* * *
- Тату, нужна твоя помощь! - запыхавшись, выпалила Ксана прямо с порога отцовой лавки, куда ворвалась, едва не врезавшись в кого-то из сталкеров, затаривавшихся продуктами.
Жаба вытаращил глаза: на его памяти приёмная дочка почти никогда ни о чём его не просила. А если такое и случалось, то поводы были самые наисерьёзнейшие.
- Что у тебя стряслось, доню? - спросил он. - Врываешься, как будто выброс вот-вот грянет…
- Да не у меня стряслось! - нетерпеливо отмахнулась девочка и стрельнула глазами на народ у прилавка. - И никакой там не выброс, далеко ещё до него… Но мне тебе по-секрету надо что-то сказать.
Сталкеры понимающе захмыкали и один за другим потянулись на выход. Кто-то необидно шлёпнул Ксану пальцем по носу и сунул в руки пакетик солёных сухариков:
- Держи! Гидрометцентр ты наш!
- Ну вот, все ушли. - Жаба притворил дверь. - Давай, рассказывай.
Торопясь, волнуясь и глотая слова, девочка выложила ему своё сегодняшнее приключение. О том, что нашла потерявшихся бывших монолитовцев и пообещала им помощь.
- Они тут недалеко, я велела им спрятаться, а сама за тобой пошла. Тату, ведь ты поможешь им, да?
Торговец схватился за сердце, ощупью нашёл стул и сел. Вытащил платок и вытер внезапно взмокший лоб и шею.
- Ну, доню, ты и наваяла делов… - проговорил он. - А если бы они тебя убили? Это ж не люди, это фанатики! Они страшнее всех твоих приятелей-мутантов вместе взятых! О чём ты думала?
- Но… тату, они были такие… - Ксана беспомощно повертела рукой, подбирая слова, - Такие… потерянные… измученные… У них были такие глаза… Тату, я видела их глаза, я говорила с ними. Они не врали мне. И они действительно мира хотят, нормальными хотят быть… Они просили меня помочь, поговорить с людьми… Тату… - девочка стиснула руки на груди и умоляюще заглянула в лицо отцу. - Ну ты хотя бы сходи и сам посмотри на них, поговори. А?..
Жаба задумался. Он-то знал, насколько доверчива его приёмная дочурка и как нетрудно её обмануть. Так что где гарантия, что эти фанатики-расстриги не притворялись?
"С другой стороны," - мозговал Жаба - "егоза наша вернулась живая и невредимая, а "безголовые" - обычно они безголовые и есть, они бы и ребёнка не пощадили."
По дочкиным же словам выходило, что и вели они себя по-людски, и забрались туда, куда отродясь не хаживали. Ни разу монолитовцы дальше Припяти не совались, сколько он, Жаба, себя помнил в Зоне.
- Так. - решительно сказал он и хлопнул по коленям. - А найди-ка ты мне, доню, Хромого и приведи сюда. Сама понимаешь, старшой в Деревне он, а не я, и если что - ему решать, что делать с твоими… подопечными. Поговорим и решим, как быть.
- Я мигом! - просияла девочка и метнулась на выход.
Через некоторое время староста Деревни, Саня Хромой, уже сидел в лавке, и Ксана повторяла свой рассказ уже для него.
- Что скажешь, Сашко? - спросил Панас, когда она закончила. - Новички - это по твоей части.
- Хороши новички, мама их лошадь…
Хромой озабоченно почесал затылок.
- Тут, дядько Панас, интересная ситуёвина получается… - начал рассказывать он. - Я вот буквально утром узнал от хорошего человечка, что такая же петрушка приключилась пару дней назад у "Юпитера". Вроде, ещё какие-то очухавшиеся фанатики к людям вышли. И примерно то же самое балакали - и что связь у них с Монолитом оборвалась, и что много чего не помнят… Что-то там связанное с тем, что Выжигатель, слав-те-хосподи и матушка-Зона, звездой героя накрылся. Вот я и думаю: мож и права твоя дочурка, и эти её найдёныши - навроде тех, что с "Юпитера". Не вредные.
- А что с теми-то стало? - залюбопытствовал Жаба.
