Сам забрался в кусты и рухнул: ноги уже не держали. Рядом устроилась Елена. После побега из плена она вообще старалась от меня не отходить, иногда даже невольно мешая. Не до ласк и любви сейчас. Трудная ситуация, ответственность большая - чуть ли не сотню людей надо накормить и живыми домой привести. А из мужиков я один остался: двое подростков не в счет, их только и можно послать, что на дерево - окрестности осмотреть. С этой мыслью я и отрубился.
Проснулся не сам: меня трясли, как грушу.
- А, что случилось?
Рядом со мной стояли женщины, в первых рядах - Олеся и Лена.
- Ничего, мы уж думали - ты не проснешься. Стемнело уже.
И в самом деле - сумерки. Это ж сколько я проспал? Часов восемь, не меньше. Беглянки тоже отдохнули, умылись, выглядели посвежевшими. Ну что, надо идти. Если двигаться вниз по течению, то мы должны наткнуться на стоянку Ивана с его ушкуями. Все-таки свои, хоть найдутся продукты - покупать еду было не на что. Охотиться - лука нет, а и был бы - я стрелять из него не умею.
- Все на месте? Ничего не случилось? Татар не видно? Отвечать начали все сразу, и понять я ничего не мог.
- Олеся! Ты старшая - отвечай.
- Все на месте, никого не видели, а девчонки в дозоре уснули.
М-да, поспал называется - нас голыми руками взять могли. Но и выдержать еще одну ночь без сна я просто бы не смог.
- Недалеко отсюда стоят ушкуи купца Крякутного. Надо идти к ним, какая-никакая защита будет и еда.
Услышав про еду, женщины воспрянули духом. Мы пошли вдоль берега - к тому же здесь была тропинка. Часа через два из кустов выскочил мужик с копьем и заорал:
- Чего на рожон прете? Кто такие?
- А сам-то ты кто будешь, что спрашиваешь? Услышав русскую речь и видя женщин, мужик опустил копье.
- Из охраны купеческой я.
- Не Ивана ли Крякутного? Мужик вгляделся в мое лицо.
- Так я тебя у купца на судне видел!
- Веди к хозяину.
Через короткое время мы подошли к стоянке.
На берегу горел костер, в котле булькало варево. Женщин встретили радостно. Начались расспросы - откуда идут, кто родня. Даже родственники нашлись, а уж знакомых - каждый третий. Девушек усадили к костру. Наливали кулеш в миски, матросы пошарили по запасам, принесли сухари, соль, сушеные фрукты. Над вторым костром повесили еще один котел, так как из первого котла все съели мигом, да и досталось не всем.
От деревни уже шел быстрым шагом Иван. Думаю, он и побежал бы, да не к лицу степенному купцу опускаться до бега - можно лицо потерять, чай, не мальчик на побегушках. Подойдя, крепко меня обнял.
- Говори, не томи.
- Город в осаде, татары с ногайцами обложили, сила огромная. Дом твой цел, Лукерья с детьми в крепости успела укрыться, третьего дня была жива и здорова, кланяться тебе велела.
- Слава Господу, услышал мои молитвы. А это что за табор? Бабы откуда?
- У татар в плену были, отбил, пришлось сюда вести - не к городу же, снова татарам в руки. Ноги посбивали, оголодали за три дня, не ели ничего. Бери на довольствие, у меня денег уже нет.
- Да что же это делается! - заголосил было купец, да опомнился быстро: когда речь о жизни идет, не до денег. Вздохнул тяжело, махнул рукой: - Пусть столуются. Завтра в деревню пошлю людей, пусть гречку купят, другого чего. Охотники в команде есть, пускай по лесам побродят, глядишь - свежей убоины принесут. Обойдется, дай Бог. Постой, так ты что - один их у татар отбил?
- Почему один - еще парни были, тоже из пленных, мне помогали. Только не повезло нам - догнали днем басурмане, парней и девок многих порубили, часть разбежалась по лесу; собрал назад только восемьдесят, а было вдвое больше.
Иван изумился:
- Так ты герой! Одного человека у татар отбить - и то отвага нужна, а ты восемьдесят привел! Эй, други мои! Посмотрите на него - он из полона татарского женщин наших отбил, сюда привел!
