Павел, кормчий, положим, согласится под Мишкой ходить - ушкуй-то купеческий. Правда, прав на судёнышко у Мишки не было никаких. Так ведь и у Павла тоже их не было. И жить Павлу на что-то надо. Команду новую он и сам подберёт. В лавку найти бы кого-то, только сложно с этим. А если невольницу бывшую, Лизавету поставить в лавку торговать? Считать-писать она умеет. Не торговала, правда, никогда - так подучить можно, месячишко вдвоём в лавке торговать. Мишка и сам когда-то не умел - так научился. Одно смущало - не принято на вятской земле женщине за прилавком стоять. Считалось - не бабье это дело. Ну так в Великом Новгороде ещё и не такая вольница. Женщины на улице простоволосые ходят, на вече голос наравне с мужчинами имеют и даже - страшно подумать! - в Посад избираются. Мишка слыхал об этом в Нижнем на ярмарке. А чем Лизавета хуже новгородок?
Утром он вскочил, умылся и - к кормчему.
- Слыхал, Павел, новость горькую?
- Слыхал. На отпевание не успел, а нам похоронах был. Нешто ты меня не видел на кладбище?
- Прости, Павел, не до того было. Как дальше жить думаешь?
- Сам не знаю.
- Я знаю. Всё остаётся по-прежнему. Набирай потихоньку новую команду. Ты людей знаешь, абы кого не возьмёшь. Так же ходить за товаром будем, только платить тебе и команде за работу отныне не Аникей будет, а я.
- Хм, а сможешь?
- Постараюсь.
- Ну, смотри, Михаил. На ушкуе со мной вместе пять человек, и за каждым - семья, рты голодные. Не шутка! Жалованье с тебя спросят. Проторговался али с прибылью - не наше дело. Мы своё сделали - плати.
- Не сомневайся во мне - вот тебе моя рука. И они пожали друг другу руки.
Важное дело удалось неожиданно быстро. Он думал, что Павла придётся долго убеждать, уговаривать, и то - Мишке четырнадцать, а Павел уже старик почти, ему под сорок, небось.
А теперь - домой. Есть хотелось до ужаса. Он даже не помнил, когда в последний раз ел. Уплетая горячую лапшу на курином бульоне, он спросил Лизу:
- Тебе у нас нравится?
- Лучше, чем у башкира. Ты не обижаешь, не бьёшь, кормишь досыта, я сплю в избе, а не в сарае. Чего же ещё желать?
- А в лавку, торговать - хочешь?
И замер сам с ложкой у рта. Лиза - холопка купленная. Он ей приказать может. Но одно дело - работать из-под палки, другое - с желанием. Михаил ведь за товаром уезжать будет, присмотра за лавкой нет. Будет от работы отлынивать или, того хуже - заберёт выручку, и поминай как звали. Велика Русь, с деньгами где хочешь жить можно.
- Не пробовала я, боязно.
- Я покажу. Одевайся, пойдём.
До вечера они раскладывали новый товар. Михаил объяснял Лизе, как каждая ткань называется, сколько аршин такой ткани стоит.
- Ой, я и не запомню сразу!
- Ничего, если очень надобно будет - запомнишь. Я завтра торговать буду, а ты приглядывайся.
Весь следующий день Мишка торговал сам. Покупатели, прослышав о новом товаре, шли один за другим. Он показывал Лизе, как отмерять ткань, называл цену. Девчонка сметливая была, за то - батюшке её спасибо, научил дочь грамоте и счёту. Что не запоминала - записывала.
На следующий день Лиза уже отмеряла ткани сама - Мишка только наблюдал да деньги брал. Понемногу осваивалась Лизавета. Дивились покупатели девушке за прилавком, но уж больно улыбчива да обходительна та была. Поговорили на торгу о девчонке в лавке да и приняли это как должное.
Дел сразу - причём срочных, навалилось много. Метался Мишка по Чижам да в Хлынов ходил, благо - три версты всего до города было. Понемногу всё как-то утряслось, проблемы рассосались, Лизавета в лавке освоилась, цены запомнила. А уж женщины-покупательницы в ней души не чаяли.
- Хороша у тебя помощница, Михаил. Приветлива, всегда подскажет, что лучше выбрать.
