Все-таки она не просто так мне предложила пост канцлера. Отнюдь не прихоть, или от неизвестности ухватилась за первого, кто рядом. Я, собственно, и не сомневался. Девочка умная, и, глядишь, не зря в той действительности звали Великой. Генерал-губернатора в Стокгольме еще не успели снять при Дмитрии. Я правильно все рассчитал, организовав перевод своих проверенных кадров заранее.
- Точно так. Приказы выполнят с прилежанием. Хоть в ад пойдут, а уж раздавить крамолу всегда готовы!
- Вот и хорошо. Заодно стоит внимательно присмотреться к ситуации в наших скандинавских владениях. Передача Финляндии по указу моего погибшего от рук злодеев супруга под управление Швеции и наличие на постах министров и адмиралов шведов, с полным невмешательством во внутренние дела страны, их, видимо, не устраивала. Если заговор действительно так серьезен, придется пересмотреть отношение к шведским правам.
Мысленно я зааплодировал. И подталкивать не пришлось. Сама пришла к тому же выводу. Чистка предстоит серьезнейшая, и по результатам надо очень хорошо обдумать дальнейшие отношения. Иначе рано или поздно дойдет до мятежа и отделения. С вольностями шведскими пора заканчивать. Лучший из возможных предлогов мы получили.
- А я, пожалуй, возьму на себя хлопоты редактора российской и переводной литературы.
Это было несколько неожиданно, но не самое худшее. Поживем - увидим, чем обернется это ее желание. Возражать сейчас точно не ко времени.
- Кстати, а это правда, что авторство поставленной в Париже пьесы "Стакан воды" вам, Михаил Васильевич, принадлежит?
- Только не рассказывайте никому! - испуганно воскликнул я.
- А вы в курсе, что Абигайль Мэшем вовсе не юной наивной девочкой в тот момент была?
Ну не такая уж и наивная. Разве что поначалу.
- И девичья фамилия ее отнюдь не Черчилль? Да и королеве хорошо за сорок было? Да и Англия уже Великобритания?
- В данном случае, - серьезно сказал я, - исторические лица там не особо важны. Речь шла о любви, чести и верности. История просто гвоздь, на которую я повесил картину.
- Ну и писали бы про принца Датского, тысячу лет назад скончавшегося.
- Вот за это писатели и не любят цензоров. За придирки.
- Ну почему же, фраза "Европа может подождать" мне понравилась. Но все же лучше не задевать без важных причин монархов.
Именно потому и нет моего имени на пьесе, честно сознаюсь.
Глава 8
Чиновник для особых поручений
Ночь тянулась бесконечно. Ушли Потемкин с Игнатьевым, зато возобновились делегации из Сената, Синода, от армейских частей, из министерств, Адмиралтейства, посольств иностранных государств. И хотя в общении слова мною употреблялись приличные, для сообразительных это звучало так: "Господа! Наш прежний император мертв, а новая императрица посылает всех вас к черту! Ей сейчас не до вас". Соответственно на просьбу посоветовать, что делать в том или ином случае, отвечал: "Как хотите". Что для умных звучит как: "Я вас только из вежливости не посылаю далеко и в очень специфическом направлении".
Кто не сумеет сориентироваться в ситуации и правильно построить подчиненных - тому и вовсе не место на ответственной должности. А у меня куча забот и трудов. Например, проконтролировать, чтобы траурные мероприятия прошли со всем приличествующим государю Российской империи размахом. На самом деле меньше трех месяцев назад состоялись похороны Анны Карловны, и Чрезвычайный комитет с Печальной комиссией, наскоро назначенные, сейчас вносили в ритуал минимальные поправки, связанные с недавними должностными перемещениями.
Другое дело, завещания Дмитрий не оставил, и некоторые детали требовали согласования с Екатериной. Очень важно, рядом с кем его положат в Петропавловском соборе. Крайне ответственное дело - траурные платья Екатерины и ее дочери Натальи. А все мероприятие обойдется тысяч в полтораста. Хорошо, что не мне эти вещи определять. За то нынче Панин отдувается. Похороны императора придется провести в кратчайшие сроки, не затягивая. Тело серьезно пострадало, и возможно разложение даже при бальзамировании.
В кабинет стремительно вошел Потемкин. Ему позволено входить без очереди и доклада, пока занимается заговорщиками.
- Что, Рунеберг уже дал показания? - удивился я.
- Очень истомился под охраной, пока Игнатьев за указаниями сюда ездил. Сразу потек, и на дыбу вздергивать не пришлось. - Григорий Александрович брезгливо поморщился. - Мразь трусливая. Достаточно было приставу показать кулак, а мне пообещать отнестись с вниманием…
Старая добрая игра в плохого и хорошего следователя. До применения метода додумались до меня умного и с успехом используют давным-давно. При Петре I уж точно.
- Хм… Хорошо говорить, сидя по эту сторону стола, - честно сказал я, вспомнив доброго дедушку Андрея Ивановича Ушакова. - А я вот тоже бы моментально принялся каяться и переводить стрелки на других. Сам ни в чем не виноват, иные приятели подкузьмили. А я добрый и хороший человек, разве по пьяни бесы попутали.
Потемкин молча положил бумаги на стол. Кроме всего прочего, забавный проект Конституции. Первое: учреждение Сената из двухсот наследственных пэров, магнатов или вельмож государства, из четырехсот представителей дворянства и ста человек духовенства. И второе, дарование двумстам наследственным вельможам государства уделов с городами и поместьями.
Ну вообще! Собрались за государственный счет поправить финансовые дела. Все жжет их подтверждение указа 1701 года, где категорически определено, что все именитые люди с земель службу служат, а даром поместьями никто не владеет. А под эту категорию нынче попадали не одни аристократы, но и из простых поднявшиеся. Даже не радует их, что помимо старшинства рангов по каждому роду службы устанавливалось преимущество военной службы над гражданской и придворной, то есть среди чинов одного класса старшим считался военный, а карьера потомственного дворянина всегда шла этим путем.
Ну а дальше прямо песня бесстыдства и наглости, фактически господство в державе переходит к очень узкому кругу родовитых семей.
Ограничение самодержавной власти лишением права: издавать новые законы и отменять старые без воли Сената; налагать налоги без согласия Сената; объявлять войну и заключать трактаты без воли Сената; ссылать и наказывать без воли Сената.
И ладно бы по поводу своего государства беспокоились. Свобода, отделение и все такое. Это шведы планируют для России. Будто их собачье дело. Хотя и в содружестве с кое-какими нашими деятелями. Да я теперь любого подведу под статью о государственной измене! И имена…
Да, это серьезно. Без санкции на арест лично от императрицы не обойтись. Камергер, действительный статский советник, адмирал, два генерала. И все из ближайших якобы друзей Дмитрия. В лицо улыбались, за спиной ножи точили. Швецию надо чистить, и всерьез, но не забыть и собственных русских героев.
Странно все-таки, как совмещается у аристократов, недовольных усилением третьего сословия, идея равенства и теория "общественного договора" Руссо, утверждавшего, что народ может установить власть по своему усмотрению. Они себя, что ли, считают народом? Нет, его они собираются снова забить в колодки.
- Не думаю, - сказал я, - что кто-то из них стал бы действительно рисковать, участвуя в покушении на убийство. Входить в состав тайного общества еще не криминал. Деньги - тлен. Ну дали просителю. Я тоже много кому даю и справки не всегда подробно навожу.
- Михаил Васильевич!
- Это я прикидываю возможную линию поведения подследственных. Их надо брать сразу и потрошить жестко, чтобы не успели опомниться.
- С огромным удовольствием. - Он хищно оскалился.
Верю. Этот вцепится не хуже бульдога. Прекрасный шанс стать доверенным человеком императрицы. И главное, ничего липового - все реально и перспективно в плане пользы государству. А Григорий Александрович очень честолюбивый человек. И если я крепко не ошибся, а это вряд ли, взгляды и раньше на Екатерину бросал откровенные, пойдет далеко.
Что там будет через несколько лет, предсказать невозможно, однако разве когда-либо было иначе? Политика - это азартная игра почище карточной. В ней, так же как и в жизни, следует желать многого, а удовлетворяться только достижимым. Отношения у меня с ним дружеские и достаточно доверительные. А Потемкин всегда умел договариваться и без особых причин не пойдет на обострение. Надеюсь, я научился за эти годы разбираться в людях и не стану плакать на манер Бирона по поводу неблагодарности поднятых из грязи.
Через полчаса, с чувством полностью исполненного долга я снова плюхнулся в осточертевшее кресло, мелодично звеня многочисленными орденами на парадном мундире, специально привезенном из дому. За многие годы я получил практически весь набор российских и заграничных. По-настоящему заслуженными считаю только военные награды и за благотворительность. Сиротские дома до сих пор под моим официальным шефством. И многими выпускниками можно гордиться.
Но не нацепить все подряд нельзя. Есть определенные правила и порядок, поэтому даже персидский приходится носить, а это фактически эксклюзивное ювелирное изделие размером с чайное блюдце и усыпанное алмазами. А как иначе? По протоколу положено.
Екатерина бумаги просмотрела и тут же утвердила приказ об арестах краткой резолюцией: "Быть по сему". Правда, устно предупредила: виноватых искать, но и оправдываться дать возможность. И не хватать всех без разбора на кого покажут, а перепроверять показания.
Теперь заговорщиков отвезут на гарнизонную гауптвахту и, пока не опомнились, примутся колоть. Допросы предстоят долгие и противные, но лиха беда начало. Что акцент непременно на Швеции, я дал понять сразу. Своих и так потом подберем, куда они денутся. А до Скандинавии еще добраться нужно.
Посидел, раздумывая. Вздохнул и позвонил, вызывая Зосиму.
- Кто у нас очереди дожидается?
Список оказался не очень длинным. Помимо военного коменданта Санкт-Петербурга Загряжского, посланник калмыцкого хана, три губернатора, купцы первой гильдии, в том числе и Гейслер. Шалимов многозначительно посмотрел на меня поверх списка.
- Этому передай, я про его просьбу помню и постараюсь уладить. Нечего мне в приемной стул просиживать. И остальным купцам тоже благодарность и до свидания. С утра пусть явятся на присягу - это полезнее и докажет верноподданность.
- Два заместителя министров, - продолжил Зосима в том же темпе, - финансов и землеустроения с земледелием…
Хм… Любопытно их появление. Новая метла, и проверки последуют. Есть вариант: принесли подробности про собственное начальство. Надо бы проверить.
- …статский советник Найденов Степан…
Я невольно встрепенулся. Когда-то это была не фамилия, а прозвище Гены до крещения, но я посчитал справедливым определить его сына именно в Найденовы, раз уж явился без приглашения из Азии и прописался у меня.
- Стоп! А он по какому поводу? А, черт! Я же совсем забыл про скоропостижно скончавшегося крестника. Абсолютно непростительно.
- Вы вряд ли сможете обещать присутствовать…
- Это я буду решать сам и после разговора с ним. Уж на похороны Геннадия поеду непременно. А организовать, чтобы не пересекались церемонии, не великая проблема. Давай Степана сюда.
- Поздравляю с новой должностью, ваше сиятельство, - показательно кланяясь, сказал тот, входя через минуту.
Он прибыл в парадном мундире полицейского ведомства, со всеми положенными наградами. Официально числился именно там, хотя на моей памяти в первый раз напялил форму. Обычно ходил в статском и не стремился привлекать внимание. При его роде деятельности и лучше оставаться незаметным, а полный набор орденов - Святого апостола Андрея Первозванного, Александра Невского, Святой Екатерины и четыре степени введенного к двадцатилетию царствования Анны Иоанновны Святого равноапостольного князя Владимира - невольно вызывали вопросы. Отсутствовали только Аннинские орлы, но он военным никогда не был и подвигов публичных не совершал.
