Неказистое здание в стиле фортов времен покорения Америки вовсе не похоже на вокзал. В моем представлении. Скорее, напоминает крепость с двумя башнями, из амбразур которых лихие ковбои должны отстреливаться от наседающих туч индейцев. Те же, в свою очередь, атаковать штурмуемый вокзал улюлюкающими конными лавинами.
Площадь подле конечной станции Транссиба на удивление пуста и малолюдна. Никаких тебе "Эйдарагой, прокачу бесплатно", привычной в моем времени суеты и цыганок с младенцами. Все чинно и лаконично: пара извозчиков и несколько людей в военной форме.
Короткий состав из паровоза с пятью вагонами - единственный на путях, потому направляюсь прямиком к нему. Наверняка первый вагон и есть штабной!
- Господин поручик, вы куда? - Грузного телосложения штабс-капитан в полевой форме останавливает меня возле самого входа. Левая сторона моего лица, естественно, вызывает заинтересованность. К которой, впрочем, я уже успел привыкнуть.
В 3Д-кинотеатр, вместо попкорна - пироги Маланьи!.. Запью, так уж и быть, водкой, так что не парься с кока-колой… Не ошибся я местом, нет?!.
- Смирнов, Вячеслав Викторович. Приписан к штабу Маньчжурской армии, приказано было прибыть к десяти утра на перрон… - Я топчусь, как конь.
- Минуту… - Толстяк на удивление бодро ныряет внутрь.
Вокруг почти никого. Только меня ждут, что ли? Так я вроде бы не опозд…
- Господин поручик, прошу! - Капитан радушно распахивает дверь. - Входите!
Залезаю в вагон и… Обалдеваю. Нет, я, конечно, мало еще повидал тут, в прошлом. Бывал лишь в каютах Рожественского да старших офицеров… Но такой показной роскоши!..
Ноги немедленно утопают в мягком ковре. Пара бесконечных диванов в шелковой обивке теряется в глубине помещения, с потолка гроздьями свешиваются вычурные электрические светильники… Картину дополняют несколько стульев "а ля из дворца", а из огромных зеркал в резных оправах на меня удивленно взирают множественные поручики Смирновы. И это военный штабной вагон?!.
- Генерал ожидает вас, господин поручик… - Толстяк беззаботно ведет меня ко второй половине хазы цыганского барона. - В кабинете.
Впереди пара скучающих холуев в офицерской форме - очевидно, адъютанты - и массивная дверь. Пришли наконец?
- Чемодан можете оставить тут, - любезно предлагает провожатый.
Один из холуев немедленно срывается с места, услужливо выхватывая у меня поклажу.
Прохожу внутрь в ожидании увидеть сокровища майя. Действительно, отличия в убранстве между приемной и покоями присутствуют, да… В сторону роскоши. Здесь и ковры помягче, и люстры похрустальнее… Хотя куда уж, казалось бы… И зеркало в целых полстены. Интересно, как они его сюда затаскивали? Крышу целиком разбирали? Или борт демонтировали, чтобы вошло? Всем фронтом в поте лица работали, поди?
Окна плотно занавешены, и помещение теряется в полумраке. Потому я не сразу замечаю в дальнем конце две фигуры за массивным столом. Вытягиваюсь, как положено:
- Ваше превосходительство, поручик по адмиралтейству Смирнов к месту назначения прибыл!
- Проходите, поручик, не стесняйтесь… Сюда, к столу, молодой человек! - Слова явно принадлежат Линевичу.
Ага… Не хватает еще "идите на мой голос": немудрено ведь заблудиться…
Пока пробираюсь на звук, стараясь не утонуть в засасывающем ворсе, один из присутствующих подымается, вроде как откланиваясь.
- …Алексей Николаевич, и кстати… Представляю вам нового члена штаба. Прошу любить и жаловать!
