Предлагает пойти по варианту злого и доброго следователя? На таком уровне? А ведь наверняка получится.
- Хорошо. Так и сделаем, - с готовностью согласился я.
По списку членов Политбюро прошлись быстро. В принципе, никого немедленно убирать не требовалось. Тимошенко и Громыко, ставшего министром иностранных дел, заместителями председателя Государственного Комитета Обороны маршала Берии решили пока не назначать. В ГКО подавляющее большинство и так оказалось за их, теперь об этом можно было говорить прямо, триумвиратом. Сталин, Берия, Синельников.
Обсудили ситуацию в новой американской части Советского Союза. Решили временно не отменять никаких действующих законов и деятельность партий, как до того еще предложил Иосиф Виссарионович. Надо было делать все возможное, чтобы народ не ринулся бежать в САСШ. Соответственно, все договоры канадских производителей зерна и мясо-молочной продукции должны быть выполнены, кроме тех, которые были заключены с фашистскими заказчиками.
Уже в конце разговора я закурил очередную папиросу и спросил:
- Лаврентий Павлович, а что мы будем делать с прощанием?
Берия напрягся.
- Что ты хочешь сказать?
- Давка ведь будет. Люди детей потащат. Затопчут ведь.
Как там хоронили отца, я знал. Черт! Вот они оба из обоих миров и слились для меня воедино. Только, увы, неживые. А ведь в новом своем качестве сына я так и не успел его увидеть, поговорить…
- Ах это, - он задумался, - не хочешь, чтобы похороны Иосифа Виссарионовича вспоминались народом как побоище?
- Не хочу. И так по телевизору и в кино без перерыва крутят кадры гибели…
Со дня катастрофы и до похорон страна была в трауре.
Берия опять задумался, потом с уважением посмотрел на меня.
- Ну, может быть, ты и прав. Так и сделаем. Тем более что желание ближайшего родственника - закон.
* * *
Американские войска вошли на территорию Канады уже на следующий день после катастрофы на Гавайских островах. С нашими десантниками они практически не встречались. Те быстро, буквально за одни сутки вывезли из госбанка золотовалютные запасы и, погрузившись на свои самолеты, вернулись в Советский Союз. А из СССР через Берингово море уже шли и шли на Аляску суда с советской администрацией, внутренними войсками и… рублями. Оттуда многие совслужащие уже на поездах направлялись в Канадскую Советскую Социалистическую Республику. Нет, хождение американского доллара на Аляске и канадского на советской части Канады было не запрещено. Но вот государственные служащие, включая Канадскую Конную полицию, которая потеряла в своем названии слово "королевская", теперь должны были получать заработную плату только в рублях. Продукцию предприятий, расположенных в евроазиатской части Советского Союза, которая должна была хлынуть в новые республики, можно будет купить тоже только за рубли. Закупки продовольствия канадских производителей, а многие из них остались из-за войны без заказов, будут производиться опять-таки только за советскую валюту. В то же время было объявлено, что отделения советских банков, которые скоро будут открыты на новых территориях, станут обменивать канадский доллар на все те же рубли по курсу на день начала войны - шестнадцатое июня тысяча девятьсот сорокового года. Было сделано все, чтобы жители не теряли своих сбережений, не бросали свои дома и не бежали сквозь существующую пока только на картах границу в Североамериканские Соединенные Штаты. Но вот фунт стерлингов на глазах сыпался вниз. Курс рубля неуклонно рос. Канадский доллар был "заморожен" советским правительством. Но вот он-то как раз был обречен.
* * *
Когда самолеты сядут?
Я посмотрел на часы.
Утром. Около шести.
Самолет президента САСШ летел в Москву. В салоне "Борта № 1" Соединенных Штатов находились урны с тем, что осталось от советской делегации. Рузвельт сам вызвался прибыть на похороны, тем самым признавая свою личную вину и отдавая себя на наш суд.
- Знаешь, я, пожалуй, на аэродром не поеду, - Василий задумался, - может, Лаврентию Павловичу тоже не стоит?
- А протокол?
- Существует протокол для таких ситуаций?
Ответить мне было нечем, но я все-таки сказал:
- Я, конечно, понимаю, что ты прав, но маршал пусть едет. Откровенно грубить не стоит.
