Дорога вывела на делянку саженцев, на дальней стороне которой велись интенсивные земляные работы. Проехав мимо спешно создаваемой линии окопов, свернули к склону горы, где углубляли нечто, напоминающее туннель. Завидев машину под белым флагом из разорванной простыни, солдаты бросили работу, а провожатый побежал с докладом. Олег с Немцем вышли из машины, а когда на белый свет вышел командир, по очереди представились:
– Майор Иванов.
– Капитан Петров.
– Не тратьте время на уговоры, мы будем сражаться до конца! – резко заявил оберст.
– Обязан огорчить, никаких сражений не предвидится. Вас блокируют, будете сидеть до взятия Берлина, – спокойно сказал Олег.
– Или пока не погибнете с голода, – добавил Немец по-английски.
Офицер вздрогнул и сделал шаг назад, затем подозрительно посмотрел на Немца и решительно сказал:
– Мы не сдадимся! Лучше погибнуть в бою, чем умереть от голода и холода в Сибири!
– Повторяю, никакого боя не будет, мы вас выпустим в соседнюю долину, где вы вымрете в солончаковой степи.
– И Сибири не будет, – усмехнулся Немец, – вас отвезут в Дурбан.
– Почему в Африку? – растерялся оберст.
– Транспорт на юг идет порожняком, вот почему, – пояснил Олег.
– У меня батальон СС, если вы гарантируете им жизнь, я прикажу сложить оружие.
– Пленных расстреливают только в Рейхе, – гневно ответил Немец.
– Мы заберем полковых радистов с шифровальщиками и кассу дивизии, – поставил условие Олег.
Нормального человека никогда не привлекает убийство с риском погибнуть самому, поэтому согласие оберста вызвало среди десантников откровенное ликование. Для них война окончена, а вывоз в Южную Африку гарантирует спокойную жизнь среди бывших сограждан.
Шесть грузовиков с пленными практически сразу укатили в Солтан Абад, остальные встали под погрузку. Прагматичные немцы забирали с собой все имущество, за исключением оружия. В Германии жили богато, в СССР бедно, ухохочешься! Перед войной уровень жизни всех европейских стран был примерно одинаков, лишь Великобритания немного опережала СССР. Вот Америка ушла далеко вперед и обгоняла примерно вдвое.
Коммунисты строили общество рабочих и крестьян, где средний класс, не говоря о богатых, отсутствовал по определению. Как следствие советский пролетарий жил намного лучше европейского работяги, что наглядно иллюстрировало преимущество ленинской идеологии. После окончания войны все европейские державы опустились вниз, а штаты поднялись в четыре раза.
– Командир, глянь на нижнее и постельное белье немцев! – От избытка эмоций Таксист выпрыгнул из машины.
– Вроде искусственный шелк, – присмотревшись, ответил Олег.
– Вот именно! Он не соответствует нашим санитарно-гигиеническим нормам и запрещен для использования в качестве нательного белья!
В СССР ткани из стопроцентной вискозы практически не производились. Низкая износостойкость, деформация одежды после намокания и опасное воздействие на кожу стали причиной запрета на уровне ГОСТа.
– Это мы можем себе позволить одевать бойцов в х/б, а в Рейхе считают каждый пфенниг и не собираются тратиться на солдат.
– Прошлый раз выходили со смехом. В окопах французы да фламандцы, по-немецки ни слова, одеты в рванье, а оружие времен Австро-Венгерской империи.
– Англичане! – прервал разговор Немец. – Быстро собираемся и домой!
– Где радисты с шифровальщиками? – встрепенулся Олег.
– Шесть радиостанций, шесть радистов и двенадцать шифровальщиков с книгами и таблицами сидят под охраной в крепости, – доложил Немец.
Оберст поспешно выбежал встречать колонну "Студебеккеров", но мастер-сержант из головной машины демонстративно прошел мимо и обратился к Олегу:
– Господин майор, конвойный отряд прибыл для сопровождения пленных.
