В это время великий маг что-то сказал жене. Женщина кивнула, ушла и через некоторое время вернулась с большим подносом, на котором стояло четыре больших кружки с пивом, тарелка с жареной колбасой и каравай хлеба.
- Угощайтесь, гости дорогие.
Гости не заставили себя просить дважды. Барс, подняв кубок, отсалютовал им хозяину и хозяйке. Друзья последовали его примеру и, отпив по глотку, они принялись за еду. Маг, поставив кружку на стол, сказал что-то жене.
- Он спрашивает - как вы попали в руки адептам Нетопыря?
Андрей вкратце объяснил, Марта перевела. Барон снова что-то сказал.
- Отто спрашивает - вы понимаете, что обязаны ему жизнью?
- Понимаем и очень ему признательны, - церемонно ответил Акела, - не можем ли мы быть чем-либо полезны херру барону?
Марта перевела, выслушала ответ и снова стала что-то тараторить мужу. Властным жестом прервав жену, он стал внушительно ей что-то говорить. По лицу Марты они поняли, что события приобретают какой-то совершенно новый оборот. Она вновь попыталась что-то возразить, но супруг, грубо её оборвав, принялся ей что-то диктовать. Наконец, женщина повернула к гостям и, глядя в пол, стала переводить.
- Отто говорит, что он знает, что вы из другого мира и из другого времени. Я не понимаю - о чём он, но он говорит, чтобы я сказала именно так - из другого времени. Он говорит, что это большая удача, что он успел вырвать вас из рук этих невежественных варваров. Он говорит, что они просто искромсали бы вас на куски без всякого толку. Отто предлагает, чтобы вы сами выбрали одного из вас, чтобы он мог его… потрошить. Он говорит, что для науки это очень важно. Остальным он даст золота и отпустит.
- Спроси его, девочка, - тихо и спокойно сказал Акела, - он что, всерьёз думает, что мы можем отдать друга на смерть и потрошение?
- Он всерьёз, - повторила она, переговорив с магом, - он говорит, что, спася три жизни, имеет право потребовать одну в уплату, это справедливо. К тому же, он даст вам много денег. Вы можете бросить жребий или как-то по-другому выбрать сами.
Акела почувствовал, что натурально звереет, но, усилием воли, сохранил невозмутимый вид. В глазах Барса зажёгся опасный огонёк, Васька побледнел, чувствовалось, что с его языка сейчас сорвётся такое…
- Марта, - опережая реакцию друзей, задал он ещё вопрос, - спроси у мужа - он католик? Верует в Христа?
- Это я и сама вам отвечу. Католик и в Христа верует, как и я.
- Мы тоже христиане. А каждый христианин знает, что в жизни и смерти волен только Бог.
Марта понимающе кивнула и перевела.
Арцеллиус высморкался в большой клетчатый платок, презрительно хмыкнул и что-то сказал. Марта процитировала: "Ради торжества науки я готов отступить от канонов церкви. Потом куплю индульгенцию подороже, ничего страшного. Он просит поторопиться, иначе он сам выберет одного из вас".
После этого ответа Акела почувствовал, что в нём, как в газировке, стала щекочущими пузырьками закипать весёлая злость. Он, как говорят артисты, "поймал кураж".
- Гут, майн либер Марта. Скажи своему магу - пусть попробует что-нибудь со мной сделать, если он действительно великий маг. Ну, а если не сможет, мы спокойно попрощаемся и уйдём. Я предлагаю ему пари.
Марта, не сводя огромных испуганных глаз с "безумца", перевела мужу. Выслушав, Арцеллиус громко захохотал. Он стонал, икал, вытирал бегущие слёзы. С трудом успокоившись, маг спросил через Марту - во что превратить наглеца?
"Наглец" ответил, что это не имеет значения, но сколько попыток просит уважаемый маг? Барон, заносчиво задрав лицо, ответил, что ему будет достаточно одной. Если же, смеясь, продолжил маг, он не справится, готов заплатить любую сумму и отпустить всех троих.
- Идёт, - сказал Акела, - пусть начинает.
