Грохот взрыва заставляет вздрогнуть землю, в небо взмывает гигантский столб пламени, быстро опадающий. На мгновение становится светло как днём. От вспышки даже слезятся глаза. Я знаю, что это. Фабрики Гальдра, производящие тринитрофенол для артиллерии, более известный на Земле как шимоза. Спустя минуту до особняка доносится вихрь взрывной волны. Там он словно подстёгивает ожесточение сражающихся, и темп стрельбы достигает невероятной частоты. Выстрелы сливаются в сплошной треск, но я перевожу дух – наступающие рабочие двигаются к императорскому дворцу, где заседает Совет Республики. Значит, не все потеряли голову. Но всё равно опасность того, что некоторые озверевшие и потерявшие все сдерживающие их устои одиночки и отряды пойдут и сюда, очень велика. Мне они не страшны, отобьюсь. А вот тем, кто меня окружает… Передёргиваю плечами от отвращения.
На той стороне площади вспыхивает особняк. На фоне мельтешащих огоньков, то ли свечей, то ли фонарей, а скорее всего факелов мечутся силуэты. Лопается окно, выбитое чьим то дородным телом, раскинув руки и ноги, оно падает на мощённую камнем землю. Кого-то вытаскивают на улицу, с размаху бьют прикладами, пинают. Тащат за волосы голую женщину, или девушку, она кривит рот в отчаянном крике, который я не слышу, но тщетно. Никто не придёт ей на помощь. Единственное, что я могу для неё сделать… Громкий выстрел, и я опускаю приклад винтовки обратно на подставку, на которой та стоит, застывая на мгновение. Выстрел милосердия… А расстояние в километр для меня не предел. Тем более из JS 7,62… Насильник бросает тело жертвы, озираясь по сторонам, разыскивая глазами стрелка, но даже не может представить, откуда стреляли. И мало того – попали…
На площадь выкатывается местное чудо техники – неуклюжий угловатый броневик. Треща и постреливая огнём из выхлопной трубы, он шевелит ребристым стволом своего пулемёта, и срез дула озаряется трепещущим пламенем. Похоже, это те, кто за Совет. Потому что фигуры, грабящие пылающий особняк, падают, застывая в разных позах изломанными силуэтами. За бронемашиной появляется небольшой отряд пехоты со штыками, примкнутыми к оружию. Мародёры бегут, но безуспешно. Их настигают, убивают без всякой жалости. Затем спасители выстраиваются колонной и уходят. Твою ж… Как раз это и есть рабочие! А грабители и мародёры – правительственные войска!.. Так называемые Республиканские гвардейцы. Впрочем, меня это не удивляет. Насмотрелся.
Бабах!!! Столб огня и земли вырастает прямо по центру площади, особняк вздрагивает, сверкающими искрами рассыпаются окна окружающих площадь домов. Они там что, с ума сошли?! Из пушек по городу?! Опять взрыв, и я чувствую, как меня охватывает ненависть. Что там у меня в загашнике есть? Вкусненького? А… Ничего. Совершенно ничего!.. Как-то даже не мог себе представить подобного, вот и не запасся… Но больше артиллерийских выстрелов не следует, зато ружейная стрельба усиливается, взмывая до невероятных высот. Затем доносится заунывный вой, в котором мало что человеческого. И – спадает.
Возникает тишина, изредка нарушаемая одиночными выстрелами из винтовок. На площади вновь появляются силуэты. Они пригибаются к земле, стараясь стать незаметными, прячутся в тени оград и деревьев, растущих по периметру. Разбитые защитники дворца. Получается, Республике конец? Просуществовала меньше недели? Однако лихо тут… Похоже, что ничего серьёзного больше не ожидается. Отлипаю от оптики, протираю глаза, в которые будто насыпали песка. Бросаю взгляд на часы – четыре часа ночи. Спускаюсь и натыкаюсь на вопрошающие взгляды собравшихся внизу. Золка сидит рядом со своим женихом, который положил ей руку на пухлое плечо, демонстрируя право собственности.
– Пока всё. Дворец взят. Республиканская гвардия разгромлена рабочими отрядами. Республики больше нет.
Они удивлены, но я добавляю:
– Правда, я не уверен, но что дворец взяли – точно.