– Будем пересчитывать или заберете как баранов с пастбища? – поинтересовался он на корявом английском.
Мастер-сержант звонко засмеялся и крикнул своим парням:
– Грузим гурт баранов, головы пересчитаем при погрузке на корабли!
Не обращая внимания на чины, союзники со смехом и свистом принялись загонять немцев на машины.
Один из разведчиков со смехом толкнул Таксиста в спину:
– Бери пример с новозеландских пастухов и не рассуждай о фибриллизации вискозных волокон.
Разведчики разошлись по машинам и через час уже были в Солтан Абаде. Подполковник Юлдаш Ходжаев жил и работал во дворце остандара и сразу предложил Олегу:
– Располагайтесь во дворце, пустующих комнат хватит на полный батальон.
– Хозяин не будет возражать?
– Он уже два года лечится целебными водами Урмии, здесь не осталось ни слуг, ни полиции, ни городской администрации.
– Живете в анархии? – засмеялся Олег.
– Наоборот, у нас коммунизм! Я не вправе собирать налоги, а народ славит товарища Сталина и его "сына" шахиншаха Мохаммеда Реза Пехлеви.
– Зиндан с полицейскими функции тоже на вашей шее?
– Ну что вы! Городской сход выбрал начальника полиции, а судит имам с двумя приговорами – должников в рабство, ворам рубят руку.
– Чем же занимаются солдаты? – озадаченно спросил Олег.
– Железнодорожный отряд сопровождает поезда, остальные на бронемашинах БА-64Б патрулируют дороги.
Пока они беседовали, из Тегерана пришло указание за подписью начальника ГРУ. Олегу приказали сдать подполковнику Ходжаеву захваченные на немецких аэродромах английские фунты и свои вездеходы. Далее прилагалась ведомость с премиальными для разведчиков с пожеланием хорошего отдыха. Подполковник сразу вызвал начфина и рассказал Олегу о ценах с трехступенчатой денежной системой из пехлеви, риалов и динар. На прощание посоветовал развлекаться только в армянском или еврейском кварталах.
От развлечений никто не отказался, но первым делом разведчики побежали за персидскими коврами и отрезами шелковых тканей. Олег с Немцем не стали исключением, деньги получены официально, пребывание в городе тоже легальное, так что скромничать не было причин. Впрочем, отдых получился без туристических удобств, новый приказ был краток: "С получением сего радисту надлежит отбыть в расположение части".
Не успели разведчики толком осознать потерю переводчика, как пришло новое распоряжение: "Студенту, копия Немцу. Приказываю приданный вам отряд вернуть на место постоянного базирования. Маршрут передвижения: поездом Солтан Абад – Тегеран, самолетом Тегеран – Ленинабад, далее по указанию представителя управления. Филин". Разведчики бросились тратить последние деньги, а после обеда веселой гурьбой забрались в дощатый вагон.
– Надо бы и нам подготовиться к отъезду и купить Петру Николаевичу подарок. – Провожая взглядом уходящий поезд, предложил Немец.
– Я за, только не имею представления о его вкусах, – согласился Олег. – При всем дружелюбии, он никогда не выходит за рамки служебных отношений.
Что его сын воюет, это знали оба и больше ничего, что могло бы подтолкнуть к идее подарка. Тем не менее к решению пришли одновременно.
– На востоке традиционно дарят ковры и оружие, было бы странно привезти швейцарские часы или чешские фотоаппараты.
– Ты украл мою идею! – шутливо воскликнул Немец. – Имей в виду, ножны в золоте и драгоценных камнях отпадают.
Не поспоришь, за пристрастие к буржуазному украшательству запросто турнут с работы. Если пришьют коленопреклонство перед капитализмом, то выгонят из партии и отправят на Колыму. Зато серебро в СССР не считалось драгметаллом и было настолько дешево, что серебряные подстаканники использовались даже в поездах. Аналогично с полудрагоценными камнями и самоцветами. Письменные приборы из лазурита, яшмы или малахита стояли на столах партийных и государственных чиновников.
