Учитывая, что была уже ночь и городские ворота закрыты, остановился недалеко от города на ночевку. Утром перед воротами уже стояло несколько возов с нехитрым крестьянским товаром. Вскоре ворота распахнулись, и я вошел в город. Стражники же осматривали повозки, требуя мыто.
Несмотря на ранний час, я отправился сразу к Ивану, порадовать его известием. Купец уже был на ногах - вставал он всегда рано, поговаривая: "Кто рано встает, тому Бог подает". Увидев меня, поздоровался, отвел в сторонку:
- Ну что?
- На дне кораблик, вместе с грузом, люди все целы. Беда какая! Плыл топляк и в борт ударил кораблику, что у берега стоял, на ночной стоянке.
- Да, беда какая! Не повезло какому-то купцу! - В глазах Ивана плясали искорки смеха. - Молодец! Справно сотворил! Никто не видел, не догадается?
- Обижаешь, Иван!
- Ну это я так, к слову.
Иван отцепил от пояса кошель:
- Держи, заслужил! Иди, отдыхай. Дальше я уж сам дожимать нечестивца буду.
ГЛАВА VIII
Налаженная жизнь шла своим чередом, как вдруг ночью в ворота постучали. Накинув на плечи кафтан, я вышел на крыльцо. За воротами горело несколько факелов, слышался перестук копыт.
Кого еще ночью принесло? И явно с недобрыми вестями - с добрыми ночью не заявляются.
- Кто там?
- Открывай, от городского посадника, срочно!
Тьфу ты, поспать не дадут! Какое мне дело до городского посадника? Его епархия - следить за порядком в городе, налоги собирать да быть оком государевым в Нижнем. Зачем это я ему ночью понадобился?
Я открыл ворота - и впрямь, на мостовой стояли трое всадников, все держали факелы.
- Ты что ли будешь Юрий Котлов, охранник купца Крякутного?
- Я.
- Собирайся, посадник городской к себе призывает.
- Он мне не хозяин и не государь, я вольный человек. Ничего посаднику не должен, в глаза никогда его не видел, поэтому не поеду. Зачем ночью будить?
- Что, так посаднику и передать? - недоверчиво спросил верховой.
- Так и передай - дел у меня с посадником нет и не было, и ехать я к нему не хочу.
- Вяжи его, хлопцы!
А вот фиг вам - к такому повороту событий я уже был готов. Хотели бы пригласить по-доброму - послали бы одного гонца, а коли трое - значит, при моем отказе имели указание привезти силой.
Я бросил накинутый на плечи кафтан в лицо ближнему верховому, нырнул под брюхо лошади другого и резко дернул его за ногу. Вскрикнув от испуга, верховой упал в пыль на дорогу, я же, взлетев в седло его лошади, резко рванул повод. От неожиданности лошадь взвилась на задние ноги и копытами передних выбила из седла еще одного верхового. Я приставил нож к боку того, в кого швырнул кафтан.
- Сам кафтан вернешь, или твой кафтан попортить?
Видно было, что всадник растерялся. Только что их гарцевало трое - теперь двое валяются на земле, пытаясь подняться, а мой нож - у его правого бока.
Верховой протянул мне мой же кафтан. Я оделся, нож вернул в ножны. Если бы они хотели убить меня или нанести увечье - рубили бы мечами или били бы кистенем, значит, не было указаний: приближенные к начальству - люди исполнительные. Вот и я никого убивать или калечить не стал.
Верховой это сразу понял и оценил - несообразительных в прислуге не держат.
- Давай по-мирному.
- А я еще и не воевал. Вроде как вы ко мне приехали - сами повязать хотели, не я начал.
- Прости, погорячились.
- Прощаю - потому и целы все, а к посаднику не поеду.
Всадники развернулись и уехали. Только теперь факел был у одного, два других догорали на земле.
Я зашел в дом, присел на скамью. Не иначе что-то случилось, коли ночью приехали. Не дадут ведь спать, снова заявятся. Я вздохнул и стал одеваться: опоясался ремнем с саблей, надел сапоги. Успел даже квасу напиться, как по дороге снова зацокали копыта. В ворота постучали, на этот раз - деликатно. Надо идти, а то Елену разбудят.