- Говорят, их долговцы с Янова к себе взяли. А те и радёхоньки были хоть куда-то приткнуться. Сам знаешь, как их в Зоне "любят". А теперь за ними - вся долговская кодла, и если кто рты на них раззявит - будет кому за них по шее навалять: группировки за своих горой стоят… По уму, твои находки, Ксанк, тоже бы к кому в группировку пристроить, а не к вольным. Вольные - на то и вольные, что анархия у них - похлеще, чем у свободяев. А тут - бывшие фанатики, небось крови сталкерской на них - больше, чем блох на бобике. Ой, сомневаюсь я, что смогут они стать своими среди вольных!
- Так что же? - со слезами в голосе всплеснула руками Ксана, - Бросить их? Пусть гибнут? Я не могу, я обещала…
- О-хо-хо… - вздохнул Панас и погладил дочку по голове. - Добрая ты у меня, доню… жалостливая…
- Ну вы хотя бы поговорите с ними сами! Дядя Саша… тату! Ну пожалуйста! И там уже решите, что делать. Может и правда потом их в группировку, у вас же есть знакомые? - Ксана переводила умоляющий взгляд с одного мужчины на другого. - И… они ведь живые люди, не зомби какие… Неужели люди бросят их? Так они если не погибнут - то ещё больше озлобятся!
Торговец и староста Деревни переглянулись.
- Шут с тобой, Ксанка! - махнул рукой Хромой. - Умеешь ведь убеждать… Ладно, пошли, покажешь, где ты их там заховала! Погодь, только за стволом схожу. А то мирные-то они, может, и мирные, но с пустыми руками я к этим сектантам - пусть и бывшим - не пойду… чего и тебе, дядька Панас, советую!
Минут через десять они, заперев лавку, вышли из Деревни. Сталкеры провожали любопытными взглядами необычное трио и полушутливо интересовались, куда это так спешно наладились торговец, староста и травница, уж не по хабар ли? По Деревне уже пошёл слух, что Ксанка какие-то важные вести на хвосте отцу принесла, а после того, как в лавку спешно проковылял Хромой, которого дочка Жабы едва не тащила за собой за рукав куртки, одиночки только ещё больше уверились: произошло что-то крайне занятное. И теперь строили догадки и задавали вопросы.
- По грибы пошли, блин! - не выдержав, рявкнул на особо любопытных Хромой. - Не видите разве - стволами запаслись? Ща ещё гранат возьмём - и потопаем!
- Кто ж по грибы со стволами да гранатами ходит? - деланно удивился кто-то из новичков. - И что это за грибы такие?
- А вот сядешь в Зоне под куст личину отложить - узнаешь! - кровожадно пообещал староста - Когда вот такой гриб подползёт и тебя зубами за жопу ухватит! Или ещё за кой-чего!
Одиночки грянули хохотом, а опростоволосившийся новичок покраснел и поспешил затеряться в толпе.
- Балаболы, мать их лошадь… - пробурчал староста. - Мало я их строил!..
Так, под это бурчание, они достигли того места, где в поросшем орешником овражке Ксана спрятала своих подопечных.
- Ну, где они там? - Хромой, морщась, согнул и разогнул ногу. Колено, некогда смятое кабаньими копытами, всегда ныло, если приходилось пройтись, особенно быстро. Потому Хромой из Деревни выходил нечасто.
- Сейчас… - Ксана, волнуясь, вышла вперёд.
- Репейник! - позвала она. - Кузнец, Сухой! Это я, Ксана! Я привела тех, кто поговорит с вами!
Несколько секунд ничего не происходило, а потом колыхнулись ветки, и из овражка вынырнул Репейник. За ним показались остальные.
- Ксана… - мельком улыбнулся старший монолитовец девочке, не забывая, тем не менее настороженно изучать цепким взглядом её спутников - Ты вернулась!..
- Обещала же… Знакомьтесь. Это - мой отец, его тут все дядькой Панасом кличут. Это - дядя Саша Хромой, он в деревне главный, вроде старосты. А это…
- Репейник. - монолитовец быстрым и чётким движением чуть наклонил голову. - Командир отряда… если так можно выразиться. Это мои люди - Кузнец и Сухой… - он чуть помедлил, - Спасибо, что пришли. Я так понимаю, вы тут - самые уважаемые люди среди местных сталкеров?
