- Разумеется. По факту смерти Филиппа Шлага ведется расследование, посему, пока мною не будет осмотрено все, что может представлять в свете этого интерес для следствия, никто не может остаться наедине с возможными уликами.
- Уликами? - растерянно переспросил секретарь ректора и посмотрел на Бруно; тот пожал плечами. - Вы что - всерьез? Это что же - убийство?
- Это я и стремлюсь выяснить. - Курт движением головы велел Бруно отойти и растворил дверь. - Прошу.
Войдя в комнату, Шепп остановился в нескольких шагах от постели, глядя на тело придирчиво и с некоторой долей неприязненности; наконец, обернувшись к Курту, он заметил вполголоса:
- Что-то на убийство не слишком похоже.
- Ну, разумеется, горло у него не вскрыто и нож в животе не торчит, - согласился тот. - Однако же, я тебе, кажется, представился, не так ли? Какие, в таком случае, вопросы?
Того, как секретарь покривился, было невозможно не увидеть, да тот и не стремился сокрыть пренебрежительного отношения к словам майстера инквизитора.
- Прошу прощения - вы всерьез предполагаете, что его уморил злой малефик? - уточнил он с откровенной издевкой. - Да вы шутите.
- Ага, - хмуро согласился Курт, выкладывая на стол список вещей. - Я вообще парень веселый и люблю зажигательный и искрометный юмор. А теперь к делу; дабы сберечь нам обоим время, окажу некоторую помощь - вот перечень его пожитков, переписывай, а я тем временем задам тебе пару вопросов. Это - понятно?
- И как ты с ним ладишь, - вздохнул секретарь в сторону Бруно, и тот, отвернувшись, нервозно дернул губами.
Курт кинул взор на своего подопечного, чуя неладное, вновь на секретаря, примостившегося у стола, и медленно произнес:
- Вопрос первый: вы знакомы?
- Да, - неохотно откликнулся Бруно, снова прислонившись к стене и по-прежнему глядя в сторону. - В некотором роде.
Ну, разумеется, уже сам домыслил Курт - в отличие от него, просидевшего пять с лишком месяцев в архиве над старыми бумагами, тот едва не всякий вечер пропадал куда-то, возвращаясь нередко затемно; будучи некогда студентом, пускай и весьма краткое время, с кем еще в Кельне он мог свести столь тесное и продолжительное знакомство? Разумеется, с учащимися местного университета… Это хорошо - лишний источник информации не повредит; надо думать, за эти почти полгода он многих успел узнать довольно близко и, быть может, сумеет рассказать что-нибудь интересное.
- Ясно, - кивнул Курт, пристраиваясь полубоком на краешек стола; взглянув на перо в руке секретаря, он спохватился, выхватив его одним движением. - Ну-ка, дай.
Имена соседей покойного он записал на обороте перечня его имущества прямо здесь же, не таясь, и когда Шепп, перегнувшись к нему через стол, поправил господина дознавателя в написании одной из фамилий, Курт лишь кивнул, благодаря за помощь.
- Теперь вопрос второй, - продолжил он, возвращая перо и помахивая листом, дабы просушить чернила. - Лично ты насколько хорошо знал Шлага?
- Не так чтоб очень, - откликнулся секретарь, принявши положение 'наизготовку' и многозначительно глядя на список в руке Курта; тот положил лист на стол. - Я с факультета литературы, он - ботан, девки нам нравились разные, пиво я темное не люблю, он к петушиным боям равнодушен.
- Тогда - третий вопрос, - кивнул Курт. - Была ли у него любовница? Или, может, кто-то, на кого он хотя бы положил глаз?
- Представления не имею, настолько хорошо мы знакомы не были. Вам бы поговорить с его приятелем, они соседи, с Германом… - он приподнял край листа перед собою, ища имя в списке; Бруно нехотя разлепил губы, тихо подсказав:
- Фельсбау.
- Верно. Вообще, - на миг отвлекшись от писания, заметил секретарь, - вам бы, майстер Гессе, лучше расспросить своего помощника, он со многими знаком и знает побольше моего.
- Я это учту, - сухо отозвался Курт. - Однако же, ведь тебе по должности полагается знать не менее. В чем дело?
- В чем дело? - хмыкнув, переспросил тот и ткнул пером в сторону неподвижного тела на постели: - А вот он, прежний секретарь; я на этой должности с сегодняшнего утра, всего-то пару часов, посему удивляться тут нечему. Ваш же помощник с нашими слушателями общается не первый месяц почти каждый день, а стало быть, лучшего информатора вам не найти.
Курт молча перевел взгляд на белое лицо Филиппа Шлага, мимовольно постаравшись отыскать в нем хоть оттенок следа того растерянного упрека, что причудился (или все же увиделся?..) еще только несколько минут назад, однако лицо это вновь было преисполнено лишь все того же покоя, тишины и блаженства.