- И кто на этот раз ко мне пожаловал непрошеным гостем? - Дьяк Елисей Буза, по поручению посадника городского.
- У меня что - дома вином твореным торгуют али милостыню всем раздают? Только что трое были, повязать меня хотели, чего же ты один? Слали бы сразу сотню стрельцов.
- Не юродствуй, помощь нужна твоя.
- Сразу сказать по-человечески нельзя было? А то - вязать.
- Прошу простить гонцов неразумных, что без должного почтения отнеслись. Конь вот запасной, ты уже одет - поедем?
Ну коли вежливо просят, можно и проехать. Не столько мне хотелось посадника увидеть - сто лет его не видел, и еще столько же могу без него обойтись, - сколько любопытство разбирало. Что такого могло случиться в Нижнем, что ко мне второго гонца посылают? Неужели своими силами не справятся?
Я оседлал запасного коня, и мы галопом понеслись по ночным улицам. Вот и крепостные стены. Узнав дьяка, стража молча отворила ворота. Сколько же я здесь не был? Да почитай, с тех пор, как в узилище сидел да Хабар повесить меня за предательство мнимое хотел.
Дьяк подскакал к каменному дому, спешился. Появившийся слуга взял поводья обеих лошадей.
- Пойдем, ждут.
Мы поднялись на высокое крыльцо, пошли по коридорам. А ничего домик, справный. Горят масляные светильники, везде ковры.
Дьяк постучал в дверь и, не дождавшись ответа, распахнул ее. После тускловато освещенного коридора в комнате было очень светло. За столом сидели трое: в одном сразу угадывался начальник - властный взгляд, дорогой кафтан с серебряными пуговицами. Второй - не иначе, стрелецкий полковник: в красном кафтане с отворотами, галунами на рукавах. А вот кто третий, мне пока было непонятно.
Я слегка поклонился, отдав дань вежливости. Все трое уставились на меня.
- Вот ты какой! - молвил посадник.
- Да уж какой есть!
- Не ершись, людишки мои немного опростоволосились - то не моя вина. По делу позвали. Садись.
Мне придвинули табурет. Я уселся, обвел взглядом присутствующих. Дьяк примостился на лавке в углу. Молчание затягивалось.
- Может, вы пока подумаете, а я спать пойду? Мне надоело в молчанку играть.
- Таким его Хабар и описывал, - сказал стрелецкий полковник. - Горяч, бодлив.
- У тебя в полку горячих и бодливых полно, - с желчью в голосе произнес посадник, - только ни одно поручение толком выполнить не могут.
Черт с ними - пусть поговорят, подожду. Может, в разговоре проскользнет что интересное.
- Вот что, Юрий. Дело неотложное и тайное. Ни одна душа узнать о том не должна.
Все трое снова стали сверлить меня глазами.
- Чего на меня смотреть? Я не новый пул или гривна. Дело ко мне - говорите, нет - спать пойду.
- Ладно, слушай. Из Вологды, из казны государевой везли жалованье стрелецкому полку, сразу за два года, недоимки за прошлый год и за нонешний. Так вот, деньги и охрана стрелецкая пропали. Во Владимире их видели еще, а потом - как сквозь землю провалились.
- Я-то здесь каким боком? Может, стрельцы из охраны ее пропили, да протрезвев, с испугу и разбежались.
Стрелецкий полковник покраснел от гнева и стукнул кулаком по столу.
- Лучшие люди, самые доверенные поехали - те голову от денег не потеряют и в пьянстве замечены не были.
- И что вы от меня хотите? Я не стрелец, не служивый человек, где казна стрелецкая - не знаю.
- Вот мы и хотим, чтобы ты нашел!
- С чего вы взяли, что я ее найду?