- Типа того. - Хромой окинул всех троих пронзительным взглядом. И явно сделал какой-то положительный для них вывод: лицо его чуть смягчилось. - Ну что ж… Похоже, девочка, ты не зря за них билась. Кажись, действительно, нормальные люди… Итак - чего же вы хотите?
- Мира. - ответил Репейник. - Я… Мы понимаем, кем были, и кого вы в нас видите. Убийц и фанатиков. Но мы больше не хотим враждовать с кем бы то ни было. Не хотим. Зов Монолита больше не властен над нами. Нам нужно место в обществе людей Зоны. И убежище от выбросов и мутантов.
- А почему вы пошли к вольным, а не к какой-нибудь группировке? Реально, мужики, вам бы в клан приткнуться, вам же проще было бы. Вот, кстати, недавно долговцы к себе приняли одну группку… тоже из бывших ваших.
Известие о братьях по несчастью (или наоборот - счастью?) несколько взволновало бывших сектантов. Они переглянулись. А потом Репейник тихо, но веско сказал:
- Нет уж, хватит с нас группировок! Навоевались мы за идею. Хватит! Мы, пока в Тёмную Долину продирались, поняли, что нам теперь только одна дорога - в вольные подаваться. А когда вот её встретили - он кивнул на зардевшуюся Ксану, - тут-то всё и решилось…
Он помолчал, а потом вздохнул и совсем другим тоном признался:
- Мы, мужики, из такой мерзости вырвались, что и рассказывать не хочется!.. Думали, что для всех теперь ровно прокажённые будем. И тут первый же встреченный человек из ваших к нам, как к людям отнёсся. Надежду дал, что не всё ещё для нас потеряно. После всей этой жути… - монолитовец покачал головой и вдруг улыбнулся, - А если среди вас такие вот светлые, как она, люди живут - значит, и сами вы, я так полагаю, народ стоящий.
Жаба с интересом посмотрел на говорившего. Хмурые лица бывших сектантов заметно светлели, а в глазах появлялось что-то живое, когда этот самый Репейник говорил про "подвиги" Ксаны. Уж наверняка его сердобольная девочка, верная своему обыкновению жалеть и пригревать всех несчастных и обиженных, все свои силы бросила на этих неприкаянных. А они, небось, и рады тому были - вон, как смотрят на неё, словно бездомные псы на внезапно обретённую ласковую хозяйку!
Дичают люди в Зоне без человеческого отношения. И без женской заботы - тоже. Но в данный момент Жаба наблюдал обратный процесс.
Хромой тоже, кажется, просёк это. Он хитро прищурился, разглядывая бывших монолитовцев и что-то про себя решая.
Ксана молчала, но взгляды её были красноречивее слов.
- Ладно. - наконец, подытожил Хромой. - Рискнём. Но чтобы у меня никакой самодеятельности, когда в Деревню придём! Вольных - если бодаться полезут - я уж как-нибудь усмирю, но и вы тоже ведите себя тихо. Зубами держитесь, а чтобы даже жеста резкого не было! Вопросы есть?
Напряжённые лица монолитовцев просветлели, разгладились, на губах появились улыбки. Кто-то тихо, с облегчением, выдохнул.
- Принято… старшой. - отозвался Репейник. - Не бойся, не подведём. И… спасибо.
Ксана радостно запищала и повисла на шее Хромого, крепко расцеловав его в обе щеки. Та же участь постигла и Жабу, а потом девочка подскочила к монолитовцам и разом обняла их всех широко распахнутыми руками - благо те стояли тесной кучкой.
- Вот видите? - воскликнула она, сияя, как полуденное солнышко, - Всё получилось, я же говорила, что всё будет хорошо!
Жаба чуть дёрнулся и напрягся в этот момент, но понял, что опасности для дочки никакой нет.
Стоявшие по бокам от командира Кузнец и Сухой сперва растерялись от такого бурного проявления чувств, а потом тоже положили руки на плечи девочке. На несколько секунд все четверо замерли в крепком объятии, сблизив головы.
- Спасибо… - шепнул Репейник Ксане.
