* * *
Джелаль ад-Дин низко поклонился хану Телеригу. Дауд, находящийся в шаге сзади, сделал то же самое. Малик ибн Анас и Салман аль-Табари, стоящие еще на шаг сзади, стали на одно колено, как предписывало их более низкое положение.
- Вставайте, все вы, - сказал Телериг на сносном арабском. Хану болгар было около пятидесяти. Он был смугл, широколиц, широконос, с тоненькой черной бородкой, переходящей из черной в седую. Его глаза были узки, суровы и пронзительны. Он выглядел именно так, как подобает человеку, способному управлять страной. Страной, чья сила состояла в свирепости ее солдат.
- Великолепнейший хан, наш повелитель, халиф Абд ар-Рахман ибн Марван, приветствует тебя, молится о твоем здоровье и шлет тебе дары, дабы показать, как высоко он тебя ценит, - сказал Джелаль ад-Дин.
Он поманил Салмана и Малика, которые принесли дары: серебряные блюда из Персии, дамасские сабли, изящная эмалевая посуда из Константинополя, халат из блестящего китайского шелка, и, наконец, Коран в обложке из кожи и золота, написанный почерком лучших каллиграфов Александрии.
Телерига, впрочем, больше всего явно заинтересовал халат. Он встал со своего деревянного трона, развязал бронзовый пояс и стряхнул с плеч кафтан, доходивший ему до колен. Под кафтаном на нем была полотняная рубашка, полотняные же штаны и низкие сапоги. Драгомир подошел к нему и помог одеть халат. Хан довольно улыбнулся, проведя рукой по гладкой ткани.
- Очень красиво, - промурлыкал он. У Джелаль ад-Дина появилась надежда на то, что хан настолько впечатлен дарами, что убедить его будет нетрудно. Однако Телериг, как арабам уже показалось, был не настолько прост. Он продолжил: - Халиф шлет богатые дары. С его богатством он может себе это позволить. А теперь я прошу вас занять свои места, пока будут представляться посланцы Папы Римского.
Драгомир указал арабской делегации места справа от трона, рядом с боярами в тюрбанах, из которых состоял двор Телерига. Большинство из них были того же происхождения, что и их хан; остальные же были скорее похожи на Драгомира и светлокожую девушку, с которой Джелаль ад-Дин так славно поразвлекся прошлой ночью. Как от светлокожих, так и от темнокожих бояр отдавало заезженными лошадьми и прошлогодним потом.
Как и при входе посольства халифа, Драгомир обьявил о прибытии папских легатов на гортанном болгарском языке. Их было трое, как Джелаль ад-Дин уже заметил на пиру. Двое из них выглядели весьма внушительно, одетые в халаты, напомнившие ему одеяния знатных константинопольцев, тщетно пытавшихся остановить арабские войска. Третий же был одет в простую одежду из коричневой шерсти. Среди потока непонятных ему болгарских слов Джелаль ад-Дин услышал три имени: Никита, Феодор и Павел.
Христиане презрительно посмотрели на арабов, проходя мимо них по направлению к Телеригу. Они поклонились ему так же, как это уже сделал Джелаль ад-Дин.
- Встаньте, - сказал Телериг по-гречески.
Джелаль ад-Дин не был удивлен, что хан знал этот язык - болгары имели дело с Константинополем задолго до того, как его захватили арабы. Да и многие греки-беженцы нашли приют в Плиске. Другие бежали в Италию, что без сомнения объясняло, почему двое из папских легатов носили греческие имена.
- Высокочтимый хан, - сказал также по-гречески один из посланников (Феодор, как полагал Джелаль ад-Дин), - нас печалит, что ты приветствуешь нас облаченным в одеяние, подаренное тебе нашими врагами. Значит ли это, что ты нас не уважаешь, и что ты не намерен выслушать нас по справедливости? Уж наверное, мы не для того так долго ехали по твоему приглашению?
Телериг моргнул и посмотрел на халат, который только что одел.
- Нет, - сказал он. - Это всего лишь значит, что мне нравится этот подарок. А какие дары принесли мне вы?
Дауд наклонился вперед и шепнул Джелаль ад-Дину на ухо:
- В нем больше алчности, чем страха перед адом.
Джелаль ад-Дин кивнул. Это не облегчало его задачу, а усложняло. Теперь ему придется лавировать, а не просто рассказывать об истинной вере. Он вздохнул. С тех пор, как он узнал, что Телериг позвал еще и римлян, ничего другого нельзя было и ожидать.
Тем временем христиане показывали свои дары, расписывая их достоинства в попытке скрыть их сравнительную скромность - дары Джелаль ад-Дина по-прежнему лежали блестящей грудой рядом с троном Телерига.
