- К чему я это рассказываю, Павел Иванович. Получается, что ваша работа, столь нужная и полезная, в сложившихся условиях может нанести немалый ущерб казне. Да, да, не удивляйтесь. Воровство, взяточничество и прочие злоупотребления, распространены повсеместно, несмотря на то, что теперь чиновники вполне способны прожить на жалование. Привычка к лёгким деньгам, знаете ли… И не реагировать на сигналы, подобные вашим, ни я, ни мои коллеги не имеем права. Но, идя по такому пути, можно пересажать до половины служащих. А ведь в империи просто грамотных людей не хватает, а сколько-нибудь подготовленных специалистов и днём с огнём не сыскать. Поэтому государь требует от нас с вами не просто искоренять воровство и прочие злоупотребления, но при этом не обескровить аппарат управления. Мы должны не просто отправлять на каторгу самых зарвавшихся взяточников и мошенников, но и заставить остальных под страхом разоблачения работать на благо России хотя бы более-менее честно, ибо замену им взять пока негде. И именно ради этого я вынужден просить вас, Павел Петрович, временно перенести свою деятельность за пределы уезда. В идеале, вам следует совершить поездку по другим уездам нашей губернии и за её пределами, нигде не задерживаясь более пары месяцев. Соответствующие бумаги вам будут выправлены. Впрочем - взглянув на поскучневшее лицо собеседника, Савранский понял, что пора делать ему предложение, от которого тот уже не станет отказываться - есть еще один вариант. Вы уже давно переросли свою нынешнюю работу. Этим делом вполне может заниматься любой грамотный и честный человек. Конечно, не столь эффективно, как это делаете вы, но может. Вы же, Игорь Анатольевич, способны на большее, гораздо большее. Я думаю, вас с удовольствием примут в контрразведку. Там ваши таланты очень пригодятся.
- Вы серьезно? - Несколько опешил Калачев.
- Конечно. Давайте поступим так. Приходите ко мне в грядущую среду, в обед. Я подготовлю для вас рекомендательное письмо и наведу справки. По крайней мере, мы можем попробовать.
- А вам это зачем? - Настороженно спросил Игорь Анатольевич.
- Вот видите, - засмеялся Савранский, - вы уже себя ведете как натуральный контрразведчик. Даже на добрые дела смотрите скептически и ищете какой-то утаенный умысел.
- Бросьте. Павел Иванович, все слишком очевидно. Тут никакого таланта нет и быть не может. Просто вам будет выгодно, если я прекращу за вас делать вашу работу.
- Хм. - Задумчиво улыбнулся Савранский.
- Интересно, если меня не возьмут или я не соглашусь, то, что вы предпримете? - Игорь Анатольевич смотрел Павлу Ивановичу немигающим взглядом прямо в глаза. Впрочем, провокация не удалась.
- Игорь Анатольевич, я убежден, что нам не придется соперничать или противоборствовать, потому что у вас есть определенный талант. В контрразведке нужны такие люди. Вас возьмут. Даже не сомневайтесь. - Савранский, формально ушел от ответа на каверзный вопрос, но они оба поняли друг друга более чем. Поэтому, в среду Калачев был уже в уездном отделении Имперской полиции, где беседовал с представителем Имперской контрразведки на предмет трудоустройства. И, несмотря на то, что разговор был долгим, Игорь Анатольевич вышел после него вполне довольный. Его брали. Теперь перед ним открывалась новая жизнь, новые возможности и новая, чрезвычайно сложная работа.
Глава 42
Александр аккуратно ехал по улицам Москвы к Николаевскому вокзалу, однако, со стороны мало что напоминало выезд Императора. Внешне неприметная правительственная карета установленного образца ничем не отличалась от тех, на которых ездило довольно значительное количество чиновников высокого ранга. Разве что эскорт в новой армейской форме был чуть больше обычного. Ну да это мало о чем говорило, так как количество вооруженных сопровождающих довольно гибко варьировалось от ситуации и характера поездки.
Император не очень охотно выдвинулся на полигон возле села Кубинка, где, по словам Дукмасова, ему готовили сюрприз. Что там реально было? Одному Богу известно. Но Император решил подыграть своему окружению, несмотря на сомнения и вообще - общую усталость, накопившуюся потому, что последнее время у него стали проскакивать пугающие мысли о покушении. Ведь что мешало его там тихо устранить и подменить на двойника? Зачем? Мало ли у кого какие интересы имеются? Может быть, врагам продались или нагрешили и теперь, стремясь избежать наказания, совершают глупости. Впрочем, Саша держал себя в руках и никак не выдавал свою тревогу, хотя кобура с револьвером была расстегнута. На всякий случай. Конечно, он не надеялся на то, что получится выжить в случае предательства ближнего круга, но тяжесть револьвера грела душу в надежде забрать с собой хотя бы несколько злодеев.