- Весьма трогательно, - хмыкнул за их спинами Хромой. - Но вам, парни, ещё с одиночками знакомиться. Так что я бы на вашем месте не расслаблялся!.. Хотя, конечно, с этой нашей юной непосредственностью, бывает, трудно думать о суровой прозе жизни!.. Ксанк, да отпусти ты их, наконец, успеете ещё наобниматься - когда всё закончится!
Напоминание о суровой прозе жизни отрезвило участников акции всеобщего единения. Девочка отстранилась, монолитовцы разом посерьёзнели и подобрались.
- Оружие за спины уберите и пошли. - скомандовал Хромой. - И без глупостей. Заступницу свою хотя бы не огорчайте.
- Есть! - неожиданно коротко, по-военному козырнул Репейник и сделал знак своим. Потом посмотрел на старосту и тихо сказал, кивнув на Ксану:
- Её - никогда!
* * *
К вечеру в Деревне новичков зажигали костры. Сталкеры кучковались вокруг них - еду погреть-сготовить, самим погреться, да и просто так посидеть в хорошей компании, отдохнуть и поболтать за жизнь. Особенно людно обычно бывало вокруг костра на так называемой посиделочной - ровной площадке, куда со всей Деревни были стащены скамейки, лавки и просто доски, положенные на кирпичи. На посиделочной обычно собирались опытные, популярные среди вольных, сталкеры со своими командами и почитателями из новичков. Остальные компании кучковались у других костров.
У крайнего костра на северном конце деревни сидели несколько приятелей-одиночек из разных компаний. Только что подоспела сваренная вскладчину похлёбка, и теперь сталкеры с удовольствием наворачивали её в очередь из общего котла.
Сталкер Грач уже зачерпнул очередную порцию и понёс ложку ко рту, когда на дороге к Свалке обозначилось движение и послышались шаги. Лениво бросив взгляд - мол, кто там ещё с ходки вертается? - Грач так и застыл с открытым ртом, не донеся до него ложку.
- Ты чего? - заметив его вытаращенные глаза, спросил Сума, его товарищ. Грач судорожно сглотнул и ткнул пальцем:
- Т-там…
Компания проследила за его пальцем и безумным взглядом. Ложки плюхнулись - какие в котелок, какие - на землю, какие - и вовсе на колени хозяевам. Кто-то едва не подавился куском.
- Бля… - только и сумел вымолвить Сума, а потом, опомнившись, заорал на всю Деревню:
- Мужики, атас! МОНОЛИТОВЦЫ!!!
Спустя пару секунд Деревня Новичков превратилась в растревоженный медведем улей. Одиночки побросали всё, чем занимались и, похватав оружие, дружно ринулись на крик.
Их глазам предстало невиданное доселе зрелище. В Деревню неторопливо, не прячась, вошли трое парней в до боли знакомой серо-пятнистой униформе. Они шли посередине дороги - один, видимо, главный - впереди, двое - за ним, плечом к плечу - и внешне казались спокойными, но глаза их метали по сторонам цепкие настороженные взгляды, а руки время от времени нервно сжимались в кулаки.
Толпа одиночек глухо заволновалась, послышалось клацанье затворов.
- Спокойно, бродяги! - раздался громкий хриплый голос, и одиночки узнали говорившего - Хромой, староста Деревни. - Не стрелять! Стволы в землю!
Тут только сталкеры заметили то, что со всеобщего переполоха сперва ускользнуло от их внимания.
Оружие незваных и опасных гостей было убрано за спины, вымокшая экипировка запачкана и потрёпана, и вообще фанатики выглядели так, словно только что вывалились из длительного и опасного загула по Зоне: вымотанные, исхудавшие, с заросшими усталыми лицами.
По бокам троицы, словно конвоируя сектантов, шли Жаба и Хромой - самые авторитетные персоны в посёлке. Позади, зорко наблюдая за обстановкой и словно прикрывая тылы, своей скользящей походкой двигалась Ксана.
- Хренассе, вы грибочков насобирали… - оторопело проговорил кто-то, видевший, как торговец, староста и девочка уходили из Деревни.
- Да, такие как ухватят зубами - ни жопы, ни фаберже не останется!.. Откусят по самые гланды!
Поднялся ропот. Все непременно желали узнать, что тут делают сектанты, и какого хрена Хромой с Жабой их сюда притащили.