…Делаю краткий доклад о произошедших ночью событиях в Метрополию. Там явно задумались над тем, что делать дальше. Во всяком случае, осторожный вопрос о нашем вмешательстве задали, но я сразу отбрил: ни в коем случае. В данной ситуации мы будем выглядеть агрессорами. И это может вызвать процесс объединения всех сил и течений, существующих на данный момент в Русии. Против нас, разумеется. Зачем нам это нужно? Мерзко звучит, но чем хуже для них, тем лучше для нас. Ментально и духовно они из имеющихся здесь стран нам наиболее близки. Это на мой взгляд резидента-представителя. И нам очень нужен, просто жизненно необходим поток эмиграции из бывшей Империи. А воевать с народом… Нам просто не по зубам. Там обещали подумать, и я со спокойной совестью улёгся спать.
Просыпаюсь уже за полдень, завтракаю и обедаю одновременно. Лица слуг невесёлые, и понятно отчего – наверняка уже высунулись из особняка, пока я дрых, узнали новости. А они невесёлые. Мажордом ходит с поникшей головой, оба парня тоже опустили головы. У Золки и Солы – красные от слёз глаза. Ладно. Надо, пожалуй, осмотреться…
– Горн, я схожу в город. Вы тут аккуратнее…
Старик кивает, со страхом смотря на меня. А я снаряжаюсь в путь. Калаш, естественно, светить не стоит. Да и пойду я сейчас под видом аборигена. Так что лучше всего подойдёт тип 05, он же – JS9. У меня полицейский вариант под 9-миллиметровый патрон, как и пистолет. Тем более у машинки интегрированный глушитель, в нынешних условиях незаменимая вещь. Остальное – всё как обычно. Кроме второго пистолета. Стрелять по-македонски я научился ещё в армии, и это умение меня не раз выручало в командировках. Дополнительно – пара бутербродов с салом в целлофановом пакете, аптечка и пара индивидуальных перевязочных пакетов. Городской серый камуфляж, разгрузка поверх броника скрытого ношения. Сверху – неказистый армяк, укороченный полушубок, потому что температура опять ниже нуля. Тёплые берцы. Готов. Можно выходить…
Трупы. Разбитые окна. Пожарища, ещё курящиеся дымком. И снова трупы. Мужские. Женские. Детские. Это самое страшное. Но мой равнодушный взгляд скользит по ним, не останавливаясь. Привычка. Насмотрелся ещё на Земле… Лёгкий скользящий шаг и высказанная про себя не раз благодарность волшебной ягоде. Потому что я не только выгляжу, но и чувствую себя тридцатилетним, полным сил и здоровья. Почти все центральные улицы носят следы жестоких боёв. Кое-где трупы лежат буквально кучами. Я всё ближе к дворцу, и вскоре начинаю ловить на себе взгляды. Испуганные, боящиеся. Это от чудом уцелевших обывателей. А вот этот – злой, полный ненависти… Из-за угла выступают трое. Один с повязкой двух цветов. Его спутники – при неуклюжих винтовках.
– Стой!
Делаю вид, что испугался, замираю, втягивая голову в плечи.
– Куды прёшь?
– Так это… Посмотреть вышел.
– Пасматреть? Шпектаклю нашёл? Сейчас мы тебе устроим представление…
Как ни пытается их старший выглядеть выходцем из простого народа, но прокалывается на мелочи. Как обычно и происходит с дилетантами. Выпрямляюсь, засовывая руки в карманы тулупчика.
– Шли бы своей дорогой, ребята. Глядишь, и живы остались бы…
Они смеются, не поняв предупреждения. Увы. Пистолеты глухо кашляют, и я иду дальше, проделав каждому между глаз дополнительное дыхательное отверстие. Хорошие глушители делают китайцы… И – ни одной живой души. Все попрятались, город словно вымер. Ан нет. Из подвала наблюдают. Но не высовываются… Стены исписаны лозунгами, призывами. Целых стёкол не видно. И опять – трупы, трупы, трупы…
Подхожу к ограде дворца и вижу шевеление. Да. Здесь порядок. Относительный, конечно. Но хоть что-то. Возле парадного крыльца, на котором когда-то императорская чета принимала парады и просителей в условленные дни – охрана из рабочих в кожаных куртках и с винтовками. У подножия лестницы – бронемашины. Само здание, образно говоря, гудит жизнью – в окнах суетятся стекольщики, мелькают силуэты людей. То и дело выскакивают посыльные с пакетами всех видов и цветов, уносятся куда-то в сторону рабочих кварталов. Я особо не высовываюсь, стоя в подворотне последнего перед дворцом здания. После пятнадцати минут наблюдения выводы сделаны. Можно возвращаться. Разворачиваюсь. Всё, что хотел увидеть, я увидел.