- Спасибо хочу сказать за то, что отцу уйти помогли.
- Знаешь?
- Не трудно догадаться. Я и доставал морфий.
- А почему…
- Он так решил, не мое дело возражать старшему в роду.
Я-то хотел спросить, почему сам не сделал укол. Похоже, уточнять не стоит. Не знаю, любил ли отца, но точно уважал, что иногда много больше. Прямую просьбу бы выполнил. Вот интересно, это со стороны Гены доверие или не хотел грех на душу брать, провоцируя сына на подобное деяние.
- Он не хотел боли, и это его право.
- Что сделано, то сделано. Поговорим о делах наших скорбных?
- Это было сложно. Много хуже обычного. Все время руководить со стороны и никогда прямо не вмешиваться. Один подручный не ведает, чем занимается второй. Этот принес - положил, другой пришел - взял. Люди частенько и сами не представляли, зачем и почему. Подставлять и раньше приходилось, но так тщательно и на таком высоком уровне… - Он развел руками. - Никаких концов не будет.
- Уверен?
- Абсолютно. Пусть землю роют ваши следователи, пока не состарятся. Все чисто. Да им все это и ни к чему. Сейчас шведскими тайными обществами вплотную заинтересуются.
Заговор на самом деле чистая правда. И про мысли об аресте императора при посещении Стокгольма, подальше от родных стен и войска. И про желание отделиться, став вновь независимыми. В том и искусство, чтобы на чистой правде выехать, решив свои делишки и утопив мелкие нестыковки в крови. Давно за этими сборищами наблюдаю и имею собственных людишек, исправно доносящих.
Отнюдь не все из молодых шведов мечтают о мятеже. Третьему сословию очень неплохо живется в Российской империи. Многие обзавелись здесь немалой собственностью, связями и родственниками. Желание аристократов переиграть существующие порядки и снова взять бразды правления в свои руки категорически не одобряется нарождающейся буржуазией. Средний слой, конечно, не имел единого сознания, не был он и однородной группой. Между обладавшими огромными торговыми состояниями промышленниками, заправлявшими в больших городах, и мелкими торговцами, а также ремесленниками, представлявшими основную опору коммерческой Швеции, пролегала значительная дистанция. И все же выгоду он по большей части видел в существующем положении.
- А мелкие подробности теперь уже и спросить не с кого.
Он потянулся и сел поудобнее. Глаза по-прежнему настороженные.
- Я потому и не мог дальше тянуть, приказы не отдавал, а всего лишь подталкивал в нужном направлении. Занятно было действовать через третьи руки. Сложно и очень интересно. Впервые приходилось не выкрасть документ, а подложить. А уж особа в качестве мишени крайне непростая. Мудрено было все продумать и не отступиться. Взрывной фитиль не укороченный, а сделанный иначе, и вместо отсчета почти сразу взрыв, чтобы не успел сбежать. Голова у вас, Михаил Васильевич, варит изумительно. - Он криво усмехнулся. - Вот задним числом и подумал: а ведь, кроме нас с вами, никто и не в курсе.
- И когда я тебя обманывал? - всерьез обиделся я.
Не имел я другой возможности. Давно живу как на сцене. Каждое действие, каждое оброненное на людях слово мгновенно замечается и передается дальше. Да и не в том возрасте, чтобы проворачивать иные делишки. Каждому-любому иное деликатное до безобразия дело не поручишь. Один не станет творить нечто расходящееся с понятием чести и шпионить, другой языков не знает, третий просто по характеру не подходит для этой работы.
А Степану доверять можно. При всем очень приличном воспитании в душе так и остался дикарем, уважающим на всем свете двух человек - меня и отца. Император, султан, хан - это все для него пустой звук, как и присяга. Однажды выбрал сторону и будет стоять насмерть. Иначе гордость непомерная не позволит.
В отличие от собственных детей с ним долго возился, таскал за собой, давал все более сложные поручения и планировал поставить во главе собственной разведки. Не вышло. Всем хорош, но не любит приказы выполнять. Вот если ему общее направление задать и разрешить действовать по обстоятельствам, он задумку улучшит и обеспечит в два раза больше планируемых побед.
- Сам выбрал такую стезю. Еще заяви, тебя заставляли мотаться по чужим землям. Ты у нас хотел исключительно спокойствия!
Степан хмыкнул.
- Есть разница, - согласился я, понимая, о чем он подумал. - То на пользу государству, а это вроде как во вред и против власти. Для себя. Хочешь верь, хочешь не верь, а больно и обидно было видеть, как ломают десятилетиями построенное. Не мое личное, а государственное могущество.
- А кто может обещать, что при нынешней августейшей особе все пойдет по вашему, правильному пути?
- Никто, - подтвердил я. - Надеюсь, я все же не столь крупно ошибся и сделал правильную ставку.
- На наших скачках, кажется, кобылка не токмо правильных кровей, но и не собирается менять наездника.
- Слова твои изрядно двусмысленны, однако прямо сейчас ничего не выяснить. Всему свое время. Просчитался - уйду. Сам, без нажима. А до времени так скажу: бросать цель, наткнувшись на первое препятствие, - ошибка. Но не меньшая ошибка - твердолобое следование выбранному курсу, когда смысл цели утрачен. Любая задача не должна становиться самоцелью - она меняется в процессе достижения. Путей в выбранном направлении множество.
- И у меня?
- А почему нет? Есть масса вариантов. Даст бог, ты все же не ждешь, что я сейчас вытащу пистолет и стрельну тебе в башку, где родилась такая глупая мысль.
- Ну не такая уж глупая, согласитесь.
- Убрать свидетеля всегда умно. Да не на моем месте. И не с тобой. Ты мне родич, пусть и не по крови, через Геннадия. Еще раз что-то подобное скажешь, обижусь и пойду к Екатерине. Попрошу тебя женить.
Он ошарашенно охнул. Такого уж точно не ожидал.
- А как же? Должен у меня кто-то остаться кроме дурня-воспитанника? Родишь сына, сразу после и закопаю.
- Шутите.
- Будем считать - чуть-чуть. А то гляди, давно пора.
- Вы, случаем, не забыли, что я мусульманин?
- И что? У нас межконфессиональный брак давно не запрещен, спасибо Анне Карловне.
- При условии воспитания детей в православной вере, если супруг или супруга пребывают в ней!
Если Петр Великий когда-то позволил пленным шведам с этим условием жениться, то почему другие законом не могут воспользоваться? Два венчания по соответствующим обрядам. Заодно достаточно жирная кость церкви и полная ассимиляция, неизбежная при таком браке. Женщина, выходя замуж за русского подданного, тоже становится подданной России.
Кстати, со старообрядцами та же история - бери любую, но, если православная, и дети в этой же вере должны вырасти. А если нет, то в старообрядческом духе воспитывают по закону. То есть будут они русскими, пусть муж или жена хоть Кришне молятся. Схема простая. А если приспичило католику взять за себя хоть в камни верующую, пусть самостоятельно выясняют, в какой вере дети вырастут.
Однако реальность всегда сложнее законодательства, поскольку затрагивает интересы конкретных людей с их личными пристрастиями. Государства не касается, хотя чую, рано или поздно до суда разбирательство непременно дойдет. Моряки и на англичанках, и на француженках с итальянками женились. Среди офицеров тоже всякие попадаются.
- Ну извини, веротерпимость тоже имеет определенные границы. На Востоке совершенно нормальное дело иметь наложниц любой веры, зато детей делают мусульманами. Тебя это не возмущает?