- Узнали уже, тут женщины про него сказывают - как ночью татар рубил, как днем один от ворогов отбил, как на лодке всех переправлял. Воистину Бог помогал.
Я даже застеснялся слегка.
- Иван, что дальше делать думаешь?
- Думал - ежели вовремя не вернешься, подожду еще денек, да обратно, вверх по течению поднимусь, в дне пути - Муром. Наверное, туда подамся, там и пересижу. Девок брать с собой придется, не бросать же их здесь. Места на ушкуях хватит: хоть и тесно, да идти недалеко. Опять же, Муром - не деревня, всю еду на торгу купить можно.
- Хорошо, Иван, большую тяжесть с души снимаешь. Они - как гири на ногах. Мое место сейчас в Нижнем, в крепости, а не здесь - юбки охранять.
- Юбки охранять тоже кому-то надо. Я вот среди спасенных Олесю видел, это дочка купца Мамонтова. Увидишь - передай, что жива, он рад будет и при случае отблагодарит.
- Иван! - Я укоризненно посмотрел на купца. - Я не ради денег их у татар отбивал.
- Ладно, ладно, не обижайся, это я к слову.
- Иван, с утра в Нижний ухожу, коли Лукерью увижу, что передать?
- Известно что - жив я, здоров, с судами и товаром в Муроме пересижу. Пусть детей только сбережет. И еще - передай ей послание.
Купец стилом на бересте нацарапал какие-то значки. Я посмотрел, но ничего не понял - тарабарщина какая-то. Значок, цифры 2 и 3, опять значок, потом 6. Видя мое недоумение, Иван засмеялся.
- Это я такие весточки ей посылаю. Она знает, как счесть, это денег касается.
Я сунул бересту за пазуху.
- Накормишь?
- Так тебя не покормили?
- Не успели - женщины набросились, да и что такое на всех один котел?
Иван повел меня в деревню; я окликнул Лену, и мы пошли втроем.
В крестьянской избе, где квартировал Иван, нас накормили супом, вареной курицей, и мы наелись хлеба. О, теперь совсем хорошо.
Иван отвел меня в сторону.
- А это кто с тобой?
- Невеста. Как закончится все - свадьбу сыграем.
- Не забудь пригласить, посаженным отцом буду. Мы посмеялись.
Спать нас уложили вместе, утром разбудил Иван.
- Вставайте, завтрак готов; кушаем, и мы отчаливаем. За невестой твоей я пригляжу.
- Как пригляжу? - Елена встревожилась. - Я разве не с тобой ухожу?
- Нет, лучше вам на ушкуй - и в Муром, там переждете лихие времена.
- Нет, я с тобой пойду. Помогать тебе во всем буду
Я вздохнул и согласился. Иван растянул рот в улыбке. Мы попрощались и, не дожидаясь, пока ушкуй отчалит, вышли на тропинку. Чувствовал я себя отлично - обузы в виде толпы женской нет, я сыт, выспался, со мной рядом идет любимая женщина. Если бы не татары - чем не счастье? И тут Елена начала очень интересный разговор:
- Ты ведь хочешь в кремль попасть?
- А как? - Я умолчал, что хотел просто пройти сквозь стену - ведь вдвоем такой трюк выполнить невозможно.
- Я помогу тебе.
От удивления я остановился.
- Это каким же образом?
- Батюшка мой каменщиком был, одно время дома каменные клал, а как кремль каменный строить стали - помогал строить. Так он мне тайну великую открыл - из кремля в Почаинский овраг ход подземный идет, а уж из оврага можно к Волге спуститься.
Я хмыкнул и стал обдумывать услышанное. Предложение очень интересное. Вопрос только в том, сможем ли мы найти вход.
- А где вход в это подземелье?
- Называл тятенька приметы, да запамятовала я. Может, на месте удастся вспомнить?
Ну да, вспомнить. Будем белым днем лазить по оврагу - то-то татары повеселятся!
На деле это оказалось вполне выполнимо. Татары, в большинстве своем, были у стен, в осаде. Бродили по городу шайки грабителей татарских - не без того. Но у оврага не было никого. Да и что татарину там делать? Правоверный мусульманин воевать должен, в крайнем случае - чужим добром сумки набивать. А в овраге, кроме шайтана, или иблиса, никого и не встретишь. Ну может быть еще парочку нищих - а что с них взять, кроме вшей?
Мы ходили по склону, Елена упорно пыталась отыскать вход, вспоминая приметы, но - или память подвела, или вход завалило за годы. Мне надоело собирать на штаны репейники и рвать рубашку о колючки. Надо попробовать поискать с помощью лозы. Искали же предки, да и доныне в деревнях с помощью лозы ищут близкую воду, а потом роют колодцы. Подземный ход - не вода, но почему бы и не попробовать?
Я срезал ножом ветку, зажал в руке. Вообще-то я попробовал бы железную рамку - когда-то, еще в прежней жизни, я видел фильм и кое-что запомнил, но проволоки под рукой не было.
С зажатой в руке лозой я пошел по склону. Конечно, пошел - это громко сказано. Практически я полз на левом боку, цепляясь левой же рукой за кусты и корни. Склон был довольно крутой, и удержаться было непросто. Вот лоза повернулась в руке. Сломив ветку кустарника, я воткнул ее в землю. Теперь можно спускаться вниз, строго вертикально под веткой. Интересно, на какой глубине делался подземный ход? Не думаю, что очень глубоко - не метро же.
Я спустился метра на четыре, ощупывая рукой землю. Вроде что-то есть под землей - похоже на доску. Я ножом и рукой стал отбрасывать землю. Точно - дощатый щит. Я заработал руками, как крот лапами.
Видя, как я рою, Елена стала мне помогать. Постепенно дощатый щит открылся весь, невеликого размера - не дверь, а люк, лаз. Упершись ногой в землю, мне удалось оторвать доски. Я увидел черный зев подземного хода. С потолка его свисали нити паутины. Было ясно, что им никто не пользовался, по крайней мере, в последние годы.
Я на четвереньках вполз в подземелье. Темно, сухо, к лицу липнет паутина. От пыли чешется в носу и хочется чихать. Вдруг лбом я уперся в преграду. Начинаю ощупывать - дверь. Именно дверь, а не убогий люк. Я стал медленно подниматься, обшаривая в темноте новую преграду. Дверь делали серьезную - не иначе, дуб мореный, окованный железными полосами. Мне удалось встать во весь рост: здесь уже высота была под два метра. Никакой замочной скважины, а дверь не открывается, сколько я ни дергал за ручку. "Наверное, изнутри заперта", - догадался я.
Недолго думая, я просунул руку сквозь дерево, нащупал железный запор, отодвинул его. Сзади раздалось шуршание - это в подземный ход лезла Елена. К моему удивлению, она тащила с собой палку.
- Леи, палка-то зачем - у меня сабля есть.
- А я тебе не сказала?
- О чем?
- В ходе ловушки есть тайные. Ежели ползет через ход человек непосвященный, ловушки ему не миновать и смерти не избежать.
- Ну, спасибо, а больше ты ничего не забыла? Хорошо, хоть сейчас вспомнила. И чего у этих женщин в голове?
Я взял у нее палку и сказал:
- Немедленно выполняй все, что скажу. Не думай, не спорь. Скажу - падай, значит - мгновенно падай. Промедлишь - можешь лишиться жизни. Поняла?
- А если там лужа будет? - Где?
- Там, где ты скажешь - "падай".
- О господи! Я для примера сказал. А если всерьез, то падать будешь даже в лужу, если я скажу.
Елена надула губки.
- И грязная выйду в кремль? Как нищенка убогая?
- А хочешь, чтобы тебя мертвую за ноги из хода вытащили?
Я лег на дно хода. Елена легла рядом. Палкой открыл дверь. Очень своевременно. Щелкнула тетива арбалета, и я услышал, как надо мной пролетел арбалетный болт и вылетел в овраг. Ничего себе - ласково встречают гостей! Если бы я стоял, болт попал бы точнехонько в живот.
Лена даже не поняла, что случилось.
- Это что там треснуло?
- Палка, - соврал я.
Была еще одна незадача - в ходе темно. Видя мое затруднение, Елена выдала:
- Здесь факелы должны быть, они завсегда у входа бывают.
Я пошарил по стенам, наткнулся на факел; почиркав кресалом о кремень, зажег его. В подземном ходе дул слабый ветерок, не ветер даже - ток воздуха. А пламя факела отклонялось в сторону пройденного нами лаза. Мне это говорило только об одном - где-то есть выход. Осторожно ступая, я осматривал стены, прощупывал палкой пол, прежде чем сделать следующий шаг - урок с арбалетом не прошел даром.
Мы прошли метров пятьдесят, перед ногами, чуть выше пола что-то блеснуло. Я наклонился. Так и есть, проволока медная. Ну то, что она медная, понятно - железная быстро проржавела бы.
Еще одна ловушка. Интересно было бы узнать - какая, но не на своей же шкуре.
- Лена, осторожнее, здесь проволока, не задень.
Я подсветил факелом. Женщина боязливо перешагнула. Надо держать ухо востро, думаю - это не последний сюрприз.
Медленно, простукивая палкой пол, вытянув вперед факел, чтобы было виднее, мы продвигались дальше.
Тоннель делал небольшой поворот. Я ткнул палкой в землю и услышал щелчок. Земля под палкой провалилась, открыв яму. Я осторожно заглянул - метра два глубины, вся утыкана на дне кольями. Молодцы строители! Чужому тут точно гибель, а человек знающий должен иметь план.
Мы и дальше двигались осторожно. Воздух в тоннеле сменился с затхлого на свежий: наверное, недалеко вход. Но торопиться нельзя. Не успел я об этом подумать, как увидел медную проволоку поперек входа, тоже почти под ногами. Я посветил факелом. Над проволокой была щель, а там - несколько копий в ряд, скрепленных металлической решеткой. Ну, предки, ну затейники, ну шутники!
Мы осторожно миновали и это препятствие. К счастью, ловушек больше не встретили.
Обшитые деревом стенки тоннеля перешли в каменную кладку, двадцать ступенек вверх, дверь. Сбоку от двери - маленькая дырочка, из которой льется дневной свет. Обзор через глазок небольшой, никого не видно. Я приник к дырке, присмотрелся и узнал место - это площадка перед Тайницкой башней. Может, башню потому так и назвали? Я даже понял, почему сделали дырку. Прошел человек по подземному ходу, посмотрел в глазок - не видит ли кто? Нет ли посторонних глаз у двери? И может незаметно проникнуть в крепость. Здорово! Не потому ли именно у этой башни я видел воеводу?
Я погасил факел в бочке с водой, предусмотрительно поставленной у входа, открыл поперечину, толкнул дверь. Уши сразу заложило от шума боя. Звенели мечи, стреляли крепостные пушки, везде кричали.
Мы с Еленой вышли, прикрыли дверь. Надо осмотреться.
- Лена, иди в Спасский собор, в нем укрываются от стрел женщины и дети, я тебя потом найду. - Я хотела…
- В собор, без разговоров. На мне кольчуга, а на тебе - только одежда. Убитой быть хочешь? Ты же дала слово меня слушаться.
Елена побрела к собору. Я по каменным ступеням взбежал на стену кремля. У Тайницкой башни было тихо, бой шел у Дмитровской - татары пытались прорваться через каменный мост, захватив Отводную башню. У Тайницкой, Коромысловой, Никольской, Кладовой, Пороховой башен - с наружной стороны шел широкий ров с водой, и потому татары лезть на штурм здесь не рисковали. Но у других башен - Ивановской, Белой, Борисоглебской, Георгиевской, где рва не было, нападающие лезли на стены, приставив лестницы, сделанные из разобранных деревянных домов. Мне - туда, где идет бой.
Я перебежал к Северной башне. Здесь бой шел уже на стене. Татары с лестницы запрыгивали на нес и рубились на саблях с защитниками. Живых ратников оставалось мало, трупы русских и татар покрывали весь проход стены - добрых две сажени.
Нападавшие были ко мне спиной, чем я не преминул воспользоваться. Ближнего ко мне я просто спихнул со стены; высота - метров восемьдесят, но татарин был в броне и грохнулся так, что звук удара был слышен даже на фоне дикой какофонии боя. Второму саблей смахнул голову; третий размахивал боевой палицей, что было редкостью среди татар - может быть, потому, что он был огромен, как медведь. Я нанес ему два быстрых удара по ногам и, когда он повернулся ко мне, ткнул его саблей в лицо, попав в глаз. Татарин бросил дубину, схватился за лицо, и тут один из наших дружинников всадил в него копье.
Стену очистили, но на лестнице показалась новая рожа, высунувшаяся над ее гребнем. Я вырвал копье из убитого, уперся им в лестницу, поднатужился… Сил не хватало, но мне пришли на помощь. За ратовище копья сразу схватилось несколько человек, и мы опрокинули лестницу. Фу, можно перевести дух.
- Георгий, ты откуда тут взялся?
Сняв шлем, мне улыбался Михаил, дружинник, учивший меня владеть кистенем. Я сразу бы его и не узнал. Лицо грязное, потные волосы прилипли к голове, кольчуга и одежда забрызганы кровью. Мы поздоровались, пожали друг другу руки.
- Увидел снизу, что татары одолевают, решил помочь.
- Вовремя, я уж думал - сбросят нас со стены. Со мной всего десять человек было, дружинников - трое, остальные ополченцы. В руках могут только нож для еды держать. Ловко ты их. - Михаил мотнул головой на татарские трупы. - Расчистить поможешь? Неровен час - снова полезут.
Подозвав ополченцев, мы посбрасывали трупы татар вниз, на внешнюю сторону. Чего им тут смердеть?
Но и татары в отместку засыпали нас стрелами. Одна на излете ударила меня в плечо, спасибо кольчуге - лишь отскочила. Я подобрал стрелу - наконечник широкий, стрела для незащищенного броней тела. Вопьется в руку или ногу - не вырвешь, только с мясом. Бронебойные стрелы, что кольчугу пробить могут, - узкие, четырехгранные. От них одна защита - толстый щит или крепостная стена.
Пережидая дождь из стрел за выступом стены, я спросил Михаила:
- Как вы тут?
- Ужель сам не видишь? Силы наши потихоньку тают - то стрелу кто поймает неосторожно, то вот как сейчас на стене - в рукопашной гибнут. Одна беда - татар много, им получается как в сказке - вместо одного убитого трое встают. А у нас подмоги - никакой. Воевода все силы, почитай, к Дмитровской башне бросил - там каменный мост через ров к Отводной башне. Как медом для татар намазано - лезут и лезут. Трупов ихних - горы, а все неймется. Ежели так дальше пойдет, через седмицу защищать крепость будет некому.
М-да, я не ожидал, что потери у нас так велики. Михаил продолжил:
- Пушки нас выручают, а у татар их нет, но и пушкарей помаленьку выбивают. Одно плохо - замены нет. Пушкаря быстро не выучишь, да и боятся ополченцы огненного боя; что там ополченцы - дружинники боятся.
- Я знаю огненный бой, приходилось из пушки не раз и не два стрелять.
- Так что ж ты здесь сидишь? Иди к воеводе али к Феде сразу.
- Это кто будет?
- Федю Литвича не знаешь? Это ж главный бомбардир наш, старшой у них. Сам сейчас за пушкой. На Дмитровской башне он, самое пекло там.
- Пойду тогда.
- С богом, а тут мы сами как-нибудь управимся.
Я пошел к Дмитровской башне. По дороге глазел на то, что происходило на стенах и во дворе. На земле, под стенами, перевязывали раненых, женщины грели в котлах воду и смолу, собирали трофейные татарские стрелы для наших лучников. Ополченцы и дружинники сбрасывали со стены татарские трупы, спускали на веревках наших убитых. Старики и подростки рыли могилы недалеко от собора, хоронили павших. Дело находилось всем, было неважно, кем ты был до осады - купцом, ремесленником, рыбаком. Перед лицом смертельной опасности все помогали, как могли.