* * *
– А что это ты делаешь? – раздался детский голос у двери. Та-ак… В голове у улана моментально щелкнули соответствующие ролики, открыть двери без его приказа могли только в том случае, если на тренировку решила поглядеть сама императрица или кто-то из особо высокопоставленных вельмож – вроде Разумовских, Воронцовых или Шуваловых. Соответственно…
– Тренируюсь, ваше высочество.
– А-а, бабушка говорила про тебя. Ты князь Грифич, да? И зови меня Павлом – ты тоже высочество.
Сказав такое, ребенок весело засмеялся, улыбнулся и попаданец. Нет – не ради лести, просто был он такой милый и непосредственный, что само как-то… Няньки вскоре забрали ребенка, но через несколько дней он появился снова.
– Не докучает он тебе? – спросила как-то невзначай государыня.
– Нет, матушка, ребенок славный, воспитанный очень.
– Ну и добро, – довольно закивала та головой.
С этого разговора Павел стал частенько приходить к Грифичу, и как выяснилось чуть позже – только в качестве поощрения за хорошую учебу и поведение. Панин, его воспитатель, тоже частенько приходил к князю. Оказался он человеком бывалым и умным, но слишком увлеченным "европейскими ценностями" – это попаданец подметил сразу. Тем не менее они быстро стали приятелями, уважая друг друга за знания и убеждения и умение эти самые убеждения отстаивать.
* * *
К началу сентября всплыла та история с "кукушкой" и серебром для "бесов" – сами же поляки и проговорились. Именно поляки, на Игоря эта история произвела крайне гнетущее впечатление, и он попросил бывших с ним офицеров и возчиков не распространяться. Слова не нарушил ни один…
Да и поляки, собственно говоря, не слишком-то горели желанием рассказывать о подобном, ведь, так или иначе, в истории были замешаны все присутствующие. Стрельбу по "кукушкам" они не считали чем-то предосудительным, но вот брошенное в снег серебро…
Историю поведал один из шляхтичей-слуг того помещика, обиженный былым хозяином и ушедший на вольные хлеба, ну и проговорился. Сперва ему не поверили, но затем один из прихлебателей владельца-"кукушатника" рассказал ту же саму историю по пьяной лавочке.
– Пся крев, – ругался нищий шляхтич в трактире, заливая горе дешевой еврейской водкой и ругаясь себе под нос. После той истории с "кукушками" пан Ковальчик совсем озверел и начал срываться и на слугах-шляхтичах. Терпеть же такое… хотел, но не смог. Пришлось уйти бедному Анджею… Тут Анджей разразился громкой тирадой о "кукушках", "бесах", "проклятом серебре" и прочем. Два мещанина из Варшавы, бывшие в местечке проездом, переглянулись, история-то любопытная получается…
– Пан, позвольте угостить вас вином? – подсели они к Анджею. Шляхтич поднял на мещан мутный взгляд…
– Угостить? Позволяю.
– Трактирщик! Вина нам и благородному господину!
Через несколько минут бывший слуга пана Ковальчика рассказал млеющим от восторга (ну ничего себе история-то?!) варшавянам в подробностях, а еще через две недели о случившемся судачила вся Польша.
Проверили…
Помещику пришлось несладко – многие объявили ему дружно "фи". Причем что характерно – поляки в большинстве своем только потому, что тот не изрубил после оскорбления гостей саблями на месте.
Снова в Петербурге пошли разговоры, и князь увидел, что слуги во дворце и встреченные случайно крестьяне на улицах стали кланяться ему особенно глубоко.
– Сильно говорят? – спросил улан Тимоню.
– Да не так, чтобы очень… – неопределенно повертел пальцами денщик, сидя рядышком на лавке в спортивном зале, – но есть разговоры. Почему-то начали баять, что ты к староверам хорошо относишься.
– Да я и не скрывал, – опешил попаданец.
– Вот! – поднял палец с грязной каймой под ногтем Тимоня. – А ты много таких в Расее встречал? Чтоб вельможа – и к народу хорошо относился, да к староверам?
Вопрос был из серии риторических, так что они опять надели шлемы и перчатки, отсалютовали друг другу саблями и продолжили упражнения.
История с "кукушкой" закончилась весьма оригинально, известные люди стали слать ему письма с осуждениями (помещик имеет право распоряжаться собственным имуществом без оглядки на кого-либо) или с одобрением. Среди последних оказались личности достаточно оригинальные – Вольтер и Фридрих Великий…
Если Вольтер был известным вольнодумцем по нынешним временам, то вот солдафон Фридрих… Хотя, если учесть, что он уничтожил само понятие крепостничества в Пруссии (правда, заменив его военщиной буквально до абсурда) и выступал убежденным его противником… Но все равно странно. И кстати, переписка с Фридрихом велась исключительно на социальные, научные и культурные темы – политики и имущественных вопросов они по понятным причинам не касались.
* * *
После того как "Атлетика" и "Рукопашный бой" разошлись достаточно широкими, по тому времени, тиражами, интерес они вызвали вполне однозначный – и не всегда желаемый. В частности, часть гвардейцев почему-то невзлюбила писателя, и по странному совпадению (?) это была та часть, которая поддерживала Екатерину.
После истории с "кукушкой" стало совершенно очевидно, что, несмотря на декларируемый нейтралитет, Грифич явно не принадлежит к сторонникам олигархической верхушки, требующей дальнейшего закрепощения народа "с целью отеческой заботы". Вряд ли она сама санкционировала это, скорее, можно сказать, что кто-то из сторонников-вельмож подбросил деньжат гвардейцам.
Наиболее горластые крикуны договорились уже до того, что заслуги Рыцаря Моста сильно преувеличены, дескать, так сложились обстоятельства. Они бы справились не хуже… И что прискорбно, "родной" Семеновский полк тоже задело это поветрие.
Что интересно, скандалисты в большинстве своем либо вообще не участвовали в войне, либо участвовали, сидя в Ставке. Мелькали там "хвосты" Орловых и других достаточно серьезных людей, но… они-то как раз и не голосили. Подзуживали – да, но так, осторожно.
Думал Игорь недолго – конфликт все равно неизбежен. Гвардейцы привыкли к безнаказанности и устраивали свары даже с достаточно высокопоставленными вельможами. То есть на "самых-самых" они не слишком задирались, но до этого уровня улану было еще далеко.
Выходило так, что решать проблему нужно было здесь и сейчас или терпеть серию мелких пакостей. Слыхал уже про такое – оскорбления, толчки в спину, размахивание кулаками… Да вариантов много! В общем, проще пойти на обострение и обозначить границы раз и навсегда.
Могла ли утихомирить наглецов государыня? Не факт… Во-первых, она воспринимала такое поведение как норму, а во-вторых – в гвардии служило достаточно много родовитых отпрысков, да и вельможи постоянно использовали их в своих разборках. Так что начни она разбираться – все просто увязнет, а ситуация вряд ли изменится. В некоторых случаях не императрица командовала подданными, а подданные – императрицей. Точнее, "лучшая" часть подданных…
* * *
Любимые кабаки гвардии были известны всем – хотя бы затем, чтобы мимо не ходить… Скрип двери, пара десятков гвардейцев из разных полков с откровенно похмельными рожами оборачиваются. Ну да, девять утра по их меркам это – "еще петухи не пропели", с загулами-то до утра… Вот и сидят в грязноватом трактире с маленькими окошками и неподъемными лавками и столами, надеясь на чудо.
– Господа, – вежливо приподнял треуголку вошедший офицер-кавалерист, показав отсутствие парика и коротко остриженные светлые волосы. Невнятное бормотание в ответ его вполне удовлетворило. – Пива всем за мой счет, – властно скомандовал мужчина трактирщику, кинув червонец. Гвардейцы с возгласами благодарности припали к сосудам с живительной влагой, на глазах обретая человеческий облик.
– Спаси тя Христос, благодетель, – искренне пожелал один из похмеленных.
– Благодарствую, – вежливо отозвался тот. – Похмелились? Так вот, если кто не узнал меня – я князь Грифич.
Раздались невнятные возгласы – к скандалу ранним утречком они не были готовы, да и большая часть гвардейцев была изначально настроена достаточно мирно, не участвуя в скандале.
– Из уст гвардейцев не первую неделю можно услышать много нового обо мне – и очень мало лестного. Мне это несколько надоело, и предлагаю самым говорливым пари: двенадцать бойцов против меня одновременно. Меня не интересует – будут ли это воины из одной роты или этакие "олимпийцы", собранные со всей гвардии. С моей стороны – тысяча двести рублей на кон, со стороны злопыхателей – место в гвардии. Коль проиграют – пусть уходят.
Сказав это, князь еще раз приподнял треуголку, вежливо попрощался с присутствующими и вышел, а ошарашенные гвардейцы сидели и обсуждали неслыханное пари.
– Итить его мать, – ошалело сказал мутноглазый гвардеец с мятой рожей, – как красиво-то вышло! Уж не знаю, гвардионцы, что за Орловых стоят, ему рожу намнут, аль он им, но красиво!
Приятели охотно согласились с ним – поскольку в этом деле они были нейтральны, то предвкушали отменное развлечение. Кто бы там ни победил, но история интереснейшая получилась.
Благо обсуждать можно было с пивом, все-таки князь поступил, как, несомненно, благородный человек, оставил кабатчику червонец…
* * *
Дальше… Дальше была делегация "благородных идальго", назначающих время и место поединка. Время было через две недели, ну а место – на Адмиралтейском лугу.
Ранее попаданец сталкивался пусть и с серьезными бойцами, но, скажем так, второго дивизиона. Пусть он бил их буквально "пачками", но… Не то, не то… Переживал ли он? Разумеется, случайности на то и случайности, да и у бойцов "первого дивизиона" класс все-таки повыше.
Видел уже, как дерется тот же Шванич и другие именитые кулачники, – чувствуется школа, пусть и не самая развитая. Больше всего похоже на примитивный вариант боевого самбо. Однако есть у местных одна "милая" привычка – они бравируют умением держать удар. Частично оправданно, удар у большинства не то чтобы сильно наработан, нет пока боксерских груш и прочих снарядов. Так что все будет нормально.
С такими мыслями попаданец и выехал на Адмиралтейский луг. Народу собралось…
– Господа, не дадите ли вы мне проехать? – вежливо обратился он к заступившей дорогу толпе.
– Ишь чего! – огрызнулись оттуда. – А нам как глядеть? Там вот-вот начнут.
– Собственно говоря, без меня и не начнут, – засмеялся улан.
Пропустили – да так, что он почувствовал себя Тайсоном. На лугу спрыгнул с кобылы, и один из гвардейцев сразу же взял поводья, но подъехавший Тимоня ревниво их отобрал. Скинув переметную суму с деньгами и вытащив из нее двенадцать кошельков, улан кинул их на землю, насмешливо глядя на соперников.
Подобрались там громилы. Сам не мелкий – чуть больше ста восьмидесяти сантиметров, да вес под девяносто, но эти… Что ж, большие шкафы. Скинув камзол и рубаху… Пусть такое здесь было не принято, но увидел в толпе стоящих особняком бойкого вида женщин и не смог удержаться, сделал рекламу себе, любимому.
– Готовься, князь, – пробасил один из противников, – в землю вобьем.
Послышались и другие, столь же "мирные" выражения. Ну кто им доктор? Такое нормально смотрится, когда биться выходишь один на один, а когда такой толпой на одного – убого. Вместо ответа попаданец состроил ханжескую физиономию и перекрестил противников. В толпе захихикали – жест оценили по достоинству. Гвардейцы двинулись стенкой, на ходу выкрикивая привычные речевки-дразнилки. Что ж…
Пританцовывающей походкой воин двинулся навстречу и остановился в полутора метрах, мастерски соблюдая дистанцию, – луг большой, можно много маневрировать. Ближайший противник не выдержал и с ревом кинулся на князя, чуточку косолапя и подбрасывая землю подошвами сапог. Тактика не самая глупая – сбить, задержать, связать боем, ну а там и остальные бойцы подтянутся. Вот только у попаданца был опыт жесточайших уличных драк, да и физические данные сильно отличались от обычных для восемнадцатого века.
Н-на! Прямой удар ногой в грудь по правилам классического карате в исполнении Игоря (разве что с небольшим упором именно на толчковый момент), и нападающий отлетает назад, мешая соседям. Стена разрушилась – ненадолго, но опытному рукопашнику и этого хватило. Прыжок влево – и колено попаданца впечатывается в челюсть преображенца в классическом стиле муай-тай. Перелом обеспечен – его князь запомнил как одного из самых громких скандалистов.
