- Охрану тебе в твой дом надо. Сам посуди: ценности у тебя большие, ты часто отлучаешься по делам, а то и в плавание уходишь. Кто деньги защитит? Дед с бабкой стары, Лиза - девица, какой с неё спрос? К Косте идти надо, пусть двух воинов выделит - соблазна в дом забраться у разбойников меньше будет.
Михаил задумался.
- А что, верно говоришь - охрана нужна. Только с воинами - перебор. Не будут же они целыми днями напролёт в доме у меня торчать? У них служба есть, семьи свои. Стало быть, смена им нужна. Глаз, ушей и языков лишних много получается, опять-таки - для соседей наглядно. Ладно, за совет, спасибо, Павел. Думать буду.
Михаил поднял крышку сундука, отсчитал деньги:
- Возьми, тут тридцать серебряных монет. Дай по десять каждой вдове, что пострадала от татей. Только будь осторожен, оглядывайся - не идёт ли кто следом.
А сам Михаил извозчика нанял и в Чижи отправился, к увечному воину Митрофану, что в своё время учил его пользоваться кистенём, ножом и саблей. Для боя он негож: левая рука после ранения усохла и щит держать не могла, а для охраны дома вполне сгодится. Уговорил его пожить неделю-другую у себя, да ещё кого-нибудь из старых бойцов привести.
К вечеру заявились в дом Митрофан с товарищем своим Титом. Оба с оружием пришли: Митрофан с ножом и саблей, а Тит - с арбалетом. Пока у Михаила коня не было, и конюшня стояла свободной, поселил он старых воинов в ней - чисто, сухо, тепло.
Оставив дом на охранников, Михаил, зайдя за Саввой и Ильей, снова в избу погибшего Прохора отправился. Расположились, как вчера, и стали поджидать татей. Ночью тихо в избе, темно, и в ожидании время тянулось медленно.
Внезапно внимание Михаила насторожил какой-то посторонний звук со двора - веточка ли под неосторожной ногой хрустнула? Глаза к темноте уже привыкли, и в избе Мишка ориентировался свободно. Он метнулся к стене, встал за дверью, кистень в ладонь положил и, затаив дыхание, с бьющимся сердцем, стал ждать.
Заскрежетало, заскребло что-то. Присмотрелся Мишка - в щели между дверью и коробкой показался кончик ножа. Неизвестный явно пытался отбросить запор. Кончик ножа вверх пошёл, вниз, упёрся в крючок. Раз! И крючок, тихо звякнув, откинулся.
Дверь распахнулась, и в свете луны Михаил увидел в дверном проёме две мужские фигуры. Немедля, потому как у одного в руке сверкнул нож, Михаил ударил ближайшего к себе кистенем по голове.
Даже не вскрикнув, разбойник повалился назад. Второй и сообразить ничего не успел. Коротко свистнула стрела, угодив татю в спину. И упал тать, пуская кровавую пену изо рта.
Михаил, засунув грузик кистеня в рукав, нагнулся и взял нож в руку. В голове лихорадочно пронеслось: "Сколько разбойников? Два? Три?"
Он осторожно вышел из избы. Вроде никого. С крыши сарая раздался шёпот Саввы:
- Их двое было, не стерегись.
- Тьфу ты! - сплюнул Мишка. Не предупредил ни Савву, ни Илью заранее, что хотя бы одного надо в живых оставить. Теперь некого расспросить с пристрастием, кто надоумил вдов грабить и где деньги?
Заслышав разговор, с заднего двора подошёл Илья.
- Чего тут у вас делается?
И только потом, через распахнутую дверь, тела на пороге заметил.
- Эх, жалко - не мне в руки попались. Савва спрыгнул с сарая, и все трое подошли к телам. Савва наклонился к разбойникам.
- Этот готов уже! - И, с силой выдернув из спины стрелу, повернулся ко второму. - Хм, да он, никак, дышит!
Мишка оживился. Оглушил он его кистенём или покалечил, но есть шанс поговорить. Только где? И труп убрать надо - ни к чему такие страхи вдове во дворе видеть. Михаил оглянулся по сторонам, но Илья и сам понял.
- Пойду убитого в овраг сброшу - есть неподалёку подходящий.
Легко подняв тело, он перекинул его через плечо и вышел со двора.
- Чего с этим делать? - спросил Савва. - Может, прирезать?
