Они пробрались по земляному тоннелю и уперлись в деревянную крышку. Глеб с Никитотием приложили немало усилий, чтобы немного сдвинуть ее в сторону. Похоже, лазом давно никто не пользовался, и крышка была основательно завалена землей, прелыми листьями и ветками. Все же образовавшейся щели было достаточно, чтобы выбраться наружу. Первым вылез Никитотий. Затем журналист подал ему кота и стал карабкаться сам. В этот момент он почувствовал, что опора под его ногами пропала. Очевидно, дождь сменил направление. Парень чуть было не сорвался вниз, едва успев зацепиться за гнилую веревку. Та жутко затрещала и начала разрываться на волокна.
- Тотя! - заорал Глеб. - Помоги!
Карлик кинулся к щели и схватил журналиста как раз в ту секунду, когда веревка оборвалась. Ее остатки парень выкинул вниз, а сам выбрался наружу. Дневной свет сильно ударил по глазам. Голова у Глеба закружилась, и он уселся прямо на землю. После пережитого потрясения он еще долго приходил в себя. Тем временем кот совершил прогулку по окрестностям и вскоре возвратился с новостями. К сожалению, покинув миражи, он утратил свою способность разговаривать, но это не мешало ему активно принимать участие во всех делах. Он принялся усиленно мяукать и фыркать, привлекая внимание компаньонов. В конце концов и Глеб, и Тотя, оба уставились на него. Жорик мотнул головой, показывая, чтобы они следовали за ним.
- Ладно, - сказал журналист, - сейчас пойдем. Только нужно лаз закрыть. Не дай бог, его кто-нибудь обнаружит.
Кот терпеливо ждал, пока парень и карлик аккуратно уложат деревянную крышку и засыплют ее землей, ветками и сухими листьями. После этого он вновь зафыркал, призывая их идти. Глеб и Никитотий послушно поплелись следом за Жориком. Их путь пролегал через живописный лес. Желтые, зеленые и алые листья шуршали под ногами. Пахло свежестью. Создавалось впечатление, что дорога идет под уклон.
- Кажись, с горы спускаемся, - заметил Тотя.
- Да, дед Матвей так и говорил, - произнес журналист.
Они еще немного попетляли между деревьями и спустились к подножию довольно высокого холма. Впереди виднелось шоссе, по которому туда-сюда сновали груженые КамАЗы.
- Где это мы? - поинтересовался карлик.
- Если меня не подводит интуиция, то где-то недалеко от Жигулевска… Город так называется, - ответил Глеб. - Только как мы будем отсюда до Великого Устюга добираться?! Ума не приложу! Денег почти не осталось, еды нет, сменной одежды тоже. А в таком виде нас не то что в поезд, но даже и ни в один автобус не пустят.
Он представил их троицу со стороны: рыжий слепой кот, такой же рыжий, при этом всклоченный и грязный карлик, одетый в доисторическую одежду и увешанный монетами и ключами, и во главе компании он - Глеб - с небольшим ежиком на лысине, в полуистлевшей одежде, со впалыми щеками и оранжевым сиянием вокруг. Колорита добавлял кухонный нож, торчащий у Никитотия из-под безрукавки, и диадема, болтающаяся на рубашке журналиста. Кроме того, на его пальце ярко блестел перстень царя Соломона, и уж он-то никак не вязался с внешним видом парня. Глеб быстро развернул перстень камнем внутрь ладони, отвязал диадему от рубашки и засунул ее под одежду, придерживая локтем. Затем он обратился к Тоте:
- Нож придется спрятать!
- Зачем? - удивился тот.
Нож для него являлся предметом гордости и отличия. Никитотий никак не мог взять в голову, для чего скрывать такую достойную вещь.
- У нас в тюрьму могут посадить за ношение холодного оружия, - заметил журналист. - За диадему и перстень, кстати, тоже.
- Дикая страна - дикие нравы! - с досадой произнес карлик.
После этого он спрятал нож за спину, за пояс, под безрукавку.
- Отлично! - сказал парень. - Теперь попробуем добраться автостопом до города, а там… видно будет!
Он подхватил Жорика и двинулся к шоссе. Там компаньоны простояли не менее часа. Отчего-то никто не хотел подбирать разношерстную троицу. Наконец, вдалеке появился оранжевый КамАЗ с прицепом.
- Сейчас или никогда! - громко произнес Глеб и вышел на дорогу, раскинув в стороны руки.
- Сдурел! - закричал Тотя. - Он же тебя собьет!
И он кинулся к журналисту, пытаясь столкнуть его с трассы. Однако Глеб стоял монолитно. КамАЗ остановился. Его дверца открылась, и из кабины выглянул улыбающийся шофер.
- Что, парни, - крикнул он, - один решил свести счеты с жизнью, а второй не дает?!
Он расхохотался и добавил:
- Хорошо, когда есть такие друзья!
- Да нет… - извиняющимся тоном промолвил журналист. - Мы просто попутку никак не можем поймать, чтобы до города добраться. Поэтому пришлось прибегнуть к столь рискованному способу.
- Ладно, садитесь! - махнул рукой шофер. - Вы, я вижу, ребята веселые, так что в пути не соскучимся!
Компаньоны поспешили сесть в кабину, опасаясь, что водитель может передумать.
- А что вы такие грязные? - со смешком поинтересовался тот. - Словно подкоп рыли. И одежда на вас странная. А у рыжего глаза вообще белые!
- Понимаете, - начал врать Глеб, - мы - статисты. Снимаемся в фильме про Ивана Грозного. У моего друга это линзы, по сценарию он слепой. Вчера случайно отстали от съемочной группы и заблудились. Поскольку мы не на главных ролях, нас никто и не хватился. Денег у нас нет, еда и вещи остались в машине студии. Вот и приходится голосовать на шоссе, рассчитывая на чью-то жалость.
- Понимаю… - серьезно произнес шофер. - Я сам как-то раз в рекламе снялся. Машину гонял туда-сюда раз тридцать, весь день проторчал на жаре без обеда, да и денег заплатили так… копейки. После этого я с кинематографом завязал, да и вам советую. Лучше давайте к нам, в дальнобойщики! Вот где романтика! И оплата достойная.
- Мы бы рады, - сказал журналист, - но у нас все осталось в машине съемочной группы. Догнать бы их, забрать вещи, а там можно и профессию менять.
- Ну да, конечно, - согласился водитель. - На первое время все равно деньги нужны. Да и без документов вас никто не возьмет.
- Простите, а вас как зовут?
- Петр Иванович. Но для вас - дядя Петя.
- Дядя Петя, а вы не подскажете, как нам до Великого Устюга добраться? Съемочная группа тут съемки закончила и теперь туда едет.
- Без денег, парень, трудно куда-то добраться.
Шофер задумался, затем произнес:
- Но раз уж я вас подобрал, то, так и быть, помогу. Я сейчас в Самару еду. Подкину вас туда. А там найдем кого-нибудь, кто в Великий Устюг направляется. Путь, сразу скажу, нестандартный. Мало кто туда ездит. Но вдруг повезет?!
- Было бы круто! - обрадовался Глеб.
Дядя Петя усмехнулся и нажал на газ.
До Самары добрались быстро. Там КамАЗ заехал на какую-то площадку, полную других грузовиков.
- Подождите меня в машине, - сказал шофер и направился к группе мужчин, толкающихся у самого въезда. Он долго с ними о чем-то разговаривал, потом вернулся и произнес:
- Не повезло вам, парни! Никто в Великий Устюг не едет. Но есть один водитель - Рустем, он собирается в Йошкар-Олу. Причем выезжает минут через двадцать. Поезжайте с ним, там до Великого Устюга уже рукой подать!
- Спасибо, дядя Петя! - поблагодарил журналист.
Ему вторил Тотя.
- Да не за что, - махнул рукой шофер. - Но с кино вы завязывайте! А если что, приезжайте сюда, в Самару, вот на эту самую площадку. Спросите дядю Петю, вам каждый скажет. А я вас за баранку пристрою. Не сразу, конечно. Сначала поучитесь, в напарниках поездите. Но потом спасибо мне скажете!
- Мы уже говорим, - улыбнулся Глеб.
Он протянул руку и крепко пожал мозолистую ладонь водителя. Никитотий последовал его примеру.
- Ладно, - расчувствовался дядя Петя, - поспешите! Вон, видите, синий КамАЗ стоит. Идите туда! Спросите Рустема.
Компаньоны попрощались с добрым шофером и отправились искать Рустема. Им оказался полноватый веселый узбек. Он с радостью принял попутчиков, и дорога с ним показалась быстрой и легкой. В Йошкар-Олу КамАЗ приехал к полудню следующего дня. На стоянке грузовых автомобилей Рустем совершенно случайно встретил своего давнего приятеля Руслана, который по стечению обстоятельств вез технику в Великий Устюг. Тот согласился подкинуть до города попутчиков товарища. Таким образом, еще через сутки Глеб, Никитотий и Жорик оказались в финальной точке своего следования - Великом Устюге. Водитель высадил их на окраине у частного сектора. Они сердечно его поблагодарили и пошли вдоль дороги, ловя попутку.
- Даже не верится! - бормотал себе под нос журналист. - Как будто половину мира проехали.
- И весь сыр-бор из-за такого захолустья? - презрительно спросил Никитотий, оглядываясь по сторонам.
- А ты на архитектуру не смотри, - усмехнулся парень. - Самое главное, здесь находится одно из мест силы, которых на Земле всего тринадцать!
- А мне-то что?! - пожал плечами карлик. - Я все равно к себе вернусь революцию делать. А ты с Георгием Матвеевичем мне в этом поможешь. Обещал!
- Да помогу, помогу, если жив буду.
- И с дедом этим… Матвеем… меня познакомишь. Глядишь, он что ценное посоветует.
- Обязательно посоветует, за ним не заржавеет.
Так за разговорами компаньоны прошли частный сектор и вышли к первым двухэтажным домам. Движение здесь было довольно оживленным, и вскоре друзьям удалось поймать старенький москвичок, водитель которого за умеренную плату обещал подбросить их к парку, примыкающему к Клубу речников.
Глеб не ожидал, что на него навалится такая ностальгия, но, когда он выходил у знакомых берез, сердце его сжалось. Далеко над парком разносился колокольный звон.
- Кому это так трезвонят? - поинтересовался Никитотий.
- Нас встречают! - улыбнулся журналист. - А теперь пошли, здесь до дома рукой подать.
Он специально обогнул сгоревшую церковь и направился сразу к избушке деда Матвея. Жорик больше не смог сидеть на его плече. С громким воплем он спрыгнул на землю и рванул вперед.
- Стой! Куда?! - закричал Тотя. - Заблудишься!
- Оставь его, он здесь каждую травинку знает, - сказал Глеб.
Через пять минут компаньоны вышли к резному сказочному домику. Каково же было удивление парня, когда он увидел на крылечке округлую фигуру деда Матвея с Жориком на руках. Старик радостно улыбался, и казалось, даже его лысина сверкает от счастья.
- Глебка! - закричал он. - Жив, бродяга!
- Здорово, дед Матвей! - дрожащим от счастья голосом воскликнул журналист. - Постояльцев принимаешь?!
Он подошел к старику и крепко его обнял. При этом Черная диадема вывалилась из-под его одежды на землю.
- Что это?! Неужто диадема?! - не поверил своим глазам дед Матвей.
- Она, - кивнул парень. - Я ее так долго локтем прижимал, что уже сроднился с ней и забыл. Вот она и выпала.
- Надо же! - восхитился старик, поднимая одной рукой диадему с земли. - Я ее иначе представлял…
Несколько минут он разглядывал артефакт, затем выпустил Жорика, хлопнул Глеба по плечу и восторженно произнес:
- Молодец, парень! Сегодня же ночью проведем обряд по твоему освобождению от огненного монстра. А то ты светишься весь!
- Да знаю… - махнул рукой журналист. - Водителям, которые нас подвозили, приходилось врать, что это мою одежду пропитали химическим составом для съемок фильма.
- Потерпи, Глебка, немного осталось. Сейчас же пойду готовиться к обряду. Только сначала ты представь мне то белоглазое бородатое чудо, которое стоит за тобой.
- Ах да! Дед Матвей, это Никитотий! Тотя по-нашему. Мой хороший друг и товарищ. Он из подземного города…
Парень не успел договорить, как старик воскликнул:
- Сиртя?! Не может быть! Я думал, это только легенды!
Он резво подбежал к карлику и начал его возбужденно трясти, приговаривая:
- Дорогой ты мой! Замечательный! Ты же не представляешь, какую вещь для меня сделал! Теперь я воочию убедился в реальности легенд!
- Глебыч! - завопил Тотя. - Убери старика, он сумасшедший! Всю душу из меня вытряс!
- Дед Матвей! - рассмеялся журналист. - Оставьте Никитотия в покое! Он парень суровый, не любит телячьих нежностей.
- Прости, прости! - залепетал старик. - Ошалел немного от радости. Да чего ж это я?! Идемте скорее в дом! У меня и стол накрыт, вас поджидаю. Жорик предупредил, что вы скоро будете. Но я никак не ожидал, что ко мне в гости сам сиртя заглянет!
Никитотий отбежал от деда Матвея и спрятался за спину Глеба.
- Не бойся! - шепнул ему парень. - Старик действительно немного чудаковатый, но незлобливый.
- Надеюсь, - буркнул карлик. - Меня так даже на пытках у старейшин не трясли.
- Дед Матвей, - громко сказал журналист, - нам бы помыться сначала. Мы столько дней в пути, что и в дом-то заходить страшно. Грязь уже кусками отваливается. А можно баньку затопить?
- Так с утра топлю, - ответил старик. - Идите мойтесь! Там и одежда чистая имеется. Может, слегка не по размеру, но ничего… А потом сразу за стол!
Глеб провел Тотю во двор и показал, где находится баня.
- Ты начинай мыться, - произнес парень, - а я буду с огненным братаном договариваться, чтобы он и мне разрешил грязь смыть. Знаешь же, он воду не любит.
- Хорошо, - кивнул Никитотий и скрылся за деревянной дверью.
Журналист же подошел к бочке с дождевой водой, стоящей у торца дома, и опустил в нее руку. Вода тотчас вспенилась и закипела. В воздух поднялся обжигающий водяной пар. Глеб немедленно выдернул руку из бочки и сказал:
- А я думал, что и после миражей ты позволишь мне водой пользоваться. Невозможно же садиться за стол таким грязным! А если я не буду пить и есть, то тело мое быстро придет в негодность. Братан, потерпи немного, дед Матвей обещает, что сегодня освободит нас друг от друга. Позволь мне искупаться и поесть напоследок. Мало ли что пойдет не так?! С тобой-то ничего не случится, а вот я могу и помереть ненароком…
Он долго разговаривал с языческим мыслеобразом. Уже и Тотя успел выкупаться, и дед Матвей несколько раз на крыльцо выходил, звал обедать. Но журналист так и стоял у бочки с дождевой водой, периодически опуская в нее руку. В конце концов, когда он уже совсем отчаялся договориться с огнем в своем теле и чисто машинально опустил ладонь в бочку, вода вдруг перестала закипать вокруг нее.
- Аллилуйя! - закричал Глеб.
Он немедленно кинулся в баню и с остервенением стал соскребать с себя многослойную грязь. Выкупавшись, парень надел чистый спортивный костюм, который был ему слегка коротковат, и отправился на кухню. Там пили чай Никитотий и дед Матвей. Карлик возбужденно рассказывал старику о своем решении устроить революцию и свергнуть неугодных вождей. А тот, в свою очередь, его поддерживал.
- Нечего им эксплуатировать трудовой народ! - кричал карлик. - Пусть сами идут драгоценные камни добывать! А то ишь придумали нас чудью пугать! Долой!
- Эвон как! - вторил ему старик. - Нашлись, понимаешь, трутни! Конечно, долой!
- Погодите! - попытался прервать их журналист. - С революцией можно подождать! Сейчас важнее энергетический поток сместить к центру Земли и меня от огненного братана освободить!
Но заговорщики его не слушали. Они шумели, разрабатывали всевозможные планы захвата власти и способы проведения восстания. Глеб разозлился и уже собирался накричать на "революционеров", но неожиданно его взгляд упал на перстень Соломона, который он не снимал даже в бане, и парень рассмотрел на его ободке четкую надпись: "Все пройдет!" Он почему-то сразу успокоился, сел за стол и начал обедать. Спустя полчаса дед Матвей и Никитотий выдохлись и обратили свое внимание на журналиста.
- Ты прости нас, - сказал старик. - Заболтались мы совсем. Просто Тотя так интересно рассказывает. Да и не всякий день я с сиртя общаюсь…
- Ничего, - усмехнулся Глеб. - Зато я поесть успел.
- Кстати, - влез в разговор карлик, - Глеб с Георгием Матвеевичем тоже обещали помочь с переворотом.
- Георгием Матвеевичем? - удивился дед Матвей. - Это еще кто?
- Кот!
- А-а-а! Ну, тот еще и не такое может наобещать… - заулыбался старик.
- Дед Матвей, - внезапно произнес журналист, - а как вы тут поживаете? Где Снегирев? Как дела у Сани и дяди Коли? У племянницы вашей все нормально?
- Да у нас все потихоньку. Ольга работает. Александр с Николаем все так же совершают со мной прогулки по подземным ходам. Теперь к ним еще и Снегирев присоединился! Он, оказывается, профессиональный диггер. Так что все вместе под Сухоной шастаем. Кроме того, Александр взял Снегирева к себе напарником в газету.
- Как много всего интересного! - протянул Глеб. - Значит, они сейчас на работе?!
- Именно! Часиков в восемь вечера придут. А тут им такой сюрприз!
Старик даже ладони потер от удовольствия.
- Отлично! Тогда можно, я покемарю чуток?! Не знаю как Тотя, а я выжат как лимон, - произнес парень.
- Я бы тоже вздремнуть не отказался, - признался карлик.
- Естественно! - воскликнул хозяин дома. - После вкусного обеда по закону Архимеда полагается поспать! Ты, Глеб, топай в свою комнату. Правда, там сейчас Снегирев живет, но ничего. Кровать-то свободна! А ты, мил человек (обратился он к Никитотию), айда за мной! Положу тебя в своей комнате как дорогого гостя.
Журналист не стал возражать и отправился в свою старую комнату. Там он и в самом деле обнаружил сумку своего товарища и несколько его вещей. Однако кровать была свободна и застелена.
- Думаю, Снегирев не будет против, - пробурчал себе под нос парень и, как был в одежде, повалился на кровать.
Он даже не успел ничего подумать, как погрузился в крепкий сон. Несколько часов пролетели незаметно. Глебу ничего не снилось. Дыхание его было ровным и спокойным. Вдруг какая-то назойливая муха приземлилась ему на нос. Журналист слегка мотнул головой. Насекомое улетело, но тут же снова село ему на нос и стало перебирать лапками. Глеб, не открывая глаз, махнул рукой. Но вредная муха не успокаивалась и принялась его щекотать. Парень с трудом открыл глаза. Внезапно над собой он заметил ухмыляющиеся физиономии Сани и Снегирева. Саня старательно водил по носу журналиста соломинкой, а Снегирев зажимал себе рукой рот, чтобы не расхохотаться.
- Ах вы, гады! - прошептал, окончательно просыпаясь, Глеб. - Измываетесь над смертельно уставшим человеком!
- Да брось, Глебка! - воскликнул Александр. - Мы и так долго ждали, когда ты проснешься. А ты дрыхнешь и дрыхнешь.
- Как я рад тебя видеть! - воскликнул Снегирев и полез к другу обниматься.
- И я! - закричал Саня и тоже повалился на Глеба.
- А-а-а! - завопил журналист. - Вы мне все кости переломаете, дурни! Дайте хоть встать!
Парни поднялись с постели и помогли встать своему другу.
- Жив, черт побери, жив! - кричал Снегирев, хлопая Глеба по плечу.
- А я и говорил, что Глеб не такой человек, чтобы просто так где-то сгинуть, - вставил Саня.
- Братаны, как я счастлив снова увидеть ваши физиономии! - растроганно произнес журналист. - Словно домой вернулся!
- А ты и так дома, - заметил, заглядывая в комнату, дед Матвей. - Можешь жить здесь, сколько захочешь. Парни вон железную кровать с матрасом принесли. Так что у вас со Снегиревым теперь будет отдельная собственная комната. Надеюсь, не подеретесь!
- Да что вы, дед Матвей! - сделав большие глаза, сказал Снегирев. - Мы же с Глебкой как родные братья!