Это Арцеллиус понял без перевода. Он простёр руки к противнику и стал громким голосом читать заклинание. При последних словах с кончиков пальцев с шипением и треском сорвались молнии. Они метнулись в сторону противника, но, чуть не долетев, погасли. Сильно запахло озоном. Театрально выждав паузу, Акела спокойно посмотрел на перепуганную Марту.
- Кто нам покажет отсюда дорогу? Что взять за проигрыш, я уже придумал.
Но она и рта открыть не успела. Побагровев, вероломный маг с проклятием выкрикнул что-то и послал ещё одну пару молний. Но и они так же погасли, не причинив Акеле ни малейшего вреда.
- Скажи мужу, Марта, - тяжело глядя в глаза изумлённому магу, произнёс Акела, - что он нарушил пари. Если он попробует ещё раз, я его размажу вот по этой стенке. Так и скажи.
Марта, побледнев, стала торопливо говорить что-то. изменившемуся в лице супругу. Тот сплюнул на пол и отрывисто пролаял какую-то фразу.
- Отто сказал, что с него хватит и того, что он спас вас на свою голову. Пусть убираются, как знают.
- Узнаю европейцев, - усмехнулся Андрей, - джентльмен - это тот, кто не попадается.
- Мужики, пошли, - шепнул Соловей, - я знаю, что делать.
Переглянувшись, друзья направились к выходу, краем глаза держа в поле зрения взбешённого мага. Едва барон потянулся к стене, на которой висело несколько кинжалов, Акела резко повернулся и рявкнул: "Хальт! Цурюк, цум тойфель!". Затем вплотную подошёл к магу, взял выпавший из руки кинжал и спокойно вышел за товарищами.
- Что придумал? - с ходу сгрёб он Ваську за плечо.
- Борисыч, - прошептал тот, - я могу управлять ковром-самолётом.
- Точно?
- Гадом буду! Вот не знаю как, но я прямо чувствую - могу. Понял, когда летели.
Не вдаваясь в детали, все трое рванули вверх по лестнице. Ковёр лежал на прежнем месте. Едва они уселись, волшебный самолёт загнул бортики и, поднявшись над полом, проскочил между зубцами башни.
- Ну что, никого совесть не мучает за угон ковра? - смеясь, поинтересовался Акела.
- Моя совесть, - отозвался Василёк, - старуха сговорчивая, завсегда поймёт и поддержит.
- Борисыч, - возмутился Барс, - какой угон? Этот "херр Капут" пари продул? Продул. А обещал, между прочим, всё, что угодно. Вот пусть теперь рвёт волосы где хочет.
- Написано как сказано, - кивнул Акела.
Оказавшись в родной стихии, ковёр заложил вираж и понёсся в обратном направлении. Луна уже клонилась к закату, из-за зубцов гор показалось красное утреннее солнце. Внизу мелькал угрюмый серо-чёрно-белый ландшафт, похожий на зимний эмвэдэшный камуфляж. Примерно через полчаса на горизонте встала вертикальная чёрточка Ониксовой Башни.
- Вот это техника, всю жизнь о такой мечтал, а главное, никакой горючки не надо, - восторгался Васька, - куда прикажете, господа? До дому, до хаты?
- Успеем, правь прямо к Ониксовой башне, - подал голос Барс, - а вот интересно, Борисыч, этот ковёр зависать может?
- Это к Василию Викторовичу, - после секундной паузы "перевёл стрелки" Акела, - он у нас водитель кобылы.
- Злой ты, Борисыч, и нехороший, - отозвался Соловей, - а зависать коврик может. Он столько всего может, что дай Бог здоровья "херру Капуту".
- Как только теперь место угадать, за каким окошком нас Катран ждёт? - задумчиво почесал переносицу Акела.
- А легко, - с оптимизмом отозвался Барс, - спускаемся, зовём на помощь Финогеныча, а он со всеми птахами в дружбе. Птички - идеальная разведка.
- Голова ты, Андрей Василич, - растроганно сказал Акела, - в правительстве твоё место.
