И тут раздался истошный женский крик.
– Убили! Ратуйте, люди добрые! – кричала женщина. – А-а-а-а!
На выстрел, доселе не слыханный на этих улицах, на крик женщины во дворах, гремя цепями, залаяли собаки. Захлопали окна и калитки, высунулись любопытные, появился народ.
Вот ведь странно: когда произошло убийство купца, все было тихо и спокойно, а стоило Андрею выстрелить, тут же появились свидетели, "видаки" по-местному, причем в их глазах Андрей предстал в самом неприглядном виде: у ног его лежит в пыли убитый, а у самого Андрея в руке пистолет.
Сначала у Андрея мелькнула мысль – бежать! Да только видели его слишком многие, и в первую очередь – женщина. Город невелик, закроют ворота и сыщут.
Пока он стоял в растерянности, не зная, что предпринять, его ударили по спине и схватили за руки. Зажали сразу, как клещами, несколько человек. Причем он боялся, что в тесноте и давке нечаянно нажмет спусковой крючок, и может прогреметь случайный выстрел. Учитывая стоящий вокруг народ, будет еще один труп, а ему только этого не хватало!
– Вздернуть убивца! – закричали в толпе.
На Андрея обрушился град ударов. Били сильно, а он не мог защититься, уклониться от тумаков.
– Да не я убил его! – закричал он.
– Как не ты, все видели! – услышал он в ответ и получил еще несколько чувствительных ударов по телу. Из разбитой губы потекла кровь, во рту стало солоно.
– Ой, это не он убил! – протиснулась сквозь толпу женщина.
– Ну-ка, расскажи! – повернулся к ней солидного вида мужчина. Кем он был, Андрей не знал, но неизвестный имел авторитетный вид, и все смолкли.
– Сначала на нас с батюшкой напал разбойник, – зачастила женщина, – и батюшку по голове дубиной хрястнул. Я так и обмерла – ужас-то какой! Отец ведь родной!
– Ты по сути рассказывай!
– Я и рассказываю. Обмерла я, а убивец на меня дубинкой замахнулся. Все, думаю, конец мне пришел, а крикнуть не могу, голос от испуга пропал.
– Ага, так бывает, по себе знаю, – сказал кто-то сзади.
– Да помолчи, Иван, пусть доскажет.
Все повернулись к женщине. Она уже немного оправилась от испуга.
– Из-за угла вон энтот вывернулся, закричал. Убивец меня убивать не стал, на энтого кинулся. А дальше я понять не могу. Гром ударил, молонья сверкнула, я от испуга глаза закрыла. Потом глядь, а убивец-то сам мертвый лежит. Я в крик! Тут уж народ сбежался. Вот и все.
– Погоди, Полина, не мельтеши. Ты хочешь сказать, что батюшку твоего убил не он, а вот этот? – мужчина указал на убитого разбойника.
– Истинно так! Я же только рассказала.
– И я говорил, что не виноват! – вставил Андрей. Из-за разбитой губы речь его была не совсем внятной, но его поняли.
– Отпустите его! – распорядился мужчина.
Был он артельный атаман или уличный старшина, поскольку слушались его беспрекословно.
Андрея отпустили. Он щелкнул предохранителем, сунул пистолет за пояс и вытер ладонью окровавленную губу.
– Однако же, коли человека жизни лишили, надо ко князю, пусть суд вершит. Может, ошибается Полина-то, – веско сказал старшина.
– Это что же выходит – что я неправду говорю? – взвилась женщина.
– Я сказал – не знаю! Берите обоих убиенных и несите ко кремлю. И глаз пока с этого не спускайте! – кивнул он на Андрея.
Несколько кожемяк в кожаных фартуках на голых торсах подняли убитых, и вся толпа двинулась к кремлю.
У ворот деревянного детинца остановились. У калитки стоял воин в доспехах.
– Чего шумим? – пробасил он.
– Князь надобен, суд вершить! – веско заявил старшина. – Дело безотлагательное, видишь – двух человек жизни лишили?
Толпа расступилась, явив перед воином двух убитых. Воин молча повернулся и исчез за калиткой. Вскоре он вышел.
