* * *
– Здесь, господа, – начальник штаба дивизии ткнул в расстеленную на столе карту концом короткой указки, – находится наша цель!
Каплер наклонился поближе.
– Что здесь? – спросил он.
– Крупная железнодорожная станция, – пояснил начштаба. – Наша задача занять её и удерживать до получения другого приказа.
Каплер прошёлся по карте курвиметром.
– До станции отсюда почти сорок километров, – сказал он. – А это означает, что находится она в зоне ответственности так называемого укрепрайона, который, если верить нашей разведке, – короткий взгляд в сторону Хартмана, – нашпигован различного рода оборонительными сооружениями.
Оберст шагнул к столу.
– Что нам точно известно, – начал он, забирая из рук начштаба указку, – так это то, что вот здесь… и вот здесь, у русских построены крепости, которые располагают, в том числе, и дальнобойной артиллерией.
– То есть, после того, как мы займём станцию, русские просто накроют нас огнём тяжёлых пушек, – сказал один из присутствующих на совещании офицеров.
– Думаю, что этого можно не опасаться, – сказал Хартман.
– Почему вы так считаете? – спросил Каплер.
– Когда противник поймёт, что мы не собираемся развивать наступление вглубь его территории, а произойдёт это довольно быстро, то вряд ли захочет уничтожать инфраструктуру, столь необходимую ему при контрнаступлении.
– Вполне возможно, – согласился Каплер. – Нас-то удар тяжёлой артиллерии накроет или нет – ещё вопрос, учитывая нашу мобильность, а вот крупному железнодорожному узлу точно придёт капут, и надолго.
Вошёл адъютант, доложил:
– Группенфюрер, прибыл мотоциклист, требует встречи с оберстом Хартманом!
– Мотоциклист? – нахмурился Каплер. – Откуда он прибыл?
– Из русского тыла. Одет в штатское, но утверждает, что германский офицер.
Головы присутствующих синхронно повернулись к представителю абвера. Хартман поспешил разъяснить:
– Наверное, это мой агент. Позвольте мне выйти?
– У вас есть от нас тайны? – усмехнулся Каплер. – Мы бы тоже не отказались послушать новости из русского тыла.
Хартман почтительно кивнул и отступил на своё место, давая понять, что готов подчиниться воле старшего по званию.
Каплер удовлетворённо улыбнулся и приказал адъютанту доставить разведчика в комнату, где шло совещание.
Вошедший был небрит, и одет как типичный крестьянин, однако перед генералом ухитрился вытянуться в строевую стойку и даже прищёлкнул каблуками стоптанных сапог.
Каплеру такое тевтонское (как он считал) усердие пришлось по душе.
– Твоё имя, солдат? – спросил он.
Со стороны сцена должна была казаться совсем уж театральной, так оно, верно, и было, но ни у кого из присутствующих при этом пафосном действе не возникла на лице и тень улыбки.
– Гауптман Пауль Зиберт, группенфюрер! – ответил разведчик.
Генерал протянул руку, которую Зиберт почтительно пожал. Через пару секунд он пожимал уже руку оберста Хартмана. Остальные в очередь на поручканье выстраиваться не стали, поприветствовав кандидата в герои издали.
– Что привело вас сюда, Пауль? – спросил Хартман. – Говорите свободно.
– Исполняя вашу последнюю директиву, господин полковник, я начал активные поиски совершившего вынужденную посадку русского самолёта. – На этом месте Зиберт слегка замялся, и Хартману пришлось подстегнуть его вопросом:
– И как всё прошло. Вы преуспели в поисках?
– Не совсем, господин полковник. Когда я нашёл самолёт, возле него уже была группа гауптмана Лемке…
– Этого следовало ожидать, – кивнул Хартман. – Значит, нужные нам люди теперь у него?
– Боюсь, господин полковник, что это он с остатками своей группы сейчас в плену у русских. Я видел несколько наших, окружённых русскими пограничниками, когда бой уже закончился. Помочь я им ничем не мог, потому поспешил сюда, чтобы сообщить вам эту печальную новость и предложить свои услуги.