Он эти отзывы на ус мотал. Рад был, что не прогадал, хотя и рискнул, ставя за прилавок Лизавету.
Через месяц, когда она освоилась, отправился Михаил на торг - за товарами. Поскольку теперь он сам себе голова, решил, кроме тканей, ещё и железных изделий подкупить. Своего железа, почитай, на Руси и не было. Ковали, конечно, кузнецы железо из болотных криц, только качество его низкое было.
На ярмарке продавали железо в изделиях - замках, оружии, петлях дверных - и в полосах. Делай из такого что хочешь. На вид полосы одинаковые, а изготовлены в разных заморских странах: есть немецкое, есть свейское - даже из Персии. Взял Михаил несколько полос для пробы, остановившись на свейском. Торговали им ушлые новгородцы.
Просел ушкуй под тяжёлым грузом, хотя он в трюме едва и виден был. По приезду, когда везли товар в лавку, телега трещала, переваливаясь на ухабах.
А поутру Михаил обежал всю кузнечную слободу, поговорил с кузнецами.
- Поглядеть железо надо, пощупать, может - дрянь!
- Ну - так милости прошу в лавку, - зазывал Михаил.
После обеда в лавку один за другим ввалились кузнецы. Поглядели железо, попробовали его поцарапать. Один, быстро сообразив, что перед ним качественный товар, с ходу обратился к Мишке:
- Неплохое железо! Беру!
- Сколько полос? - Всё!
Остальные купцы взъерепенились.
- Не можно так! Я первым пришёл!
- А я первым сказал, что беру! Если брать хотел, чего молчал?
Едва утихомирил спорщиков Михаил.
- Кто первый сказал, тот и забирает. Если желаете, могу ещё привезти, только задаток прошу.
- Пиши меня - вот деньги. Мишка достал вощаную табличку.
- Кузнец Ермолов - пять денег.
- Кузнец Анкудинов - десять денег и десять беличьих шкурок.
- А меди, меди можешь привезти?
Видел он медные листы, сияющие ярче солнца, только цену им не знал.
- Возьму для пробы - давай задаток. Авансом Михаил собрал изрядную сумму.
Оказалось, после татарского нападения, коих не случалось давненько - уж лет восемь как, - спрос на железные изделия резко вырос: наконечники копий, стрел, замки уходили из кузницы, как горячие пирожки.
Не откладывая дела в долгий ящик, Михаил отбыл через три дня. Пока плыл, принял решение - не в Нижний надо, а поближе к Новгороду, да в Ярославль хотя бы. Сказывал ему Павел, что на одной реке эти города стоят. Боялся переволоков Мишка. С железом ушкуй тяжёл - потянут ли его лошади, выдержат ли канаты?
Дорога по реке вышла длиннее, зато и железо дешевле, да и медных листов он вез несколько штук, а не один, как хотел изначально. До дома они добрались благополучно, причалив к пристани чуть за полдень. Достал Михаил вощаную табличку, подозвал чумазых ребятишек.
- Заработать хотите ли?
- Кто же не хочет?
Пообещал он каждому по ногате, назвав нужных кузнецов - кто задаток давал. Разгрузка споро прошла - к вечеру кузнецы уже и ушкуй освободили от тяжёлого груза. Наблюдавший за всем Павел головой кивал одобрительно.
- Молодец, Михаил, ловко придумал! Чего железо в лавку таскать - это же не ткани! Тяжело и грязно.
С Павлом и корабельщиками Мишка сразу за ходку расплатился. Это ещё от купца Аникея повелось: причалили к пристани - получи денежки. Ходка за железом внеплановая вышла, и ушкуйники были довольны - дополнительный заработок в семью. У Михаила даже мелькнуло в голове: "А не переключиться ли с тканей на железо да медь?" Одно только непонятно - сколько железа потребно? Может, он своей ходкой на полгода вперёд кузнецов железом обеспечил? Надо будет поговорить с ними. "Завтра обойду, - решил Мишка, - а теперь - в лавку. Узнать надо, как Лиза управляется".
Но едва он переступил порог, услышал громкий, на повышенных тонах голос мужика, что стоял посредине лавки. Тот упёр руки в бока, вопрошая грозно:
- И когда он будет? Я ему все ноги повыдергаю!
- Уважаемый, это кому же ты ноги выдергать обещаешь? Не мне ли?