- В здешнем? - хмыкнул Васька, - запросто. Свергнем какого-нибудь султана, Василича поставим, гарем поделим…
- Тебе здешнего гарема мало показалось? - вкрадчиво поинтересовался Андрей.
- Тьфу! - плюнул Соловей, - ну, как можно сравнивать? Они ж не моются совсем, зато жиром мазались, такие зачуханки! А восточные красавицы! - продолжал он, возведя очи горе, - Они только розовым маслом натирались.
- Масло - тоже жир, - невозмутимо парировал Акела, - а моются они вряд ли чаще. На югах вода сильнее лимитирована, а потеют чаще, жарко же. Значит, воняют ещё сильнее. Представляешь, бей-бише, любимая жена султана - большая, круглая, розовым жиром намазана, потная, скользкая, а ты пытаешься на неё залезть и всё время соскальзываешь. Лепота.
- Ну, Борисыч, - захохотал Васька, - ну, всё опошлил, сволочь старая. Так мою розовую мечту обкакать!
Пока они развлекались светской беседой, ковёр-самолёт, повинуясь мысленным командам Соловья, приземлился на небольшое плато. Поверхность его заросла карликовым кедрачом, до Башни оставалось километров пять. Разминая затёкшие ноги, Соловей и Акела с наслаждением закурили. Воздух, напоённый запахом снега с гольцов, прогонял сон и бодрил тело, наливая его звонкой, упругой силой. Посвистывали мелкие пичуги, снующие в стланике. Через некоторое время, раздвинув карликовые кедры, на полянку вышел леший по имени Финогеныч.
- Здорово бывали.
- Здорово, Финогеныч, - Соловей протянул ему курево, - как оно, ничего?
Леший, с наслаждением затянувшись, выпустил дым.
- Ничего, оно и есть ничего - пустое место, - из-под косматых бровей блеснули острые глазки, - вижу, ковёр-самолёт себе добыли, стоящая вещь и весьма редкая. Помощь вам нужна?
- Финогеныч, - вмешался Барс, - нам в башне этой меч надо добыть, ну, мы тебе рассказывали.
- Помню, - кивнул косматой головой лешак, - Катран. От меня чего надоть?
- Пусть твои пичуги разведают - где он у них хранится?
- Ох и оторвы же вы, мужики, - покачал головой леший, - на эдакий подвиг с кондака.
- Дружище, - обнял его за плечи Акела, - пока будем вокруг носами водить, нас орки выследят. Вот тогда уж настоящая веселуха начнётся. А оно нам надо? Лучше сразу - пришёл, увидел, победил. Так поможешь с птичками?
- Чего ж не помочь? Счас спроворим.
Он отошёл на несколько шагов и стал насвистывать на разные голоса. Тотчас из зарослей стали выныривать синички, сойки, снегири, свиристели. Серый поползень мотался по рукаву его шубы вверх-вниз. Усевшись на плечи, на руки, на голову или просто на снег, пернатая разведка внимательно слушала, что чирикал и насвистывал Финогеныч. Затем вся стая резко взмыла вверх. На несколько секунд вершина башни была окутана маленькими чёрными точками и запятыми, затем всё пропало, поиск пошёл уже внутри.
Минут пять прошло в напряжённом ожидании. Леший, попыхивая цыгаркой, являл собой картину полной невозмутимости. Затем стали возвращаться первые посланники. Садясь на плечо лесовика, они что-то свистели, щебетали и, повинуясь его знаку, исчезали в лесу. Финогеныч после каждого доклада в ответ на их напряжённо-вопросительные взгляды отрицательно мотал головой.
Прилетел поползень и стал что-то попискивать. Лешак тихонько посвистал ему сквозь зубы, юркая птаха ответила целой тирадой писка, щебета и свиста.
- Он нашёл ваш меч.
- Ай, молодца! - Акела от полноты чувств хлопнул Барса по спине. Тот, покосившись, хотел было ткнуть его кулаком, но не стал.
- Полетели, - вскочил на ноги Васька.
- Стой, - скомандовал Барс, - Финогеныч, пусть объяснит подробно - где и что?
Снова диалог из писка и свиста.
- Меч в горнице, где самое верхнее окно. Лежит на таком возвышении, ничем не закрыт. Говорит, от него веет чем-то.