Поднявшаяся фигура поворачивается лицом, превращаясь… Превращаясь… Я почему-то вновь безнадежно краснею. И есть отчего. Поворачивается, становясь, в общем, генералом Куропаткиным. Выписанным словно с фотографии из Википедии. Того самого папам одной известной мне особы. При воспоминании о вечерней прогулке с которой под цветущими акациями вдруг безнадежно начинает щемить сердце. Нет, до родственников нам, конечно, еще далековато, но…
Куропаткин почему-то тоже смотрит крайне заинтересованно. Подозревает что? Не-не-не! Да, Алексей Николаич… Я ни сном ни духом! Вот те истинный крест! Погуляли чуть-чуть, осмотрели ночной Владивосток… Интересно ведь! Корабли разные на рейде… Луна опять же красивая… Короче, проводил - и все!..
Смерив меня с ног до головы придирчивым взглядом, генерал молча протягивает руку. Которую и жму почему-то с превеликим почтением. Сам себе внутренне удивляясь: "Это что еще за подхалимаж? Шерше ля фам - в действии? Не ожидал, Вячеслав…"
Впрочем, разбираться в перипетиях девичьего сердца дочери тот, похоже, не намерен. Во всяком случае, пока: обменявшись со мной рукопожатием, молча направляется к выходу.
Линевич с силой давит кнопку вызова. Представляющую собой этакого стимпанковского монстра, напоминающего будильник с пипкой на конце. Агрегат, судя по уходящему вниз проводу, явно должен быть электрическим. Наверняка у адъютантов за дверью сейчас должна завыть сирена о воздушной тревоге!
Проходит несколько томительных секунд, но ничего не происходит. Явно раздраженный, генерал с силой ударяет по пипке.
- Ваше превосходительство? - появляется в дверях толстый капитан.
- Передайте, что отправляемся. Пусть трогают!
Дождавшись, пока за тем закроется дверь, сухонький старичок живо берет быка за рога.
- Ну-с, молодой человек… - подымается, смешно потягиваясь. - Удивлены новым назначением? - И, не давая ответить, тут же продолжает: - Уверен, ваши знания о… - На этом месте, как и все они, спотыкается.
Да что вы все тут запинаетесь при слове "будущее"? Неужели так трудно произнести? "Бу-ду-ще-е!.." Карьеры себе делать с моей помощью - эвон как готовы, а назвать вещи своими именами - слабо?..
- …О грядущем… помогут нам справиться с японскими макаками! - подытоживает наконец генерал. - Зиновий Петрович, кстати говоря, вчерашним приказом передал армии шестьдесят пулеметов со своих кораблей…
"Ага, сам передал! Нате, говорит, забирайте! Бантиком щас перевяжу только…" - Я с интересом рассматриваю портреты на стене. Подле непременного Николая, что номер два, их батюшка. Оба осуждающе глядят на меня, причем взгляд Александра явно не сулит вралю ничего хорошего. Словно говоря голосом Юрия Никулина из "Операции "Ы": "Вдребезги?.. Да я тебя…" Соседние с ними Суворов, Кутузов и почему-то князь Багратион находятся полностью на стороне царственных особ, взирая крайне недружелюбно. Я бы даже сказал, враждебно.
Под гнетом столь внушительного пантеона над головой я зябко поеживаюсь.
- …Чем можете - помочь! - Генерал торжественно завершает речь, существенную часть которой я позорно пропустил мимо ушей. Наверное, надо что-то отвечать? Вон как смотрит, с надеждой… О чем он? Помочь чем? Сейчас…
- Ваше превосходительство, разрешите перо с бумагой? А еще лучше - грифельный карандаш.
На столе немедленно возникает истребованное.
Стараясь выводить ровно, мигом набрасываю извозчичью повозку с лошадью. Художник из меня никакой, но мастерства Рембрандта и не требуется. Во всяком случае, мои каракули тут же идентифицированы.
- Повозка? - Голос Линевича неожиданно серьезен. От былого чудаковатого дедушки не осталось и следа. Надо мной склонился вдумчивый, собранный человек. Напряжен, почти не дышит.
- Так точно, ваше превосходительство, - немного удивленно отвечаю я. - А теперь глядите…
Парой штрихов дорисовываю позади крестик. Чуть подумав, обозначаю человеческую фигурку подле него в повозке. Ну, дошло?
- Повозка с пулеметом? - Генерал наглухо сражает меня быстротой реакции.
Во дает! В его-то годы? Силен!