Мужик повернулся к Михаилу.
- Если ты - Михаил, то тебе!
- Я тебя в первый раз вижу и дорогу нигде не переходил.
Однако мужик разговаривать не желал. Глаза его налились кровью, он развёл руки и стал медведем надвигаться на Мишку. Лиза в испуге округлила глаза. Когда мужик оказался вплотную перед ним, густо дохнув на него луком, Мишка выхватил из ножен боевой нож и приставил его к шее мужика.
- Только двинься - вмиг кровушку пущу! Мужик замер, ощутив на своей шее острое лезвие.
- Ты чего? Я же только поговорить хотел.
- Это я поговорить да дело миром уладить хотел, а ты как медведь на меня кинулся. Не начинают так знакомство. Кто ты есть?
- Купец хлыновский, Дорофеев Илья.
- И чем же я тебя обидел, купец Дорофеев?
- Железо возишь! Отродясь мы, Дорофеевы, железо возили! И новичок ты - цены сбиваешь!
- А почему я тебя спрашивать должен? Ты купец, и я купец, ты сам решаешь, какой товар возить, и я сам. Ты мне не указ. Да ты руки-то опусти, пройди вон, на лавку сядь. Мы же с тобой не тати - деловые люди, поговорить надо.
- Прости, погорячился! Всё, что ты сказал - истинная правда! Я горяч, а ты ещё горячее - сразу нож к горлу. Молод ты для купца, однако наслышан я о тебе уже. У Аникея два года учился, взматерел.
- Давай лучше о делах. Я только с товаром из плавания вернулся, устал.
- Хорошо! Моё предложение - цены одинаковые держать. У тебя цена низкая, ты меня этим разорить можешь. Давай так - я опущу немного, а ты поднимешь. Всё равно обоим выгодно.
- На сколько за полосу опустишь?
- А сам как мыслишь? - купец хитро прищурился.
- Ты ко мне пришёл, ты и предлагай.
- На рубль серебром - не меньше.
- Годится.
Михаил протянул руку. Коли договорились и скрепили договор рукопожатием, ни одна из сторон сама изменить цену не может. Хочешь изменить, коли обстоятельства поменялись - договаривайся заново. Нарушил договор - ни один купец отныне дел с тобой иметь не станет. Купцы - люди солидные, вертопрахи в этой среде не уживались.
До начала зимы Михаил успел сделать ещё две ходки: одну за железом - аж в сам Господин Великий Новгород, вторую - как обычно - в Нижний. Обратно возвращались, когда уже снежок выпал да первый мороз ударил. У берегов река льдом покрылась, только на стремнине вода парила и была свободна от ледяных оков.
Тревожился Мишка: "Успеем ли до Хлынова добраться, или скует льдом реку. Придётся тогда топорами путь во льду прорубать. Товар-то на санях увезти можно - а ушкуй? Льдами его раздавит и - прощай, верное судёнышко. А это - расходы лишние".
Теперь и отдохнуть немного время есть. Конечно, при желании возчиков с санями нанять можно: сказывают, санный путь короче водного, только и опасностей больше, тати зимой в спячку, как медведи, не впадают. Из-за этого купцы, чтобы обороняться, в большие обозы сбиваются и охрану нанимают, да и то иногда с потерями возвращаются.
Неделю Михаил отсыпался-отъедался после трудного последнего плавания. А потом - снова задела. В церковь сходил, поставил свечи святым угодникам, десятину батюшке отдал. На несколько дней за вощаные таблички засел, подсчитывая приход-расход, наличность пересчитал. Выходило много. Конечно, Мишка на печи не лежал, в носу ковыряя, трудился, рисковал здоровьем и деньгами. Но и прибыль того стоила.
Вздохнул - надо в Хлынов, в управу ехать. С Павлом да корабельщиками Мишка рассчитался, церкви положенное отдал, и теперь один долг оставался - налог управе.
Даже Лизе денег дал, хотя холопка она, за одежду, пропитание и крышу над головой работать должна, потому как куплена. Правда, если холоп желание и возможность имеет, может выкупиться. Родня деньги заплатит или сам скопит и - свободен. А коли у холопа дети народятся, так они сразу свободными становятся, никто не имеет права их в неволе держать.