Сосед скандалиста оказался чудовищно быстр и почти успел ударить. Грифич сдвинул голову на сантиметр вправо, и кулак противника просвистел мимо. Далее попаданец скрутил корпус в вертушке, и подошва сапога влетела шустрому в бок. Бойца аж снесло в сторону – и снова под ноги товарищей. Что ж, плотное построение в кулачном бою имеет и недостатки…
События разворачивались так быстро, что только-только начали вставать те двое, которых опрокинул отправленный Грифичем в полет любитель регби. Шаг навстречу… и носком сапога под челюсть мордатому гвардейцу с "хомячьими" щеками, не столько ударил, сколько толкнул, и этого за глаза будет. Второй противник, заметно постарше, но столь же дородный, успел вскочить, выставить вперед руки и сделать несколько шагов вперед, надеясь, очевидно, схватить Игоря. Классическая "мельница" через плечи в исполнении попаданца бросила нападающего на подбегавших слева товарищей-гвардейцев.
Оп-па! В голову попал скользящий удар гренадера с шальными глазами… Шаг назад, парировать мощный… слишком мощный удар (свинчатка?) скользящим блоком и пробить прямой рукой гренадеру в солнечное сплетение. Для порядка добавить ребром сапога в голень. Упс… Перестарался – голень отчетливо хрустнула.
Отбежав на несколько шагов в сторону и непрерывно маневрируя, Игорь оценил ситуацию – четверо выведены из строя надежно, двое еще могут встать. Ан нет, тот, кому он "подцепил" челюсть, никак не может встать, поднимается и снова падает назад. Сотрясение, похоже…
– Ну все, Грифич, тебе конец, – уверенным тоном сказал чернявый бугай из Измайловского. Зря, попаданец с детских лет уяснил, что таких нужно "гасить" особенно жестко – показательно. Все тот же прыжок из муай-тай с коленом в челюсть, ну не привыкли здесь к такому, не выработали способов нормального противодействия! Сработало – челюсть хрустнула, и измайловец стал заваливаться. Вдогонку князь "угостил" его добивающим ударом – носком сапога по ребрам.
И снова – отскок и "танцы". Что-что, а действовать группой здесь умеют хорошо. Другое дело, что просто не поспевают за скоростью Игоря, да и тактика с приемами от попаданца просто непривычны гвардии. Видели уже, но…
– Мы только начали, а половина уже готова, – со скукой в голосе сказал улан. – Тимоня! Что там Алексей Григорьевич на обед заманивал?!
– Белорыбицу граф обещал, его Пронька сказал – знатную приволокли! – откликнулся денщик довольно.
– Извините, – развел руками Игорь, – мне тут с вами возиться недосуг. Сейчас уложу быстренько, да на обед…
Говорил Игорь так, чтобы окружающие слышали, и смешки донеслись… Гвардия, несмотря на все недостатки, молодчество ценила и такие вот словесные победы тоже.
Противники активизировались – очень уж унизительной показалась им ситуация. Оставшиеся на ногах, встав плечом к плечу, кинулись на Грифича, но тот просто ушел в сторону низким стелющимся кувырком, подсекая ноги крайнему. Гвардеец ухитрился устоять, но вывалился из строя, замахав руками и пытаясь удержаться на ногах. Подскочив, попаданец выдал ему "двоечку" – прямой в печень, апперкот в челюсть.
Тут же князь прыгнул вперед и обеими ногами влепил развернувшемуся товарищу побитого, несущемуся на него с искаженным лицом и отведенным едва ли не за спину кулаком. Левая нога Игоря – подошвой в лицо гвардейцу, правую впечатал в грудную клетку. Противник отлетел, и товарищи подхватили его. Впрочем, без толку, боец из него был уже никакой, зато один из них "удачно" подставился бедром под мощный лоу-кик уже вскочившего на ноги Игоря.
– Командир! – раздался голос Тимони из толпы. – Ты поспешай!
Послышались смешки, и оставшиеся противники совсем потеряли головы, бросившись на Грифича. В этот раз и он не стал отступать, решив ввязаться в ближний бой.
Первого попаданец успокоил прямым ударом пальцев в горло, а пока гвардеец оседал на грязную землю, перехватил удар на редкость "кабанистого" семеновца (типа сослуживец, однако), сблизился и… Бросок через бедро с "усилением" – ливер перетряхивает только так, так что "сослуживец" надежно выведен из строя.
Последний противник был "осчастливлен" лоу-киками по каждому бедру и через полминуты просто сел на землю. Ну да, хромота ему теперь надолго обеспечена.