Причина паранойи заключалась в том, что с момента вселения прошло уже довольно много времени, и Император обзавелся весьма крепко сколоченной командой. То есть, чем дальше, тем больше "свита играла короля". Смешно сказать - Александр уже стал "бронзовой" легендой. Можно даже сказать, что ситуация, на его взгляд, стала напоминать эпизод с бароном Мюнхгаузеном, когда живой барон с каждым днем становился неудобнее и неудобнее, нежели вымышленный персонаж пропаганды.
Неприятные страхи, которые даже и не думали оставлять его в покое, возникали, прежде всего, потому, что Император отлично видел - практически вся информация, попадавшая к нему на стол, проходила через руки его окружения. И только от этих людей зависело то, как и в каком свете подавать полученные ими сведения или дезинформацию. А то и вообще - подавать ли или приберечь до срока? Вокруг его трона с каждым днем разгоралась очень серьезная многоходовая борьба, в которую уже к концу 1871 года были вовлечены практически все административные структуры Империи. Даже такие, казалось бы, мирные службы как Рыбнадзор и Санэпиднадзор.
Однако в этот раз все обошлось и на железнодорожной станции, куда прибыл поезд с Николаевского вокзала, его ждал Николай Иванович Путилов - главный энтузиаст и альтруист отечественной промышленности. "Вряд ли он может быть замешан в покушении", - пронеслось в голове у Императора, и он немного расслабился.
…
- Рад вас видеть Николай Иванович, - улыбнулся Александр, пожимая ему руку.
- И я вас, Ваше Императорское Величество. Мы вас тут все заждались.
- Да что же это такое! Какой смысл от меня скрывать ту новинку, что вы собираетесь мне показать? В чем подвох? - Больше для вида разворчался Император.
- Так никто не скрывает, - хитро улыбнулся Путилов и, повернувшись к ближайшему ангару, махнул рукой. Этот сигнал передали внутрь и все затихло. Секунд на двадцать. Потом раздался странно знакомый звук, чем-то напоминающий бензопилу Урал-2, только с ощутимо более низкими оборотами, да ниже тональностью. Взгляд Императора стал очень внимательным и заинтересованным. Да и он весь встрепенулся и, аккуратно ступая, как будто боясь спугнуть, направился к этому ангару. Когда Александр был уже в двух десятках шагов от здания, он услышал что-то похожее на перегазовку и остановился. Двигатель, а он был полностью в этом уверен, еще раз рыкнул за стеной и мерно застрекотав, стал приближаться. Спустя несколько секунд из ворот ангара выкатилась легкая подрессоренная коляска с установленным на ней карбюраторным бензиновым двигателем.
- Николай Иванович, но… почему вы скрывали от меня эту разработку? - Александр повернулся к Путилову с совершенно потрясенным выражением лица. - Это ведь один из перспективных двигателей, который мы разрабатывали во второй очереди. Бензиновый, карбюраторный двигатель, если мне не изменяет память.
- Мы только недавно смогли добиться у него устойчивой работы. Относительно устойчивой, конечно. Инженер Георгий Найденов с небольшой группой слесарей работал по переданным ему материалам около двух лет. К всеобщему удивлению, его труд увенчался успехом. Даже он сам не ожидал, что что-то путное выйдет так быстро. Ведь остро не хватало точных чертежей и приходилось работать по принципиальным схемам и эскизам.
- Хм. Георгий Найденов, значит. Отлично! Представите мне нашего героя?
- Конечно, - Путилов кивнул, приглашая подойти сиротливо стоящего оператора выкатившегося из ангара чуда техники, произнес несколько формальных фраз, и Александр завалил Найденова расспросами. Тот, конечно, опешил от столь пристального интереса к своей работе со стороны Императора, но очень быстро втянулся и, увлекшись, стал вести себя очень свободно. Тем более что Его Императорское Величество этого не пресекал и даже напротив - поощрял да поддерживал всячески.
Беседа шла долго. Двигатель и всю конструкцию "самобеглой коляски" эта парочка облазила вдоль и поперек. И даже более того, слишком увлекшись, Его Императорское Величество совал во всякие места конструкции пальцы; иногда влезал с гаечным ключом; что-то рассказывал и объяснял, то есть, ровным счетом вел себя так, как будто это он сам и сконструировал, а не видел первый раз в своей жизни. Ну, или, в крайнем случае, уже неоднократно сталкивался с подобной техникой.