- А это, - произнес Феодор, - Священное Писание, на котором Папа Константин надписал молитву за тебя лично.
Джелаль ад-Дин фыркнул - тихо, но презрительно.
- Только слова Аллаха представляют ценность, - шепнул он Дауду ибн Зубайру, - а не слова какого бы то ни было человека.
Теперь кивнул Дауд.
Телериг рассеянно пролистал Библию, как до этого Коран. Долистав где-то до середины, он остановился и посмотрел на христиан:
- В вашей книге есть картинки.
Это звучало почти как обвинение. В устах Джелаль ад-Дина это и было бы обвинением.
Но христианин в простом коричневом халате по имени Павел спокойно ответил:
- Да, высокочтимый хан, есть. Они помогают в обучении тех, кто не может прочесть слова.
Он был уже не молод - по возрасту он был ближе к Джелаль ад-Дину - но его голос был легким, ясным и сильным, каким и должен был голос человека, твердо уверенного в избранном им пути.
- Этого опасайся особенно, - пробормотал Дауд. - В нем больше святости, чем в двух других вместе взятых.
Джелаль ад-Дин уже пришел к этому выводу, и вывод ему не понравился. Во врагах, подумал он, лучше иметь мошенников.
Однако времени на эти размышления у него не было, ибо Телериг неожиданно перешел на арабский и повернулся к нему:
- А почему в вашей книге нет картинок, чтобы показать мне, во что вы веруете?
- Потому что Аллах, единый Бог, необъятен и слишком могуч для постижения нашим ничтожным разумом, и потому не может быть изображен, - сказал он. - И человек не может быть изображен, ибо Бог создал его по своему образу и подобию из сгустка крови. У христиан их собственное Писание говорит то же самое, но они игнорируют те законы, которые им не по вкусу.
- Лжец! Еретик! - крикнул Феодор. Он повернулся к Джелаль ад-Дину, и его бритая макушка гневно заалела.
- Не лжец я, - ответил Джелаль ад-Дин. Не зря же он учился вместе с христианами, пока еще не узревшими правды в учении Мухаммеда. - Стих, существование которого ты отрицаешь, находится в книге под названием "Исход".
- Это правда? - прогремел Телериг, сурово посмотрев на христиан.
Феодор начал отвечать, но Павел остановил его:
- Высокочтимый хан, стих именно таков, как говорит араб. Мой товарищ не пытался этого отрицать. - Феодор явно собирался возразить, но Павел не дал ему, продолжив: - Но этот закон был дан Моисею очень давно. С тех пор на землю пришел Христос, Сын Божий, и вера в него обеспечивает человеку рай, независимо от исполнения отживших свое еврейских законов.
Телериг хмыкнул:
- Новый закон может сменить старый, если обстоятельства изменились. Что скажешь ты на это, посланец халифа?
- Я прочту два аята из Корана, из суры под названием "Корова", - сказал Джелаль ад-Дин, радуясь предоставленной ему Павлом возможности. - Аллах говорит: "Говорят иудеи: "Христиане не на истинном пути". А христиане говорят: "Не на истинном пути иудеи", и при этом они ссылаются на Писание". И те, и другие ссылаются на Писание, великолепный хан. Это значит, что и те, и другие изолгали слово Божие. И вот еще: "Утверждают они: "Аллах обрел для себя ребенка". Пречист Он!" Какой же может быть у Аллаха сын?
Цитируя Коран, он, естественно, говорил по-арабски. Он не удивился, заметив, что христиане понимают его без труда. Они наверняка приготовились ко всем трудностям, которые могли встретиться им на пути.
Один из бояр Телерига обратился к хану на своем собственном языке. Малик ибн Анас, которого Джелаль ад-Дин взял с собой именно потому, что он немного понимал болгарскую речь, перевел:
- Он говорит, что святые камни их предков и даже языческие боги славян, которыми они правят, служили им верой и правдой все эти годы, и напоминает Телеригу, что от добра добра не ищут.
Глядя вокруг себя, Джелаль ад-Дин заметил, что многие бояры кивают.
- Великий хан, могу ли я говорить? - испросил он позволения.
Телериг кивнул. Джелаль ад-Дин продолжил:
- Великий хан, достаточно открыть как следует глаза, чтобы увидеть доказательство всемогущества Бога. Разве не простираются владения моего повелителя халифа Абд ар-Рахмана, да пребудет с ним мир, от Западного моря до Индии, от твоих границ до пустынь Египта? Даже христиане, чье знание о Боге несовершенно, все еще правят многими землями. Но только вы тут в этой маленькой стране молитесь своим идолам. Разве это не доказывает, что их сила весьма невелика?
