- Раздевайтесь догола все трое! - жестко приказывает Триллини. - За оставление поселка без разрешения и вовлечение в это опасное мероприятие ваших товарищей всем вам будет выдано по сто розог. Наказывать вас будет Матвей Кузьмич (кивок в сторону пенсионера с розгой), а мы с Николаем Игнатьевичем ему поможем.
Василидис беспрекословно избавляется от своей нехитрой одежки, Влад с Корнеем стесняются и жмутся в углу, им еще не приходилось обнажаться перед незнакомыми людьми, но, понукаемые Триллини, и они стягивают с себя последние тряпицы.
- Ну, кто самый смелый? - спрашивает Матвей Кузьмич, помахивая розгой. - Милости просим на скамью!
Влад с Корнеем цепенеют. Василидис, собрав все свое мужество, делает шаг вперед, подходит к скамье и ложится на нее животом, вытянув руки и ноги. Старик умело привязывает его к скамье, примеряется и наносит первый удар.
Еще до начала порки Василидис твердо решил сыграть роль спартанского мальчика. Он намертво вцепляется в скамью и, чтобы ненароком не заорать, крепко прикусывает губу. Начальный удар, тем не менее, оказывается для него неожиданным. Ощущение такое, словно на задницу ему плеснули струей кипятка. Паренек чуть не издает визг от внезапной боли, но предельным волевым усилием давит его в себе. Удары поступают один за другим, попа Василидиса горит, потом розга начинает опускаться на бедра, это еще больнее, но мальчик терпит.
Влад и Корней, прижавшись друг к другу, с ужасом наблюдают, как ягодицы и ноги их приятеля покрываются красными полосками. Полосок становится все больше, они перекрещиваются, в местах их пересечений проступают капельки крови, и вот уже создается впечатление, что весь его зад в крови, она теперь струится по телу мальчика. Василидису удается подавлять крики, но он не в состоянии сдержать слез, и они заливают глаза мальчика. Когда сто розог, наконец, отсчитаны и его развязывают, от продолжает лежать на скамье, словно не веря, что его испытание закончилось. Матвей Кузьмич осторожно приподнимает его за руки, ставит на ноги и восхищенно произносит, похлопывая по плечу:
- Молодец, отлично выдержал. Настоящий мужик растет!
- Василидис, шагом марш в амбулаторную комнату! - говорит Триллини. - Там Марио обработает тебе все порезы.
"Господи, еще и этот теперь увидит мою напоротую задницу!" - думает мальчик. - "Тоже мне, сестра милосердия нашлась!" Но вслух он ничего не произносит, опасаясь дальнейших санкций со стороны Антонио, и, прихрамывая от боли, уходит в амбулаторию, где отдает себя в заботливые руки Марио.
- Влад Борсан, твоя очередь! - провозглашает Триллини.
Бедный Влад на негнущихся ногах идет к скамье и укладывается на нее. При первых же ударах он начинает визжать от боли и извиваться в своих путах. К его счастью, Матвей Кузьмич дает ему только десять розог, а затем уступает место Тверинцеву. Николай Игнатьевич сечет вначале неумело, не так больно, и Влад понемногу приходит в себя. И хотя затем удары Тверинцева с каждым разом становятся все увереннее, мальчик старается сдерживать себя и, пусть даже вздрагивая и повизгивая при ударах, все же вполне достойно переносит порку.
Даже перестав сам пороть, Матвей Кузьмич не отходит далеко от скамьи. Его разбирает интерес: верен ли ходящий в поселке слух, что у этого мальчика голубая кровь? Вскоре его предположения наглядно подтверждаются: из ссадин на теле мальчика сочится именно голубая жидкость.
Отсчитав положенное количество розог, Тверинцев отвязывает Влада, помогает ему подняться и ведет в амбулаторию. Только что высеченный мальчик доверчиво прижимается к своему экзекутору.
Триллини с некоторым недоумением наблюдает за этой картиной. "Уж не инициировал ли Николай Влада ненароком?" - думает он. - "Надо будет проследить, не проявились ли у мальчика какие-нибудь новые способности."
Корней, увидев участь своих друзей, вжимается спиной в угол комнаты. Еще не получив ни единого удара, он заранее пускает слезы. На призыв Антонио занять место на скамье он не реагирует, только начинает еще сильнее дрожать. Поняв, что словами от него ничего не добиться, Триллини сам идет к нему, берет за плечи и ведет к скамье. Корней почти не упирается: он умом понимает справедливость наказания и стыдится демонстрировать свою трусость, но страх перед поркой парализует его волю. Общими училиями Триллини с Силантьевым привязывают его к скамье, и старик приступает к порке. Не выдержав боли, мальчик начинает громко вопить.
Нанеся, как и Владу, только первые десять ударов, Матвей Кузьмич передает эстафету Антонио, который поначалу хлещет мальчика существенно слабее, но Корней по-прежнему корчится от ударов и так истошно орет, что слышно даже на соседних улицах. Ближе к концу наказания мальчик даже срывает голос от непрерывных криков и начинает хрипеть. Даже когда порка заканчивается, он продолжает так громко рыдать, что тело его содрогается в конвульсиях, все лицо его - в слезах и соплях, он не в состоянии держаться на ногах, и Триллини с Силантьевым приходится нести его в амбулаторию на руках. Только там, уложенный животом на койку, Корней понемногу стихает и позволяет Марио обработать свои ранки.
Лишь поздно вечером, отлежавшись в амбулатории, Корней, наконец, находит в себе силы встать и плетется домой, хотя идти ему все еще больно. Его товарищи по несчастью сумели прийти в себя и разойтись по домам гораздо раньше. Василидис, стоически перенеся и порку, и медицинские манипуляции Марио, даже позволяет себе подшучивать над перенесенным наказанием и, уходя, ободряет Корнея. Влад тоже старается поддерживать свое мальчишеское достоинство, прежде всего потому, что рядом находится Тверинцев, и на это уходят все его силы. Ему жаль опозорившегося друга, но помочь ему сейчас он ничем не может. Свой стыд Корнею приходится переживать наедине с самим собой.
Удивительно, но уже на следующее утро наказанные мальчишки встают, полные сил. Все рубцы на них зажили, разве только немного побаливают, когда приходится садиться. Василидис откровенно хвастается перед приятелями и девчонками своим поведением во время порки, Влад предпочитает помалкивать, Корней же ходит, опустив глаза.
Глава 8. Ловля на живца
Следующие два дня после столь печально завершившейся поездки мальчишек в соседний город Триллини через знакомых наводил справки о положении дел. Результаты его не слишком вдохновили, и он решил посоветоваться с Тверинцевым.
- Николай, есть вероятность, что мы можем крупно влипнуть с этой поездкой, - сказал он за завтраком. - Мальчишек в Бежецке видели слишком многие люди, которых мы не в состоянии контролировать. Хорошо, что большинство приняло их за цирковых артистов, но плохо, что некоторые слишком тесно с ними контактировали.
- Опасаешься, что шоферы все разболтают? - спросил Тверинцев.
- Нет, как раз с этой стороны я жду подвоха меньше всего. В Бежецк ребят отвозил местный житель, он и так знает об их существовании, и у него есть серьезные причины помалкивать. Когда они возвращались обратно, им тоже повезло поймать машину жителя Кесарева. Шофер, отвозивший их в больницу, иногородний, но, по словам Петра, тот так был напуган контактом с ним, что поспешил удрать при первой возможности. Думаю, он теперь постарается забыть встречу с нашим Петей как страшный сон, во всяком случае, кричать на каждом шагу о ней не станет, а самого его теперь хрен найдешь, поскольку своих координат он не оставил и больничный персонал даже не помнит номера его машины. Короче, меня беспокоят именно сотрудники бежецкой районной больницы. Они видели наших ребят вблизи, нескольким из них оказали медицинскую помощь, а Алеша до сих пор лежит у них в реанимации, и извлечь его оттуда нет никакой возможности.
- Боишься, что кто-нибудь из них напишет в Академию наук и там сразу всплошатся? Уверяю тебя, туда приходит столько бредовых посланий, что еще одно просто выкинут в мусорную корзину. А если и соберутся проверить, то пока эта бюрократическая махина раскачается да выделит деньги на экспедицию, никого из наших ребят в Кесареве уже не будет.
- Допустим, что так, но в этом деле есть еще одна сторона. Ребят доставили в больницу после автокатастрофы, совершенной пьяным водителем, и медики обязаны об этом сообщить вашим правоохранительным органам, а если те заинтересуются и заведут дело…
- А откуда известно, что ребята пострадали именно в результате автокатастрофы? Они что-нибудь говорили об этом в больнице?
- Они уверяют, что нет. Но ведь их привезли туда на одной машине с тем водителем…
- Антонио, это еще не доказательство. Автоинспекции на месте катастрофы не было, единственный свидетель - тот самый шофер, что довез их до больницы, но и он благополучно смылся. Кто теперь сможет восстановить картину происшествия? Или этот самый шофер-пьянчуга станет на себя наговаривать? Стоило бы, конечно, посадить его за то, что посмел везти детей, будучи нетрезвым, но не в наших интересах отдавать его под суд. Тебе надо связаться с ним и предложить сделку: мы не предъявляем ему никаких претензий, он же на всех допросах заявляет, что не видел никаких мальчишек. Тогда ему смогут предъявить только вождение в пьяном виде и угробленное чужое имущество, сиречь грузовик. Это грозит ему лишением водительских прав и крупным штрафом, но тюрьмы он избежит. А наши мальчишки при таком раскладе останутся в стороне.
- Все равно встанет вопрос, где это они умудрились массово пострадать.
- Ну, предположим, хулиганили на дороге, цеплялись за проходящие машины. Водитель ничего не видел, на повороте машину занесло, ребята сорвались или, допустим, испугались встречной машины… Номер машины, к которой цеплялись, никто из них, естественно, не помнит, не до того было.
- Если цеплялись за машину, то на чем катались?
- Допустим, на роликовых коньках.
- В больнице у них никаких коньков не было.
- Успели снять на месте происшествия. Их же не сразу туда отвезли. Если они сдуру не запутаются в показаниях, никто их слова в Бежецке проверять не станет. Мелкое хулиганство на дороге - это компетенция местной милиции, а ты же знаешь, все кандидатуры кесаревских милиционеров мы при Олесине и Ставнине сами подбирали, с их стороны нам никакой опасности не грозит.
- В таком случае, перед нами три задачи, - подвел итог Триллини, - договориться с шофером Павлом Неустроевым, проинструктировать мальчишек, чтобы отвечали как надо, и постараться запудрить мозги бежецким медикам. Боюсь, в последнем случае нам без содействия ребят не обойтись.
- У тебя уже есть план?
- Да, есть: поймать их на живца. Провинциальные медики, знаешь ли, тоже не лишены научного честолюбия, открытие сразу нескольких удивительных мутантов и возможность их исследовать - это же готовая диссертация, более того, имя в медицине! Надо только внушить им мысль не привлекать к этим исследованиям специалистов со стороны, а то и научная слава тогда не им достанется. Поводим их так за нос месяца два, пока Алеша поправится, а всех остальных ребят разберут, а там уж ищи ветра в поле!
- Своего Марио отправишь их охмурять? Он ведь, кажется, у тебя специалист по наведению контактов.
- Ни в коем случае! - замахал руками Триллини. - К ним и так уже попали четыре самых колоритных наших персонажа. Пятый - это уже перебор! Так они, чего доброго, заинтересуются, нет ли у нас еще кого, и сами заявятся в Кесарево. Нет, хватит с них и тех мальчишек, которых они уже видели.
- Ну, как знаешь… - протянул Тверинцев. - И что, по твоим планам, наши пацаны должны будут там делать?