Ходжаев вызвался оказать содействие, и они выехали из дворца в белоснежной коляске, сопровождаемой полудюжиной всадников. Улица мгновенно заполнилась народом, приветствующимо криками своего правителя. Словно по команде распахнулись окна вторых этажей, и местные барышни с матронами одарили процессию улыбками. Подполковник в белоснежном мундире поднял над головой руку, сложив ладонь лодочкой, что со времен шумерского царства означало пожелание благоденствия.
– Почему женщины в окнах не прикрыли лица? – тихо спросил Немец.
– Сватаются, мы все без жен, – так же тихо ответил Ходжаев.
– Но матроны явно замужние, – возразил Олег.
– Потенциальному жениху показывают породу, в семье не должно быть уродов, больных и слабоумных.
Тему традиций продолжил вопрос Немца:
– Для жителей города вы верховный правитель, но никто не кланяется и не становится на колени.
– Падают ниц или сгибаются в поклоне перед знатью. Воины могут происходить из бедной семьи, поэтому перед ними никогда не гнут спины.
– Кстати, почему милиционеры вместо пилоток носят тюбетейки или чалму? – поинтересовался Олег.
– Так определяют регион проживания и родовую принадлежность. По головному убору многие из нас нашли здесь дальних родственников.
Коляска остановилась у внешне обычной лавки, и словно по велению волшебной палочки от входа до подножки протянулся алый ковер. Ходжаев приобнял выбежавшего хозяина, и все вместе прошли во внутренний дворик, где устроились на пуфиках вокруг низенького стола. Затем пришли мастера оружейники и разложили перед гостями ножны и рукояти для кинжалов.
А дальше Олегу пришлось молчать и слушать знающих людей. Подарочное оружие отличается от боевого как свадебный торт от бутерброда. Первым делом оговорили форму в виде армейского кортика. Ножны выбрали с накладками из бирюзы в обрамлении витой золотой цепочки, а рукоять из голубого аметиста с золотым вензелем в виде серпа и молота. Дальнейшее нарисовали на листе бумаги. На пяте клинка изобразили алую Спасскую башню, а само лезвие должны украсить три слова: "Долг", "Честь", "Слава", которые являлись официальным девизом ГРУ.
Олег с Немцем остались совершенно без денег. Нет, они не грохнули всю наличность на кортик. Предполагая скорый отъезд, с неожиданным вызовом в стиле: "с получением сего…", оба решили отовариться заблаговременно. Олег купил тестю не слишком вычурную саблю, а жене с тещей отрезы шелка в шестьдесят метров. Он не собирался закутать их в кокон, просто Светлана Филипповна показалась ему деловой женщиной. Глупышка побежит к спекулянтам менять ткань на деньги или драгоценности, деловая раздарит отрезы "правильным" подружкам. Взамен по негласному соглашению получит протекцию мужу с дочерью и ее мужу.
Нет ничего хуже безделья, а по-восточному радушный к гостям подполковник весь день отдавал службе. Но все имеет свой конец, на этот раз весточку принес Ходжаев:
– Завтра отправляетесь в Тегеран, – сообщил он за ужином.
– Я не получал приказа, а без него не имею права покинуть город, – возразил Олег.
– Зампотех получил указание к утру подготовить автобус "Изоблок" для доставки в Тегеран двух пассажиров, – улыбнулся подполковник.
– Шикарно! – воскликнул Немец. – Нас доставят с максимальным комфортом.
– Судя по названию, англичане додумались до автобуса с кондиционером, – предположил Олег.
– Отчасти ты прав, автобус с кондиционером, только он французский. Создан для пассажирских перевозок в колониях. Наш гараж получил один после эвакуации из Сирии войск де Голля, – пояснил подполковник.