Тут нужно пояснить важную деталь. У Александра не было никакого обширного опыта ремонта и эксплуатации автомобиля. Однако, еще в частях ВДВ, во время сверхсрочной службы, ему приходилось, и не раз, сталкиваться с некоторыми моделями отечественных автомобилей более тесно, чем хотелось бы обычному водителю и тем более пассажиру. Впрочем, обошлось без особенной экзотики. Жизнь свела его более-менее близко только с УАЗ 469, ГАЗ-66 и ЗИЛ-131. Да и то, хоть и близко, но весьма поверхностно. Можно сказать, что представления об устройстве этих автомобилей Александр имел весьма общие, сталкиваясь больше с эксплуатацией и мелким ремонтом. Не всегда, конечно, но в основном. Так что, при очень большом желании починить какие-то простые поломки Александр мог, само собой при помощи "лома и какой-то матери". Но не более того. Впрочем, этого хватило для целого вороха эскизов и зарисовок, поясняющих конструктивные нюансы виденного им когда-то. Их Георгий и обобщал.
Узким местом в конструкции, которую выкатил Найденов, было все. Даже как двигатель у нее работал - для Александра оставалось загадкой. Поэтому он старался, как мог, давая ценные указания в форме наводящих вопросов и пояснений. Конечно, сильно помочь Георгию Император не мог, так как не являлся даже автослесарем, но поправить представления инженера об устройстве автомобиля, исходя из определенного опыта эксплуатации, избавив его от целой плеяды заблуждений, вполне мог.
…
Внезапно, этот разговор получил неожиданное продолжение с далеко идущими последствиями.
Путилов уже давно привык к необычным поступкам своего Императора, но в этот раз ему не удалось сдержать удивления. Конечно, Александр видел всю ту документацию, что передали Найденову, но это не объясняло его поведения.
- Ваше Императорское Величество, у меня нет слов. Вы столь стремительно проникаете в самую суть вещей, да, хотя бы, в эту техническую новинку, что, создается впечатление, будто сами её придумали.
- Ну, что вы, Николай Иванович, это не так. - Александра насторожило не столько несоответствие хвалебных слов несколько напряжённому виду Путилова, сколько то, что ранее тот вообще не был склонен к столь дешёвой лести, и он решил пригласить собеседника к развитию темы. - Но ведь вы не просто хотели сделать комплимент?
- Да, Ваше Императорское Величество - ответил тот, прямо глядя в глаза императора.
- Кстати, не составите мне компанию на пару сигарет? - Александр практически не курил, лишь изредка балуясь ароматными поделками, привозимыми ему прямо с кубы. - Тогда давайте отойдём, здесь это делать небезопасно, - Император покосился на благоухающий бензином аппарат и жестом увлёк начальника полигона в сторону.
Закурив, оба немного помолчали, понимая серьёзность момента. Путилов, сделав заявку на откровенный разговор, набирался решимости сжечь за собой мосты. Не так просто вопрошать своего монарха о чем-то, что тот не горит желанием предавать огласке. И дело даже не в вероятной опале, или, даже - казни (бывали прецеденты в истории, когда за неосторожно проявленный интерес к личной тайне короля, самые знатные вельможи отправлялись на эшафот - потому, что нет у королей личных тайн, все они относятся к важнейшим государственным секретам). Всё намного проще и, одновременно, сложнее - пропасть, разделяющая самодержца и самого приближённого из подданных гораздо глубже и шире той, что пролегла между капитаном корабля и безусым гардемарином. Иногда она кажется совсем узкой полоской, которую сможет перескочить даже воробей за один прыжок. Но это иллюзия, так как на практике она практически непреодолима с обеих сторон. Причина проста - истинной мерой ее является колоссальная разница в ответственности между принимающим решение и тем, кто всего лишь дает советы.
Наконец Путилов решился:
- Ваше Императорское Величество, позвольте задать несколько вопросов?
- Да, конечно, Николай Иванович, но что вас так обеспокоило? Я вас не узнаю.
- Вы, Ваше Императорское Величество.
- Вот как, - заинтересованно посмотрел на него Император. - И чем же?
- Иногда ваше поведение выглядит очень странным. Как сейчас, например. Мы, думали, что вас чрезвычайно удивит эта техническая новинка, ведь вы не акцентировали наше внимание на разработке именно этого типа двигателей. Даже напротив, выделив бензиновый карбюраторный двигатель с искровым зажиганием во вторую очередь разработок.
- Выделил. Туда же отправились такие перспективные вещи как компрессионные, реактивные двигатели, а также исследования реактивной струи. Я считаю, что в ближайшее время эти проекты будут не актуальны из-за доступного уровня технологий. Они раскроются в полной мере лишь в будущем. Но в чем собственно моя странность?
- Поведение. Мне показалось, что ваша реакция больше напоминает встречу со старым другом, а не с неведомой диковинкой. Кроме того, ваше живое участие и дельное внимание к конструктивным особенностям двигателя и прочим агрегатам этого устройства… вы ведь не могли знать, как она устроена. А тут… - развел руками. - Как? Откуда?