Вася кивнул, поставил свою подпись на каком-то очередном документе, потянулся и спросил:
- В Болгарию людей отправил?
- Вась, ну хватит меня контролировать по мелочам! - возмутился почти всерьез я.
Болгары восстали еще вчера. Не хотят боевых действий на своей территории. Очень быстро они вспомнили свой, ныне забытый национальный праздник. Двадцать третье декабря. В этот день в далеком тысяча восемьсот семьдесят седьмом году русские войска освободили Софию, столицу Болгарии, от турецкого владычества. А в следующем году Болгария полностью и навсегда была освобождена от османского ига. Сейчас же… Наши войска, держащие фронт в Румынии, тут же, по "любезному" приглашению Временного Революционного Комитета двинулись на Софию. Утром первые подразделения корпуса генерал-лейтенанта Полубоярова уже вошли в город.
- Извини. Все никак не могу привыкнуть, что мои распоряжения здесь выполняются немедленно. Еще не до конца перестроился. Как там Светка? По-прежнему ревет?
- Уже меньше. Поехали к нам ужинать? Сам на сестру посмотришь.
Вася заинтересованно посмотрел на меня.
- Пожрать? В этом что-то есть. Слушай, Егор, а ведь я опять не обедал. Александр Иванович дважды напоминал, но времени не было. Сам видишь, - он показал на свой стол рукой.
Столешница была завалена документами.
- Поскребышева надо слушать, он плохого не посоветует, - наставительно сказал я и потащил Василия за рукав кителя из-за стола, - поехали, подполковник.
- Слушаюсь, тащ генерал-полковник, - шутливо вытянулся Сталин.
- Надо бы тебе звание какое-нибудь повыше присвоить, - сказал я уже в машине.
- Перебьешься, - усмехнулся Василий, - звания дают за руководство войсками, а я теперь несколько другим занимаюсь. Вот совершу что-нибудь этакое военное - глядишь, полковника получу. Мне трех звездочек на погон, - он сделал характерный жест ребром ладони у горла, - за глаза и за уши.
Вася посмотрел на поднятую прозрачную перегородку между салоном машины и водителем, опять усмехнулся и добавил:
- Да и звание привычное будет.
- А на официальном приеме в кителе цвета хаки париться будешь? Летом жарковато будет, - подколол я, - в белом на трибуне Мавзолея удобнее. Поверь моему опыту.
Василий грустно улыбнулся. Видимо, отца вспомнил, понял я. Ну кто у нас на трибуне Мавзолея еще мог стоять?
- Ладно, уговорил, скажи Тимошенко, чтобы приказ по мне персональный отдал. Мол, как исключение, подполковнику Сталину допускается носить генеральские формы одежды.
- Вась, да зачем тебе его приказ?! Кто ты и кто он?! - возмутился я.
- Нет, Егор, порядок должен быть во всем. Если нарушения будет допускать одно из высших лиц государства… - он не закончил, но я его понял: "Рыба гниет с головы".
* * *
- Васька, а ты на фронт больше не поедешь?
Н-да. Для сестры я все-таки так и остался Васькой. А может, так и надо?
- Нет, Светлана, нельзя мне теперь.
- А я потом, после… поеду.
Слова "папины похороны" она вслух произносить не захотела.
- И ты не поедешь, - ответил я. Егор кивнул головой. Для него это тоже было само собой разумеющимся.
- Это почему еще? - тут же взбрыкнула несносная девчонка.
- Ну, как бы тебе объяснить? - я посмотрел на Синельникова. Может, он ей скажет? Нет.
Как только взгляд Егора падал на Светку, о том, что человек - существо разумное, применительно к нему самому можно было забыть. Вот ведь влюбленный баран!
- Понимаешь, Свет, мы теперь себе не принадлежим, - пытаюсь сам растолковать сестренке.
- А кому тогда?
- Стране. Народу державы. Мы с тобой для него теперь не просто брат и сестра, а, в первую очередь, его дети, - черт, как же это трудно - говорить об отце в третьем лице и прошедшем времени.
Задумалась. Поймет? Кто ее знает?
- Светланка, ну, в самом деле, нельзя, - наконец-то высказался Синельников.