– Я доложил, приказано ждать.
За время ожидания толпа увеличилась многократно за счет любопытных.
Прошло не меньше получаса, потом калитка распахнулась. С княжьего двора холопы вынесли несколько лавок и один стул с высокой спинкой. Затем вышел князь. Его можно было угадать по красному княжескому плащу – корзно. Носить такой плащ было позволено только людям княжеского звания.
За князем следовало несколько бояр и писец, несший лист бумаги, чернильницу и перья.
– Доброго здоровья, княже Иван Федорович! – отбил поклон старшина, а за ним и вся толпа. Андрей замешкался на секунду, увидел удивленно взметнувшиеся брови князя и тоже поклонился ему в пояс.
– И вам долгие лета! Какая нужда привела вас ко мне? Дружинники говорят – суда моего требуете?
– Истинно так, княже! Двоих человек живота лишили!
– Давненько в городе моем смертоубийства не было! А тут вчера и сегодня. Кого убили?
– Один – купец Бахметьев, второго не знаю.
– Кто может рассказать мне суть дела?
Князь уселся на стул с высокой спинкой, затем на лавки уселись бояре. Писарь положил на колени дощечку, вставил в углубление чернильницу, приготовил перо.
Старшина подтолкнул вперед Полину:
– Это дочь убитого купца, она все видела.
– Говори.
И Полина рассказала все, что видела.
– Прямо-таки гром и молния? – усмехнулся недоверчиво князь.
– Истинно так, княже, – поклонилась Полина.
– Ладно, разберемся. Ты кто такой? – обратился князь к Андрею. – Что-то я тебя раньше не видел.
– Андрей Кожеватов, жил раньше в Рязани. Теперь тут, в городе дом купил.
– Расскажи по порядку, что случилось?
Андрей четко, по сути рассказал происшедшее.
– Так, – кивнул головой князь, – понятно. А почему губа разбита?
– А это уже после. Набежал народ и, не разобравшись, побили.
– Они могут, – усмехнулся князь. – А вдруг ты по ошибке честного мужа убил? – посерьезнел он.
Андрей решил идти ва-банк.
– Это же разбойник, хромой Филипп.
Толпа ахнула.
– Сам посуди, князь. Добрый человек с дубинкой на людей нападать не будет, да и хромал он.
– Этого мы теперь не узнаем, ходить-то он не может, – князь сказал серьезно, но в толпе захохотали.
– Проверить – проще некуда. Дочь убитого говорит, да я и сам видел. А коли доказательства нужны – пусть измерят у него ноги. Коли хромой – одна нога покороче будет.
– Верно! – зашумела толпа.
Князь повернулся к воину:
– Приведи плотника.
Воин убежал исполнять приказание, толпа замерла в ожидании. Коли на самом деле убит хромой Филипп, новость просто сногсшибательная.
Воин привел плотника.
– Измерь-ка у убитого ноги! – приказал князь.
– Ноги? – удивился плотник. – Может – всего? Домовину сделать?
– Ты плохо слышишь? – В голосе князя появился металл.
Плотник подошел к убитым.
– Каждого мерить?
Ему показали. Плотник достал из кармана бечевку. На ней через каждый вершок были навязаны узелки, через пядь – узелок покрупнее. Он деловито измерил ноги убитого.
– Что-то у меня разница выходит, – недоуменно поднял он глаза на князя. – Позволь перемерить, князь.
– Ты хочешь сказать, что у него ноги разной длины?
– Именно так, князь. Левая нога короче.
Над толпой пронесся вздох радости ли, сожаления. Убит давно известный разбойник хромой Филипп.
– Так, убитого установили, – молвил князь. – Коли он разбойник и смертоубивец, вздернуть его за городскими воротами, пусть висит в назидание другим!
Двое кожемяк подхватили и унесли труп разбойника.
– А тело купца домой отнесите. Обмыть, отпеть по христианскому обычаю надо и похоронить.
Тело купца унесли. Впереди шла его дочь.
Толпа не расходилась, и Андрей понял, что суд еще не кончился.