Стало быть, умерший был секретарем; может ли здесь таиться корень преступления? Что может сделать, захотеть сделать или помешать сделать тому, кто захотел, секретарь ректора университета - что такого, чтобы за это расплатиться жизнью? Есть ли смысл разматывать эту линию, или же это ложный след?
- Что, кроме возни с умершими, входит в твои обязанности? - спросил он, глядя, однако, все так же на тело перед собой. - О них ты мне можешь сказать, или и это тоже тебе неведомо?
- Грех вам измываться над несчастным, - с тяжким вздохом укорил его Шепп, не отрывая взгляда от ровных строчек перед собою. - И без того мне тяжко немыслимо, лишь токмо воображу себе все те тяготы и труды, кои мне предстоят…
- Откажись от должности, - не вытерпев, ухмыльнулся Бруно; тот приподнял голову, окинув его исподлобья убивающим взглядом.
- Да? А стипендиум ты мне станешь выплачивать?
- Тогда не хнычь.
- Так значит, - перебил подопечного Курт, - от твоих грядущих дел будет не только бессонница и головная боль, но и кой-какая выгода?
- Ну, выгодой это называть было бы слишком громко…
- Да неужто? Парень, то, что я задаю тебе вопросы, не означает, что сам я ничего не знаю; просто исправь меня, если я что-то запамятую. Ты составишь список вещей умершего, который будет прилагаться к извещению о его смерти, каковое (тоже ты) отошлешь его семье, и если никто не явится за ними в означенный тобою срок, вещи будут принадлежать университету. Поскольку же подштанники и две рваные книжки университету не нужны, они будут проданы (через тебя же), а доход будет привнесен в казну учебного заведения (тобою же, ибо на тебе также лежит забота о бухгалтерии). Разумеется, та часть, что связана с расходами ректората, не под твоим контролем, но все остальное - это в твоем ведении. Я пока все верно говорю?
- Даже слишком, - тихо буркнул тот, снова на миг отвлекшись от своей работы; Курт кивнул.
- Хорошо. Также ты будешь заниматься перепиской университета, блюсти архив, на тебе будет сношение университета с магистратом, ректората - со студенческим советом… Так? Если кто-либо из студентов провинится, за исполнением наказания тоже будешь надзирать ты от имени ректора; кстати, в особенности это любопытно в связи со штрафами, которые ведь можно и не уплачивать, если секретарь… так скажем - позабудет упомянуть о проступке. За умеренную мзду, само собою.
Шепп застыл, перестав улыбаться, и медленно поднял голову, глядя на Курта уже серьезно и с отчетливо видимой опаской.
- Это вот все вы к чему? - поинтересовался он настороженно. - Вы что же, майстер Гессе, намекаете на то, что я убил его ради места секретаря?
- Я так сказал? - удивленно переспросил Курт, и тот поморщился. - Всего лишь несколько возражений твоим словам; как мы только что вывели, служба секретаря не такой уж и неблагодарный труд.
- Ну, положим, так, - согласился Шепп сквозь зубы, вновь принявшись скрипеть пером с утроенной силой. - Однако я этой должности не выклянчивал, ясно вам, майстер инквизитор? В ядах не смыслю, и в значении ремесленническом руки у меня растут из задницы, посему мало-мальски пристойную восковую фигурку слепить таланту не хватит!
- Спокойно, Хельмут, что-то ты разволновался. Я просто задаю вопросы.
- И сами же на них отвечаете.
- Такова моя служба - делать предположения, - пожал плечами Курт, и тот сжал губы.
- Ваши предположения ошибочны, господин дознаватель, не там вознамерились копать; не надо на меня теперь всех собак вешать. Если что-то и было в его смерти подозрительное, то это не связано с его должностью, а если связано - то не через меня; спросите кого угодно, я на такое не способен и вообще ни в чем крамольном ни разу не замечен.
- Я тебя не обвиняю, - возразил Курт. - Однако же спрошу обязательно. Полагаю, и в записях прежнего секретаря найдется упоминание о различных инцидентах; в том числе драках с участием студентов, и не всегда просто кулачных. Уверен, что твоего имени там нет?
Шепп резким движением поставил точку, выпрямившись, и одарил майстера инквизитора взглядом долгим и преисполненным неприятия.
- Euge![27] - подытожил он, бросив перо на стол, отчего по деревянной темной поверхности разбежалась россыпь мелких точек. - Nec plus ultra![28] Знаете-ка что, майстер инквизитор, меня начинают поражать все те похвалы вашей сообразительности, которых я наслушался от вашего помощника!