- Она самая, ваше превосходительство! - едва справившись с удивлением, отвечаю я. - Ничего нового в этом изобретении нет, придумано уже лет двадцать как… Но вот до русской армии доберется не скоро. Лет через десять. Называться будет - тачанка.
- Та-чан-ка… - по слогам произносит Линевич.
Возникает долгая пауза. Пользуясь которой я робко подымаю глаза на портретную галерею. В глазах графа Суворова, кажется, появилась заинтересованность. Остальные все так же холодны и бесстрастны. Разве Багратион чуть призадумался.
- И насколько эффективно применение данного оружия? - Линевич наконец оживает. - Примеры использования? Тактика применения в бою?
Звучат сухие, выверенные вопросы. Ни тени былого комизма и простоты в общении. Надо мной угрюмо нависает боевой, серьезный вояка.
- Быстрое перемещение пулеметных расчетов по полю боя, господин генерал, - начинаю я загибать пальцы. - Это раз. У противника возникает ощущение значительного количества данного типа оружия.
- Так.
- Прекрасная разведка боем - два. Молниеносный прорыв нескольких пулеметов за линию фронта и такой же скорый отход обратно.
- Интересно… - Собеседник начинает задумчиво расхаживать взад-вперед. Теребя в такт шагам длинный казацкий ус. Только на сей раз выглядит это - совсем не смешно.
- И, наконец, неоценимая поддержка атаки кавалерии - три, господин генерал! - Тройка загнутых пальцев на руке превращает мою ладонь в пистолет со взведенным курком. Направленный почему-то прямиком на Линевича.
Оценив взглядом направление предполагаемого выстрела, мой визави перемещается за письменный стол. Усевшись за который, тут же сосредоточенно начинает что-то записывать.
Эй, подожди, а? Я еще не все закончил:
- Господин генерал, те пулеметы, что переданы с кораблей, возможно пустить именно на предполагаемые тачанки. Хоть флотские "максимы" и без станков… - Генерал поднимает голову. - Но это даже лучше. Закрепить их намертво, обеспечив лишь подвижность дульной части. И еще один момент: повозки для них желательно использовать с пусть примитивными, но рессорами!
Он задумывается:
- И где же мне достать столько рессорных повозок? Разве заказать? Но это… - безнадежно разводит руками. Лицо на глазах теряет признаки бодрости духа.
Понятно, что "это"… Бюрократия тут у вас - похлеще еще, чем у меня! Но - не дрейфь, главком. Прорвемся. Ибо слушай сюда:
- На Дальнем Востоке наберется шестьдесят извозчиков? А у армии денег, чтобы выкупить у них инвентарь? - Секунда еще - и у меня прорвется улыбка.
Лик собеседника светлеет.
- Вы умница, голубчик! - Генерал немедленно утыкается в записи.
Деловой человек! Не то что некоторые, понимаешь… Я с недовольством вспоминаю психоделические "посиделки" с Рожественским. С криками, бранью и угрозами…
Пользуясь свободной минутой, украдкой окидываю взглядом молчаливых слушателей.
Суворов с Багратионом давно и заинтересованно вникают в суть происходящего. Даже Михайло Илларионович, кажись, подобрел. И нет-нет да покосится единственным глазом вниз. Отец же с сыном все так же презрительно-бесстрастны. Ладно, попробуем пронять и вас, государи!
Едва открыв рот, я с удивлением обнаруживаю, что мы, оказывается, давно едем. Или идем - черт его знает, как там поезда передвигаются. На флоте корабли "ходят", теперь-то я это точно знаю… Хоть при смерти спроси - отвечу!
За краешком шторы быстро мелькают неказистые строения вперемежку с вкраплениями зелени. Причем второй становится все больше, а домов все меньше - поезд резво покидает городскую черту. Мягкий до невозможности вагон почти не качает, лишь едва слышное "тук-тук, тук-тук" отдает в память, как ножом по сердцу.
Может, это всего лишь затянувшийся сон? Или не со мной? Нет в помине никакого фронта, непроигранной Цусимы… Все, как и раньше: проснусь утром в отеле, а рядом Анька. Анька…
Перевожу взгляд на строчащего Линевича. Тот напряженно пишет, усердно обмакивая перо в чернильницу. Почему-то именно при виде этих чернил в памяти всплывает ночное прощание с Еленой Алексеевной. У входа в парадное ее дома.