- Э-э-э! - Посадник замысловато покрутил пальцем. - Дружок мой, купец и человек достойный Перминов Гавриил рассказывал, как ты его пропажу нашел. Да и воевода Хабар, пока здесь был и на Смоленск с ратниками не ушел, тоже о тебе поведал. Хитрый ты, находчивый, смелый - кто без плана подземный ход прошел, в живых оставшись? Да и боец знатный - про то многие сказывают. Кому как не тебе карты в руки. Мы уж тут всех перебрали, кого знаем. К тому же главное - не сребролюбив ты. Мы уверены должны быть, что если повезет и казну найдешь, не присвоишь себе, не обманешь. Очень найти надо, стрельцы второй год без жалованья, уже волнения начались. А ну как узнают, что казна пропала? Бунт тогда! А в городе, кроме стрельцов да полусотни городской стражи, и ратников нет. Случись набег татарский - кто оборонять город будет? Дело серьезное, на тебя последняя надежда.
- Как же вы дошли до жизни такой, что я - не боярин, не дружинник - ваша последняя надежда.
Посадник закряхтел, стрелецкий полковник стукнул кулаком о ладонь.
- Возьмешься ли? Мы рассказали тебе все.
Я задумался. Где их теперь искать, этих стрельцов?
- А сколько стрельцов было? Во что одеты?
- Восемь человек, все конны и оружны. Одежа известно какая - государева, кафтаны - вот как на мне.
- Казна в чем была? Ну - мешок, сундук? Собравшиеся переглянулись, ответил стрелецкий полковник:
- Раньше привозили в сундуках, в чем сейчас - не знаю.
- Сколько денег было, какими монетами?
- Да почто знать тебе это? - вскипел полковник.
- Отвечай, - бросил посадник. - Человек знать все должон, прежде чем браться за серьезное дело.
- Медяками две тысячи рублей и серебром двести рублей.
Я прикинул в уме - минимум шестьдесят килограммов. Если кто один похитил, на себе не унесет, только на коне. Если на коня такую поклажу положить, да еще и всадник с вооружением, он далеко не ускачет. Стало быть, вторая лошадь нужна или верховой сообщник.
- Раньше деньги они же возили или другие?
- Половина из восьми - старые, возили уже, четверо - молодых.
Я замолчал, обмозговывая. Посадник решил дожать.
- Вот, человека тебе доверенного даем в помощь. - Посадник кивнул на третьего, сидевшего за столом. - Он и оружием поможет, если что.
"И за казной приглядит", - мысленно добавил я.
- Если я соглашусь, то в одиночку.
- Коли решишь дело и казну вернешь - дом отдам, почти на площади, за долги у хозяина изъятый. Хороший дом, жить в нем можно, а внизу - лавку открыть. Ко мне уже приходили, о цене спрашивали. Хорошо не сошлись - тебе даром достанется.
- Как бы мне это "даром" боком не вышло. Мыслю - или стрельцы сговорились, или отобрали деньги силою. Так чтобы восьмерых жизни лишить, большую банду иметь надо.
Сидевшие за столом переглянулись: похоже, такой расклад в голову им не приходил. Против большой банды второй человек - не помощник, только помеха. А соглядатай мне не нужен.
- Ладно, согласен я! - выпалил я неожиданно даже для самого себя.
Ну в конце концов - не на дом же польстился, сам ведь не в шалаше живу. Жажда ли приключений или нежелание видеть стрелецкий бунт мною двигали? Не знаю, не готов ответить, но вот ляпнул.
Лица сидевших смягчились. Стрелецкий полковник рукавом утер вспотевший лоб. Конечно, не найдется казна - его в лучшем случае должности лишат, в худшем - зарубят бердышами взбунтовавшиеся стрельцы. Примеры тому уже были.
- Ты и в самом деле один думаешь справиться? Я кивнул. Посадник огладил бороду, достал из стола не очень увесистый кошель, бросил мне.
- На дорожные расходы. Удачи тебе, Юрий. Помни - спокойствие города сейчас в твоих руках.
Я откланялся и вышел. Слуга подвел ко мне коня, сам вскочил на второго, и через десять минут я был дома.
- Любый, ты где был? - сонно проговорила Елена.
- Спи, все хорошо.
Я разделся и улегся рядом. Бог с ней, с казной стрелецкой. Сейчас глубокая ночь, завтра нужна свежая голова. Спать, спать.