Репейник с товарищами уже стояли треугольником, спина к спине и всем своим видом показывали, что не хотят драки.
- Тихо! - Хромой властно поднял руку, утихомиривая расшумевшихся одиночек.
- Хромой, ты кого сюда приволок? - раздался голос. - Какого…
- ТИХО, я сказал! - рявкнул староста, и наступила относительная тишина. - Вот так. А то орёте, как вороны на скотобойне…
Он вышел вперёд и неторопливо оглядел столпившихся вокруг их группки одиночек.
- Значитца, так, бродяги. У нас - пополнение… Спокойно, я сказал!!! А ну, стволы в землю!!! И тихо мне тут!!! Говорю - пополнение у нас. Знакомьтесь - Репейник, Кузнец, Сухой. Кто из них кто - потом сами выясните за кружкой прозрачного. На форму их не пяльтесь - они уже не в "Монолите".
- Это как так? - осведомились из толпы.
- Про Выжигатель слыхали? Вот! Как Меченый (дай Бог ему всю жизнь водку на халяву пить!) эту шнягу отрубил - в Зоне сразу чудеса в решете начались. В том числе и у монолитовцев. Некоторые из них в себя пришли, понимать стали, что всё это время им по мозгам ездили. А теперь - очухались. Ожили. К людям стали выходить, убежища и помощи искать. Кстати, несколько часов назад мне сообщили, что долговцы на Янове ещё одну подобную группку к себе приняли. Так что, бродяги, у нас с вами - не первый случай! И, может даже, не последний. И, кстати, уж если долгари поверили, что те парни нормальными стали и мира хотят - то делаем вывод… - он многозначительно замолчал.
Одиночки зашумели, обсуждая новость. Кто-то уже тоже слышал про странные дела на "Юпитере", и теперь делился с товарищами подробностями.
- А кто может поручиться, что эти… - говоривший скользнул недобрым взглядом по серым комбинезонам, - нормальными стали? Что не придуриваются, чтобы в один прекрасный день не устроить тут бойню во имя своего грёбаного Монолита?
- Я могу! - раздался звонкий голос, и вперёд вышла Ксана. По толпе одиночек прошёл удивлённый ропот.
Девочка ободряюще улыбнулась монолитовцам и повернулась к вооружённой, исходящей ненавистью к ним толпе.
- Я могу поручиться, - повторила она. - Это я их нашла. В Тёмной долине… ну-ка, вспомните, встречали вы до этого монолитовцев так далеко от их владений?
Кто-то помотал головой, кто-то сказал "нет, не встречали". Действительно, так далеко фанатики никогда не уходили от ЧАЭС.
- Я видела, какими они были там, в Долине. Я смотрела в их глаза. Говорила с ними. Они вправду пришли с миром и ищут убежища и помощи. Не убивайте их. Пожалуйста!
- Девочка… - снисходительно начал протолкавшийся вперёд Сума, - А ты вообще в курсе, сколько сталкерской крови на руках у этих фанатиков?
Ксана хотела было что-то возразить, но тут на её плечо медленно и мягко опустилась тяжёлая рука. Оглянувшись, она встретилась глазами со спокойным взглядом Репейника. Бережно отодвинув девочку в сторону, монолитовец шагнул вперёд.
- Начнём с того, - негромко, но так, что услышали все, сказал он, - что если хорошенько поискать - то в Зоне не найдётся ни одного человека, за кем не числилось бы каких-то кровавых делишек. Нет здесь абсолютно белых и пушистых… ну, может быть, за редкими единичными исключениями! - он многозначительно посмотрел на Ксану. - Что касается конкретно нас троих и количества сталкерской крови на наших руках… - он усмехнулся. - Мы могли бы сказать, что были под пси-воздействием и убивали не по своей воле. Но мы не станем оправдываться. Мы - такие, какие есть. Ни разу не белые и далеко не пушистые. Как, впрочем, и многие из здесь присутствующих. Так кто же, фигурально выражаясь, поднимет первый камень, чтобы бросить его в нас?
Он помолчал, давая одиночкам возможность осмыслить его слова. И было заметно - до некоторых они дошли! Выражения ненависти и вражды на некоторых лицах сменились замешательством, пониманием, кто-то задумался, кто-то опустил оружие…