- Уходите уже, вам рано вставать! - В темноте совсем не видно лица. Но… Голос совсем не походит на прежний. Или только так кажется?
- Иду… - покорно поворачиваясь, делаю пару шагов. Какая-то неведомая сила вдруг заставляет обернуться. В темноте виден лишь силуэт в белом платье. Размашистым движением она крестит меня в дорогу. Совсем так же, как крестила Маланья… Секунда - и светлый образ пропадает во тьме. Слышен лишь скрип закрывающейся двери…
- …Господин поручик? Задумались?..
От неожиданности вздрагиваю. Оказывается, генерал давно уже закончил писать и отчаянно призывает обратить на себя внимание.
Нет, Слава, это не сон. И напротив тебя сейчас самый настоящий, живой Николай Петрович Линевич. Командующий Маньчжурской армией и все дела. Просыпайся уже, хорош грезить!
Оглядываюсь вокруг: все как и раньше. Портреты императоров с полководцами напряженно ждут, чего нового скажет попаданец из будущего. Как и мой собеседник через стол. Ждете? Ну, так получайте же.
- Ваше превосходительство… - отчаянно собираюсь я с мыслями. - Скажите, а имеются в вашем подчинении войска специального назначения? Спецназ?
- Что имеется? - На лице Линевича искреннее удивление. - Спец… Что?..
Господи, да как же тебе объяснить-то… Вот она, разница в целый век! Ну, кто там у вас был? Казаки, а среди них… Пласт… Пластуны! Точно! Меня будто озаряет. Гляжу в полном восторге на Александра-три, и кажется, даже тот улыбнулся: "Давай, мол, жги по полной, предлагай!"
Сейчас, Сан Саныч, погоди.
- Ваше превосходительство, пластуны в казачьих войсках имеются?
- Присутствуют… - Линевич явно не понимает, к чему я клоню. - Численностью в шесть батальонов. А к чему вы, собственно… - Тот замолкает, в упор глядя на меня.
Ни фига себе! Это же минимум пара тысяч конкретно подготовленных для диверсий парней! И ты их не используешь никак? Главнокомандующий Линевич?!.
- Еще вопрос, ваше превосходительство. Снабжение всей японской армии осуществляется по единственной железнодорожной ветке? А основные склады японцев - в Мукдене?
Кивает молча. В глазах заинтересованность, но не больше.
Ну, так объедини же в голове два этих факта, товарищ как там тебя? Генерал-адъютант? Казаки-пластуны для диверсий есть, линия жедэ для снабжения всего одна… Склады Оямы находятся в Мукдене. Ну?!. Почему я, гражданский из будущего, дальнейшее легко могу себе представить, а ты, генерал из прошлого, - нет?!.
Все равно не понимает. Придется разжевывать…
На всякий случай сверяюсь с портретами. Все пять замерли, не дыша. Лицо Суворова почти светится. Что, догадался уже, полководец?
- Ваше превосходительство, в моем, будущем времени огромное значение приобрела так называемая диверсионная война…
В вагоне царит полная тишина. Не считая все убыстряющегося "тук-тук" - поезд постепенно набирает скорость - и звука моего голоса. А я все рассказываю и рассказываю. Стараясь только не упоминать дат и названий населенных пунктов. Разумеется, как и политической ситуации в стране. Говорю про диверсантов-подрывников Второй мировой и их операциях в тылу противника. Про целые подразделения будущего, созданные исключительно для работы за линией фронта. Когда я ненароком проговариваюсь о воздушном десантировании - Линевич буквально переваливается через стол, впитывая каждое мое слово. Но - нельзя тебе об этом, рано еще… И я быстро сворачиваю тему на более понятные для него вещи. Генерал молча внимает, лишь открыв рот. Опоминаюсь я уже на невесть как попавшем в мой монолог штурме "Альфой" дворца Амина… Причем когда речь заходит конкретно о БМД. Стоп, вот на этом хорош! Не то до космических войск - совсем недолго осталось!