Утром я сытно позавтракал, прикинул - что мне надеть, что взять с собой. Маскировочный костюм удобен в лесу, а в городе в нем только жителей пугать. Надо оставлять. Крепкие штаны, короткие сапожки, пару рубашек неярких расцветок. Оружие обычное - сабля, нож. Пожалуй, немного продуктов и деньги, что дал посадник.
Начать решил с Владимира - там стрельцов видели в последний раз. Вот балда, почему сразу не спросил - кто видел и когда это было? К посаднику снова не пойдешь - не мой уровень. Вот к кому - к дьяку, Елисею Бузе. По-моему - он в курсе, и человек порядочный. Стрелецкий полковник вспыльчив и, кажется, мне не верит, соглашается только под давлением посадника и сложившихся обстоятельств.
Оседлав коня, я отправился в крепость. Узнав, где служит дьяк, зашел в избу.
В большом зале сидели за столами писари и писали бумаги, скрипя перьями. В дальнем углу, за начальственным столом - большим, вдвое
больше, чем у рядовых писарей, - сидел Елисей. Увидев меня, он махнул рукой, подзывая. Повел за собой в небольшую комнату. - Здрав буди, Елисей!
- И тебе того же. Я уж думал, что ты в пути.
- Нет, не все выяснил. - Чем могу - помогу.
- Когда видели стрельцов с казной?
- Две седмицы тому.
- Кто?
- Не знаю, посадник не сказал.
- И на том спасибо.
- Удачи!
"Ладно, - думал я на обратном пути. - Не боги горшки обжигают, попробую. В конце концов, Господь дает каждому тяготу по силам его".
Я запряг лошадь, зашел в дом. Оделся подорожному, взял кошель, подвесил к поясу Елена сложила скромный узелок с едой. Лето - мяса не возьмешь, пропадет. Кусок свиного сала, вяленая рыба и каравай свежеиспеченного хлеба. Зачем таскать лишнюю тяжесть, если есть деньги?
Мы попрощались, и я выехал из города.
К отлучкам мужей в эти времена жены относились спокойно. Сидючи на одном месте, не всегда заработаешь. Купцы, коробейники, матросы, возничие, скоморохи, плотники и прочий трудовой люд в движении находились лето и зиму. В весеннюю и осеннюю распутицу сидели дома.
Отлучки были долгие - пока доберешься из глухого угла до Москвы или, скажем - Нижнего Новгорода, пока дела решишь, да обратно вернешься - верных три-четыре месяца пройдет.
И весточку не пошлешь - разве с попутной оказией.
Терпеливы были жены - жизнь была такая. Хуже, когда проходило и три месяца, и полгода, и год, а от мужа - ни весточки. То ли сгинул от ножа разбойничьего на лесной дороге, то ли утонул с корабликом в ненастье? Жена ли еще, или уже вдова? Где найти косточки сгинувшего? Жив ли?
Путь лежал на закатную сторону, во Владимир. Начинать надо оттуда. Жалко, много времени потеряно - две недели.
Для начала - опросить людей на постоялых дворах, расспросить городскую стражу. Не заметить восьмерых стрельцов невозможно. Куда направились, были ли еще с ними посторонние? Как вели себя на постоялых дворах, не пьянствовали ли? Много вопросов, нет ответов, и совсем мало времени. Сроков мне посадник не дал, но я и сам понимал - чем скорее найду, тем лучше.
Я гнал коня: и так много времени потеряно, следы могут потеряться. К исходу второго дня, уже в сумерках, я остановился у городской стены и едва успел пройти городские ворота. Не теряя времени, поговорил с городской стражей. Никто не видел выезжавших стрельцов.
- Завтра подойди, другой караул будет, может - они чего скажут. Ты местный ли?
- Из Нижнего.
- А, тогда еще одни ворота есть, что на восход идут, поговори там.
- Спасибочки. - Я дал стражнику медный пул.
Я направился но улице, выискивая постоялый двор. Вот и вывеска. Слуги приняли коня, завели в конюшню.
Я снял комнату, оставив там скудные пожитки, спустился в трапезную, заказал обильный ужин. Сил за день потрачено немало, надо восстановиться. Не буду следовать пословице, в которой ужин надо отдать врагу. Тогда враг будет сильнее, а я этого не хотел.
Подошел к хозяину, на всякий случай поинтересовался стрельцами.
- Нет, не было - уж я бы запомнил.
На нет и суда нет, завтра с утра начну поиски.
Ночь я проспал, как младенец, и утром встал бодрым. Сытно позавтракал - неизвестно, когда еще удастся поесть, и отправился искать другие постоялые дворы.
Повезло сразу. Хозяин вспомнил, что были стрельцы. Лошади уставшие, сами пропыленные - поели и легли спать. Нет, никаких пьянок не было, утром сразу и уехали. Да, сундучок с собой у них был - на заводной лошади, на ночь они его с собой в комнату взяли.
На радостях я дал хозяину две медяшки - хоть какой-то след появился.
Пошел к городским воротам, о которых мне сказали вечером. Стража ничего пояснить не могла, по стражники обмолвились, что вскоре меняются, придет другой караул.
Вскоре и впрямь стражу сменили, и я подошел к старшему. Был он хмур, изо рта разило вчерашней выпивкой. Понравиться бы ему. Я сразу достал из кошеля пару медях, сунул ему в руку
Лицо его несколько подобрело, но все равно выглядело мрачным.
- Ага, были стрельцы, пару седмиц назад. Все конны и оружны, да при одном заводном коне.
- Сколько их было?
- А я считал? Михей, поди сюда! Подошел долговязый молодой парень из
стражи.
- Не помнишь, сколько стрельцов из города выезжало пару седмиц назад?
- Так восемь же, я еще удивился - почему заводная лошадь одна?
- Никто с ними не ехал?
- Нет, одни были.
- Может, кто следом выезжал?
Парень нахмурил лоб, изображая кипучую мыслительную деятельность.
- Вроде нет.
- Вроде или нет?
Я сунул и ему медяху.
- После них проезжал один. Похож на татарина, но не татарин: у тех глаза узкие и лица смуглые.
- Тогда почему ты решил, что он на татарина похож?
- Так халат на нем татарский, узорами вышит, и лошадь не подкована.
Уже кое-что.
- Не заметил, куда поехали?
- Куда и все - по дороге. Что я - за ними следить должон?
- И на том спасибо.
Я выехал из города. Делать мне во Владимире было больше нечего - и так я отставал от стрельцов на две недели. Если похожий на татарина человек - случайное совпадение, то поиски его - зряшная потеря времени. К тому же я не слышал, чтобы татары организовывали банды и нападения на земле русской. Их тактика - налетели ордой, пожгли, набрали трофеев, взяли людей в полон и - быстрее назад, пока хвост не прищемили. Слабы заставы русские, не могут сдержать орду - только известить о татарах, да неповоротливы в обозах воеводы. Про войско вообще отдельный разговор. Стрельцы пешие - какая у них мобильность, а других регулярных войск нет. Коли нападение - собирают воинов со всех городов и весей. Пока они доберутся до места сбора, пока бояре или князья решат, кому войско возглавить, - очень долгий процесс: выясняли, чей род старше, именитее - иногда не один день уходил. Потом только выезжала кованая рать на битву, ход у тяжеловооруженных всадников был не быстр, нельзя было гнать галопом. К сече прибудешь на утомленном коне. Да и обозы с провиантом резвости не добавляли.
А у татар - ни обозов, ни тяжелой брони: налетели, похватали, что плохо лежит - и убегать. Неправильно построена оборона. Понятно - не хватало денег на войско, а зачастую и мозгов.
Отвлекся я - наболело, да кто меня слушать будет, без роду-племени. Вон, в Думе бояре сидят, кичатся своим древним происхождением, знатностью, на головах - горлатные шапки, кистей рук не видно из длинных рукавов. Да и зачем им руки - пусть работает чернь, холопы, подлое сословие.
Я проскакал по дороге верст пять, как встретилась небольшая деревушка. Опросил крестьян во всех домах. "Да, стрельцов видели
- кафтаны красивые, красные, молодцы - любо-дорого посмотреть".