- Я могу сказать и больше, высокочтимый хан, - неожиданно в разговор включился Никита, до того молчавший. - Твои фальшивые боги держат Болгарию в изоляции. Как твои подданные, имея дело с христианами или даже с мусульманами, могут произнести клятву, которой поверят? Как ты можешь заключить договор именем Бога, чтобы обеспечить его выполнение? Как один из болгар может законным образом жениться на христианке? Уж наверное, такие проблемы у тебя возникали не раз, а иначе бы ты нас и не приглашал.
- Он говорит правду, хан Телериг, - сказал Джелаль ад-Дин. Он не ожидал, что священник будет так хорошо разбираться в делах по большей части светских, но Никита разбирался. Поскольку отрицать слова священника было нельзя, следовало их поддержать, а не проигнорировать.
Телериг начал грызть свой ус. Он перевел взгляд с одного делегата на другого, потом обратно.
- Скажите мне, - произнес он медленно, - вы все верите в одного и того же бога, или в разных?
- Это отличный вопрос, - сказал Джелаль ад-Дин. Нет, Телериг был не глуп. - Это один и тот же бог: нет Бога, кроме Аллаха. Но христиане молятся ему неправильно, говоря, что его Три, а не Один.
- Это один и тот же Бог, - согласился с ним Павел, явно снова не давая вставить слова Феодору. - Мухаммед - не настоящий пророк, и многое из его учения - ложь, но это один и тот же Бог, который отдал своего единственного Сына для спасения человечества.
- Подождите! - поднял руку Телериг. - Если это один и тот же Бог, то какая разница, как именно я и мой народ должны ему молиться? Какие бы именно молитвы мы ему ни возносили, он наверняка их услышит.
Джелаль ад-Дин взглянул на Павла. Христианин также глядел на него. Павел улыбнулся. Джелаль ад-Дин невольно улыбнулся в ответ. Он тоже понимал иронию ситуации: у них с Павлом было куда больше общего, нежели у любого из них - с наивным болгарским ханом. Павел вопросительно поднял бровь. Джелаль ад-Дин опустил голову, разрешая христианину ответить на вопрос Телерига.
- К сожалению, высокочтимый хан, это не так просто, - сказал Павел. - Подобно тому, как есть только один истинный Бог, есть только один истинный способ ему молиться, ибо хоть он и милосерден, но также и справедлив, и потому не потерпит ошибочного почета, воздаваемого ему. Возьмем простой пример. Разве понравилось бы тебе, высокочтимый хан, если бы мы назвали тебя "хан аваров"?
- Мне бы это очень понравилось, будь это правдой, - сказал Телериг, уныло хихикнув. - Да вот не повезло мне, у аваров есть свой собственный хан. Очень хорошо, священник, я понимаю, что ты говоришь.
Болгарский владыка потер свой подбородок:
- Тут нужно еще подумать. Мы все соберемся здесь через три дня, чтобы поговорить обо всем этом побольше. А сейчас идите с миром, и помните, - он строго посмотрел на христиан, а затем на мусульман, - вы тут все мои гости. Никаких потасовок, а то пожалеете.
Получив это предупреждение, послы-соперники с поклонами разошлись.
* * *
Джелаль ад-Дин бродил по Плиске в ожидании нового диспута со священниками. Этим он занимался больше, чем хотелось бы. Как ни нравилось ему проводить время со своей светлокожей девушкой, он уже был не молод - для него перерывы между сладостными утехами измерялись не минутами, а днями.
После варварской роскоши деревянного дворца Телерига сам город показался арабу удивительно знакомым. Он не понимал, почему, пока не сообразил, что Плиска, как и Дамаск, как и Константинополь, как и бессчетные другие виденные им места, когда-то была римским городом. Архитектура и расположение улиц оставались такими же, несмотря на смену хозяина.
Джелаль ад-Дин чуть не закричал от радости, увидев бани, все еще работающие. Судя по запаху во дворце, он уже сомневался, знают ли вообще болгары о существовании такого понятия, как "чистота". Войдя внутрь, он заметил, что большинство моющихся были светлокожими, как Драгомир и его подружка. Как он уже понял, они происходили от славянских крестьян, которых в свое время покорили собственно болгары.
Он также заметил, что болгары, в большинстве своем незнакомые ни с христианством, ни с исламом, позволяли женщинам мыться вместе с мужчинами. Это было возмутительно, это было поразительно, в Дамаске это вызвало бы волнения. Джелаль ад-Дин пожалел, что его глаза не так остры, как были в сорок лет, или хотя бы в пятьдесят.