- И не думай! "Потрошить" будем! Савва в испуге отшатнулся.
- Это что - кишки выпускать? Не, я не могу!
- Ты из меня злодея и кровопивца не делай! Поговорить с ним надо - кто надоумил на дело чёрное, остались ли сообщники и где деньги сиротские лежат?
- А… - с облегчением произнёс Савва. - Здесь нельзя, как ты говоришь, "потрошить", очнётся - орать начнёт.
Михаил вытащил нож, который уже успел сунуть в ножны, отсёк у грабителя рукав кафтана и запихал ему в рот. Расстегнув на разбойнике ремень, стянул им татю руки.
Тут распахнулась калитка. Савва вскинул лук.
- Я это, Илья, - успокоил его вошедший, - тело в овраг скинул. Глядишь - собаки бродячие сожрут, и следов не останется.
- Тогда бери вот этого и - ко мне домой, пока не рассвело.
Они осторожно закрыли за собой калитку и пошли по ночной улице. Михаил шагал впереди, за ним - Илья с бесчувственным телом на загорбке, и замыкал шествие Савва. Зашли во двор к Михаилу и прямо - к конюшне. А навстречу - встревоженный Митрофан с саблей наперевес, за ним - Тит с арбалетом.
- Свои, Михаил я.
- Чего тебя по ночам носит? Я думал - чужаки.
- И чужак есть. Принимай незваного гостя! Татя занесли в конюшню и сбросили на землю. Он застонал, дёрнул руками.
- Должно, очухивается, - сказал Илья. - Свернуть бы ему шею, гниде!
- Успеешь ещё. Вот что, Савва и Илья. Идите по домам, отоспитесь. О том, что ночью произошло - молчок!
- Нешто мы не понимаем! Ушкуйники ушли.
- Чего с этим делать? - спросил Митрофан.
- Да ничего пока. Я тоже спать пойду. Почитай, вторую ночь без сна. Утречком наведаюсь, поговорить с ним надо.
Михаил ушёл домой и, раздевшись, улёгся в постель. Засыпая, подумал с удовлетворением: "Взяли гадов!"
Едва проснувшись и не завтракая, хотя Лиза и предлагала, он направился в конюшню. Тать уже пришёл в себя и сидел у стены, прислонившись к ней спиной. Лицо было в засохшей корке крови, нос деформирован и свёрнут набок.
"Чуть бы повыше - на палец, и посильнее, - сейчас тоже бы в овраге валялся, - подумал Мишка. - Стало быть, не судьба, повезло злодею".
Рядом с грабителем встали Митрофан с Титом.
- Значит, так, ублюдок. Я сейчас кляп изо рта вытащу, поговорим. Попробуешь крикнуть - сразу зарежем, - сказал Михаил. - Ты меня понял?
Тать кивнул. Это был мужик лет тридцати в видавшем виды кафтане. Митрофан вытащил нож, а Тит вынул кляп изо рта разбойника.
- Ты кто такой?
- Вторуша я, из Никулициной слободы.
- Чего в избу к вдове пошёл?
- А то сам не знаешь - за деньгами! Митрофан ногой пнул его в бок:
- Не дерзи!
Разбойник зло глянул на него из-под бровей.
- Кто тебе сказал, что у вдовы деньги есть?
- Не знаю. Со мной товарищ был - он знает. Мишка сделал Титу знак. Тот втолкнул кляп разбойнику в рот и ногой наступил на пах, придавив причинное место. Дёрнулся разбойник, заегозил по земле. На лбу пот выступил, глаза из орбит полезли.
Кляп вытащили. Разбойник тяжело дышал.
- Вопрос повторить?
- Скажу сам, только не мучайте.
- Чудак-человек! Мы тебе вопрос, ты нам - ответ. И никто тебя мучить не будет. Так я слушаю.
- Ватаман наш, Филька Косой направил. К нему десять дён как человек пришёл, шептались они долго. О чём - не слышал я. Только потом они ушли. А как Филька Косой вернулся, так и сказал сразу, что вскорости при больших деньгах будем. Избы сам нам показал. Ну, мы и забрали. Не обманул человек тот, деньги в избах в самом деле были.
- Как человека звали?
- Не знаю, думаю, и ватаман не знает.
