Паруса над океаном - Александр Белый 27 стр.


Что можно сказать? Это действительно страна контрастов. По ступенькам храма четырехрукого бога Шивы спускается состоятельный господин, а под ступеньками оправляется оборванец из клана неприкасаемых, но наготове с совочком и скребком уже стоит храмовый служка. А вообще городок для европейца выглядел непривычно и имел очень интересную архитектуру. Например, стены какого-то храма покрывало множество резных барельефов, изображавших каких-то человекозверей, а в самом центре возвышалась многорукая богиня с мечом в каждой руке.

В лавках чего только не продают, и серебряные украшения, и золотые украшения с камнями и без. Фигурки различных божков из дерева и слоновой кости. Ткани шелковые и ткани хлопковые, однотонные и разноцветные, при этом цены раза в три ниже, чем в Европе. А к лавочникам, торгующим разной утварью, одеждой и обувью, вообще не заходил. Но дамасскую саблю с рукоятью из слоновой кости, обвитую тесьмой из акульей кожи, у оружейника купил, не удержался – все же в абордажном бою таким клинком работать удобней. Вообще-то в Агадире мне достался целый коллекционный арсенал, но именно такой красавицы не было. И драгоценные камни купил, семь крупных кровавых рубинов и семь изумрудов. Получилось довольно дешево, по европейским меркам можно сказать, что совсем бесплатно.

Наши матросы тоже притащили на корабли множество всяких покупок. Непонятно только, зачем опять набирали тех же тканей, ведь из Агадира привезли столько, что в каждом доме ими все стены обтянуть можно было. Но это не мое дело, что хотят, то пусть и тащат, серебра у бойцов много. Впрочем, почему только у бойцов? Да у крестьян на руках целые состояния в европейской валюте. Надо отписать Ивану, пусть распорядится, чтобы коменданты потихоньку изымали их в казну и начинали производить обмен на деньги княжества.

Разместив на судах рабов, то есть теперь уже просто работяг, что после погрузки довел до их сведения, мы отправились к их новому дому. Погода держалась отличная, и наш путь к берегам графства прошел спокойно и уныло.

Так закончилась индийская эпопея. А сейчас, ранним утром второго дня, мы с офицерами и бойцами роты Ангелова затеяли коллективную выездку лошадей по бескрайним зеленым лугам западного острова архипелага. Шторм стих еще ночью, и сейчас ярко светило солнце, однако не скажу, что было тепло.

Здесь оказалось столько лисиц, что непроизвольно организовали массовую загонную охоту. Мы с Чайкой порезвились неплохо, и два трофея попали под мой кистень. Лисы были раза в два больше привычных европейских, с очень красивой бурой шерстью на спине и боках, белой грудью и такой же белой полосой на животе. Шкуры доверил снимать гордому княжеским поручением Фомке. Вот какие шикарные и необычные воротники будут подарены Любушке и Татьяне.

Помнится мне, в той жизни эти острова стали яблоком раздора между Великобританией и Аргентиной. Они за них натурально воевали даже в конце двадцатого века. Но что могла противопоставить бедная Аргентина одному из лучших флотов мира? Поэтому исход споров был ясен. Еще запомнилось, что знаменитую ткань бостон изготавливали из шерсти овец, выращенных на этих островах. Даже на гербе архипелага была нарисована эта самая белая овца, уж очень для них благоприятны здешний климат и бескрайние зеленые луга. Сделав зарубку в памяти (а почему бы самому не озаботиться этим стратегическим местом?), отправился на борт "Алекто", поскольку подошло время занятий с курсантами.

Мой рабочий день начинался с шести утра. Обычно, когда спал, на звон судового колокола, отбивающего склянки через каждые полчаса, не обращал никакого внимания. Но за одну-две минуты до удара в рынду, который извещает о середине последней вахты, вставал чисто интуитивно. Отбегав вместе с курсантами утреннее физо, завтракал и в восемь утра заступал на первую вахту. Всегда именно на первую, а не так, как положено на всех остальных кораблях и флотах, когда время последующих вахт у вахтенных офицеров не совпадает.