Глава 14
Вот и мой особняк. Странное дело, в прихожей меня встречает напряжённый, словно струна, Горн и, принимая армяк, шепчет мне в ухо:
– Ваша светлость, у вас гости.
– Гости?
Сказать, что я удивлён, – мало. Интересно, кто? И почему мой мажордом осмелился нарушить приказ никого не пускать в особняк? Наплевав на конспирацию, я прямо в камуфляже и бронежилете вхожу в гостиную и… С дивана, стоящего возле пылающего камина, поднимаются двое. Молодая, очень красивая дама лет тридцати, стройная, словно тростинка. С ней девочка лет десяти, в скромном, но добротном тёплом платьице. Обе мне совершено незнакомы. Я бесцеремонно разглядываю их, потом прохожу мимо и, присев на корточки, протягиваю к огню руки. Представляю, как выгляжу со стороны – нелепая, на их взгляд, пятнистая одежда серых оттенков, сверху жилетка непривычного фасона, карманы её доверху набиты чем-то непонятным. На шее – кожаный шнурок, на котором висит ружьё неизвестной конструкции с толстым стволом. Под мышками – две кобуры, из которых торчат ручки пистолей, и чёрный, словно ночь, нож в ножнах. Не оборачиваясь, я негромко произношу:
– Слушаю вас, дамы.
Мгновение тишины, которую нарушает мягкий голос:
– Я – баронесса Аора ун Ангриц. А это – моя дочь Юница.
– Гражданин комиссар милиции, случайно, не ваш родственник?
– Муж. – И спустя мгновение добавляет: – Был. – Опять пауза. – Его убили во дворце. Мятежники.
Машу рукой, всё ещё не поворачиваясь:
– Или законная власть. Кто удержался наверху, тот и прав, госпожа баронесса. Но почему вы уверены, что ваш супруг мёртв?
Опять негромкий голос:
– Я слышала. В трубку аппарата связи. Он велел нам бежать к вам, а потом… – Ей словно тяжело говорить. – Стрельба. Его стон. Довольные крики убийц. Дальше связь прервалась…
Она не лжёт. Я видел чрезвычайного комиссара. Точнее, то, что от него осталось. Тела членов Совета Республики висели на деревьях парка… Стоп! Я выпрямляюсь и оборачиваюсь:
– Постойте, баронесса! Вы сказали, что ваш муж, простите, покойный муж, велел вам найти именно меня?
Она удивляется моему вопросу:
– Но ведь это же вы эрц Нуварры Михх Брумм?
– Да, баронесса.
– Значит, я попала туда, куда было надо. Мой… покойный супруг велел идти именно к вам.
Пожимаю плечами и со скучающим видом задаю вопрос:
– Интересно, зачем? Я не имел никаких дел с покойным и ничем ему не обязан. Зачем он послал вас ко мне?
Женщина испугана не на шутку:
– Я… я не знаю… Позавчера, перед тем как всё началось… – Она судорожно сглатывает, а девочка молчит, глядя в огонь неподвижными глазами. – Мой… покойный супруг… Не знаю, что произошло, он никогда не был особо откровенен… Вдруг явился со службы очень взволнованным, собрал все ценности, что были в доме… Велел мне зашить их в одежду… И если что-то с ним случится, то бежать к вам, эрцу Нуварры Михху Брумму… А вчера, когда всё началось, позвонил по слуховой связи и приказал, как только на улицах чуть утихнет, идти, не откладывая, к вам в особняк…
– И вы…
Вижу, что женщина с трудом удерживает спокойствие.
– Мы едва успели выскочить через задние ворота дома. Почти сразу дом окружили рабочие гвардейцы и… Мы направились к вам. По пути несколько раз пришлось прятаться от мародёров. Но нам повезло… Мы смогли добраться, и Горн впустил нас в дом…
– Вы знаете моего мажордома?
Дама опускает голову, увенчанную короной светлых волос.