Стать холопом можно запросто. Попал в плен - ты раб, а выкупил тебя из него чужой человек - и ты холоп. За деньги невозвращённые в холопы попадали - тогда холоп "закупом" назывался и батрачил на хозяина, пока долг не вернёт.
Но Мишка решил Лизе приплачивать. Пусть и не полное жалованье она получит, но интерес у человека должен быть к работе. Захочет принарядиться - одежду себе новую купит, а захочет стать свободной - деньги на выкуп будет копить.
Походил Михаил по заснеженному Хлынову, нашёл управу, заплатил налог торговый. Купил деду с бабкой подарки - рукавицы меховые, с шитьём узорчатым. Постоял немного, и Лизе подарок купил - платок из тончайшего шёлка. Хоть и холопка она, а в лавке с торговлей очень его выручает. Да и некрасиво будет: деду с бабкой подарки есть, а молодой девушке - нет. Подарки в любом возрасте получать приятно, а в молодости - особенно. Жалко только, самому Мишке никто подарков сроду не дарил. Родителей он не видел никогда, а дед с бабкой с хлеба на квас перебивались, не на что подарки покупать было. Ну да ничего, молод ещё Мишка и удачлив. Не сказать, что богат, но и не беден уже.
Вышел он из лавки, вдохнул свежего морозного воздуха, осмотрелся. А интересно устроено в Хлынове: на первом этаже - лавка, а второй этаж - жилой. Удобно! Бегать никуда не надо. Утром проснулся, позавтракал, спустился вниз - и ты уже на рабочем месте. Не сделать ли и у себя в Чижах так же? Вдруг Михаил замер от неожиданной мысли. А почему именно в Чижах? Хлынов недалеко, но всё-таки это город, жителей больше, стало быть, и потенциальных покупателей - тоже. Не в Чижах строить надо, а в Хлынов перебираться.
Он вернулся в лавку. Хозяин удивился, однако спросил вежливо:
- Товар не понравился?
- А? - рассеянно глянул Мишка, думая о своём. - При чём здесь товар? Лавку такую же купить хочу. Чтобы внизу - торговля, а второй этаж - жилой.
У купца вытянулось лицо от изумления.
- Я свой дом с лавкой не продаю!
- Я не про твой дом. Я про город говорю. Есть ли у вас дома, что с лавками внизу на продажу выставлены?
Купец почесал затылок.
- Не знаю. Должно быть, есть.
И решил Мишка обойти все лавки на центральных улицах, может - повезёт.
Уже четыре лавки он оставил позади, и всё безрезультатно. Настроение упало,и он шёл по занесённой снегом дороге, глядя себе под ноги. С человеком столкнулся, извинился и уже хотел было дальше идти, но тот схватил его за рукав тулупа.
- Постой! Михаил, ты ли это?
Не сразу Мишка узнал в прохожем Костю Юрьева. Был он в бобровой шубе, лисьей шапке, борода и усы в инее - мудрено узнать.
- Ну, здравствуй, старый знакомец! Ты как тут?
- По делам в управу ходил.
- А чего грустный такой? Мишка рукой махнул.
- Э, нет, так дело не пойдёт. Тут, рядом - мой дом. Пошли - погреемся, о делах своих расскажешь.
- Чего я делами своими тебя обременять буду?
- Чудак-человек! Ты же жизнь мне когда-то спас - могу я помочь тебе как-то?
Согласился Михаил, и они направились в дом сотника. В первый раз Мишка был в столь красивом доме. Слуга в сенях принял с поклоном его тулуп и шубу Кости, дверь в горницу отворил. Мишка вошёл, привычно повернулся к красному углу, где икона висела, - поклон отбил, перекрестился.
- Тимофей, собери на стол!
Сам Костя уселся в кресло, Мишка на лавке сбоку пристроился.
- Давай-давай, всё рассказывай - мне интересно!
И Михаил рассказал о гибели команды, что, в общем-то, Костя уже знал из их неожиданной встречи, о смерти Аникея Лазарева с женой, о холопке Лизе, которую он поставил в лавку торговать, упомянул даже о хлыновском купце Дорофееве и его претензиях и о том, что в Хлынове дом с лавкой ищет. Не с кем было Мишке поделиться своими горестями и проблемами, дед с бабкой - стары, Лиза - холопка.