– Ваши услуги? – надменно выгнул бровь группенфюрер Каплер, который уже жалел о случившемся рукопожатии, и оттого злился. – Если уж вы не смогли быть полезным своим товарищам, чем вы можете быть полезны нам?
– Я могу показать тайную дорогу в тыл русских, – ответил Зиберт.
– Дорогу? – удивился Каплер. – Вы, видимо, хотели сказать "тропу"?
– Нет, группенфюрер, именно дорогу, по которой могут пройти танки и проехать автомобили.
Это действительно было интересно!
– Покажите на карте! – приказал Каплер.
Зиберт показал.
– Но ведь здесь… – Каплер внимательно посмотрел на Зиберта. – Вы хотите сказать, что дорога идёт по дну оврага, который изображён на карте, как непроходимый?
– Точно так! – подтвердил Зиберт. – Этот овраг очень глубокий, и зарос по краям густым кустарником, но по его дну действительно проложена вполне сносная дорога.
– Но тогда почему этой дороги нет на карте?! – воскликнул Каплер.
– Потому что этой дорогой с давних времён пользуются контрабандисты, по ней можно подобраться почти к самой границе. Овраг тот идёт и на сопредельную территорию, но там он становится и в самом деле непроходимым…
– Достаточно! – прервал Зиберта Каплер. – Это уже неважно. Покажите лучше начало дороги, и где из оврага можно вывести технику.
– Вот тут, – показал Зиберт, – это начало дороги, а вот тут и тут есть съезды.
Каплер переглянулся с начальником штаба.
– Если эта дорога действительно не находится под контролем русских, то по ней мы можем скрытно подобраться почти к самой Узловой! – воскликнул Каплер. – Немедленно отправьте взвод мотоциклистов, пусть разведают, насколько дорога годна для прохождения техники, и годятся ли для наших целей съезды, о которых говорит капитан. Вы, Зиберт, поезжайте с ними, будете проводником. Понимаю, что вы устали, но с отдыхом придётся повременить!
– Пауль, задержитесь на минутку!
Хартман догнал Зиберта:
– Как вы думаете, Пауль, имеет ли смысл просить группенфюрера направить к самолёту группу захвата?
Зиберт отрицательно покачал головой:
– Боюсь, господин полковник, что толку от этого не будет. Очевидно, русские пограничники также искали самолёт, и теперь быстро эвакуируют всех пассажиров, если уже не сделали этого.
– Да, – кивнул Хартман, – как ни печально признавать, но вы правы. Остаётся уповать на то, что майор Клосс сумеет воспользоваться резервным вариантом…
* * *
– Отдохнули, капитан?
В словах коменданта "Заячьего острова" не прозвучало издёвки, хотя он прекрасно был осведомлён о том, что группа спецназа, чей командир стоял сейчас перед его столом, после тяжёлого боя на границе ещё несколько часов уходила от преследования, унося на руках раненых и убитых товарищей, и на вверенную ему военную базу прибыла лишь четыре часа назад. Так что вопрос об отдыхе был чисто риторическим, но поскольку задан старшим по званию, ответить Маргелову на него полагалось:
– Спасибо, товарищ подполковник, отдохнул!
"Да, хорошо их готовят там, в спецназе. Считай, только что выбрался из сложнейшей передряги, но свеж, гладко выбрит, одет опрятно – орёл, одним словом, мать его ети !" Подумав всё это, подполковник Шарабарин доверительным тоном сообщил:
– Поверь, капитан, не стал бы я тебя дёргать, кабы не нужда. Возникла необходимость провести патрулирование дальних подступов к базе, а людей не хватает. Кто на посту, кто отдыхает между сменами, кто на задании. Так что на тебя и твоих бойцов вся надежда. Готовы выступить?
– Так точно!
– Тогда смотри.
Подполковник и капитан склонились над картой…
Через пару минут оба распрямились, и Шарабарин спросил:
– По заданию вопросы есть?