- А вот хамить не надо, - предупредил Курт, невольно кинув в сторону подопечного удивленный взгляд; оказывается, за его спиной Бруно распускает о нем благопристойные слухи… С чего бы? нелицемерно полагает своего надзирателя неглупым и достойным одобрения? Или же попросту дело в том, что ему приходится перед придирчивым и предвзятым окружением изображать достойным то, чему судьба приневолила его служить… - И врать тоже. Я не собираюсь пока ни в чем никого обвинять. Однако на свои вопросы я требую честных ответов, иначе придется волей-неволей задуматься над тем, почему мне говорят неправду, а это вызовет неприятные мысли, ибо, как известно, mendax in uno, mendax in omnibus… et cetera [29]. Мне плевать, с кем кельнские студиозусы устраивают поножовщины и каким образом воруют с кухни колбасу; это меня не касается до тех пор, пока ножи не заговоренные и пока колбасу не призывают сквозь окно по воздуху, посему и до конкретно твоих проступков мне дела нет. Я не уполномочен и не намереваюсь наблюдать за порядком в вашем муравейнике, однако информация мне может оказаться полезной для дела, и когда я спрошу, кого и когда бывший секретарь застигал за каким-либо занятием, воспрещенным университетом, кто и как увильнул от наказания или же таковое принял - мне должны отвечать, причем быстро, четко и правдиво. Это - понятно?
- Ну, хорошо! допустим, год назад с меня взыскали штраф за потасовку во дворе общежития, и что! - с вызовом бросил Шепп. - Меня оскорбили, и я достойно ответил! Но это не значит, что я после этого целью своей жизни избрал отравление университетских секретарей!
- Разумеется, нет, - согласился Курт, забирая у него список и аккуратно сворачивая в трубку.
- Что я должен сделать, чтобы вы прекратили свои нападки? Сегодня же пойти к ректору и отказаться от места?
- Нет, к чему же так. Что мне от тебя надо, так это перечень всех, кто имел неприятности и был замечен Шлагом; негласные случаи я бы тоже просил упомянуть.
- Это вряд ли возможно, - нерешительно откликнулся секретарь, вдруг как-то разом утратив свой дерзкий тон. - И не поймите меня неверно, майстер Гессе, дело в том, что студенческий кодекс…
- Есть только один кодекс, который не подлежит нарушению, - оборвал он резко. - Это кодекс справедливости, и он требует не скрывать от следствия факты, могущие помочь выявлению истины. Поэтому повторяю: мне нужен перечень тех, кто был подвергнут взысканиям за все время пребывания Филиппа Шлага на посту секретаря. И отдельным списком - те, кому удалось уйти от наказания путем подкупа. Скажу сразу, что все останется в тайне, и я не буду ни ставить в известность ректорат, ни информировать городские власти о том, что узнаю; если у тебя есть в этом сомнения, готов заслушать список на исповеди.
- А вы в священническом звании? - с сомнением уточнил тот. - Имеете право исповедовать?
- Нет, - безмятежно отозвался Курт, и Шепп криво усмехнулся, убирая перья и бумагу.
- Ясно… И слава Богу. Никакие сокровища мира не заставили бы меня выговорить 'pater, peccavi[30]', обращаясь к вам, майстер Гессе, - криво усмехнулся Шепп, убирая перья и бумагу. - Кроме того, мне устроят темную через час после того, как я назову вам хоть одну фамилию из второго списка. Как я уже говорил, студенческий кодекс не позволит им стерпеть болтуна в своей среде.
Курт обернулся на Бруно, все так же молча и неподвижно стоящего у двери, и, упершись локтем в столешницу, перегнулся через стол, склонясь к самому лицу секретаря.
- Они ведь об этом не узнают, - тихо заметил он. - Я не скажу, и если ты не станешь откровенничать, никому и в голову не взбредет, что сведения пришли ко мне через тебя.
Тот медленно поднял взгляд, уставившись Курту в глаза, и так же тихо уточнил:
- На донос подбиваете?
- Назови, как тебе больше понравится, - предложил он, и Шепп отвел взгляд, нервно царапнув пальцем по старому дереву досок.