Светка поерзала на коленях Егора, удобней устраиваясь, по очереди посмотрела на нас двоих и наконец-то согласилась:
- Ладно уж, - причем таким тоном, как будто делала нам великое одолжение.
Я закурил и посмотрел на Синельникова.
- Вот что, Егор, а расскажи-ка ты мне, как ты в апреле в Африку летал. Как тебе удалось убедить самого высокого полковника Франции от колоний отказаться?
Надо было и сестру хоть немного отвлечь, и самому получить подробную информацию.
- Так вот почему тебя десять дней тогда не было! - тут же отреагировала Светка. - А почему мне ничего не сказал?
- Много будешь знать, плохо будешь спать, - Синельников ласково потрепал девчонку по голове, а затем безуспешно попробовал ладонью привести в порядок ее волосы, - тогда было еще нельзя. Впрочем, информация еще долго будет под грифом "Совершенно секретно". Так что слушай и не вздумай болтать.
Он посмотрел на меня вопросительно. Я кивнул. Кому же еще доверять, как не собственной сестре? Для меня самого это было чуть больше месяца назад. Но тогда я был там, в той другой Москве, другой жизни. Нянчился с собственным внуком. Черт, как же все переплелось и запуталось!.. Как они там? Дочь? Внуки? Викентьев и наш проект "Зверь"?
- Как, говоришь, мне удалось самого де Голля убедить? - он усмехнулся: - Да, знаешь ли, школа одного очень невысокого ростом полковника помогла.
- Какого полковника? - тут же спросила Светка.
Мы переглянулся с Егором и оба заулыбались. На этот вопрос Светлана ответа так и не получила.
* * *
Я нашел его в Дакаре. Было тепло. Двадцать шесть по Цельсию. Мне было неудобно в гражданке. За последние годы привык к военной форме и оружию при себе. Чтобы не чувствовать себя совсем голым, накинул светлую бесформенную тонкую курточку, которая отлично прикрыла кобуру скрытого ношения с безотказной "Гюрзой".
- Господин полковник?
Он остановился, медленно обернулся и посмотрел на меня немного сверху вниз. Ох, и высок лидер французских антифашистов!
- Мы знакомы?
Выражение лица было удивленным. Он наверняка видел меня в газетах, журналах, по телевизору или в документальном кино, но всегда в генеральской форме. Опытным взглядом он окинул мою тоже не маленькую фигуру, заметил контуры оружия под курткой и напрягся.
- Заочно, господин полковник, заочно, - я снял темные очки в пол-лица и представился.
Он вгляделся еще раз, отдал честь и несколько расслабился. Я тоже вытянулся, изобразил поклон и щелкнул каблуками. Головного убора у меня не было.
- Господин генерал-полковник, какими судьбами? - спросил он почти русским выражением, достаточно крепко пожимая мою руку.
- Очень захотелось встретиться с вами. Ведь нам есть о чем поговорить?
Он кивнул.
- У вас великолепный французский, господин генерал.
- Вы мне льстите. Здесь недалеко есть неплохое кафе, которое сейчас контролируют мои люди. Может быть, посидим там? Если вы мне, конечно, доверяете.
Он улыбнулся:
- Доверяю. Про ваш НКВД или, как он сейчас называется, СГБ ходят легенды, - он с некоторым трудом произнес русские аббревиатуры. - Если бы вы хотели меня захватить… - он не закончил.
- Чай, кофе или что-нибудь покрепче? - спросил я, когда мы устроились за столиком.
- А что вы, господин генерал, предпочитаете? - ох уж мне эта французская любезность.
- Ну, - я не стал задумываться, - мне нравится продукция одной из провинций вашей родины.
- Шампанское? - удивился он.
- И оно тоже, но я все же предпочитаю коньяк. Хотя могу предложить напиток с таким же названием, но изготовленный в моей стране, - надеюсь, моя улыбка была достаточно простодушна.
Он тоже улыбнулся и поощряюще кивнул, соглашаясь. Я посмотрел на соседний столик и дал знак одному из своих ребят. Через минуту гарсон уже наливал армянский КВВК в наши бокалы. Де Голль принюхался, отпил, посмаковал и восхищенно посмотрел на меня.
- Итак, господин генерал, что вы хотели узнать?