- Это все?
- Честно? - Путилов смотрел на Александра совершенно серьезным, спокойным взглядом и слегка покачал головой - Нет.
- Как я понимаю, вопросов у вас накопилось достаточно много, и вы хотите получить на них ответы?
- Да. Ваше Императорское Величество. Я, признаться, иногда просто не понимаю, что происходит. Пытался анализировать… пытался.
- Хорошо, Николай Иванович, я готов ответить на ваши вопросы. Но после получения честных и исчерпывающих ответов на них ваша жизнь изменится кардинально. Гораздо сильнее, чем у любого из инженеров этого центра, давших подписку о неразглашении. Мало того, что ни единого слова из сказанного, не должно будет уйти дальше ваших ушей. Вы в буквальном смысле перестанете распоряжаться своей жизнью и смертью: все ваши перемещения будут происходить в сопровождении охраны, обязанной не допустить вашего, например, похищения, любой, я повторяю - любой ценой. Более того, вы сами, попав в такую ситуацию, обязаны будете сделать всё, чтобы не попасть в руки врагов живым. Вплоть до греха самоубийства. Но даже и не это станет самым трудным, - Александр горько улыбнулся, - а одиночество. Вы уже не сможете участвовать на равных в обсуждении многих проектов, выступая в роли арбитра, строго дозирующего информацию для каждого из остальных специалистов. Подумайте, стоит ли удовлетворение любопытства таких ограничений личной свободы?
- Это не праздное любопытство, Ваше Императорское Величество. В последнее время мне всё чаще кажется будто я, слепец, веду колонну слепцов по извилистой горной дороге, повинуясь лишь редким указаниям голоса, доносящегося из кромешной мглы.
- И что вас так тревожит? Вы не доверяете этому голосу?
- Нет, Ваше Величество, то есть да, конечно же, доверяю - смутившись, ответил Путилов. - Я боюсь не расслышать или не так понять его и увлечь доверившихся мне людей в пропасть. И да, я готов заплатить любую цену за знания, которые рассеют вокруг меня тьму.
- Хорошо, - повторил Александр. - Я расскажу вам всё. Но не сейчас, разговор будет очень долгим. По возвращении в Москву приглашаю вас на ужин. Там вы и дадите окончательное согласие или отказ. Хочу особенно пояснить, что с пониманием приму любое ваше решение, потому как понимаю ту жуткую тяжесть ответственности, что должна будет лечь на вас в случае согласия. А пока подумайте спокойно и всё взвесьте. И ещё. Не надейтесь, что тьма рассеется вокруг вас окончательно. Вам, как и мне, будет дан маленький факел, освещающий лишь землю под ногами, да знание о некоторых ямах, поджидающих на пути. Но сейчас нас ждут. Вот, смотрите, Георгий Найденов совершенно не может найти себе места от переживаний.
- Дядя Жора он только для вида такой. Внутри он натуральная скала. Кремень.
- Дядя Жора?
- Да его все в НИИ силовых агрегатов только так и называют. Уж не знаю, почему так повелось, но я от сотрудников, ничего другого и не слышал.
- Любопытный он человек.
…
Вернувшись к инженеру Найденову, Император продолжил увлекательный разговор с изобретателем по поводу его предстоящих работ.
Впрочем, Георгий был не единственным гвоздем программы. На полигоне Александру показали новый легкий колесный трактор ЛТ-2, являющийся серьезной модернизацией уже освоенной и прошедшей через более-менее интенсивную эксплуатацию модели ЛТ-1. Удалось ему прокатиться и на опытном гусеничном тракторе СТГ-1 и экспериментальной модели парового грузовика ГАЗ-П1. Кроме того, было представлено довольно прилично разнообразных разработок в области двигателестроения и дорожного транспорта. Например, практически доведенный до ума и подготавливаемый для серийного производства калоризаторный двигатель мощностью сорок лошадиных сил.
В общей сложности Император провел на полигоне двое суток, изучая с самым нешуточным рвением все поделки, что ему показывали. Да, многие из них были смешные и нелепые. Но главным было не это. Ведь кроме новых и чрезвычайно полезных разработок создавалось нечто более важное - Отечественная инженерная школа, способная не только копировать иностранные разработки, но и вполне успешно разрабатывать свои собственные.
Для Путилова же, эти дни, кроме суеты по организации показа работы полигона были временем принятия окончательного решения. Надо ли говорить, что после отъезда августейшего посетителя, он наскоро передал дела заместителю и отправился в Москву едва ли не следующим поездом. Тем же вечером Николай Иванович поднимался по ступенькам Императорской резиденции - Николаевского дворца, чтобы в корне изменить свою жизнь.
Тем же вечером Николай Иванович поднимался по ступенькам императорской резиденции.
…