- Перво-наперво добиться свидания с Алешей, если он хоть немного пришел в себя. Следует как можно скорее проинструктировать его, что ему говорить, если, паче чаяния, его все же станут допрашивать. Далее, они должны уверить бежецких медиков, что стали мутантами из-за излучения какого-то космического тела, которое то ли упало в окрестностях Кесарева в 2011-ом году, то ли взорвалось над ним, не суть важно, мальчишки это знать не обязаны. Медики в Бежецке, если они местные жители, должны были что-то слышать о тех событиях, слухи тогда широко расходились. Мутантами объявим Петра, Влада, Корнея и Анатолия, их внешность все равно не скроешь, об Алексее и Василидисе им ничего знать не надо, а сами они не догадаются, генетической лаборатории у них в Бежецке все равно нет. Мальчишки соглашаются пройти обследование в бежецкой больнице, поставив предварительно условие, что об этом не раззвонят широкой общественности, иначе - уходят, хлопнув дверью. Мне почему-то кажется, что бежецкие медики пойдут на такое соглашение. Если заупрямятся, придется нашему Пете продемонстрировать на них свои свежеобретенные способности, но это только в крайнем случае. Договариваться с шофером я отправлюсь сам, мальчишки по нашей легенде с ним незнакомы.
- К Алеше сейчас можно было бы отправить его мать, - сказал Тверинцев. - Ее скорее допустят к сыну, чем каких-то мальчишек.
- Исключено! - отрезал Антонио. - Она сейчас пребывает в истерическом состоянии. Боюсь даже подумать, что с нею станет, когда она увидит, в каком состоянии пребывает ее сын. Она сорвет нам всю операцию. Нет, любой наш посланник прежде всего должен обладать холодной головой.
- О ней пока не справлялись из Бежецка?
- Справлялись, конечно. Я ответил, что Светлана Ивлева, узнав, что случилось с ее сыном, получила сердечный приступ. Понятно, медики не решились беспокоить больную женщину. Ничего, она еще сможет поехать к сыну в больницу, когда успокоится, а тем временем мальчишки сделают все, как надо.
- Допустим, с медиками у тебя все получится, - задумчиво произнес Тверинцев. - Но это, однако, не гарантирует нас от расследования, что могут затеять районные правоохранительные органы.
- Если, не дай бог, дело все же дойдет до следствия, - промолвил Триллини, - клянусь, что первым, кто войдет в кабинет следователя, станет Петр. Могу спорить на что угодно, что после такого визита у оного следователя до конца жизни пропадет всякое желание кого-либо допрашивать. Жалко будет следователя, но ничего не поделаешь: в состоянии крайней необходимости нам придется защищаться всеми возможными средствами.
Обговорив с Тверинцевым все детали будущей операции, Антонио отправился инструктировать пацанов. Все пятеро были согласны искупить свою вину и уберечь тем самым своих друзей и подруг от абсолютно не нужного им сейчас внимания со стороны внешнего мира. Им надо было спешить: следующий день в Бежецкой районной больнице был посетительским, а Алеша уже вполне мог прийти в себя.
Глава 9. Необычные посетители в районной больнице
Главврач Бежецкой районной больницы Виктор Григорьевич Полушкин был в деловой командировке, когда во вверенное ему лечебное учреждение ввалилась компания странных пацанов, судя по всему, пострадавших в какой-то дорожной аварии. Им тогда оказали первую помощь, а одного, обобо тяжело пострадавшего, срочно госпитализировали вместе с привезенным в той же машине мужчиной. Вернувшись на рабочее место, Виктор Григорьевич стал разбираться, что творилось в больнице в его отсутствие. Первый же попавший ему в руки документ об оказании врачебной помощи заставил его заподозрить, что составлявший эту бумагу дежурный врач пьянствовал на рабочем месте. Немало этим раздраженный, он срочно вызвал предполагаемого виновника к себе в кабинет.
- Как это понимать? - грозно произнес он, потрясая перед лицом пришедшего сомнительной бумагой.
- А в чем, собственно, дело? - удивился тот.
- Почитайте сами, что вы здесь написали! Вот, для примера: "Пациенту Владу Борсану проведен анализ крови. Уровень гемоглобина - 0." То есть в крови у пациента напрочь отсутствовал гемоглобин?! Как он тогда вообще-то мог жить, хотелось бы мне знать!
Дежурный врач в волнении протер очки. Он, хоть убей, не помнил, кто вчера брал кровь на анализ у этого самого Борсана, и как он сам мог допустить в документе такой чудовищный ляп.
- А вот еще! - продолжил главврач. - "У пациента Анатолия Кривелева выявлен перелом костей предплечья правой нижней руки." Что значит "правой нижней"!! У него что, еще и правая верхняя имеется?!
Дежурного врача прошиб холодный пот. Он судорожно вспоминал, как выглядел этот Анатолий Каменцев, когда его осматривали и накладывали гипс, и перед его внутренним взором вдруг всплыла картина, которую он тогда почему-то воспринял как должное, - помимо сломанной у этого мальчика было три совершенно здоровых руки!
- Да, точно, имеется, - торопливо заказывал он. - И левых рук у него тоже было две.
- Послушайте, милейший, - произнес главврач. - А вы что вчера пили? У вас признаков белой горячки, случаем, не наблюдалось? Или вы уже наркотиками стали баловаться?
- Никак нет, вот те крест! - торопливо закрестился подчиненный.
Виктор Григорьевич сплюнул, приказал убрать с глаз долой это безобразие и отправился знакомиться со вновь поступившими пациентами. У мужчины оказалась сломана нога, плюс имелось несколько серьезных ушибов, но в целом его состояние беспокойства не вызывало. У мальчика дела обстояли куда хуже. Двенадцатилетний Алексей Ивлев получил серьезную травму позвоночника с раздроблением и частичным смещением межпозвонкового диска, и вдобавок к тому еще перелом правой ноги, двух ребер и ушиб внутренних органов. Полушкин надеялся, что хотя бы спинной мозг мальчика значительно не пострадал, но угроза паралича все равно была реальной. Мальчуган лежал в реанимационной палате, бледный как смерть. Даже несмотря на столь печальные обстоятельства их первой встречи, Виктор Григорьевич не мог не обратить внимания на ангельскую внешность ребенка. "Мальчик не от мира сего", - подумал он про себя. "Господи, только бы выжил!"
К вечеру того же дня Алеша стал помаленьку приходить в себя, а еще через день Виктор Григорьевич счел возможным перевести его из реанимации в обычную палату, хотя мальчику по-прежнему запрещено было вставать и активно шевелиться. Полушкина беспокоило, что к ребенку до сих пор никто не приехал из его родного Кесарева. Мать его, вроде, слегла с сердечным приступом… А других родственников, получается, у него там нет? Жаль, если так. Очень уж хороший мальчик: совсем не капризничает, хотя видно, что страдает от боли, безропотно выносит все медицинские манипуляции, настолько деликатен, что никогда ни о чем не попросит, разве что взглянет своими огромными печальными глазищами. Странный мальчик, ничуть не похожий на привычных Полушкину бежецких и сельских пацанов. И как только такое чудо могло уродиться в тверской глубинке?
В ближайший же посетительский день Виктора Григорьевича внезапно огорошили:
- К нашему Алеше целая орава из Кесарева заявилась!
- Кто именно? Какие-нибудь родственники? - встрепенулся он.
- Да нет, те самые пятеро пацанов, которых тогда вместе с ним сюда привезли, - ответили Полушкину. - Мы им тогда еще первую помощь оказывали.
Предельно заинтригованный главврач отправился знакомиться с юными посетителями. Помимо того, что это явно были друзья Алеши, от которых можно было бы узнать о мальчике то, чего он сам никак не желал сообщать, личная встреча с этими мальчуганами давала бы возможность выяснить истоки странных записей об их состоянии в момент первого визита сюда.