– Скажи-ка мне, Андрей, что это за гром и молния были у тебя?
– Ручница у меня, – ответил Андрей. – Несколько дней назад я ею помогал в Нащекине от татар отбиться.
– Так это был ты? – удивленно вскричал князь. – Только вчера я получил от боярина письмо. Пишет о набеге татарском, о рязанце, что помог огненным боем оборониться, крепко помог. Не знал, что свидимся. Молодец! Хвалю! – И тут же спросил старшину: – Кто героя бил? Почти лицо безвинно разбили?
Старшина струхнул. Если побили без вины, пустили кровь, на виноватых по "Правде" наложат виру – денежный штраф. Причем большая его часть пойдет в княжескую казну, меньшая – обиженному.
– Так не видел я, княже. Народу много сбежалось, с нескольких улиц.
– Не хочешь виноватых назвать? Покрываешь? Тогда вот вам мое княжеское слово. Накладываю виру за битье до крови невиновного человека: две деньги в княжескую казну, одна деньга – пострадавшему. Впредь осмотрительнее будете.
Старшина вздохнул, но спорить не посмел. И в самом деле – побили невиновного. А как уследишь, кто бил? Кожемяки – мужики здоровые, покрепче купцов будут. Чтобы воловьи шкуры в чанах мять, сила и выносливость нужны. Слабых там не держат.
– Записал? – спросил князь писаря.
Тот вскочил с лавки, поклонился:
– Все записал, слово в слово.
– Добро.
Князь встал, давая понять, что суд окончен.
Толпа, удовлетворенная справедливым судом, стала медленно расходиться. Все шушукались, поглядывали на Андрея. Одна молодка подмигнула ему и одобрительно засмеялась.
Андрей собирался уже пойти домой, как к нему подошел один из бояр, сидевший до того на лавке.
– Князь просит во двор зайти.
Андрей кивнул и пошел за боярином.
Князь в окружении бояр и нескольких воинов стоял в центре двора. Воины, судя по украшенным доспехам, были из знатных, скорее всего, десятники и сотники дружинные.
– Ну, здравствуй, Андрей! – князь протянул ему руку для пожатия. Это было высшим знаком благоволения, диковинкой для окружающих их людей.
Князь Рязанский владел многими землями и городами, лишь немного уступавшими княжеству Московскому, и для простолюдина пожать ему руку – как орден получить.
Андрей пожал неожиданно сильную руку князя, ощутив мозоли на княжеской ладони. Удивился, потом дошло: не от сохи мозоли, от труда воинского, от сабли.
– Покажи-ка нам, что есть огненный бой? Слышать про сию диковинку приходилось от послов, а вот видеть – никогда.
Жаль было Андрею патрон попусту тратить, да как князю откажешь?
– Хорошо, но только цель нужна.
– Проще некуда. Эй, кто-нибудь, принесите из поварской кувшин.
Один из воинов помоложе сбегал в пристройку, принес оттуда глиняный кувшин и поставил его у бревенчатого забора.
– Так хорошо будет? – спросил воин.
Андрей кивнул, повернулся к князю.
– Позабавь, – разрешил князь.
Кувшин стоял метрах в тридцати. Для "макарова" далековато, это не "ТТ" или "парабеллум", патрон слабоват. Но по размеру цель вполне подходящая, как круг "восьмерки" на стандартной пистолетной мишени.
Андрей вытащил из-за пояса пистолет, снял с предохранителя и взвел пальцем курок. Можно было стрелять и самовзводом, нажав на спусковой крючок, но тогда значительно увеличивалось усилие на крючке и терялась точность. Самовзвод – для экстренных случаев, для стрельбы почти в упор.
Он вскинул руку, прицелился и нажал на крючок.
На закрытом со всех сторон забором и зданиями дворе бабахнуло громко. С крыш взлетели испуганные резким звуком вороны и воробьи. Сзади ахнули от неожиданности воины и бояре. А главное – горшок разлетелся на куски.
– О! Здорово! – восхитился князь. – Только цель близка.
– Для дальней у меня побольше оружие есть, пищаль.