- А где твоего Фильку Косого сыскать? Разбойник Вторуша замолчал. Митрофан ему к горлу нож приставил.
- Зарезать?
- Погоди, Митрофан, успеешь.
- Товарищ твой ночью убит, сейчас, небось, его в овраге собаки жрут. Хочешь к нему?
Вторуша отчаянно замотал головой - к своему подельнику он явно не хотел. Одно дело - пытать и грабить слабых, другое - самому оказаться на их месте.
- Ну?
- На спуске к Вятке, за монастырём третий дом - его, Фильки. Сам он на дела не ходит, потому как правого глаза нет - в драке выбили. Людей у него и так хватает.
- И сколько же подручных?
- Кроме нас двоих, ещё шестеро. Митрофан с Титом присвистнули. Большая шайка!
- Все с Филькой твоим живут?
- Нет. Когда сами к нему приходят, когда - он находит.
- Как он выглядит?
- Высокий, худой, правого глаза нет. Очень силён, в каждом сапоге - по ножу.
Михаил сделал знак, Тит заткнул пленнику рот кляпом.
- Ты полежи пока, отдохни, - сказал Михаил, - а я проверю. Если соврал - пожалеешь.
Он отвёл в сторону Митрофана.
- Глаз с него не спускать, чтобы не ушёл да других не предупредил.
Во дворе Михаил остановился.
"Так, надо всё хорошо обдумать. Ниточка к разбойникам есть, и можно справиться самим, допустим - взять ушкуйников и нагрянуть к Фильке Косому. Скажет ватаман, где другие живут, - и их под корень. Не может Филька не сказать. А будет упираться - так железом калёным попытать. Только вот закавыка одна: на улице хватать не будешь - соседи стражу городскую позовут. И если в доме крик услышат - то же самое. Здесь как бы самим в подвал не угодить. Поди отмойся, коли самого в грабеже да злодействе обвинят.
Тогда Вторуше надо обязательно жизнь сохранить. Случись непредвиденное - свидетелем или соучастником будет. А может, пойти к Косте? Он или воинов своих даст или подскажет, как лучше сделать. Опыта-то у меня нет, а дело серьёзное".
Так и решил действовать. Заявился к сотнику домой, поприветствовал старого знакомого с порога.
- О, Михаил! Садись. Что-то на тебе лица нет. Случилось чего?
И Мишка рассказал ему обо всём: и о том, что вдов ограбили, и о засаде, и о пойманном разбойнике, и о Фильке Косом. Посерьёзнел Костя, выслушав.
- Непростое дело. Хорошо, что сам в него не полез. Про Фильку Косого слыхал: головорез отъявленный, по нему верёвка давно плачет. Стражу городскую привлекать не стоит. Сразу вопросы возникнут - что за деньги, откуда… Мы сами справимся. Есть у меня десяток особо доверенных. Они что хочешь сделают, через любую охрану пройдут. Что для них Филька Косой? К вечеру, как смеркаться начнёт, подходи ко мне - решим твою беду.
Мишка ушёл домой, но нервничал: за что ни возьмётся, всё из рук валится. Едва вечера дождался. И - бегом к Косте. А у того в трапезной воинов полно. Одеты, как простолюдины, только у одного из-под ворота рубахи железо блеснуло. "Кольчуга под рубахой-то", - сообразил Мишка.
- Вот он вам покажет, - показал на него Костя. - Живым Фильку спеленать и - ко мне его. Сопротивляться будет - помять немного дозволяю, но тихо!
- Ножи у него в сапогах, и силён, как бык, - предупредил Михаил.
- И не таких пеленали, - фыркнул десятник. Глядя на его фигуру, на пудовые кулаки, Мишка ни на миг не усомнился в том, что так и будет.
Михаил, десятник и трое воинов на телегу уселись, остальные воины сзади двинулись, да не скопом, а поодиночке.
Добрались до места. После монастыря Мишка отсчитал третий дом:
- Вот изба Фильки.
Подвода проехала ещё немного. Десятник, оставив одного воина у лошади, с остальными вернулся к избе.
- Ты здесь покуда подожди! - сказал десятник Михаилу.
Неслышными тенями перемахнули воины через забор. Ждал-ждал Мишка, когда калитку откроют, и дождался. Распахнулась она, и вышел десятник. Крякнул, как утка, дважды. Подъехала телега, из калитки вынесли здоровенный рулон и бросили на подводу.