– Раньше он был слугой у моего отца. Пока я не вышла замуж…
И что мне с ними делать? Впрочем, человек, знающий мою тайну, мёртв. И, думаю, не успел её разболтать. Или не захотел, надеясь оставить себе и своей семье путь к бегству. Но покойный просчитался. Не учёл, что я ему ничем не обязан, а разглашение местоположения Новой Руси ничего не даст ни одному из существующих здесь государств.
– Что же, баронесса… Соболезную вашему горю…
Мне показалось, или в её глазах мелькнуло что-то? Этакое…
– Я ничем не обязан вашему мужу. Поэтому вы зря пришли. Но, естественно, я не стану выгонять вас на улицу прямо сейчас. Можете переночевать, разделить с нами ужин, а утром, после завтрака, будьте любезны покинуть мой дом.
Она растерянно озирается:
– Но… Как же так?.. Почему?..
– Откуда мне знать? – пожимаю плечами, затем разворачиваюсь и вижу выглядывающего из коридора Горна. Ну, с ним я ещё разберусь… Маню его рукой. Тот стремглав, насколько ему позволяют годы, подбегает ко мне. Я показываю рукой на дам, так и застывших у камина: – Приготовь им гостевую комнату, ванну, найди что-нибудь на ночь. Да, ещё ужин. И – завтрак. После него они покинут нас. Всего хорошего, дамы. – Киваю.
Поднимаюсь по лестнице, чувствуя на спине три взгляда. Причём два из них умоляющих… В кабинете скидываю разгрузку, жилет, меняю камуфляж на спортивный костюм. Затем достаю принадлежности для чистки оружия, раскладываю их на столе и принимаюсь за дело. Надо привести в порядок пистолеты, снайперку, дозарядить магазины. Больше я ни из чего не стрелял. "Калашников" и "крупняк" уже выдраены сразу после возвращения из рейса.
– Ваша светлость, ужин подан. Просим к столу.
– Иду.
Быстро облачаюсь в местный наряд, моё занятие уже давно закончено и убрано, а руки отмыты от смазки. Это не занимает много времени. Спускаюсь в столовую. Появляются Сола и Золка. Моя повариха, как всегда, расстаралась, пахнет изумительно. И, как я вижу, то ли Грон сагитировал, то ли женщина решила показать гостям, что их принимает иностранец, но сегодня у нас настоящий борщ, картофельное пюре с бефстрогановом, салат из свежих овощей, которые мне подкинули пилоты вертолёта, и – кофе, судя по доносящемуся запаху. Дамы уже сидят за столом, почтительно дожидаясь хозяина. Кстати, выглядит баронесса куда лучше, чем два часа назад, сразу видно, что приняла ванну, а слуги мои привели её платье в порядок. Девочка по-прежнему молчит, иногда бросая на меня исподлобья взгляды.
– Прошу, дамы.
Начинаем, естественно, с салата. Майонез у Солы всегда выше всяких похвал, поэтому даже Юница немного оттаивает за едой. Наконец тарелочки заменены, и мы приступаем к первому блюду. Баронесса ест аккуратно, но быстро. И самое главное – молча. Может, размышляет, как ей поступить и куда податься утром. Меня это волнует меньше всего. Приступаем ко второму блюду, и тут Горн вносит бутылку вина. Красного. Я удивлённо вскидываю бровь, но он с невозмутимым видом наливает вначале мне, затем, обойдя стол, баронессе. Проделываю все положенные при дегустации процедуры: цвет, аромат, вкус. Благосклонно киваю. А почему бы и нет? Бокал вина поможет мне чуть-чуть расслабиться. Всё-таки давненько меня уже не убивали… Вино, кстати, вкусное. Мне нравится. Правда, название не помню. Вина закупал мажордом. А поскольку гостей у меня не бывало, кроме Петра, то и запасы не убывали. Зато глаза баронессы округляются.
– О, боги! Это же ниженское десятилетней выдержки! Просто не верю…
Горн гордо улыбается, ещё больше выпрямившись. Мол, вот кому служим! Допиваем вино, затем пьём кофе. Ха, а баронессе-то этот напиток совершенно незнаком. Она любопытна, как все женщины, но я пью молча, так что и ей тоже приходится молчать… А голоса девочки я вообще не слышал. Очень странно. Может, она немая? Потом спрошу у Горна.
Ставлю чашку на стол, поднимаюсь, короткий поклон-кивок:
– Спокойной ночи, дамы. И приятных сновидений.