– Слыхивал про такую. А сказывают – дыма и огня от нее много?
– У меня вещица заморская, потому без дыма, и серой не пахнет.
– Умеют же делать! Покажи!
Андрей вытащил магазин и передернул затвор, удалив патрон из патронника. Ему только несчастного случая на княжеском дворе не хватало.
Он протянул князю пистолет. Тот взял, с интересом повертел в руках.
– Маленький, а тяжелый, и выделка просто великолепная. Грохочет сильно, ажно в ушах зазвенело.
– При выстреле рот надо открывать, тогда глушить не будет.
– Эвон как! Дай попробовать!
Андрей вздохнул – он предчувствовал просьбу.
– Эй, кто там! Несите еще горшок!
Принесли еще один горшок. Андрей объяснил князю, как целиться.
– Князь, попробуй на незаряженном.
– Это зачем?
– Спуск почувствовать.
– Можно.
Князь вскинул пистолет, долго целился и, наконец, нажал на спуск. Сухо щелкнул курок.
Андрей вставил патрон в патронник.
Князь снова поднял руку с пистолетом, прицелился и выстрелил. И, к удивлению Андрея и восторгу бояр и воинов, попал. С довольной улыбкой он вернул пистолет Андрею.
– Занятная вещица! Продай!
Опять продай! Боярин Нащекин просил, теперь князь. И отказать неудобно, все-таки князь – правитель княжества, где Андрей сейчас живет. В принципе, у него второй пистолет есть, только к нему патронов кот наплакал.
Князь затянувшееся молчание понял по-своему:
– Хорошие деньги дам.
– Князь, я не против, только патронов к нему мало, – Андрей посмотрел на магазин. – Всего два осталось.
– Ха, тоже мне загвоздка! Посла пошлю купить! Ты только скажи куда?
– Тогда смотри.
Андрей выщелкнул из магазина патроны и загнал их в рукоять. Объяснил, как перезаряжать, как ставить и снимать с предохранителя.
– Понятно?
– Я князь все-таки, разобрался. Эй, казначея сюда!
– Не надо, дарю!
– О! Царский подарок, ни у кого такого нет!
Князь полюбовался полированной вороненой сталью, любовно погладил ее ладонью. За спиной неслышно возник казначей, кашлянул вежливо. Князь повернулся к нему:
– Подарок от подданного. Забери в хранилище и береги, как зеницу ока. Понял ли?
– Все сделаю, как велишь, князь!
Взяв пистолет, как драгоценность, обеими руками, казначей понес его в княжеский дом.
– Ну что же, на щедрый подарок ответить надо. Идем, отобедаем вместе.
Бояре завистливо вздохнули.
– И вас приглашаю, – обернулся к ним князь.
Бояре и воины заулыбались и двинулись к княжескому терему – там уже был накрыт стол.
Каждый уселся на свое место. Андрей остался в одиночестве посреди трапезной.
– Ты что там встал? – услышал он голос князя. – Иди, садись по правую руку.
Насколько Андрей читал исторические книги и смотрел фильмы, он знал, что место рядом с князем почетное, не каждому позволено там сидеть.
Холопы быстро разлили по кубкам вино.
Князь встал, ножом порезал жареного поросенка, лежавшего перед ним на серебряном подносе, наколол острием кусок и положил его на небольшое блюдо, которое держал холоп.
– Боярину Охлопкову.
Холоп бегом отнес блюдо боярину.
Так князь раздал мясные куски боярам. Потом наступила очередь старших из воинской дружины. Как понял Андрей, князь соблюдал определенный ритуал. Сначала тому, чей род боярский знатный и более древний, потом – воинам по старшинству; в конце концов, очередь дошла и до Андрея.
Первый тост, прозвучавший за процветание княжества Рязанского, был встречен одобрительными криками. Все осушили кубки до дна и набросились на мясо. А потом холопы стали подносить и менять горячие закуски одну за другой. Когда дошла очередь до похлебки, Андрей уже наелся, а блюда все меняли и меняли.