– Никак нет, с заданием всё ясно, но есть одна просьба.
– Говори, капитан, всё, чем могу…
– Прикажите выдать нам беспроводной телефон. Я знаю, у вас есть.
Шарабарин сморщился так, словно у него внезапно заныл зуб.
– Есть то есть, только, как говорится, не про нашу честь. Аккумуляторы, считай, все попередохли, и зарядное устройство чего-то барахлит – не подзаряжает ни черта! Был один действующий комплект, так я его старшему лейтенанту Гончару передал, когда его группа ушла для выполнения особо важного задания командования. Так что придётся тебе, капитан, довольствоваться обычной рацией. Зато толковым проводником из местных я тебя обеспечу!
– У вас там что, лесная дорога проходит?
Проводник посмотрел в направлении, куда указывал Маргелов, потом отрицательно помотал головой.
– Нема там никакой дороги, да и с чего вы взяли?
– Слышал звук мотоциклетного мотора.
– Ни , – улыбнулся проводник, – це вам показалось, товарищ командир!
Когда кажется – кто-то крестится, а спецназ проверяет. Маргелов повёл группу на север…
Через полчаса дорогу группе Маргелова преградил овраг. Деревья и кустарник, росшие по краю, не давали возможности заглянуть внутрь оврага. Тогда Маргелов спросил об этом у проводника. Парень явно был чем-то обеспокоен, ответил неохотно:
– Говорят, дуже глубокий…
– Говорят? – переспросил Маргелов. – А ты сам, что, ни разу в него не спускался, ты же местный?
– Местный, – кивнул парень, – потому и не спускался…
– И чего в нём такого есть, что такой дюжий молодец, как ты, боится в него заглянуть? – насмешливо поинтересовался один из бойцов.
Парень нахмурился и ответил безо всякой охоты:
– Кажуть , черти там водятся, и кто в него спустится, того они унесут.
Спецназовцы дружно рассмеялись.
– И что, все местные в эту сказку верят? – спросил тот же боец.
– Верят, не верят, но "Чёртов овраг" обходят стороной.
– Извини, брат, но нам это не подходит! Двое рубят просеку, остальные готовятся к спуску! – распорядился Маргелов.
Подготовка к спуску в овраг подходила к концу, когда стоявший на страже спецназовец подал знак. Работы вмиг прекратились, все замерли, включая проводника, которого просто парализовал вид возникшего перед носом внушительного кулака.
Треск мотоциклетных моторов становился всё громче, и шёл он именно из оврага. Достигнув апогея прямо под ними, треск стал удаляться. Работы продолжились столь же споро, но уже без шуточек. Вскоре на дно оврага полетели верёвки, и двое десантников скользнули по ним вниз.
Время шло, а бойцы не возвращались. Маргелов начал беспокоиться, но тут верёвки натянулись, и вскоре оба спецназовца выбрались на поверхность.
– Ох, и непростой это овраг, товарищ капитан, – доложил старший группы. – Широченный и, правда, очень глубокий.
– И ещё, у него двойное дно! – добавил его напарник.
– Как это? – не понял Маргелов.
– Ну, не совсем двойное… – поправил товарища старший группы. – Короче, спустились мы вниз. Там кругом кусты растут и даже деревья. Думали всё, вот оно дно. Но где тогда следы от мотоциклов? Стали пробираться к середине и тут я чуть не загремел вниз, ладно Кабан меня за одежду придержал. Оказалось, что спустились мы не на дно, а на выступ, правда, довольно широкий. Такой же выступ идёт с другой стороны оврага (это мы потом узнали). Оба выступа заросли кустами и деревьями так густо, что, если отсюда посмотреть, можно подумать: это и есть дно оврага. А настоящее дно ниже метра на четыре. И вот там хоть и прохладно, но довольно сухо…
– Странно, – заметил Маргелов.
– Так и я о том же, – подхватил старший группы. – Но главное не в этом. Главное в том, что по самому дну оврага проходит дорога, довольно широкая и наезженная. Вот так! И теперь на ней свежие следы от колёс немецких мотоциклов!
– Ладно, – сказал Маргелов. – Кто и зачем ту дорогу проложил, и от посторонних глаз её бережёт, – капитан бросил взгляд на проводника, который слушал, открыв рот, – мы разбираться не будем, оставим эту докуку компетентным органам. Для нас важно другое: дорога существует, и по ней совсем недавно в наш тыл проехали вражеские мотоциклисты. – Тут Маргелов замер, будто до него дошло что-то очень важное.
– Зубр, ответь, – обратился он к старшему группы, – а более крупная техника по дороге проехать сможет?
Тот, кого он назвал Зубром, чуток подумал и утвердительно кивнул:
– Сможет. Даже танки смогут!
– Шершень, выходи на связь с базой! – приказал Маргелов. – Остальным отдыхать.
– ЧуднЫе у вас фамилии, – сказал проводник, присев рядом с Кабаном. – Кабан, Зубр, Шершень…
– Это не фамилии, чудак, – усмехнулся Кабан, – это боевые псевдонимы!
– Это чё такое? – удивился проводник.
– Ну, прозвища такие.
– А… – протянул проводник. – А зачем?
– А затем, что фамилии наши никому постороннему знать не положено! – назидательно произнёс Кабан.
Проводник справедливо принял сказанное на свой счёт, насупился и отвернулся.
* * *
Сидеть в штабе Жуков не захотел, и с согласия Рокоссовского взялся опекать левый фланг Западного фронта.
Свой штаб по совету Жукова командарм 5-й армии разместил в городе Волковыске. На 17–00 войска армии, занимающие оборону по правому берегу рек Россь и Неман в соприкосновение с противником ещё не вступили.
Жуков стоял у стола с расстеленной на нём огромной картой театра военных действий и читал только что доставленные сводки. Читал и перебрасывал листочки командующему 5-й Сибирской армией генерал-лейтенанту Прошкину. Тот не упустил случая польстить начальству.
– Всё идёт пока, как вы, Георгий Константинович, предсказывали. Германские войска яростно атакуют правый фланг фронта. В центре и на нашем фланге продвигаются вперёд с опаской.
– А у соседей так вообще стоят на месте, – усмехнулся Жуков, – даже границу не перешли, ограничились артобстрелом наших передовых частей.
Под "соседями" начальник Оперативного отдела Генштаба понимал войска Юго-Западного фронта, который спешно формировался из войск Белорусского и Киевского союзных военных округов.
– Вот я и говорю: всё, как вы и предсказывали, – поддакнул Прошкин.
– А чего это ты меня, товарищ генерал-лейтенант, в гадалки-то записал? – жёстко прищурился Жуков.
– Дык , это… – замялся Прошкин.
– Ты же, Игорь Валентинович, боевой офицер, так чего же ты при всяком удобном случае начальство ниже поясницы в галифе поцеловать норовишь? – с укором спросил Жуков.
Лицо Прошкина налилось багрянцем.