Несколько мгновений в комнате висела тишина, нарушаемая только дыханием и едва слышимыми звуками улицы; наконец, выждав достаточное, как ему показалось, время, Курт все так же тихо продолжил:
- У меня есть много способов тебя уговорить. Первый вариант - я начну читать тебе проповедь о том, что ты, возможно, поспособствуешь исполнению правосудия, нарушив то, что является всего лишь обычаем. Mos pro lege[31], парень, это prava consuetudo[32]. Я могу также еще раз повторить, что все сказанное останется только вот тут, - он коснулся пальцем лба, - и нигде более. После этого я могу спросить, так ли важно сохранить тайну каких-то студенческих выходок, рискуя оставить нераскрытой загадку смерти человека и, возможно, безнаказанным - ее виновника. Если же мои воззвания к твоей совести останутся без ответа, я могу перейти к более традиционным способам - id est[33], к денежному вопросу. Назови цену, за которую ты был бы готов забыть о традиции в угоду закону, и мы это обсудим; убежден, мы сойдемся в цифрах, мы ведь разумные люди. Также я могу сказать, что этот вариант был бы для меня предпочтительнее: невзирая на расходы, которые мне придется понести, я буду твердо уверен в том, что ты в один прекрасный день не воспылаешь любовью к студенческим обычаям, нарушенным тобою, и не ринешься каяться перед своими собратьями. Если простое сотрудничество с инквизитором они простят, то сотрудничество оплаченное - это уж навряд ли. Третий вариант неприятный, и для меня, и для тебя; я могу задержать тебя для допроса. Мне надо лишь потратить около часу на доказательство того, что покойный секретарь когда-то тебя чем-либо задел. Разумеется, до суда дело не дойдет, и вскоре мне придется тебя отпустить, и весь Кельн будет некоторое время судачить о том, что я переусердствовал или ошибся, что для меня, конечно, досадно; однако же - я еще новичок, сделают скидку на возраст. У меня еще все впереди, вскоре это всеми забудется. А для тебя неприятность состоит в том, что у меня будет день или два на задушевную беседу с тобою наедине. Этот вариант мне не нравится, и не только лишь оттого, что он чрезмерно сложен и привлекает внимание; я не желаю использовать на практике свои познания в области анатомии. Не люблю причинять лишнюю боль людям. А главное - отношения, построенные на таком фундаменте, делают сотрудничество шатким и недолговечным, полностью исключая всяческое доверие; а оно в таком деле необходимо.
- Доверие? - чуть слышно переспросил Шепп, не поднимая глаз, и нервно усмехнулся. - Не слишком идущее к случаю слово.
- Ну, почему же, - возразил Курт серьезно. - Самое подходящее. Особенно если мы вернемся к первому варианту и на нем остановимся как на самом наилучшем для нас обоих. Или ты все же предпочитаешь сотрудничество оплаченное?
Секретарь не ответил, по-прежнему глядя в стол и нервно кусая губу; наконец, тяжело, словно камень, поднял взгляд и вымученно улыбнулся:
- Вербуете, майстер инквизитор?
- Уже завербовал, - убежденно возразил Курт, распрямляясь. - Итак, списки, Хельмут. Сколько дней тебе понадобится?
- Учитывая то, что мне надо еще вникнуть в дела, - тихо ответил тот, снова отведя глаза, - а также то, что придется заниматься делами покойного… дней пять.
- Два, - мягко поправил Курт и, перехватив ошеломленный взгляд, кивнул, повторив: - Два дня. Передашь через Бруно; он к тебе явится. Это - понятно?
- Вполне. Однако же… Однако - ведь я не могу утверждать, что знаю обо всех случаях, не попавших в его отчеты; я не уверен, что второй список будет полным.
- Не страшно.
Секретарь покосился на его лицо, глядя долю мгновения пристально, и снова отвернулся.
- Понятно. Глупо было бы полагать, что я такой один…
- С делами здесь ты закончил? - прервал он; Шепп неловко махнул переписанным перечнем, передернув плечами:
- С этим - да…
- Хорошо. Договоришься о перевозке тела. Узнав, что происходящим заинтересовалась Конгрегация, местный епископ будет настаивать на отпевании в кельнском соборе; любопытствующие, которые придут посмотреть на панихиду, это неплохие пожертвования… При всем моем уважении к предприимчивости его преосвященства, вынужден дать тебе указание не уступать и труп отстоять любой ценой. Это ваш студент, и университет желает отпевания в своей часовне.
- Понял, - уже едва слышано произнес Шепп, поднимаясь. - Я могу идти?
- Свободен, - подтвердил Курт, тоже вставая, и с чувством пожал секретарю руку; того перекорежило, словно в ладонь лег раскаленный камень. - Приятно было иметь с тобою дело.
Он отдернул руку, схватив со стола сумку с принадлежностями, и молча зашагал к двери; Бруно сделал шаг в сторону, давая дорогу, и тот на мгновение остановился.
- Когда наступит момент, в который я уже не смогу передумать? - спросил он, не оборачиваясь, и Курт пожал плечами:
- Да когда угодно. Можешь, выйдя отсюда, наплевать на наш уговор; в этом случае, согласно всем законам, мы вернемся к тому, с чего начали - ты мне ничего не должен… и я тебе тоже. Разве я тебя к чему-то принуждаю? Все зависит лишь от тебя, Хельмут; если ты решишь, что помощь расследованию оказать не хочешь - что ж, твоя воля. Наверное, твои соученики согласятся с твоим решением, одобрят то, что ты разорвал свои отношения со всеми ненавидимой Инквизицией. Правда, сложно будет их убедить в том, что отношения эти длились всего минуту; но ведь ты с этим разберешься, верно?