Повисает долгая пауза. Эка я разговорился… Не наболтал лишнего? Ага, не наболтал… Язык - однозначно мой враг! На лики в рамах боюсь даже смотреть. Если пооткрывали рты - точно пора в дурку! Ибо всему есть предел, даже моей фантазии…
Первым тишину нарушает генерал. Поднимаясь с места, тот почему-то тоже оборачивается к портретам. Если перекрестится сейчас на Кутузова - ничуть не удивлюсь! Но в военном старичке чувствуется нехилая боевая закалка. Ибо он, хоть и ошеломленно, все же находит силы произнести:
- Теперь я вам верю окончательно, господин… Смирнов! Придумать подобное с ходу попросту невозможно!..
А ты, оказывается, еще и не верил?!.
Поезд давно уже миновал окраины Владивостока. Сквозь щель в шторе видны зеленоватые сопки с редкими деревьями. Методичный хронометраж мелькающих телеграфных столбов за окном отсчитывает километры, оставшиеся до Харбина…
- Ну-с, молодой человек. - После недолгих раздумий Линевич наконец вновь усаживается на место. - Пока информации достаточно, буду сводить ее к единому целому. Ваша комната находится в соседнем вагоне, адъютант проводит. И учитывая… Необычную принадлежность… - Он явно смущается. - Решил поселить вас в одиночестве.
Ловким движением он подтягивает к себе мои каракули с тачанкой. Аккуратно расправив лист, бережно помещает его в папку с тесемками.
Необычную принадлежность! Ну да, да… Ладно, чего уж там. Ты и так за последний час получил столько нового, сколько тебе не давали во всех военных академиях, вместе взятых. Так что переваривай пока… Вояка. Планируй диверсии с пластунами на тачанках!
Сделав пару шагов к выходу, оборачиваюсь:
- Ваше превосходительство?
- Да?
- Ваше превосходительство, один момент… В штабе неизбежно начнутся вопросы о моей персоне. Обращенные в том числе и ко мне. Учитывая форму морского офицера и не только. Могу я… Ссылаться на вас? Уповая на секретность и приказ о неразглашении?
Вот это я завернул! "Уповая… Неразглашении!.." А нахватался ты уже здесь, Слава. Витиеватых оборотов с изящной словесностью!
На секунду генерал задумывается. Наконец его осеняет:
- На любые реплики в ваш адрес, коли таковые возникнут, можете смело отвечать: имею приказ главнокомандующего Маньчжурской армии о молчании. Остальные вопросы к его превосходительству, генерал-адъютанту Линевичу. - Из-под лихих усов сквозит хитрая улыбка. - Уверен, любопытствующих сразу поубавится!
Ну и лады.
Получив свои вещи у холуев за дверью, я торжественно препровождаюсь к новому месту жительства. Все тем же вездесущим капитаном в телесах.
- Откуда к нам, господин поручик? - С необычайной легкостью минуя различные препятствия в виде мебели, тот уверенно семенит впереди. - Из прибывшей эскадры?
Начинается… Не успел выйти от генерала!
- Угу… - позорно отставая, я стараюсь не потерять сопроводителя из виду.
- Слышал, знатная случилась заварушка на море! - Услужливо открыв дверь между вагонами, тот терпеливо дожидается меня. - В Корейском сражении?
- Случилась…
Пропустив меня вперед, капитан и не думает сворачивать расспросы:
- Мечтой моего детства был океан! Волны, паруса… А получилось… - Не вижу, но спиной чувствую, как назойливый спутник разводит руками. - Завидую я, ей-богу, вам! Вот бы послушать о приключениях!..
"Послушать о приключениях… Надо - прочитай в газетах… - Я с недовольством хмурю брови. Вот привязался!.. Пристроился тут в теплом местечке, отъел ряху… О чем ты собрался слушать? И чему завидовать? Как Данчича на моих глазах разорвало на куски? Или как миноносец, атаковавший "Микасу", в один миг стал облаком пара? Со всем экипажем?!. Порох-то нюхал хоть раз, боров-распорядитель?.."
Молча топаю, ничего не отвечая. Лишь плотнее сжимая ручку чемодана. Отвяжется наконец, нет?