- Строго наоборот. Я хочу проинформировать вас, господин полковник, что через два месяца, шестнадцатого июня, Гитлер при поддержке Чемберлена и Даладье нападет на Советский Союз.
Улыбка исчезла с его лица.
- Вы, господин генерал, так спокойно об этом говорите, как будто уже знаете, чем эта война закончится.
- Конечно, знаю, - уверенно ответил я, - Мы готовы отразить агрессию и покарать тех, кто решил развязать эту войну.
Он задумался, а потом вдруг спросил:
- Неужели слухи о машине времени Сталина - правда? Американцы не зря занимаются своим проектом "Манхеттен"?
Н-да. Он очень много знает.
- Вы превосходно информированы, господин полковник. Но все обстоит не так и в то же время значительно сложнее. Не знаю, что там конкретно пытаются сделать американцы, но убежден, что машина времени невозможна. Но вот о планах фашистской коалиции мы действительно знаем практически все.
- Вплоть до даты нападения, - он кивнул, - Зачем вы мне это все рассказываете?
- Я не хочу, чтобы наши народы воевали, - коротко ответил я.
Он опять задумался. Пригубил коньяк и посмотрел на меня.
- Я же уже дал согласие вашим людям о сотрудничестве против фашизма.
- А вопрос теперь стоит не только и даже не столько так. Руководство Советского Союза берет курс на разрушение колониальной политической системы мира.
Ну вот, самое главное сказано. Как он отреагирует? Де Голль задумался. Затуманенный взгляд направлен на столик. Но полковник его явно не видел. Он пил маленькими глотками великолепный коньяк, не ощущая его вкуса. Наконец, он посмотрел на меня и спросил:
- Почему вы хотите уничтожить мою страну экономически?
Н-да. Не в бровь, а в глаз. Но это только в том случае, если они сами не перестроят свою промышленность.
- Ни в коем случае. Но эксплуатация богатств чужих территорий, - я подчеркнул слово "чужих", - не вечна. Вообще безудержное расходование полезных ископаемых - путь в тупик. Вы не находите?
- Вы считаете, господин генерал-полковник, что сейчас время думать об этом?
- Потом может оказаться поздно. И называйте меня, пожалуйста, по имени. Я все-таки значительно моложе вас.
Он усмехнулся:
- А вы старше меня по званию. Но, впрочем, я согласен, если вы, генерал тоже будете называть меня по имени.
Теперь уже мне пришлось усмехнуться:
- Уговорили, Шарль. Понимаете, у моей страны нет машины времени, но вот некоторые методы научного предвидения у нас существуют. Я даже привез вам в подарок один очень интересный результат такой работы.
Он заинтересованно посмотрел на меня:
- А именно?
- Это кинофильм. Очень непростой. В нем отражены некоторые будущие проблемы Четвертой Республики, которую вы, Шарль, сможете построить и, возможно, будете там президентом.
Очень большое удивление в его глазах.
- Я - президент и именно Четвертой, а не Третьей Республики?
- Точно так. Но тут уж все зависит от вас самого. Мы - это я могу заявить официально - совершенно не намерены вмешиваться во внутренние дела Франции.
Ну не буду же я ему рассказывать еще и про Пятую Республику? Он заинтересованно посмотрел на меня.
- И когда же можно будет посмотреть этот подарок?
- Прямо сейчас. Здесь в одной из комнат организован маленький кинозал.
Когда Жан Поль Бельмондо, игравший главного героя в "Профессионале", уже шел к вертолету под прицелом снайпера, де Голль опомнился:
- И вот это все будет?
- Что вы имеете в виду? Машины, вертолеты, связь? Все будет. Может быть, несколько не такое. Чуть другие формы…
- Нет, - перебил меня полковник, - такие отношения между офицерами, вообще между людьми.
Оп-па! Он заметил и понял самое главное.
- А вот это уже зависит в том числе и от вас, Шарль. Понимаете, через какое-то время колониальная система все равно рухнет. Появятся новые отношения между людьми, нациями, странами. Мягкая политика в отношении эмигрантов из африканских и азиатских стран наложит свой отпечаток на всю европейскую культуру. Предполагаемый результат вы видели сами.
- Что же делать? - спросил он почти как маленький ребенок.