Они обе синхронно поднимаются, отвечают тоже таким же коротким кивком. Я покидаю столовую. Иду к камину, где я в обязательном порядке выкуриваю сигару перед сном. Устраиваюсь у огня, весело играющего в топке, достаю щипцами уголёк, делаю несколько глубоких затяжек, чтобы весь кончик вспыхнул. Откидываюсь на спинку кресла, укладываю ноги на специальную скамеечку и выпускаю облачко ароматного дыма.
За моей спиной слышны лёгкие шаги. Это мои гостьи идут в отведённую им комнату. Мне видны их отражения в отполированном камне каминной полки. Аора смотрит на меня, думая, что я этого не вижу. Но я ощущаю её ауру. Странная она у неё. Очень странная… А девочка… То ли она есть, то ли нет. Молчит, если встречается со мной взглядом, отводит глаза в сторону…
Окурок летит в уже почти погасший камин. Пора на доклад в Метрополию. Поднимаюсь в кабинет, запираю за собой дверь…
– Вызывает Брум. Вызывает Брум. Ответьте, город.
Треск. Короткое шипение. Затем голос оператора:
– Город на связи. Слушаю вас, Брум…
Короткий, но обстоятельный рассказ о произошедшем за сутки в столице. О перемене власти, перешедшей в руки рабочих Советов. А впереди ещё фронтовики… Ой, что-то будет…
Закончив доклад, запрашиваю инструкции, но пока их нет. Новости из города хорошие – опять родились дети, запустили ещё одну из фабрик, освоили производство чего-то очень нужного и важного… Ну и ладно. Жалко, конечно, что всё происходит без меня, думаю, мои руки колонии очень пригодились бы, чай, не под бревно заточены… Убираю рацию, открываю двери и нажимаю кнопку звонка. Спустя пару минут цокают каблучки Солы. Она просовывается в дверь:
– Ваша светлость, кофе?
– Как всегда… – улыбаюсь в ответ. Потом спрашиваю: – Гостьи улеглись?
– Юница уже спит. Баронесса приводит себя в порядок…
Понятно. Вечерний туалет… Достаю органайзер. Сегодня я посетил два адреса из записанных в нём. Первый не существовал, потому что на месте здания было громадное пепелище. Обитатель второго уехал неизвестно куда…. Облом… Щёлкает дверь.
– Поставь на стол, Сола, и можешь идти спать.
Шаги приближаются. Стоп! Это не повариха! Я отрываюсь от своей записной книжки – передо мной Аора ун Ангриц с моим кофе в руках. Женщина смотрит на меня не отрываясь и ставит поднос с туркой и чашками на стол. Я откидываюсь в кресле, не отводя от неё глаз, молчу. Наконец она не выдерживает и отводит свои в сторону. И звучит её голос:
– Умоляю вас, эрц, спасите нас! Я… готова заплатить вам любую цену за это! Любые деньги! Всё, что угодно! Даже…
Женщина осекается, опускает глаза к роскошному ковру, покрывающему пол.
– Баронесса… – Мой голос непривычно мягок, и она вскидывает лицо, на котором загорается сумасшедшая надежда.
– Понимаете… Приди вы на два-три дня раньше, не было бы никаких разговоров. Я просто увёз бы вас, и всё. И у вас началась бы совсем другая жизнь. Но – увы… Я только вернулся, и, когда теперь будет следующая отправка в Нуварру, даже не знаю. С удовольствием бы помог, но только не сейчас. Будущее даже для меня покрыто мраком.
Она поникла.
– Значит, совсем никакой надежды?
Развожу руки в стороны:
– Увы. На данный момент я ничем не могу помочь. Моё правительство не станет гонять… м-м-м… корабль ради двух женщин.
– Я могу оплатить стоимость рейса… – выдавливает Аора.
Я отрицательно мотаю головой:
– У вас не хватит средств для этого, поверьте. В Нуварре далеко не всё измеряется деньгами. Конечно, можно организовать рейс. Но только для моей эвакуации из Русии. Но моя миссия пока не закончена, и я собираюсь находиться в вашей стране ещё долго… Единственное, что я могу для вас сделать, – известить вас о прибытии корабля. Но вы должны будете дать мне адрес вашего местопребывания.
Женщина словно гаснет. Потом опять поднимает прелестную головку: