Показалась еще одна деревня. Все повторилось - крестьяне на расспросы отвечали: "Стрельцы проезжали - даже коней поили и сами напились из колодца у Косой Марфы".
Снова сел на коня, и только ветер в лицо.
И таким образом я опрашивал, не пропуская, жителей всех деревень и сел. Муторно, утомительно, но без этого - никак. За день удалось побывать в семи деревнях и удалиться от Владимира верст на тридцать. Маловато - с такими темпами мне понадобится еще три дня.
На ночь я остановился на постой в одной из деревушек, неплохо выспался на сеновале и, приплатив утром еще и за еду, славно позавтракал. Не теряя времени, поднялся в седло, и все повторилось, как и вчера. "Да, видели, проезжали". К вечеру я уже обалдел от однообразных вопросов и почти таких же ответов. Ночевал снова в деревне, в доме зажиточного крестьянина. Лежал и думал: "Уже половина пути пройдена, ее же проделали и стрельцы - и ничего подозрительного. Никто не упоминает о "татарине". Повезло мне на третий день - сразу же, утром, в первой деревушке. Стрельцов никто не видел. Ни неделю назад, ни две. Учитывая, что я сильно сократил разрыв во времени - все-таки скакать налегке да в одиночку быстрее, отставал я не более чем на семь дней. За такой срок забыть о проезде стрельцов почти невозможно - через деревню могли не проезжать неделями, а тут такое событие. Я понял, что дальше они не проезжали.
Я почувствовал, как меня охватывает азарт. Неужели где-то здесь, рядом, произошла нежелательная и роковая встреча стрельцов с разбойниками? В версию о воровстве стрельцами казны я с самого начала не очень верил. Как вариант годится, но не более того.
Я направился из деревни обратно. Надо осмотреть обочины, с коня этого хорошо не сделать. Я обшаривал взглядом обочину дороги - проходил метров двадцать, переходил на другую сторону - снова осмотр, переход на другую сторону… Если здесь была сеча - обязательно останутся следы: сломанные кусты, обрывки одежды, кровь. Невозможно убить восьмерых, тем более - оружных, и безо всяких следов.
Стрелецкую шапку в кустах я приметил сразу, чуть ли не бегом к ней рванул, но заставил себя идти медленно - как бы не пропустить еще чего-нибудь. Кусты сломаны, как будто медведь по ним катался, трава вытоптана. А вот и кровь - даже не кровь, а бурые пятна на земле. Здесь явно была бойня: я предположил, что стрельцы не хотели отдавать казну и заплатили за это дорогой ценой - жизнью своей.
Я стал обходить место схватки по спирали, надеясь найти еще какие-либо следы. А, есть следы-то, нашел. Метров за пятьдесят от дороги, за густой ивой трава сильно примята - за неделю подняться не смогла. В этом месте топтались люди, причем долго, не один час. Следов от костра не было. Спрашивается - что делали люди в глухомани? Было бы понятно, если бы было кострище. Ну ехали обозные, свернули на ночлег, костерок развели, чтобы похлебку сварить. А тут - следов от колес тележных нет, кострища нет. Именно здесь разбойники поджидали стрельцов.
Я обернулся в сторону дороги. Нет, с этого места дороги не видать, но это ни о чем не говорит - тати могли в отдалении выставить дозорного. Свистеть в лесу никто не будет - это насторожит, а вот подать другой сигнал - запросто: что стоит прокричать по-птичьему - скажем, прокуковать?
Я перешел дорогу, нашел следы - здесь тоже были люди, между деревьями прямо поляна вытоптана. Я представил - едут стрельцы по дороге, не рысью и не галопом, заводных коней нет, поэтому - шагом. Дозорный подает сигнал, и в нужный момент с двух сторон на стрельцов нападает ватага разбойников. Если у татей были луки или арбалеты, исход схватки предугадать нетрудно. Отсюда вывод - стрельцов ждали, ждали именно с казной. Или предатель нашелся, еще неизвестно где - среди стрельцов или подале - во Владимире, например. Думать о предателе среди охраны государевой казны в Вологде не хотелось.
Для того чтобы организовать засаду, имея минимум пятнадцать человек, нужно время - приготовиться заранее, знать дорогу, по которой проследуют стрельцы. Нет, слишком много совпадений для случайности. Найти бы еще того предателя - сам бы убил, своими руками. Или лучше стрельцам отдать в Нижнем, пусть помучается перед смертью. Ну это я размечтался - о предателе. Сначала казну найти надо.
Я еще раз обошел предполагаемое место гибели стрельцов, внимательно все разглядывая. А ну-ка, что это здесь на дереве такое? Для ветки - слишком ровное. Я полез на дерево - с земли было не достать. Так-так! Это арбалетный болт - короткая и толстая стрела с граненым наконечником. Такая даже кольчугу пробивает, чего уж говорить об одежде стрельцов. Им кольчуги были не положены.
Я слез с дерева, задумался. Что теперь делать? Разбойники могут жить в соседних деревнях или чуть в стороне. Как их вычислить? Стопудово - у банды есть главарь, сами они, без руководителя, засаду не сделают. К тому же главарь хитрый и жестокий.
Стоп! А трупы где? Не увезли же разбойники. их с собой? Я снова стал нарезать круги вокруг бывшего места схватки, делая их все шире и шире. Вдруг что-то меня насторожило. Я остановился, огляделся - ничего необычного: трава, деревья. Только собрался шагнуть, как дунул слабый ветерок. Фу! Характерный запах тления.
Я пошел на запах, как собака. Сделал несколько шагов и чуть не свалился в небольшой овраг, густо заросший травой и кустами, - потому и не виден был. Раздвинул кусты - вот они лежат, в красных кафтанах. Не поленился, не побрезговал, опустился вниз. Пересчитал - все восемь здесь.
Простите, ребята, нехорошее сначала о вас подумал - что казну украсть могли.
Двое с арбалетными болтами в спине - скорее всего, арбалетчиков двое и было, учитывая стрелу в дереве. Арбалет - не лук, быстро не перезарядишь. Да, бьет сильно, и длительной тренировки, как с луком, не надо, но перезарядка требует сил и времени. А в скоротечном бою времени нет. Отсюда и вывод - арбалетчиков было двое. Остальные стрельцы зарублены в бою - следы от ран на теле, руках. По следам запекшейся крови ползали большие зеленые мухи. Оружия, поясных кошелей ни у кого из стрельцов не было.
Я стянул шапку, прочел короткую молитву, поклонился, попросил прощения, что похоронить по-христиански не могу - нет лопаты и совсем нет времени - и дал слово, что найду разбойников. Те мало того что казну похитили, так еще и честное имя этих восьмерых ребят запятнали: у начальства тоже мысли могли появиться о том, что стрельцы сами казну прикарманили и поделили. По крайней мере - хоть в этом теперь ясность есть.
Я вышел на дорогу, остановился в нерешительности. Что предпринять? Даже если крестьяне не замешаны - они могут что-то знать о банде, только рты будут держать на замке. Кто я такой для них? Расскажу и уйду, а разбойники, может, по соседству живут, могут и отрезать длинный язык. Ну, думай, Юра, думай. Не может быть, чтобы зацепок не было - есть они, только я их пока не вижу.
Я присел на пенек, попробовал представить, что могло здесь произойти после схватки. Стрельцов убитых в овраг стащили - это я уже видел. Казну могли поделить здесь же, а мог забрать главарь и поделить позже.
Вот! Кони стрельцов! Коли разбойники в деревнях живут, маскируясь рыбаками и охотниками, ремесленниками - да кем угодно, - куда коней девать? Бросить на дороге - жалко, живые деньги, себе взять - появление коней в деревне вызовет любопытство у мирных людей, причем одновременно у нескольких.
Главарь хитер - иначе бы не смог провернуть такое дело, коней скорее всего на продажу отгонит. В деревнях верховую лошадь быстро не продашь - дорого для крестьянина и очень приметно. В городок поблизости погонят, это ж табун целый - восемь лошадей из-под стрельцов и одна заводная, что казну везла. Вот и ниточка, за которую надо потянуть. Только где здесь город?
Я вернулся в ту деревню, где ночевал, полюбопытствовал у крестьянина, где ближайший город.
- Да по этой дороге - верст пять, не более, там и город. - Как называется?
- Вязники, как ему называться? - удивился моему вопросу деревенский.
Пять верст - это недалеко. Я вскочил на коня и вскоре оказался в городе. Снял комнату на постоялом дворе, а коня оставил на конюшне - теперь он может мне помешать. Быстро прошел по дороге в город, нашел торг. Вот и закуток, где торгуют живностью - овцами, козами, коровами, лошадьми… Но нет - овцы и коровы на продажу были, а лошадей не было. Неужели перемудрил? Или лошадей в другой город отогнали? Нет, не должны бы, надо порасспрашивать.
Я подошел к кузнецу - его лавка с нехитрым товаром вроде подков, стремян да сбруи стояла рядом с местом для торга лошадьми. Завел неспешный разговор. Ремесленник оказался словоохотливым - и то, покупателей нет, почему бы язык не почесать с незнакомцем. Слово за слово, я перевел разговор на лошадей. Мол, купить хочу, моя лошадь пала, да вот незадача - ни одной, даже завалящей лошадки на торгу нет.
- Не повезло тебе, а вот не более как седмицу али поменее чуть хороших лошадей продавали.
- И что, всех продали?
- Не всех, хотя цену и не ломили.
- Так, может, продавца укажешь? Если лошади не все проданы, я у него одну для себя куплю.
- Может, и купишь, только он не в городе живет: башкир он, недалече, в Лисках проедается.
- Как звать-то его?
- Равиль, да в деревне его все знают, спросишь - покажут.
- Ну спасибо тебе, добрый человек, желаю удачи.
Я отправился по дороге в Лиски - даже поесть забыл, хотя день уже клонился к вечеру. Меня гнал вперед азарт. Взять этих гадов, отомстить за стрельцов и вернуть казну - вот чего я жаждал!
В Лисках мне сразу показали дом Равиля. На стук в ворота вышел… ну вылитый татарин. Я чуть за саблю не схватился, увидев его. Ну это еще впереди. Раскосые глаза смотрели настороженно - нехорошие глаза, оценивающие. Поздоровавшись, я сказал, что меня направили добрые люди, коней купить. Заслышав про коней, Равиль заулыбался. Как же, покупатель сам домой пришел. Башкир взглянул на мои запыленные сапоги, понимающе ухмыльнулся.
- Это я мигом, подожди.
Равиль ушел на задний двор и через пару минут вышел с отличным конем. Не крестьянской лошадкой, привыкшей к тяжелой ежедневной работе - пахать, телегу возить, с шеей, потертой хомутом. Нет, это был верховой конь, высокий, статный.
- Смотри, хороший конь.
- Вижу. Мне бы еще таких три-четыре. - А цену знаешь?
- Назови, поторгуемся.
- Три рубля серебром.
Цена даже меньше, чем на торгу. Понятно, улики побыстрее ликвидировать хочет.
- Дома у меня сейчас нет, приходи завтра с утра - товар будет, - добавил Равиль.
Я сделал вид, что обрадовался, пообещал зайти завтра и в знак серьезности намерений оставил задаток. Нашел ночлег через два дома и устроился на сеновале. Отсюда отлично был виден дом Равиля. Начало темнеть, и я забеспокоился - как наблюдать за ним ночью?
Тут в тишине хлопнула калитка, и на дороге я увидел Равиля. Он осмотрелся, пошел по улице. Я спустился с сеновала и последовал за ним. Шел осторожно, стараясь не наступить в темноте на какую-нибудь ветку, но татарин не оглядывался - пер вперед, как танк. Похоже, что о конспирации он и понятия не имел.
Напевая что-то тягучее, башкирское, он вышел из деревни. Интересно, куда же он направился? Равиль шел по дороге уверенно, не оглядываясь. Видимо, дорогу знал до последней колдобины, так как и в темноте шел быстро. Вот и следующая деревенька - небольшая, в три дома. Башкир подошел к крайнему дому, стукнул три раза и через паузу - еще два. А стук-то условный - никак, к сообщнику пришел. Я остановился, а потом подполз поближе к избе.
Вышел хозяин.
- Это я, Равиль.
- Чего принесло ночью?
- Покупатель на коней объявился, из города пришел.
- Чего хочет?
- Просил трех-четырех коней. У меня же только один, ты знаешь.
- Утром пригоню, ежели сейчас - вся деревня услышит. А что, при деньгах покупатель?
- При деньгах, задаток мне оставил.
- Может, его того?! - Хозяин дома чиркнул по шее. - Да денежки и забрать? А лошадей на торг отгоним.
- Я не против. Он один, через два дома от меня ночевать устроился - я посмотрел.
- Вот завтра его и прикончи в конюшне, только во дворе не наследи, не как в прошлый раз.
Попрощавшись, Равиль отправился к себе в деревню, в лесу стал распевать во все горло веселую песню на башкирском. Языка я не знал, но то, что веселая - было и так понятно.
Вот гад! Ему человека прикончить - в радость. Надо воспользоваться моментом: вокруг темно, свидетелей нет.
Я коршуном налетел на него, с лета ударил по голове. Песня прервалась, башкир упал на дорогу. Весело ему, ишь - новый Басков объявился.
Я связал ему руки его же поясом, похлопал по щекам. Башкир очухался. Попытался сесть - получилось со второго раза, мешали связанные руки. Увидев мое лицо рядом, растерялся, глаза забегали.
- Что, Равиль, не ожидал увидеть?
- Ты что, мы же завтра дого…
- Заткнись, я не покупатель - я пес, который идет по следу и карает таких, как ты.
- Я ни в чем не виноват! - заблажил Равиль.
- Ты думаешь, я не знаю, откуда кони? Кто из арбалета стрелял?
Башкир сжал губы и замолчал. Ничего, я не таких упрямых говорить заставлял. Сейчас так болтать будешь - не остановить. Одно плохо - времени мало, хоть и ночь уже: не ровен час, на дороге кто появится. Маловероятно, но не исключено. Я вытащил нож и молча, одним взмахом, отсек ему ухо. Равиль вскрикнул, дернулся.
- Кто, где живут?
Молчит. Щадить я его не собирался, как и других. Еще один взмах - и на землю упало второе ухо.
- Кто хозяин дома, где ты сейчас был? Опять молчание.
- Молчи, молчи - я тебя сейчас всего остругаю, один позвоночник останется.
Равиль вдруг завыл. Это было настолько неожиданно, что я слегка опешил.
- Заткнись и говори.
- Пес проклятый, чтоб ты сдох!
Ножом я вспорол ему руку от плеча и до локтя. Башкир взвизгнул. Я деловито сказал:
- Сейчас ножом глаза выну.
Именно такой тихий спокойный голос, буднично вещающий о близких неприятностях, и ломал упрямых. Так случилось и на этот раз.
- Нет! Я все скажу.
- Так чего замолчал, говори! И помни - если мне покажется, что ты говоришь неправду, вырежу один глаз. Если почудится, что недоговариваешь - второй глаз вон.
- Спрашивай, - скривился Равиль.
- Кто хозяин дома?
… Через час я уже знал, кто главарь, где живут другие члены банды. В нападении на стрельцов участвовали именно они, и было их, как я и предполагал, полтора десятка. Никто из них не жил в лесу - все в деревнях, кроме главаря. Тот отъедался в Вязниках. Башкир подробно описал улицу и дом. Я постарался запомнить, кто и где живет, как звать, чем занимается. Повторил каждое имя и деревню не один раз. Я не собирался оставлять их в живых. Они - не кучка пьяных дебоширов из трактира, коли смогли провернуть такое лихое дело.
- Где деньги, где казна?
- У него, у Фильки Ослопа.
Хм, хорошее имечко у главаря. Ослоп - это дубина.
- Ты следил за стрельцами? Из Владимира их конно сопровождал?
- Меня заставили.
Вот почему городской стражник про "татарина" упомянул.
Напоследок я задал вопрос:
- Кто навел, кто предатель? И где он?
- Вот про то не знаю - хоть убей, его только Филька знает.
Я вонзил ему нож в сердце. Башкир задергался в агонии, захрипел. Я вытащил нож из тела, вытер его об одежду убитого, вложил в ножны. Взявшись за халат, оттащил убитого в лес, подальше от дороги. Срезал большую ветку, вернулся на дорогу и замел все следы. Из банды - минус один.