- Садись! - десятник махнул рукой Михаилу и сам уселся на телегу.
- А Филька как же?
- Да вот он! - хлопнул ладонью по свёрнутому ковру десятник.
Здорово! Всё это время Мишка у калитки простоял, а ни шума, ни вскрика не слышал.
Глава 8
Подвода заехала во двор к Косте. Переодетые воины шустро перенесли ковёр с Филькой в подвал.
- Ты вот что, Михаил, - повернулся к нему Костя, - иди домой, отоспись по-человечески, успокойся. Дальше - уже наша забота.
- У меня разбойник дома, связанный, - его куда?
- С воинами на подводе поедешь, они заберут. И пусть слуги приберутся, чтобы следов никаких не осталось.
- Нет у меня слуг. Да и следов нет.
- Это ты зря! Я о слугах. Сторожа постоянного найми, а лучше двух. Деньги у тебя есть, надо и о безопасности побеспокоиться. И приходи завтра вечером, думаю - тебе будет интересно.
- Ещё как! Надо же узнать, кто Фильку с его шайкой на вдов навёл.
Вышли воины с десятником и деловито уселись на подводу.
- Чего стоишь? Али пешком пойдёшь? Михаил пристроился на повозке сбоку - дорогу к дому показывал. На стук подъехавшей телеги выскочили Митрофан и Тит. Михаил соскочил с телеги и встал рядом. Воины узнали старых служак, поздоровались уважительно, по плечам их похлопали, один даже обнялся с Митрофаном.
- Давно я тебя не видел, думал - на завалинке сидишь, кости под солнышком греешь, а ты, оказывается, при деле.
- Да вот, знакомый попросил дом постеречь.
- Так ты и служи у него, - хохотнул воин.
- Ладно, времени для разговоров нет, - веди, показывай своего пленника.
Митрофан взглянул на Михаила - тот кивнул. Разбойника, не церемонясь, швырнули на повозку так, что он застонал.
- Заткнись, шпынь ненадобный, пока я тебе язык не отрезал, - с угрозой в голосе сказал десятник.
Телега с воинами и пленником уехала.
- Ну, взяли Фильку-то? - поинтересовались ветераны у Михаила.
- Взяли, только о том - никому ни слова. Подельники ещё на свободе.
- Нешто мы не понимаем?
Михаил проспал остаток ночи, а днём решил заняться безопасностью дома. Поговорил с ветеранами, и когда те дали согласие, положил им жалованье. Дежурить во дворе решили по очереди. Сутки - Митрофан, сутки - Тит. А для экстренного вызова дежурного охранника провели верёвку из дома в конюшню, подвесив на конце её колокольчик. Дёрнешь за верёвку - колокольчик звонит, стало быть - нежелательный гость в доме или в лавке. А ещё Михаил забор железный заказал кузнецу - в три пальца шириной. Это не крючок или деревянная задвижка, такой ножом не отодвинешь. Видел он прошлой ночью, как это легко делается.
В беготне и делах день быстро пролетел. Вечером Михаил снова к сотнику направился. Узнали его воины, провели в подвал. Михаил спускался осторожно - ступени крутые, подвал глубокий.
Спустился он и замер в удивлении. Это не просто подвал - тюрьма и пыточная одновременно. В дальнем углу, в полумраке - загородка из железа, в ней - люди. В центре высилась дыба, на ней с вывороченными назад руками висел Филька. Михаил хоть и не видел его никогда, однако узнал сразу же - по выбитому глазу, давшему разбойнику кличку.
В углу стол стоял, за ним, с пером в руке - подвойский, в чёрном судебном кафтане. Перед дыбой Костя прохаживается. Увидел Мишку - кивнул сурово, будто едва знаком.
- А теперь давай, расскажи, Филька, что за человек к тебе приходил, о вдовьих деньгах рассказывал?
Подвойский зевнул, встал из-за стола, собрал бумаги.
- Так я, пожалуй, пойду, Костя? Полагаю, ничего нового я не услышу уже. А если что и будет, завтра продолжим.
Он попрощался и вышел.
- Я тебя спросил, Филька, а ответа не слышу.