Отдав дань столу, князь повернулся к Андрею:
– Ты правильно сделал, что из Рязани в Переяславль перебрался. Видишь, и князь тебя приметил. Я хороших людей примечаю, не то что москвичи.
При этих словах по лицу князя пробежала тень, и Андрей понял, что у Рязанского княжества с Московским княжеством отношения непростые.
– Давай выпьем с тобой, – предложил князь.
Холопы тут же наполнили кубки. Андрей отметил про себя, что посуда сплошь серебряная, а у князя – золотая, тонкой работы. Такую он видел только в музеях, а сейчас и самому довелось в руках держать.
Они выпили.
– Что, понравился кубок? – спросил князь, увидев интерес Андрея.
– Понравился, – ответил Андрей.
– Дарю.
– Спасибо.
Не знал тогда Андрей, что хозяин часто дарил гостю понравившуюся вещь. И традиция эта была давней, не только княжеской. Поэтому, прежде чем ответить, нужно было крепко подумать. Ведь скажешь – не понравилась, и хозяин может обидеться.
– Ты чем на жизнь зарабатываешь? – неожиданно поинтересовался князь. – Уж больно Нащекин о тебе слова хорошие прописал. Ремесленник али купец таким огненным боем владеть может. Не из стрельцов, часом?
– Здесь, на новом месте, пока не обустроился, – осторожно ответил Андрей. – А до того в Рязани жил.
– Да про Рязань я уже слышал, – нетерпеливо отмахнулся князь. – Служил где? Я ведь сразу смекнул, что ты человек служилый.
Андрей вздохнул. Вот это он влип! Соврать? Придется. Не рассказывать же правду о переносе во времени и в пространстве.
– От твоих глаз, князь, ничего не укроется.
Князь только довольно улыбнулся.
– Служил я далеко, у иноземцев. В Саксонии, стрельцом. И как раз по огненному бою. Только плохо русскому человеку в неметчине, вера другая, обычаи. Деньжат скопил, и как раз на избу здесь хватило.
– Подожди-ка! Из Саксонии твоей с закатной стороны приходят. Как же ты к Нащекину попал?
– С кораблем попутным, купец взял. Только купец был московский, обмишулился маленько, высадил не там. Думал – доберусь напрямки, а тут татары.
– Бывает. Сколько басурман уложил?
– Да разве я их считал? Наверное, с десяток, может – чуть поболее будет.
– Ну ты молодец! Не каждый богатырь так сможет! И ведь не врешь, Нащекин в высшей степени тебя хвалит.
– Врать-то мне зачем? Не я тебе сказал – боярин Нащекин написал.
– Верно. Предложение у меня к тебе. Самое что ни на есть для мужчины.
– В дружину к тебе не пойду, – сразу заявил Андрей. – С лошадьми не дружу.
Князь громко расхохотался:
– Ну да, и стрельцы московские также. С пищалями ходят, да все пешими. – Он встал, вытер выступившие от смеха слезы: – Уморил, никакого скомороха не надобно. Я не о дружине, есть кому сабельками вострыми помахать. Хочу предложить тебе за порядком в городе смотреть – вот как сегодня. Татей да разбойников-убийц ловить да в поруб их сажать. А коли сопротивляться будут – стрелять, как собак бешеных.
Андрей задумался. Работа вроде полицейской. Только ведь у него знаний никаких и навыков нет.
А князь тем временем продолжил:
– Жалованье положу, как старшему дружиннику. Изба у тебя есть, служи – что еще мужу славному надо?
– Получается по образу немецкому. Хорошо, согласен.
На какое-то время это был для Андрея выход.
Князь хлопнул в ладоши, и рядом возник холоп.
– Зови писаря.
Появившемуся писарю он тут же продиктовал текст.
– Пусть глашатай завтра на площади объявит.
– Будет исполнено! – Писарь поклонился и ушел.
В городах за порядком следили старшие слободок. На ночь они перегораживали улицы рогатками, а горожане по очереди охраняли город от лихих людей. А теперь и человек и должность появились.
Обед плавно перерос в ужин. Андрей на еду уже смотреть не мог, желудок был полон.
Когда начало темнеть за слюдяными оконцами, князь поднялся: