Спорить с императрицей… Ну да, он и сам числится имперским князем и принцем. Вот только разница в том, что за ним не стоят войска. Так что промолчал… Да и откровенно говоря – а с чем спорить-то? Бесцеремонно – это да, а в остальном… Ну понятно же, что придворные и сама Елизавета не скоро выпустят новое "развлечение" и пришлось бы ему мотаться в Зимний почти каждый день, да постоянно оставаться там с ночёвкой.
Через месяц пребывания во дворце, улан совершенно здесь освоился и мог гулять буквально с закрытыми глазами. Освоился и Тимоня, встав достаточно высоко в местной иерархии слуг. Нет-нет – помогли в этом не заслуги хозяина и не собственные медали, висевшие на груди. Аристократов и храбрецов во дворце было полно, а вот кулачных бойцов…
Денщик использовался попаданцем как постоянный спарринг-партнёр и нужно сказать, мастерство у слуги выросло более чем заметно – не только рукопашное, но и фехтовальное. Последнее, кстати, очень заметно и Тимоня вошёл примерно у десятку лучших рубак и фехтовальщиков полка – при том, что и у остальных улан средний уровень был куда как высок. Если бы не его "детскость" в обыденной жизни, давно бы уже стал унтером.
- Опять? - сурово спросил спортсмен шмыгающего носом парня. - И с кем на этот раз?
- С лакеями жены наследника.
- А с ними-то ты что не поделил?!
- А чего они…
Тимоня в своём репертуаре… Пожрать и подраться – первейшие удовольствия и хорошо ещё, что к спиртному более-менее устойчив.
Нужно сказать, что в такой ситуации во многом был виноват и сам князь, распустивший своего слугу. Ну в самом деле – вычистить сапоги да сбегать по поручениям, разве ж это работа… Ну клинками ещё помахать да от кулаков хозяина поуворачиваться… Сколько это займёт? Три-пять часов, не более. А что потом? Вот и озверел от безделья человек…
С Тимоней разобрался просто – теперь тот бегал к писарю обучаться грамоте. Буквы-то он разбирал, но с горем пополам, а уж нормально писать – об этом и речи не было. От писаря бежать приходилось к одному из слуг наследника, взявшегося подтянуть немецкий денщика до приемлемого уровня, а не – "Сколько солдат… Где все бабы… Давай шнапс, быстро!"
Разговорный немецкий давался денщику на диво легко, а вот с грамотностью возникли проблемы… Впрочем, свежеиспечённому подполковнику было откровенно плевать на это – солдат должен быть при деле!
К апрелю распутица прошла и улан вознамерился было вернутся в армию. Не тут-то было! Пик его популярности пока не прошёл, так что Елизавета использовала парня как экзотическую зверушку в зоопарке, чей удел – привлекать посетителей. К тому же, партии наследника и его супруги вознамерились перетянуть его на свои стороны.
Именно свои – они сильно враждовали. Кстати говоря – он в очередной раз удостоверился, что мир – точно параллельный. Вся информация (очень мало) по данному периоду, известному из прошлой жизни, давно была проверена и перепроверена. Память упорно говорила, что Пётр Федорович – редкий кретин, в реальности же он видел умного, прекрасно образованного и доброго человека. Единственный недостаток которого – нежелание влезать в придворные интриги и… Желание принести благо государству Российскому.
Что интересно, под государством он подразумевал самые широкие слои населения – то есть крестьян, мещан, мелкое дворянство и казачество. По мнению попаданца – вполне логично, ведь именно они приносили казне доход и защищали границы.
Екатерина также радела о благе государства, но исключительно "лучшей" его части – то есть аристократии. Учитывая память попаданца и его воспоминания о будущем, хорошего от такого подхода он не ждал… Да и Екатерина здесь как-то не тянула на "Великую".
Женщиной она была несомненно умной и образованной, а главное – умеющей сходиться с людьми. Но жажда власти и… Будем говорить прямо – "слабость на передок" заставляли князя задуматься. Как только он представил переворот в её исполнении, как ему поплохело – это ж гарантированная олигархическая система с дальнейшим закрепощением крестьян.
Елизавета вот – пусть и вполне законная императрица, но и она пришла к власти в результате переворота. А результат? Пришлось расплачиваться всё теми же крестьянами и… образовалась своеобразная каста, которой было позволено почти всё. Что будет, если на престол в результате переворота взойдёт Екатерина, не имеющая никаких прав…
Да, известно, что крестьян будет раздавать миллионами, предварительно их закрепощая. Тем, кто помог осуществить переворот, да любовникам, да… В общем, экономике хана.
Он не помнил, да и не понимал – как справилась Екатерина в ТОМ мире, но экспериментировать ему не хотелось – "Умирать нужно за что-то стоящее" и он счёл, что законный, умный и склонный к реформам на благо народа Пётр, лучше своей супруги, брак с которой держался исключительно на воле Елизаветы. По словам придворных, вместе они не спали уже несколько лет – и не импотенция Петра тому виной, любовница у него была. По словам самого Петра Фёдоровича, которому надоела роль рогоносца – он просто брезговал…
Впрочем, поводов для беспокойства пока не было и каких-то нехороших разговоров не велось. Так, велись своеобразные беседы в гвардейских казармах, но несерьёзные. Да и велись они постоянно – после участия в нескольких переворотах гвардия решила, что "право имеет". В войсках, да и в народе, наследника любили.
Несмотря на твёрдое решение, Владимир решил держать формальный нейтралитет – не тот у него пока уровень для серьёзных интриг, "съедят". Заметит что нехорошее – постарается вмешаться и предотвратить, ну а на нет и суда нет.
Дождавшись возвращения денщика от учителей, улан пошёл в конюшни, решив проехать в расположение полка – недавно на излечение приехали старые приятели.
- Хорошая девочка, хорошая, - погладил он Звёздочку и скормил ей несколько яблок. Конюхи почтительно наблюдали, стоя неподалёку.
- Ну как она, не шалит? - поинтересовался офицер.
- Нет, ваше высочество, кобылка ласковая и добрая, разве что фыркнуть в ухо любит.
- А как мои кони?
Свой подаренный (и докупленный) табун попаданец пристроил на царскую конюшню – содержать более трёх десятков породистых коней без всяких преференций его "давила жаба". Ну а так – договорился с конюшим и конюхами и теперь сюда приводили на случку кобыл, отстёгивая ему и "компаньонам" денюжку.
Пройдясь по конюшне и покормив свой табун яблоками (чтоб не забывали!), он вскочил в седло Звёздочке, осёдланной за это время конюхами и вместе с денщиком порысил к слободе, придерживая бочонок вина в седле.
Глава третья
Несмотря на звание уланского подполковника, офицером он, судя по всему, останется "за штатом". Все пожелания вернуться в полк мягко пресекались, а потом и сам воин смирился, решив использовать ситуацию во благо. Во благо в его понимании – прежде всего в пользу полка и армии.
Сослуживцев он ценил и доверял им, да и люди в уланском полку подобрались хорошие. А после его уроков танцев/фехтования/рукопашного боя и светских вечеров в Вене… Можно было уверенно говорить, что они если чем и уступают гвардии, так это только богатством и родовитостью. Ну и соответственно – это надёжная команда.
О важности своей команды твердил ему как отец, так и отчим, так что помогать своим попаданец считал "святым долгом". Начал он с малого – просто помогал инспектировать отправляемые в действующую армию обозы. Сперва – только те, что предназначались непосредственно для полка, ну а потом его стали припрягать и для проверки любого армейского имущества.
Была у него специфическая черта, в которой попаданец винил почему-то капельку немецкой крови, текшую в его венах – педантичность. Несмотря на любовь к адреналину, любые свои трюки и вылазки экстремал продумывал "от и до", чтобы не было нелепых и трагических случайностей. Возможно, немецкая кровь тут была и ни при чём, а всё дело именно в привычке учитывать любую мелочь в тех случаях, от которой зависит твоя жизнь…
Сюда же добавилась и пресловутая экстрасенсорика, да улучшенные физические данные. Проще говоря – он буквально "чуял" любой намёк на гниль. Это относилось к провизии и к всевозможным изделиям из кожи, сукна…
- Ваше высочество, помилосердствуй! - хватался ползающий на коленях толстый купец за ноги. - Детишки малые!
А вот это он зря… Привычку воров оправдываться детишками, попаданец ненавидел ещё в двадцать первом веке, когда цыганок-наркоторговок просто невозможно было посадить по закону из-за оравы разновозрастной ребятни.
- Детишки, говоришь… - прошипел князь. - А как же детишки тех солдат, что гибнут из-за тебя…
К началу лета из окрестностей Петербурга в действующую армию пошли заметно более качественные товары, а главнокомандующий Бутурлин даже прислал благодарственное письмо:
- …и все обозные в один голос твердят, что если бы не князь Грифич, поставщики продолжали бы слать в армию товар негодящий. Вас же они боятся пуще дыбы, потому как покровители их опасаются связываться с особой высокорожденной, известной храбростью и благородством. Главных воров это, к сожалению, не задело и не заденет, но заставило хотя бы утихнуть немного. Армия знает, как много Вы делаете для неё, находясь в столице и поверьте – солдаты, уставшие от болезней желудочных, поминают Вас исключительно добрыми словами, ведь именно Вы уменьшили число болящих…
Однако из самого Петербурга объём товаров шёл не столь уж большой, да и было кому проверять кроме самого Владимира. Отпускать же его подальше… Нет – он развлекал скучающую и болеющую императрицу.
Откровенно говоря, она изрядно поднадоела ему – взбалмошная, не соблюдающая никаких графиков даже сейчас – будучи сильно нездоровой. Проснуться в пять вечера – это нормально… А завтра – в девять утра. Двор подстраивался под неё, как и сам улан. Если бы не тот факт, что на сон ему надо было не больше четырёх часов, озверел бы парень быстро.
И… Было скучно. Развлечения крайне богатые, с костюмами из дорогих тканей и настоящими драгоценностями вместо бижутерии. В остальном же – ну чем можно удивить человека из двадцать первого века? Скучно.
Нашёл несколько податливых вдовых бабёнок – к замужним он не лез, да и девиц (обычно – весьма условных девиц) обходил стороной. Князь прекрасно отдавал себе отчёт, что найдётся масса желающих стать имперской княгиней и принцессой, даже учитывая не самое блестящее финансовое состояние потенциального мужа.
Ловушки ставились мастерские, но благодаря вдовушкам, от спермотоксикоза он не страдал, да и вообще – думал головой, а не головкой, несмотря на повышенное либидо. Постепенно азарт прошёл – охотницы поняли, что добыча им досталась не из лёгких и в большинстве своём утихомирились.
Занятий у Владимира было немного – нечастые проверки армейского имущества, да развлечение скучающей Елизаветы. К счастью, таких "развлекателей" было предостаточно и постепенно он стал пропускать некоторые светские мероприятия – ему они казались скучными.
Дело нашлось достаточно неожиданно…
- Принц, а как вы от этого удара защищаетесь, - приставал к нему Алексей Разумовский. Тайный муж императрицы был человеком самых простых нравов и кулачный бой весьма его интересовал. Раз, другой, сотый…
- Ты (как и императрица, он легко перескакивал с "вы" на "ты") так хорошо объясняешь, хоть книгу пиши. А точно! Напишешь?!
- Можно, - почесав бровь, ответил спортсмен, - только там гравюр надо много – на каждый приём по нескольку.
- Денег и граверов я дам, - нетерпеливо воскликнул Размумовский, - возьмёшься?
Владимир взялся и не пожалел – работалось легко. Тому, кто много лет занимался единоборствами и прочитал массу соответствующей литературы, сделать типичную брошюрку не составило труда – компиляция и плагиат – наше всё…
Короткое вступление на тему "Настоящего рукопашного боя"; польза разминки и атлетических упражнений – и приведены эти самые упражнения; сами приёмы, разбитые на несколько блоков – удары руками, ногами, головой, броски, захваты. Ну и в конце – ряд практических советов. Написал быстро, хотя стиль был аборигенам непривычен:
- Княже, ты как-то странно пишешь, - сказал ему озадаченный Яшка Сирин, - вроде по-русски, понятно всё… Но непривычно!
Непривычно было из-за отсутствия велеречивости – любую информацию попаданец привык передавать и получать сжато. После Якова тестировали на солдатах – и те как раз оценили простоту изложения. Ну а если оценили и солдаты…
- Неправильно как-то, - с сомнением отозвался о стиле Яков, ставший кем-то вроде личного секретаря, - нужно красивости прописать.
За дело Грифич взялся в конце мая и к августу произведение было готово. Большую часть времени отняла не писанина, а рисунки, коих было свыше семисот – ну размахнулся спортсмен, размахнулся… Парень старался прорисовывать фигуры одновременно высокохудожественно и просто – чтобы не создавать граверам лишней работы.