Костя махнул рукой, и воин, стоявший за дыбой, потянул за ручку ворот лебёдки. Филька истошно заорал. Верёвку ослабили. Мишке стало страшно: подвал тёмный, освещен только тремя чадящими факелами, посредине - дыба с дико орущим разбойником… Невольно он сделал шаг назад. Однако, как услышал ответ Фильки, приблизился.
- Из ушкуйников он - чернявый, высокий. Вроде знакомое описание, догадка у Мишки мелькнула.
- А шрам небольшой на шее, вот тут, - он показал на левую сторону, - есть?
- Есть. Из невольников он, ещё отметина от серьги на ухе. Свежая.
- Ты гляди, какой наблюдательный! - заметил Костя.
А Мишка понял уже, о ком идёт речь. Сам же гадину на груди пригрел, когда невольников бывших из жалости гребцами на ушкуе оставил. Был у него такой - Захарием звать.
- Костя, есть у меня такой гребец, из невольников бывших.
- На деньги товарищей погибших позарился, значит! Деньги-то мы уже нашли да сюда доставили, правда - не все. Остальные - у гребца твоего.
Стыдно Мишке за оплошность свою стало.
- С деньгами как теперь?
- А никак! Что воинами на меч взято - то трофей. А гребца твоего возьмём сейчас. В углу клетку видишь? То всё подельники Филькины; всех ночью поймали, ни один не ушёл. И наводчика твоего сейчас возьмём. Владимир!
Со ступенек сбежал воин.
- Бери пять человек и подводу. С купцом поедешь, привезёте сюда человека, на которого он укажет.
- Будет исполнено, сотник!
Они уселись на уже знакомую подводу. Сначала к Павлу приехали. Его изба недалеко от избы гребца была. Мишка, зайдя в избу, слегка потряс за плечо уже заснувшего Павла:
- Паша, надо Захария вызвать из избы. Скажи - по делу. Изменник подлый, это он разбойников на избы вдовьи навёл.
- Не может быть! - протирая глаза, изумился сонный Павел.
- Может! Сам слышал, как Филька, ватаман разбойничий, признался.
- Какая ему в этом корысть?
- Прямая! Ватаман часть денег ему отдавал.
- Ты гляди, змеюка подколодная! Мы его из Сарая, из неволи вызволили, а он - чёрной неблагодарностью в ответ?
- Ты же, как и я, не знаешь, кем он до неволи был. Может, разбойником?
- Верно. Ну, так я пошёл?
- С Богом!
Паша направился к недалёкой избе гребцов. Воины - за ним. Трое избу окружили, двое по бокам двери встали.
Павел постучал.
- Кого нелёгкая принесла? Ночь уже на дворе!
- Кормчий это, Павел. Пусть Захарий выйдет - дело есть.
Дверь открылась, и на крыльцо, позёвывая и почёсывая грудь, в одних подштанниках вышел Захарий.
- Спать уж…
Он не успел договорить. Один из воинов мягко тюкнул его по голове длинным и узким мешочком с песком. Захарий начал валиться на бок. Только упасть с крыльца он не успел. Воины подхватили его, засунули в рот приготовленный кляп и понесли к телеге. Всё произошло за считаные мгновения.
Купец с подводы распорядился:
- Павел, ты в избу иди, завтра встретимся.
Вместе с воинами и Захарием на подводе вернулся Мишка в пыточный подвал Костиного дома. Снесли туда и пленника - бросили перед дыбой.
- Этот к тебе приходил? - указал на Захария Костя.
- Этот. Из-за него я на дыбу и попал.
- Жизнь у тебя неправедная была, раньше или позже, но всё равно здесь бы оказался.
Воин плеснул на Захария воды из деревянного ушата. Тот вздрогнул и открыл глаза.
- Доброй ночи, гость незваный! - усмехнулся Костя.
Воин вытащил у Захария кляп изо рта.
- Узнаёшь купца? - Костя показал на Михаила. Мутными глазами Захарий повёл в сторону, увидел Мишку. Узнал - в глазах страх и ненависть смешались.
- Что же ты, как змея подколодная? Купец тебе работу дал, крышу над головой - а ты? Ведь ты рядом со своими товарищами, кои сгибли безвременно, на одной скамейке за вёслами сидел, кусок хлеба делил! А у вдов ушкуйников да детей-сирот деньги отобрал?
- Не я, не я это! - засучил ногами Захарий. - Оговор это, ложь! Он это, он всё! - Захарий кивком головы показал на Фильку.