Я дошел до избы и взобрался на сеновал. Чего уж - все спят, вот и мне отдохнуть надо. Завтра будет тяжелый день, и мне нужна свежая голова.
Проснувшись рано от возни хозяйки в коровнике, я попросил у нее поесть, хозяину дал полушку. Крестьянин попробовал монету на зуб, кивнул и через час поставил передо мной на стол вареную курицу, кашу, пиво. Я и этим был доволен - просто ничего другого быстрее не приготовить.
Пока готовился обильный завтрак, я раздумывал - с кого начать? С низов, выбивая их поодиночке, или с главаря? У каждого варианта имелись свои плюсы и минусы. Если с главаря, то где потом прятать казну? Не таскаться же с нею по всем деревням? Если начать с рядовых разбойников, Филька Ослоп узнать может, что кто-то убивает его людей, уйдет с казной - поди его сыщи.
В голову пришел компромиссный вариант. Иду к главарю, забираю казну, думаю - уж одна-то лошадь для перевозки казны у него найдется. Припрячу в укромном месте деньги и примусь за остальных. На том и остановился.
Поев, я поблагодарил хозяев за кров и пищу и отправился в город. Нашел улицу и дом, остановился поодаль и стал наблюдать. Из дома долго никто не выходил - я уже забеспокоился. Дом ничем не выделялся на улице среди себе подобных - бревенчатый, в два этажа, поверх забора видны крыши сарая и конюшни на заднем дворе.
К дому подъехала пароконка, из нее вышли мужик с бабой. Мужик открыл ворота, завел лошадей с повозкой во двор. Е-мое, вот их почему долго не было! Я обратил внимание, когда вошел в город - на колокольне перезвон. Сегодня же день святых Петра и Павла. Никак, с женой в церковь ходил, сука! С виду - благопристойный горожанин; однако я поймал осторожный, опасливый взгляд Фильки, когда он закрывал ворота. Не так оглядывают улицу люди, у которых совесть чиста. Надо брать. Интересно, есть ли кто еще в доме? Осложнения могут быть, если в доме окажутся сообщники. Слуг быть не должно - открывал и закрывал ворота Филька сам, собаки тоже не слыхать, иначе - хоть раз гавкнула бы.
Ну да, зачем ему собака, он сам хуже паршивого пса. Да и при его разбойничьих делах наверняка и ночью сообщники приходят - собака лаять начнет, соседи могут полюбопытствовать. "Не должно быть собаки, - решил я, - да и мне шум ни к чему".
Я подошел к соседнему дому, огляделся - улица пустынна. Пора начинать.
Прошел сквозь жерди соседского забора, потом - сквозь забор Фильки. Собаки нет, как нет и конуры. Сунуться в дверь? Что-то меня останавливало, какое-то неясное предчувствие, а чувствам надо доверять. Организм себя сохранить хочет, вот и подсказывает хозяину, только не все слышать внутренний голос хотят и могут.
Стараясь ступать бесшумно, я обошел дом, приник к стене и прошел сквозь бревна. Не зря, ох не зря я прислушался к своим чувствам. Напротив входной двери, метрах в пяти от нее, в длинном коридоре сидел на табурете хозяин и держал в руках арбалет. Меня он не услышал и продолжал разговор, скорее всего, с невидимой мне пока женщиной.
- Марфа, ты постой у окна, понаблюдай. Думается мне - неспроста тот мужик на углу стоял. Если сюда припрется - тут ему и каюк.
Твою мать, это же обо мне! Главарь быстро меня вычислил, хотя в мою сторону вроде и не смотрел. Опытный, сволочь! Убивать его сразу нельзя - мне допросить его прежде надо, узнать, где казна, кто навел на нее. В том, что предатель есть, я уже не сомневался.
Я осторожно, почти не дыша, подошел к хозяину - боялся, что если побегу, скрипнет доска, а с такого расстояния промахнуться невозможно. Подойдя к Фильке со стороны спины, приставил нож к горлу.
- Брось арбалет, не то зарежу.