гриву, кивнула:
- Конечно, наведем. И даже борщ сварим, только вы не долго ходите - остынет.
- Остынет - разогреем, - улыбнулся Иваныч и, выждав момент, когда Марина скрылась в палатке, подмигнул Игорю: - Ну что? По чуть-чуть? На дорожку.
Акимцев молча махнул рукой и вслед за Иванычем скрылся за косенками. Иваныч вытащил из кармана вместительную никелированную флягу и пару маленьких металлических стопочек.
- Ну, Игореша…
Только налили, как вдруг:
- Эй, мужички, вы чего там так долго?
- Пописать спокойно дайте, - глухо откликнулся Иваныч, потом повернулся к Игорю: - Ну, за путешествие!
- Чтоб как началось - так и закончилось, - поддержал Акимцев.
Чокнувшись, выпили, закусили какой-то пахучей травкой - петрушкой или сельдереем, вышли из сосняка.
- Ну, вы что там, справились али нет еще? Ну, блин, копуши!
- Да справились, вас только и дожидаемся. Так и пошли, вчетвером, впереди - Акимцев в спортивных штанах с лампасами, Иваныч в камуфляже, потом девчонки - белобрысая Инга в шортиках и топике и Марина, стройная, загорелая, голубоглазая, в синей, с узкими бретельками, маечке и ослепительно белых шортах - и как ухитрилась не запачкать? Или специально берегла для особых случаев?
Игорь оглядывался на нее по пути, вроде бы невзначай, и завистливо вздыхал, хорошо себе представляя, чем сейчас занимаются оставшиеся на берегу Макс и Саня.