Закончив с написание труда по рукопашному бою, принялся за написание "Атлетики" не смог удержаться. Здесь уже были не столько рисунки (меньше полусотни), сколько советы по правильному питанию, группам мышц и прочим хитростям, широко известным его современникам. Былым современникам…
Разумовский пришёл в восторг:
- Хорошо-то как! Понятно всё, не то, что у этих… - погрозил он кулаком неведомым "этим", - проси что хочешь!
- Да что просить-то? - удивился улан. - Напечатай (они перешли на "ты") да раздай по полкам – вот лучшая награда.
Фаворит императрицы остолбенел и уставился на новоявленного писателя вытаращенными глазами. Затем внезапно кинулся обниматься, со слезами на глазах.
Несколько минут спустя ситуация немного прояснилась – Разумовский настолько привык к просителям и откровенным ворам (нередко титулованным), тянущим у него из покоев всё, что не приколочено, что реакция нормального человека поразила его до глубины души.
Принц не был бессребреником, но и денег требовать не собирался – гораздо выгоднее ему казалось иметь могущественного человека должником. Мало ли – чины приятелям попросить или ещё что…
В итоге получил кольцо со здоровенным бриллиантом в качестве подарка, полторы тысячи золотых из стоявшей на столике шкатулки (больше там просто не было) и клинок:
"Я слыхал, ты клинки хорошие собираешь. Держи вот – индийский тальвар из настоящего вуца"
Сколько стоил клинок из настоящего вуца, попаданец только догадывался – всяко больше своего веса в золоте. Да и перстень – бриллианты пока что стоили очень дорого. Помимо ценных подарков, получил он и искреннего друга-покровителя.
Напечатали за счёт самого Разумовского в количестве пятиста экземпляров, кои и раздали по гвардии – одна на роту и армии – одна на полк. Около сотни экземпляров попали во всевозможные учебные заведения, вроде того же Шляхетского корпуса, а оставшиеся разобрали придворные – книги фаворит просто сложил у себя в покоях, прекрасно зная повадки титулованного ворья…
Развлекая болеющую императрицу, инспектируя армейское имущество и занимаясь написанием книг, Владимир почти не встречался с Петром Фёдоровичем – наследник весьма скептически относился к безалаберному двору Елизаветы и жил отдельно, нечасто появляясь на постоянных праздниках. Будущий император достаточно равнодушно отнёсся к улану, а позже при редких встречах окидывал его неприязненными взглядами.
Причина выяснилась случайно – Разумовский считался человеком Екатерины, хотя именно "считался", ведь бесхитростный фаворит привечал всех. Объясняться пришлось через Воронцову, любовницу Петра. Рослая, габаритная, на диво спокойная и добродушная девица красотой не блистала, но и уродкой не была – как бы там ни злословила партия Екатерины.
- Я вообще не собираюсь встревать в ваши баталии, - не слишком откровенно сказал попаданец. - Это их брак и их отношения, так что сами пусть и разбираются. Разумовский тоже вряд ли на чьей-то стороне – характер не тот.
- Да я Петру постоянно об этом говорю, но жена его совершенно запутала, интриганка, - простодушно сказала Воронцова.
В следующий раз, столкнувшись в коридорах дворца, наследник был вполне любезен с попаданцем, но в меру – просто дал понять, что понял и оценил его слова.
Екатерина после слов о невмешательстве в супружескую жизнь тоже успокоилась – до этого она откровенно с ним заигрывала, впечатлённая как внешностью улана, так и боевыми подвигами. Да и чего греха таить – происхождение тоже играло какую-то роль. Ну а раз потенциальный кавалер столь открыто выразил нейтралитет, то не стоит и лезть – баба она была всё-таки умная.
Вскоре после разговора о нейтралитете князю выделили новые покои во дворце. Что было тому виной – заявленная политическая позиция, вмешательство Разумовского или самой императрицы, было не ясно – выделили и всё тут.
- А неплохо, - сообщил Тимоня, деловито командующий лакеями, - просторно.
Простор и правда был – спальня самого князя, зала, кабинет и несколько небольших комнатушек, которые можно было приспособить как для слуг, так и под кладовки.
- Княже, я сюды заселюсь, можно? - денщик показал на небольшую, узкую комнатушку без окна.
- Да заселяйся, - отмахнулся командир, - а то я не понял, зачем тебе комната с двумя входами.
- Ну так, - осклабился слуга, - вестимо – баб водить, да так, чтобы тебя не тревожить.