- Чем веет? - не понял Акела.
- Так он не может толком объяснить, я выспрашивал. Вроде, говорит, холода, но не холод, непонятное чтой-то.
- Орки в комнате этой есть? - деловито спросил Барс.
- Двое с мечами стоят подле энтого возвышения. Но сонные оба, носами клюют. Говорит, ежели напасть нежданно, они и чирикнуть не успеют, - леший тихо засмеялся.
- А окно? - спросил Акела, - решётки есть?
- Нет. Окно большое и без решёток. Так от кого на такой высоте? Там же отвесная стенка…
- Поняли. Ну, по коням? - Андрей шагнул на ковёр, Васька и Акела уселись рядом. Последний поманил поползня. Тот что-то свистнул, Финогеныч свистнул в ответ и птаха с налёту вцепилась коготками в плечо старого витязя. Ковёр плавно взмыл вверх и, набрав высоту, стал приближаться к Ониксовой Башне.
- Вот оно, окошечко, - показал рукой Соловей. Поползень утвердительно пискнул. Собственно, путать было не с чем. Под крышей Башни на большой высоте было всего одно окно без стекла и решёток.
- Подлетай сбоку, потом вплотную и мы с Василичем прыгаем внутрь. Спасибо, птах, свободен, - проводник свистнул и сорвался с плеча, - возьмёшь кинжал? - спросил он Андрея.
- Давай. Извини, тут лучше не промахиваться.
- Да без проблем. Ты сразу снимай первого, а второго загасим вдвоём.
Васька превзошёл самого себя, причалив вплотную к окну. Акела рыбкой нырнул в проём и, упав на руки, прямо с кувырка оказался на ногах посередине зала перед двумя орками. Те в первую секунду оторопели от этого неожиданного визита. Прийти в себя и заорать успел только один, потому что второй сразу упал ничком с кинжалом в горле. Второй, прыгнув к Акеле, замахнулся ятаганом. Тот, пригнувшись, шагнул навстречу, свилей уйдя под свистнувший чёрный клинок. Оказавшись за плечом врага, он поймал его плечевым заломом, выиграв другу секунду, которую тот не потерял. Удар ногой проломил рёбра напротив сердца и орк умер, ещё не успев упасть.
Оба одновременно повернулись к пьедесталу, на котором лежал меч - чёрный черен, обвитый золотой змейкой, серо-голубой клинок, переливающийся муаровым узором.
- Давай! - крикнул Акела. Барс схватил меч… Точнее, он попытался его схватить, но оружие даже не стронулось с места, словно было приклеено к пьедесталу. В коридоре послышался топот и злобный рёв целой толпы орков, через секунду они влетели в зал.
Акела, движимый каким-то наитием, сам схватил меч-кладенец. Черен лёг в ладонь, словно был там всегда. Он рванулся навстречу своре орков, но те вдруг повели себя очень странно - развернувшись, они с воплями ужаса пустились наутёк.
Он, остановившись в полной растерянности, встретился глазами с Барсом, столь же удивлённым. Тот как раз наклонился, чтобы вытащить свой кинжал из горла убитого орка, да так и замер. Впрочем, их оторопь продолжалась не более секунды. Вся башня до основания содрогнулась. Пол под ногами зашатался, стены заходили ходуном, послышался низкий гул.
- Уходим! - крикнул Барс, бросаясь к окну. Акела не отстал ни на волос. Тормознув, Андрей подтолкнул друга к окну. Устраивать сцену Манилова с Чичиковым времени не было. Не касаясь подоконника, Акела выпрыгнул на ковёр, отставив меч в сторону, чтобы не напороться. Он правильно сделал, потому что Барс гукнулся ему на спину.
Схватив их за одежду, Васька бросил ковёр в сторону, в последний миг вынырнув из-под огромного куска башни, летящего прямо на них. Волшебный самолёт на всех парах уносил их от разваливающейся на глазах Ониксовой Башни. Приземлились они среди того же полярного низкорослого кедрача. Финогеныч, увидев их, бросил на землю докуренную цыгарку. Он закурил, когда они взлетали.