На первый урок сразу же после завтрака и на последний, перед отбоем, приходил один из монахов, отец Иона, который читал курсантам Закон Божий, а также церковное и римское право, хочу заметить, по собственной инициативе. Все оставшееся время до моего прихода с курсантами занимался Антон. Занимался – это мягко сказано, он их третировал физически и морально. Не знаю, правильно ли он организовал воспитательный процесс, только я в это дело не вмешивался. Но видел, что дети на меня смотрят глазами взрослого человека, да и труса никто из них никогда не праздновал. Это было заметно по некоторым косвенным признакам, особенно когда самозабвенно дрались врукопашную в спаррингах или на ножах. Впрочем, двое трусливых ребят погибли еще на Ла Пальме, когда Антон посчитал свою шайку готовой к испытанию и кинул со скалы в бухту с горящей разлитой нефтью. В курсантскую среду были приняты дети, в душах которых детского осталось очень мало.

Моих уроков было больше всего, с курсантами занимался с двенадцати до восьми, с короткими десятиминутными перерывами через каждый час и двухчасовым перерывом – полчаса на обед и полтора на сон. Хотел передать максимум знаний, но начал с грамматики славянского, английского и испанского языков, арифметики и древней истории. Надеялся, что лет за шесть-семь мои будущие специалисты по проведению спецопераций, разведчики, контрразведчики, дипломаты, аналитики и преподаватели станут если не уникальными людьми, то все равно – высокообразованными, с высочайшим уровнем знаний и интеллекта. Все эти ребята должны будут занять достойное место в лыцарском корпусе Славии, а два-три десятка самых одаренных планировал оставить возле себя на десять или на пятнадцать лет, или насколько понадобится.

Часть выпускников моей персональной школы отправятся на работу в "поле", другая часть останется при Генеральном штабе или перейдет на преподавательскую работу. Лет через шесть-семь произведем ротацию, теоретики заменят практиков, а те соответственно будут отозваны на преподавательскую работу. Так и вырастим новую элиту новой страны.

К вечеру ремонт шхуны "Ирина" закончили, дождавшись прилива, стянули ее на глубину и под огнями факелов приступили к погрузке. Животные, а особенно лошади, почувствовав простор сочных зеленых лугов, возвращаться на борт желанием не горели, но упирались уже не так, как самый первый раз, видимо, привыкли.

Выходить в море решили с рассветом, а спать никому не хотелось, поэтому после ужина всех офицеров экспедиции пригласил к себе на бокал вина. Мы шли на разных кораблях, неделями не виделись и не общались, поэтому вот таким вот собраниям, где каждый в непринужденной обстановке мог высказать все, что угодно, радовались. Чаще всего разговор заходил о том, как кто хотел бы обустроить свою личную жизнь, о том, чем нас встретят новые земли и какое нас ожидает будущее.

– Дорогу осилит идущий, – говорил им, – а значит, быть ленивыми богатеями, прожигающими жизнь в роскоши и праздности, для нас непозволительно. Как только остановимся на достигнутом и станем пользоваться плодами былых трудов, придет кто-нибудь более деятельный и сильный и заставит поделиться. Это в лучшем случае, а в худшем – даст пинок под зад, и окажемся мы на задворках бытия.

– Думаю, сир, что при таком оружии через пару лет у нас уже не будет достойных противников, – не согласился Кульчицкий.

– Любое новшество, которое появилось в мире, Арсен, рано или поздно станет общественным достоянием. В конструкции револьвера, например, вообще нет ничего сложного, все известно уже лет сто пятьдесят. Другое дело, что с оружейными сталями и унитарным патроном не все так просто или совсем не просто. Но это постижимо, любой нормальный мастер сделает барабан сменным и многозарядным, с терочными инициаторами. Впрочем, если иметь образец и при этом задаться целью, то за десяток лет даже секрет нормального капсюля можно раскрыть. Война – двигатель прогресса.

Не рассказывать же им, что объективная масса теоретических изысканий и практическая потребность власти предержащей плюс постоянное противоборство с оппонентами рано или поздно приводят к технологическому взрыву. Знали бы они, что между изобретением унитарного патрона с латунной гильзой, снаряженного дымарем, и ядерной бомбой – расстояние всего лишь семьдесят пять лет… Внимательно посмотрел в глаза каждого офицера, похлопал рукой по напольному глобусу, затем достал из шкафа скрученную в рулон большую карту и разложил на столе. Меня тут же окружили все офицеры.

– Уже сейчас, товарищи лыцари, под нашей властью большая и богатая страна, но это далеко не все, что должно отойти под мою руку. В мире есть как минимум пять архипелагов, которые мы должны присоединить к княжеству, вы или ваши дети станут там губернаторами. Даже на этих островах, где мы сейчас стоим, в будущем придется поставить собственную комендатуру и эскадру боевых кораблей, которые будут контролировать судоходство в Южном полушарии. Но куда мы идем сейчас, все вы прекрасно знаете. Да, на принадлежащую мне часть североамериканского континента. На сегодняшний день испанской, французской, британской и голландской коронами там колонизирована едва ли четверть территорий. Земли княжества растянулись более чем на десять тысяч километров по всему побережью Тихого океана от границы пустынных земель Мексики, которая входит в состав вице-королевства Новая Испания, до пролива в Северный Ледовитый океан. На западе территория ограничена океаном, а на востоке Скалистыми горами, которые считаются непроходимыми и неприступными. На всем этом огромном пространстве нет и еще долго не будет ни одного чужого европейца, поэтому развиваться нам никто не помешает. Вместе с северными землями – это половина материка. Но на восток от Скалистых гор до правого берега реки Миссисипи и далее по ее течению до самого устья в Мексиканском заливе Атлантического океана еще тоже нет никакой цивилизации. – Немного подумал и показал на карте место на побережье залива, где в той жизни стоял город Новый Орлеан.

– Впрочем, в этом месте может находиться небольшое французское поселение. Но ничего, мы его возьмем под свою руку, правда, лет через двадцать. Нам спешить некуда, вначале нужно окрепнуть и набраться сил.

– Но как мы перейдем на ту сторону через эти Скалистые горы, если они непроходимы? – покашливая, спросил оклемавшийся капитан Рыжков.

– Есть один проход, кстати, вполне удобный для транспорта, – ткнул приблизительно пальцем на схематическом изображении гор. – Между прочим, капитан, карта побережья княжества нарисована неточно, поэтому составление правильных лоций всего побережья будет на твоей совести.

– Сделаю, чего уж там, – кивнул он, – а что за народ сейчас проживает в княжестве?

– Племена краснокожих дикарей, очень воинственные, хитрые и беспринципные. Мы с ними, конечно, справимся, но будет нелегко. Если арапы Южно-Африканского графства бесстрашные штурмовики, то эти – с детства воспитанные воины-егеря. Считают врагами всех, кто не входит в их племя, а уважают только силу. В бою будут драться до последнего или до тех пор, пока жив вождь. А вождь краснокожих по принуждению свою голову под пяту никогда не подставит, с ним нужно либо договариваться, либо убивать. К сожалению, они еще не знают, что являются моими подданными, поэтому приручать краснокожих и учить правильному поведению будем вместе.

– Чего там, дадим прикурить! – Лейтенант Попеску хлопнул себя рукой по кобуре с револьвером.

– Дадим, примучим и принудим принять подданство, если будем сплоченными и сильными, – согласился с ним, – кстати, это будущие бойцы ваших полков. Но на сегодняшний день мы еще слишком малочисленны, и если расслабимся, нас съедят мгновенно даже эти дикари, и не поможет никакое оружие.

– Да я за свою новую жизнь любого порву, даже без оружия, – угрюмо сказал Антон Полищук.

– Ни в ком из вас не сомневаюсь, майор. Мы воины, и среди нас нет жалких юродивых и убогих лентяев, да им и не должно быть места. Один умный человек говорил, что в этом мире уважают только силу, а сила заключается не только в крепкой руке, но и в крепком духе и в чувстве локтя. Только вместе мы победим. И либо останемся в памяти потомков жалкими и убогими людьми, которые упустили свой шанс и опозорили свое имя, либо прослывем героями. – После этих моих слов офицеры оторвали глаза от карты, выпрямились и подняли подбородки.

– Воины мы, сир! – высказался за всех Данко Ангелов. – Мы в своем кругу об этом уже не раз говорили, а кем бы мы были, если бы не вы? Вы нам дали возможность возвыситься на небывалую высоту, и мы свой шанс не упустим, силы духа нам хватит. Мы с вами до конца, сир!

– Тогда запомните мои слова, воины. Нельзя никого заставить работать на благо всех. Очень тяжело заставить самоотверженно трудиться на благо государства. Но я себя заставил, ибо обязан, это мой крест. И ваш. Ибо вы мне его целовали.

Итак, сегодня двадцать пятое октября тысяча шестьсот восемьдесят первого года. Прошло три года и два месяца с того самого дня, когда по воле Творца мое сознание Евгения, умудренного жизненным опытом человека XXI века, пробив пространство столетий, вернулось в век XVII и объединилось с моим сознанием Михаила, молодого княжича и запорожского казака, далекого предка нашего рода. Избрав целью своей жизни изменение истории, обдумал методы достижения этой цели, набрал достаточно сил, определил время раскрытия своего инкогнито – начало Войны за испанское наследство, которая произойдет после смерти короля Карла II и будет длиться больше десяти лет. Впрочем, надеюсь, что теперь она закончится гораздо быстрей. Точную дату ее начала не знаю, но помню, что шла война в начале века. Зато отлично знаю дату захвата англичанами Гибралтара, это четвертое августа тысяча семьсот четвертого года. Почему-то именно эта дата из рассказов гида на экскурсии в голове засела крепко. Вот и определил этот день как "время икс". Многое ли успел сделать за три прошедших года? К сожалению, немного. Но и немало.

Во-первых, стал испанским феодалом, врос в европейское общество, выучился и получил звание морского офицера, сделал себе имя и организовал стартовый капитал.

Во-вторых, Господь оказал помощь, и на пути встретились Иван Бульба и Антон Полищук, которые мне поверили и стали самыми близкими друзьями. Именно они отправились на рабские рынки Османской империи, где скрупулезно отобрали и выкупили сотню грамотных юношей воинского сословия, то есть парней деятельных и стремящихся к деятельности. Встретились мне также Рита с доктором Янковым, которые являлись поистине ценнейшим приобретением.

В-третьих, спроектировал, смоделировал и организовал мелкосерийное производство простенького огнестрельного оружия и боеприпасов на собственноручно созданных производственных мощностях. Прогрессивную сельскохозяйственную технику и инвентарь по моим чертежам, а также силовые, водяные и ветровые установки по голландскому образцу сумел изготовить в мастерских Толедо. И под видом торгового начал собирать свой флот.

В-четвертых, создал собственный бизнес, который уже сейчас приносил неплохие доходы.

В-пятых, тщательно спланировал и осуществил удачный поход на Украину, во время которого уничтожил врага рода Каширских, победил в боях слишком хитрозадых князей Речи Посполитой и собрал около четырех тысяч переселенцев. Вопрос с организацией постоянно действующих переселенческих баз тоже решил к взаимному удовольствию всех сторон. Например, в Запорожской Сечи после уборки хлеба народ сможет собираться на переправе через Южный Буг у крепости "Соколец", чему будет содействовать куренной атаман Максим Кривоус.

В-шестых, упорядочил домашние дела и семейные отношения. Обвенчался с красивейшей девушкой мира – Любушкой.

В-седьмых, нагло разграбил Агадир, пиратскую столицу Магриба.

И в-восьмых, стал признанным собственными подданными монархом и приступил к непосредственному государственному строительству княжества. Колонизировал ныне бесхозные богатейшие природными ресурсами земли Южной Африки, расселил шесть с половиной тысяч переселенцев и заложил фундаменты четырнадцати городов. Именно здесь будет дан старт научно-техническому прогрессу, промышленному и военному строительству.

Конечно, было бы более правильно вначале развивать основы государственности, экономики и промышленности в метрополии. Но что поделаешь, если Северную Америку я вообще не знаю. Нет, бывать доводилось. В той жизни, когда работали в Чили, для ребят из моей компании и их семей организовали двухнедельную туристическую поездку. Собственно, организовал Яшка Крайзельберг, мой бывший одноклассник, правда, за наши немалые деньги. Тогда мы прилетели в Новый Орлеан, где нас дожидались старый речной пароходик и гид в лице самого Яши. Шесть дней мы плыли по Миссисипи, сделали короткие остановки в Виксберге, Мемфисе и Сент-Луисе. Затем свернули в рукав реки Миссури и направились в Омаху. Остановились только однажды, в Канзас-Сити. Прибыв через три дня в Омаху, пересели на чикагский скорый экспресс до Сан-Франциско. Поезд по пути следования делал какие-то остановки, но Яша уделил внимание только некоторым: Гранд-Айленду – его жена была оттуда родом, Шайенну – столице штата Вайоминг, Солт-Лейк-Сити – мормонскому городу и крупнейшему промышленному центру, расположенному в Скалистых горах в районе Большого Соленого озера, и Сакраменто – калифорнийскому городу, бывшей столице золотой лихорадки. Побродив два денька по Сан-Франциско, отправились в Лас-Вегас. Здесь потолкались в казино, в числе счастливчиков оказалась Лена, жена моего электрика Сашки Крутова. Она в рулетку выиграла полторы тысячи долларов, зато все остальные ребята и я в том числе проигрались до цента. На этом наше насыщенное впечатлениями посещение Штатов закончилось, и рано утром мы улетели обратно в Чили.

Назад Дальше