- Надо же, и у купцов не всё хорошо да гладко. Понятно, что умерших уже не вернёшь. А заботе твоей - о доме да лавке в Хлынове - помочь можно, и даже запросто.
Удивился Мишка:
- Неужто?
- Деньги-то на покупку дома есть?
- Скопил. Я в последнее время железо возил в Чижи из Нижнего и даже в самом Великом Новгороде был.
- Дело сие весьма полезное, одобряю. Оружие нам нужно. А с лавкой таким путём решим. Купи избу-развалюшку за гроши - лишь бы место хорошее было, бойкое. Найми людей. Они старьё развалят и новый дом срубят, какой скажешь. Тебе даже дешевле обойдётся - вокруг города лесов полно. Для обороны лес подальше от крепостных стен отодвинуть надо. Могу даже поспособствовать. Заключим с тобой договор. Воевода деньги за вырубку даст, а ты деревья те - на стройку. Конечно, подсуетиться надо, артель плотницкую нанять. Так и выгода для тебя двойная - деньги за подряд получишь и лес бесплатно. Дерево сейчас сухое, промороженное. Если атаман артельный знакомец твой, так можно такой лес отобрать - любо-дорого посмотреть будет. Ну, как тебе?
- Неужели и в самом деле так можно?
- И на законных основаниях, заметь! Тимофей! Обед готов?
- Готов, хозяин, прошу к столу.
- Пойдём, отобедаем, чем Бог послал.
Бог послал щедро. Сначала щи суточные на мясном бульоне, потом курица запечённая, белорыбица отварная, пироги да кулебяки с капустой да грибами, гречневой кашей. Сбитень хмельной, узвар из яблок.
Наелся Мишка, едва из-за стола встал.
- Благодарствую, Костя.
- Ты вот что, парень. Собери артель плотницкую, думаю - не сложно это. Лес рубить каждый мужик может. Полагаю, седмица у тебя есть в запасе. Как готов будешь, жду у себя. И ещё одно. Когда деньги за подряд получишь, воеводе отдарись.
Михаил не знал, велик ли подряд будет и какой нужно подарок поднести, а спросить у Кости постеснялся. "Ничего, - думал он, шагая к своему селу, - время есть, ещё спрошу. А кроме воеводы, и Косте подарок сделать надо. Здорово это он придумал с лесом! Конечно, он постарше, в городе живёт, в походы ходил, князей да бояр видел - поопытнее меня".
Артель и искать не пришлось. По приходу рассказал кормчему о лесоповале, так тот чуть не до потолка от радости подпрыгнул.
- Будут лесорубы. Зима сейчас, нигде работы нет. Я тебе завтра сколько хочешь мужиков приведу.
- Сколько хочешь - не надо. Мне два десятка лесорубов достаточно, да с десяток плотников, которые избу сладить могут. И ещё возчиков найди с санями. Подряд я возьму в Хлынове.
А сам следующим днём подался в город - развалюшку искать. И нашёл-таки. Не в самом центре, чуть поодаль, но место бойкое, на спуске к реке, и храм недалеко. Сторговался с хозяином-дедом за гроши.
- Вот и славно, - шамкал дед. - Я в городе один остался, переберусь к родне в Никулицино.
Составил Мишка договор, чтобы всё - честь по чести. Старик крестик вместо подписи внизу поставил. Отсчитал ему Мишка медяков.
- Ты уж извини, но меня срочные дела поджимают, потому времени тебе, дед, вещи собрать даю до завтра.
- А ключи кому отдать?
- Да хоть выкинь. Я всё равно избу разберу. Нашёл нищих у замёрзшего причала. Проживали они в ветхой лачуге, грелись у костра.
- Мужики, дрова нужны?
- Никак, шутишь, барин?
- Да не барин я. Завтра с утра ветхую избёнку развалить надо. За работу всё отдаю - брёвна, дранку с крыши. Хотите - продайте, нет - сожгите в костре, мне всё едино. Вечером работу приму и даже по медяхе на пропитание дам.
- Не обманешь? Мишка перекрестился.
- Тогда ждём с утра.
Довольный сделкой, он помчался в Чижи. Лошадь бы ещё с санями, да денег маловато. Ещё неизвестно, во что стройка обойдётся.