- Спасибо тебе, Финогеныч, - устало сказал Акела, проводя пальцем по гладкой грани клинка.
- Не на чем. Здравы будьте, - добродушно усмехнулся лесовик, уважительно косясь на добытое оружие, - я и себе потрафил. Энтому подлому племени при вашей подмоге такую знатную пакость преподнёс. Не будут в лесу своими топорищами погаными без ума и толку махать. Ну, мужики, и вам исполать. Пора мне, однако.
С этими словами, пожав руки людям (этому жесту он у них же и научился), лесовик повернулся и скрылся в зарослях.
- Не стоит и нам задерживаться, - сказал Акела, - как сказал петух, выходя из курятника: "Извините, я тут немного натоптал".
Они ржали так, словно в жизни ничего не слышали смешнее этого немудрящего анекдота. Обычная, в общем-то, реакция после стольких перепадов "из огня да в полымя". Хоть и знаешь, что смерти нет, но ведь и нервы не стальные.
Ковёр взмыл над верхушками деревьев и взял курс к тому месту, где они входили под землю - следовало поискать Дорина с Берендеем. Может, всё-таки уцелели?
В состоянии лёгкой эйфории от только что одержанной победы они едва не проворонили новую опасность.
- Атас! - заорал не своим голосом Соловей, - Держись! - и бросил ковёр в сумасшедший вираж. Мимо, обдав жаром, со свистом ударила сверху вниз струя пламени. Змей, старый знакомый, пикируя, едва не зацепил их крылом. Вот тебя нам только для полного счастья не хватало. И откуда тебя вынесло, и чего тебе спокойно-то не жилось?
Оказавшись ниже ковра, дракон на резком вираже набрал высоту и снова ринулся в атаку. Соловей заставлял ковёр лететь зигзагом - то резко ныряя вниз, то почти отвесно уходя вверх. Людей, держащихся за края, швыряло друг на друга так, что лязгали зубы
Скорость чудовища на вертикалях превосходила скорость ковра Правда, на горизонталях скорость была примерно одинаковой, но самолёт превосходил гада в манёвренности. Далеко оторваться не удавалось, потому что, стоило оказаться впереди змея, как он выстреливал струёй пламени.
Счастье ещё, что, расходуя свой гелий из летательного пузыря на пламя, дракон где-то на минуту терял высоту. Но и они, уходя от огня на виражах, тоже неминуемо спускались вниз. В общем, как с волком, козой и капустой - куда ни кинь, везде клин.
Благо, коврик Ваську слушался великолепно, точность манёвра была как у НЛО. Но и чудовище, проявляя завидное упорство, сдаваться не собиралось. Лес и горы давно остались позади, внизу мелькали крыши деревень, какие-то речушки, но всё это отмечалось краешком сознания - не до того было.
Ковёр в очередной раз свалился вниз и, маневрируя, пошёл на бреющем полёте, прямо над землёй. Сверху нарастал уже привычный (чтоб он сдох!) рёв и свист летучего гада, заходившего на штурмовку. Ловко вывернувшись из-под носа у дракона, ковёр стремительно понёсся над сверкающей водной гладью. Море? Ну, ничего себе!
В ту же секунду думать об этом стало некогда. Самолёт "падающим листом" ушёл в сторону, срезая барашки волн, и резко, под углом в сорок пять градусов, пошёл на набор высоты. Послушный Соловью, тут же заложил вираж, от которого желудок подскочил к горлу. Вовремя! Струя огня, обдав жаром, вспенила воду там, где они только что были. Чёрная тень, закрыв небо, пронеслась над головами, грязно-белое брюхо в мелкой чешуе, казалось, чуть не задело волосы. Люди невольно втянули головы в плечи.
Развернувшись на встречном курсе, ковёр понёсся по прямой, забирая мористее. Интересно, у него вообще есть ресурс? А то, как кончится у него сейчас его волшебное топливо, а берег-то уже превратился в узкую полоску…. Даже если не слопают здешние морские гады, вода ещё как следует не нагрелась, смерть от переохлаждения гарантирована.