Когда он с удовольствием нежился в теплом бассейне, вошли трое христианских посланников. Увидев обнаженных женщин, Феодор зашипел в ужасе, повернулся и выбежал вон. Никита чуть было не последовал за ним, но Павел удержал его за руку. Старший священник сбросил с плеч коричневый халат и с довольным вздохом погрузился в тот же бассейн, в котором находился Джелаль ад-Дин. Никита, все еще с сомневающимся лицом, присоединился к нему через несколько секунд.
- Плоть есть плоть, - спокойно сказал Павел. - Посвятив себя Христу, ты признал, что плотские удовольствия не для тебя. Так что нет и смысла бежать.
Джелаль ад-Дин кивнул христианам.
- В тебе больше здравого смысла, о почтеннейший, чем я ожидал бы увидеть в священнике, - сказал он Павлу.
- Благодарю тебя. - Если Павел и заметил скрытую иронию в голосе араба, он не показал этого, что заставило Джелаль ад-Дина на секунду устыдиться. Павел продолжил: - В любом случае я не священник, а всего лишь скромный монах. Я здесь для того, чтобы давать советы своим начальникам, если они пожелают меня выслушать.
- Всего лишь! - усмехнулся Джелаль ад-Дин. Но он должен был признать, что монах был предельно откровенен. Он вздохнул - куда легче ненавидеть противников, не отмеченных печатью добродетели. - Им всегда не мешало бы тебя выслушать, - сказал он. - Я думаю, что в тебе есть святость.
- Ты слишком добр ко мне, - сказал Павел.
- Нет, не слишком, - сказал старшему товарищу Никита. - Не только словами убеждаешь ты варваров, но и всей своей жизнью, которая достоинствами своими освящает учение твое.
В ответ Павел отвесил поклон. Казалось бы, такое телодвижение обнаженного человека, находящегося по пояс в воде, должно было показаться смешным. Но почему-то не показалось.
Никита повернулся к Джелаль ад-Дину:
- Верно ли я услышал, что ты зовешься "эс-Стамбули"?
- Верно, - гордо ответил араб.
- Как это странно, - пробормотал Никита. - Может быть, Бог даст мне шанс отомстить за падение Царя Городов.
Он сказал это так, как будто войска халифа взяли Константинополь только вчера, а не задолго до его рождения. Заметив удивление Джелаль ад-Дина, Павел сказал:
- Никита - сын Анны, дочери Льва.
- Вот как? - Джелаль ад-Дин оставался вежлив, но слова Павла ничего для него не значили. - А я - сын Зейнаб, дочери Муина ибн Абд аль-Ваххаба. И что же?
- Да, но при всем моем искреннем уважении к твоему блистательному деду, он никогда не носил титул "Василевс тон Ромайон" - "Император Римлян".
- Тот самый Лев! - ударил себя по лбу Джелаль ад-Дин. Он кивнул Никите: - Твой дед, о почтеннейший, был сам шайтан. Он бился с нами до последнего, и отправил немало храбрых юношей в рай до срока.
Никита насупил темные брови. Его бритая макушка резко контрастировала с густыми бровями и обьемистой бородой, которая покрывала его щеки почти до самых глаз.
- Ты говоришь: "немало". А я бы сказал: "слишком мало".
- Конечно, ты бы это сказал, - согласился Джелаль ад-Дин. - Побей нас Лев, ты бы сам сейчас мог быть римским императором. Но в Константинополе правит Абд ар-Рахман, повелитель верных, а ты - священник на чужбине. На все воля Аллаха.
- Выходит, что так, - сказал Никита. - Но как Лев боролся с вами до последнего, так и я сделаю все, что смогу. Болгары не должны пасть жертвой ваших лживых поверий. Это было бы слишком тяжелым ударом для всего христианского мира. Это положило бы конец всем надеждам на дальнейшее распространение нашей веры.
Никита и впрямь рассуждает по-императорски, подумал Джелаль ад-Дин. В отличие от своих товарищей-христиан, Никита был весьма дальновиден. Он показал это и во время диспута, указав на проблемы, которые возникнут перед болгарами, если они останутся язычниками. Опасный враг. Папа Константин послал в Плиску лучших людей, которые у него были.
Но хватит ли ему этого… Джелаль ад-Дин пожал плечами.
- На все воля Аллаха, - повторил он.
- И Телерига, - сказал Павел. Когда Джелаль ад-Дин посмотрел на него с удивлением, монах продолжил: - Конечно, Телериг тоже в руках Божьих. Но мы не можем повлиять на Бога. А на Телерига - пожалуй, можем.
- Это верно, - признал Джелаль ад-Дин.