Жуков вздохнул и сказал, вроде как даже сочувственно:
– Всё я понимаю, Игорь Валентинович. Должность командарма в тыловой армии располагает больше к общению с разного рода чиновничьим сбродом, вот ты у них манеру и перенял. Как друг советую: завязывай ты с этим делом. Ладно, не дуйся, на правду обижаться не положено. А реноме я твоё перед подчинёнными никак не уронил, поскольку нет здесь, кроме нас двоих, никого. И давай-ка перейдём к делу. На театре военных действий пока всё действительно складывается так, как – аналитическим путём, а не гаданием на кофейной гуще – вычислили в Генеральном штабе, назвав подобное развитие событий наиболее вероятным. Целью германского вторжения является не захват нашей территории, а возврат своей. Другое дело, если отвоюют сейчас немцы Пруссию, то глядишь, через какое-то время и на нас попрут, но не теперь! И как же они собираются её, Пруссию, отвоевать? Ты вот подметил, что германские войска яростно атакуют правый фланг фронта, то есть так называемый Прусский вал. Я до недавнего времени командовал Западной группой войск, и могу ответственно заявить: в лоб им Прусский вал не взять! Так они и не берут. Обстреливают? Да! Бомбят? Тоже да! Но лезть на укрепления не торопятся. Ждут, когда артиллерия и авиация понаделают там брешей? Если так, то напрасно! На это уйдёт, по самым скромным подсчётам, неделя, а то и две. Никто им столько времени не даст. Судя по сводкам, ПВО Пруссии со своей задачей справляется. Люфтваффе несёт большие потери. А через три-четыре дня сюда будут стянуты дополнительные авиасоединения, и тогда превосходство в воздухе перейдёт на нашу сторону. И вот тогда последуют массированные авиаудары уже с нашей стороны, по войскам, осаждающим Прусский вал. Не могут генералы вермахта этого не понимать. Вся их надежда в этой войне на пресловутый блицкриг. Неделя, максимум, две, у них на всё про всё – не больше! А я так тебе скажу: гораздо меньше! Ну, про то они могут и не знать. Так что думают сделать немецкие генералы, если взять Прусский вал лобовой атакой им не по силам? А хрен их знает! Вариантов несколько. И думаю, что о некоторых мы узнаем в самые ближайшие часы. Сдаётся мне, что наиболее перспективным для немцев является удар в самом уязвимом месте нашей обороны, притом наиболее близком к Прусскому валу. И таким местом является участок от стыка Западного и Северо-Западного фронтов до восточного окончания Прусского вала. На этом участке мы не успели возвести сплошную линию оборонительных сооружений, а многие из тех, строительство которых начато, до конца не достроены. В первую очередь это касается крепости Волковыск и оборонительных сооружений, прикрывающих железнодорожный узел Мосты. Чуть лучше обстоят дела на участке к северу от Гродно. Там половина фортификационных сооружений уже закончена, а друга половина в стадии завершения работ. К тому же участок от Гродно до крайнего форта Прусского вала, который расположен к западу от города Друскеники, чуть более 50 километров – узковато для прорыва, есть опасность флангового контрудара. Всё могло быть много хуже, не успей мы построить крепость возле Гродно. Я там был. Отличная крепость, мощная, оснащённая самым современным вооружением – немцам точно не по зубам! Теперь скажи, Игорь Валентинович, где бы на месте немцев нанёс основной удар?
– А на Мосты бы и нанёс! – уверенно ответил Прошкин. – Заняв Мосты, убил бы двух зайцев разом: перерезал железнодорожную ветку одновременно на Гродно и Волковыск и обошёл бы Гродненскую крепость с востока. Поворачивай потом на северо-запад и дуй в свою Пруссию!
– Верно, – усмехнулся Жуков. – И что ты, в таком разе, как командующий войсками, обороняющими, в том числе и Мосты, должен предпринять?
– Так уже предпринял, товарищ генерал-лейтенант, – ответил Прошкин. – в Районе Мостов сосредоточена 51-я мотострелковая бригада. Там же через несколько часов займёт позиции разгружающаяся сейчас в Мостах 52-я мотострелковая бригада. Кроме того, этой группе приданы два из четырёх находящихся в моём резерве бронепоездов, и вся тяжёлая артиллерия, включая системы залпового огня.
– Неплохо, – одобрил Жуков, – О воздушном прикрытии войск обеспокоился?
– Так точно! По этому вопросу есть договорённость с командующим ВВС фронта.
– Добро! Показывай, где расположил остальные войска?
– 54-я мотострелковая бригада сосредоточена на левом фланге, в районе станции Узловая. 53-я мотострелковая бригада – соответственно на правом фланге стыкуется с войсками Гродненского оборонительного района. 55-я бригада после прибытия и разгрузки поступит в резерв, как и обе танковые бригады.
– Толково, – одобрил Жуков. – Но помни, генерал: немцы за Неман и Россь пройти не должны!
– Не пройдут, товарищ генерал-лейтенант! – заверил Прошкин.