Криптограмму, в которой текст начинался со слов: "с получением сего…", Олег получил после завтрака. Пока солдаты переносили собранные загодя баулы, разведчики попрощались с офицерами гарнизона и устроились на удобных, но слегка холодноватых сиденьях. Водитель-таджик нажал на педаль газа, и сразу вспомнились питерские маршрутки. Поднимая облако пыли, автобус мчался на максимальной скорости, при этом попутные и встречные телеги заблаговременно уступали дорогу.
Сначала впереди показались подпирающие небо горы, затем на фоне заснеженных вершин стали различимы шпили минаретов с куполами дворцов и мечетей. Олег долго всматривался в окружающий пейзаж, затем с недоумением сказал:
– В Тегеране лидеры трех великих держав, а подъезды к городу совершенно не защищены.
– Не туда смотришь – не видишь БА-64 на обочинах и конных патрулей на полях, – с сарказмом заметил Немец.
– Они остановят полк немецких десантников? – язвительно спросил Олег. – Здесь должны быть сборные железобетонные укрепления!
– Остынь! Ходжаев ясно сказал, что место дислокации немцев искали с середины августа! Искали, но не возводили укреплений! Сталин верит в нас! В тебя, в меня, во всех наших ребят! Ты должен гордиться оказанным доверием, а не выискивать ошибки командования!
Олег не ожидал подобного поворота и прикусил язык. Во что верит Сталин в своем кремлевском кабинете, никто не знает и никогда не узнает. Очевидно лишь одно – отсутствие пояса укреплений подтверждает, что военное и политическое руководство было уверено в предстоящем разгроме немцев. Охренеть, для принятия столь важного решения надо иметь потрясающую силу воли. На кону не только жизни глав великих держав, провал ляжет несмываемым пятном на репутацию всей страны.
Вдоль дороги появились хаотично разбросанные кособокие глинобитные дома. Одни выходили дверью прямо на проезжую часть, другие стыдливо повернулись углом. Отсутствие традиционного глинобитного забора позволяло рассмотреть быт жителей самостроя. Женщины кашеварили у небольших костерков, голозадая малышня ползала вдоль стен, более взрослые дети с душераздирающими криками носились по пустырю.
Разведчиков поселили в маленьком гостевом домике, втиснутом почти впритык к высоченной ограде посольства и прикрытом от парка кустарником с пышными цветами. Не успели Олег с Немцем разложить по углам баулы, как пришел холеный лейтенант и предложил следовать за ним. Поплутав по тропинкам, они вышли на аллею и остановились у фонтана с золотыми рыбками.
– Ждите, к вам подойдут, – тихо сказал лейтенант и растворился в парке.
Сразу стало как-то неуютно, в зоне отдыха посольства к ним подойти может только человек из высшего руководства страны, а оба в простой полевой форме.
– На конференции обязательно присутствует кто-то из нашего начальства, – шепнул Немец.
– Ага, новое задание дадут прямо у бассейна с золотыми рыбками, – облизав вмиг пересохшие губы, ответил Олег.
На боковой аллейке показалась большая группа людей, тень миндальных деревьев мешала рассмотреть их лица, но оба разведчика подтянулись. Первым опознали Молотова, цивильный костюм, пенсне и усы характерны только для него. Затем обратили внимание на ряд орденов от плеча до плеча, столько наград носил один Ворошилов.
– Сталин! – потрясенно выдохнул Немец и схватил Олега за руку.
Вожди остановились шагов за десять до разведчиков и обернулись к свите, которая принялась что-то тихо объяснять. Затем послышался тихий смешок, и разведчики оказались лицом к лицу с теми, кого обожествляла страна.
– Выглядишь обычным студентом, а дел наворотил на зависть союзникам, – подавая руку, добродушно сказал Сталин.
Олег собрался было ответить, что он воюет не один и задания выполнены усилиями всего отряда, но его руку уже пожимал Молотов:
– Ты даже не представляешь, насколько своевременными оказались твои сигары! Молодец! – и похлопал по плечу.
– Честно скажу, что тогда в Кремле я был уверен, что вижу тебя в последний раз! – Ворошилов трижды расцеловал и смахнул непрошеную слезу.
Вот те раз! Олег ожидал похвального словоблудия с призывами "не щадить живота своего", а услышал слова обычных людей.
– Не каждый день встречаешь героев, надо бы сфотографироваться на память, – предложил Молотов.
Словно по велению волшебной палочки за спинами появились стулья. Сталин встал сзади, возложив ладони на погоны Олега и Немца, Молотов с Ворошиловым пристроились по бокам. Внешне получилось очень эффектно, учитывая низковатые стулья, вожди за спинами разведчиков выглядели рослыми богатырями. Фотограф водрузил на треногу профессиональную камеру "Репортер", еще несколько человек начали щелкать "ФЭДами" и "Стартами".
После завершения фотосессии Сталин приобнял Немца:
– Ты у нас совсем секретный, посему отдыхай, а Студенту предстоит пройти еще одно испытание.
Олег непроизвольно напрягся, отвечать придется честно, а вопросы вождя могут оказаться круче расстрельного патрона, и не ошибся.
– Почему отказался от предложения вернуться на партийную работу?
– Не справлюсь.
– По отзывам, раньше ты прекрасно справлялся и вдруг взад пятками, "не справлюсь". Почему?
– Потому что раньше стоял за спинами старших товарищей, – вывернулся Олег.
– И сейчас будешь работать плечом к плечу со старшими товарищами. Или боишься ответственности? – с прищуром спросил Сталин.
На память пришла статейка из журнала "Молодой коммунист", и Олег бодро ответил:
– Не в этом дело. Решения партии не проведешь в жизнь призывами с трибуны. Надо работать с конкретными людьми, а я не умею говорить просто и задушевно, как сейчас это делаете вы.
Возникшую паузу прервал Молотов:
– Отдай его мне, такие люди позарез нужны наркомату.
– Забирай, – усмехнулся Сталин. – Через два года лично проинспектирую, а сейчас отведи мальчишку на растерзание львам.
Дед доходчиво объяснил внуку судьбу партийного функционера. При Сталине над каждым из них висел дамоклов меч репрессий. После разоблачения культа личности суды над врагами народа ушли в прошлое, но борьба за власть не прекратилась. На смену пресловутым тройкам пришло телефонное право. Один звонок, и неугодный человек терял должность с возможностью нового трудоустройства. Некоторых голословно обвиняли в присвоении госимущества или иных махинациях, затем громогласно порицали и выгоняли из партии. Это было хуже волчьего билета, подобная отметка в личном деле исключала не только нормальное трудоустройство, она исключала проживание в крупных городах. Хрущевская оттепель на самом деле – возвышение партчиновников над законом, даже КГБ перешел в их подчинение.
Молотов провел Олега в обход основного здания посольства и остановился у распахнутых настежь центральных ворот. Далее начиналась странная конструкция, напоминающая алюминиевый ангар или гараж. Она пересекала улицу и вторым концом упиралась в особняк напротив.
– Англичане проверили твою информацию по фальшивым фунтам – их банки нашли три банкноты с идентичными номерами, – заговорил Молотов.
– Я абсолютно уверен в достоверности полученной информации, – прервал Олег.
– Любые сведения требуют проверки и подтверждения, в твоем случае сомнений не осталось, поэтому я тебя сюда и привел.
– Не понял?
– Начальник Королевского Генерального штаба Великобритании официально попросил помощь, и Сталин решил командировать тебя.
– Меня? За что?.. Извините, почему?
– Ты засвечен в Англии, – усмехнулся Молотов.
– Было дело, – буркнул Олег и снова возмутился: – Что прикажете делать? Учить тамошнего маршала бить немцев?
На этот раз Молотов громко расхохотался, затем протер пенсне и со смешком заметил: