Вскоре обстрел прекратился, но из подвала никто выходить не спешил.
– Не поверили, – криво усмехнулся Афанасий, наблюдая за суматохой, вызванной бомбардировкой. Местные жители носились взад-вперёд, стараясь найти себе безопасное укрытие.
К счастью, паники удалось избежать, но кое-где постреливали. – Порядок наводят. – Предположение было разумным.
– Или нам в спину стреляют, – озвучил самое худшее Владимир.
– Возможно, – не стал отрицать Дуббельт.
Несмотря на повальное бегство, в концессиях находилось ещё значительное количество китайцев. А поручиться за их благонадёжность никто не решился бы, разве что за исключением патеров. Но тут было другое дело…
– Да в… какого чёрта их учили?! Какая сволочь на это согласилась?! – матюгался Дроздов, сидя на дне траншеи и лихорадочно снаряжая опустошённые обоймы новыми патронами.
Раздавшийся высоко в небе хлопок и последующий визг шрапнели добавили новую, ещё более отборную порцию мата.
– Эк, силён, – уважительно посмотрел на жандарма здоровяк с нашивками младшего унтера. Таких выражений он ещё не слышал.
– А то! – откликнулся унтер. Свистнувшая после очередного разрыва шрапнель зацепила стоявшего рядом стрелка. На его когда-то белой, а теперь покрытой серыми пятнами грязи рубахе стало расползаться кровавое пятно. – Лежать! Не вставать! – проорал на дёрнувшихся было соседей. – Куда под пули подставляешься?! – Вместе с пехотным унтером Владимир осмотрел рану: свинцовая пуля скользнула по касательной, но боль заставляла морщиться стрелка при каждом движении. – В лазарет, – вынес вердикт Дроздов. – Тут здоровые потребны!
– Лезуть! – раздался чей-то крик и был тут же заглушён командой "Пли!".
Грохнув, залп на несколько секунд заткнул китайцев, и, воспользовавшись этим, Владимир высунулся из траншеи, чтобы осмотреться. Положение четвёртой роты было очень скверным: китайцы обошли её с трёх сторон.
Цанг! Цанг! – две пули ударили в стоящую перед ним платформу. Юркнув вниз, он краем глаза заметил презрительную гримасу стрелка. Плевать, с армейскими дуболомами он спорить не собирался. Дождавшись очередного разрыва шрапнели, Владимир, словно чёртик из коробки, выскочил и, поймав тёмное пятно, нажал на спусковой крючок.
– Есть! – крикнул молоденький стрелок и тут же услышал в ответ приказ своего унтера не маячить на виду, сдобренный порцией мата.
– Уф, третий уже, собака. – Дроздов утёр рукавом выступивший на лице пот.
– Дык, вроде больше настреляли, господин унтер-офицер?
– Больше, – согласился он. – Только то "мясо", что палит без разбору, куда Бог пошлёт, для меня неинтересно. Зато генеральские стрелки… это да. Цель. Они бьют не хуже нас. – Да, жандармы, присланные в пятую роту, рьяно взялись за дело, и очень скоро китайцы старались уже не маячить. Попытки же атаковать пресекались залпами, приводившими противника в замешательство. – Пекло-то какое!
– Да, жарко.
– Эт точно…
С этим любой мог согласиться, причём в обоих смыслах. Никто не ожидал от китайцев такого. Несмотря на ночной обстрел, поведение мятежников особо не изменилось, всё те же наскоки, правда, у некоторых появились ружья, но, как говорится, "иметь ружьё и уметь им пользоваться – две разные вещи".
Прошлый день прошёл относительно спокойно, лишь под вечер пару раз пальнули из пушки, но артиллеристы никуда не попали. Этот начался вполне обычно. Часть армейцев во главе с полковником Анисимовым в ночь отправилась выручать третью роту, оставленную на станции Цзюньлян-чэне для связи с Тонку. Китайцы же, наверняка зная о выходе гарнизона, около восьми начали обстреливать вокзал, который являлся ключом при обороне концессий. Стоявшие там первая, пятая и шестая роты втянулись в бой и понемногу несли потери. К полудню положение обороняющихся стало очень тяжёлым. Вот тогда и вспомнили о нас.
Глава 9
1
Перейдя мост, слава богу без потерь, наш отряд с ходу был брошен подкрепить полуроту пятой роты, дравшейся на правом фланге. Кое-как добрались до окопов.
Китайцы, заметив нас, не пожалели пары гранат. Ротмистру осколком по голове чиркнуло, и пока его бинтовали, много разных эпитетов услышали. Господин Даль был бы, вне всякого сомнения, счастлив записать хотя бы половину. Китайцы, в отличие от нас, палили по готовности, а не "пачками". И явно, кроме обычных косоруких солдат, генерал Не прислал своих личных стрелков, на моих глазах одного солдатика со второго выстрела сняли, подловив, когда наши залпом палили. Их, конечно, повыбивали, но крови они попортили много. Владимир не смог отказать себе в удовольствии едко усмехнуться, когда британский расчёт был практически мгновенно выкошен, успев сделать всего пару выстрелов. А китайцы гвоздили и гвоздили по вокзалу, не считая снарядов, вперемешку выпуская гранаты и шрапнель.
– Мать!.. – с ненавистью протянул Дроздов: ветер, известный шутник, бросил на пятую роту клубы дыма от горящего вокзала. – Сука! – Это уже относилось к китайским артиллеристам, весьма удачно выставившим трубку шрапнели. Его знакомец, стрелковый унтер, как-то всхлипнул и стал оседать. Бросившись к нему, Владимир сразу заметил две раны на спине. – Ничего, – стал приговаривать он, быстро разрезая штыком рубаху, – кость цела, а мясо нарастёт. Тащите его в госпиталь! – приказал двум стрелкам, стоящим рядом.
Те подхватили и неуклюже понесли своего командира. Дальше Владимир смотреть не стал, а, подхватив карабин, начал искать для себя позицию…
Подполковник Ширинский с тяжёлым сердцем приказал отойти 4-й роте на бивак. На неё пришёлся самый страшный удар китайцев, в результате за время боя четыре офицера, включая командира, и до трети нижних чинов вышли из строя. Оставшиеся три роты и иностранные десанты были втянуты в ожесточённое сражение за вокзал. Самое страшное, что у солдат начала ощущаться нехватка патронов, хотя, отправляясь сюда, полковник приказал взять их как можно больше. Но даже этого не хватало. А противник, пользуясь численным превосходством в людях и огневых припасах, всё ближе и ближе подступал к позициям. Густая цепь китайцев уже находилась в двухстах шагах, кое-где отдельные смельчаки даже сходились в штыки с русскими стрелками. Понимая, что резервов больше нет, он собирался отводить артиллерию, а после очистить вокзал, сжечь мост через Пэйхо и обороняться в концессиях. Иначе противника не сдержать…
– Ура! Ура! УРА! – всё ближе и ближе раздавался клич. – Наши! НАШИ! Анисимов пришёл! УРА! УРА!
Он заметил, как к станции подходит паровоз и из него на ходу спрыгивают стрелки в белых рубашках. Все, кто только что старался укрыться за бруствером или за какой-то могилкой, теперь не кланялись пулям, а дружными залпами палили по противнику. Полковник Анисимов с ходу атаковал китайцев. Те, увидев бегущую на них густую цепь, попятились. Ещё большую панику внесли русские пушкари, очень удачно накрывшие замешкавшуюся пехоту. Не выдержав, китайцы, бросая оружие и амуницию, побежали. В преследовании особо отличилась 7-я рота, на плечах противника ворвавшаяся в китайский город. Её вернули, и полковник Анисимов пожурил ротного, дабы тот не увлекался.
Штурм был отбит, но потери… 3-ю роту так и не деблокировали, судьба её была неизвестна. Своё решение вернуться в Тяньцзинь полковник объяснил тем, что между ротой солдат и сотнями гражданских он выбрал последних…
Тяньцзинь. Вечер того же дня
– Вот так, – закончил Дуббельт. – Прорваться к Тонку не удалось.
Вернувшись с совета, он находился в раздражённом состоянии. Сильно болела голова, постоянно хотелось пить, не добавляло здоровья и отношение к нему русских офицеров. Несмотря на то что бились плечом к плечу, эти господа не воспринимали его как своего.
– Значит, мы в "котле", – констатировал Владимир. Вообще-то пробиться возможно, даже с ранеными. Есть только одно НО. Что с гражданскими делать? Оставлять? Тогда милосерднее самим их прикончить. Всё это мгновенно пронеслось у него в голове, и, мысленно сплюнув, он вынес вердикт: – Надо готовиться к длительной осаде.
– Китайцы отнюдь не дураки. – Немов тяжело вздохнул, ему, приглашённому на совещание, так сказать, в узком кругу, положение колонистов было хорошо известно. – Генерал Не – это не привычные нам жирные уроды, он отлично разбирается в современной тактике.
– Согласен, – кивнул Дроздов. – Сегодняшнее поражение его особо не обеспокоило. Фактически они не предусмотрели, что наши могут вернуться, и потому не выставили со стороны Тонку заслон.
– Не о том думаете, – довольно резко оборвал обоих подчинённых ротмистр. – Мне высказали своё фи господа военные. – Увидев пренебрежительную усмешку Дроздова, он уже спокойно сказал: – Раненые стрелки кончили китайцев, которые управляли стрельбой по госпиталю. – И, увидев отсутствие реакции на свои слова, лишь осторожно покачал головой: – По телефону .
– …! – вырвалось одновременно у обоих унтеров.
– Вот именно, – с назидательной интонацией сказал Афанасий. – Теперь вам, господа, всё понятно? – Пристыженные кивки обоих оказались для него бальзамом. – "Лимонники", потеряв своего адмирала, теперь, как обычно, начинают перекладывать свои проблемы на других.
– Нам предстоит чистить тылы? – Судя по скривившемуся лицу Дроздова, эта перспектива его не радовала.
– Совершенно верно, – подтвердил Дуббельт.
Спустя три года опыт отряда ротмистра Дуббелъта поможет разгромить агентурную сеть японцев. После этого туман войны будет мешать обеим сторонам…
Тихо заняв место рядом с наблюдателем, Владимир ждал доклада. Раздававшаяся канонада стала уже привычной. Испещрённый осколками дом сиротливо зиял провалами окон и чёрными подпалинами, сад был обезображен воронками – обычный, можно сказать, вид в европейском квартале. В данный момент китайские артиллеристы ровняют дома в версте отсюда. Сосредоточив огонь на одном доме, разносят его (если не до самого основания, то вполовину точно), а затем переключаются на следующий. Наличие громадного количества завезённых европейцами боеприпасов и собственное производство даёт возможность не переживать о промахах. Хотя китайцы уже неплохо набили руку и теперь стреляют очень прилично, по крайней мере, по неподвижной цели.
– Есть, господин унтер-офицер, два китайца. Проходят уже третий раз.
– Так. – На секунду задумавшись, он уточнил: – Кто, кроме тебя, их в лицо опознает?
– Самойлов.
– Продолжай наблюдение, – приказал Владимир и вернулся к двум стрелкам. – Самойлов, за мной.
По дороге к казарме рядовой был подробно расспрошен, и, войдя в каморку, что занимал ротмистр под кабинет, Дроздов доложил о результатах поиска китайских лазутчиков.
Постоянные обстрелы бивака 12-го полка здорово действовали ему на нервы. Одного шпиона, размахивающего флагом вблизи русских войск, взять живым не удалось. Увы, но в этом виноваты были пехотинцы, начавшие стрелять по убегающему китайцу, несмотря на запрещающие крики жандармов. Ученики школы опознали в нём слугу французского инженера, уехавшего совсем недавно на родину. Предупреждать об осторожности он не стал, и так было понятно.
Вообще осада заперла в городе большое количество китайцев. И сколько из них разделяли националистическую и очень прагматическую позицию генерала Не, никто не мог сказать. Ведь по телефону с противником говорил отнюдь не тёмный пейзанин. Нет, это был весьма образованный человек (наши солдатики, между прочим, ещё не все и телефон-то видели), и от ихэтуаней ему досталась бы мучительная смерть. Семью тоже не пощадили бы, детишкам, если бы повезло, просто отрубили бы кисти рук , и это в глазах "боксёров" было бы милостью.
Тут неоценимую помощь оказали спасённые ученики русско-китайской школы. Зная в большинстве своём проживающих на территории концессий своих соотечественников, они указали на наиболее националистически настроенных. Это помогло, когда на зданиях вокруг бивуака начали появляться китайцы и подавать сигналы флагами. Афанасий отрядил Немова с пятёркой стрелков с приказом стрелять в любого, кто посмеет наводить артиллерию. Результатом этой охоты стало семнадцать человек, пятерых из которых так и не смогли опознать, остальные были местными. Их семьи были посажены в специальный лагерь. Нет, порядки в нём не были подобны ставшим печально известными английским. Патеры стояли на страже (Дуббельт не удивился, что некоторые работали и на них) крещёных китайцев. В конце концов, он должен устранить угрозу русским частям, а не заботиться о безопасности европейских жителей Тяньцзиня.
– Берём. Только живыми, а то иезуиты меня окончательно выведут из себя. Приказ ясен? Тогда свободны…
– Не спугни, – прошептал Владимиру ротмистр, который, не удержавшись, сам пошёл, чтобы сразу получить сведения от захваченных шпионов.
Как и в Харбине, решили обездвижить обоих из арбалета. Лёжа в саду, Дроздов ждал, когда по улочке пойдёт первый фигурант. По обе стороны были посажены наблюдатели, которые должны были подать сигнал, как увидят китайцев. Те не заставили себя ждать. Одетая в тёмные одежды фигура появилась в поле зрения спустя час, как раз в сумерках. Дозорные, убедившись, что это наш "клиент", махнули белой тряпкой.
А то был случай вчера: заподозрили служанку жены консула, часто та примерно в одно и то же время уходила. Как выяснилось, бегала к любовнику (крещённому не так давно), тот женатый был и огласки не хотел. Потому и старались не походить на идиотов-волонтёров, которые выход в сторону окраин сеттльментов воспринимали словно бой. И стреляли они в каждую тень, побив кучу непричастных к мятежникам китайцев. Увы, но призвать их к порядку было невозможно…
– Внимание! – Услышав шелест, лежащий рядом с Дроздовым Сливин коснулся стрелка. Тот понятливо кивнул.
Спустя десять секунд Владимир нажал на спусковой крючок, и свинцовый шарик отправился в полёт. Фигурку буквально снесло, и подбежавшие к ней жандармы мигом подхватили безвольное тело.
– Ой, мля, – прошипел унтер, едва Сливин с Добровым положили пленного на землю. Нехорошая бледность, хрипы, всё указывало на повреждения внутренних органов. – Уксус! – Китайцу сунули под нос пузырёк, и спустя пару секунд тот попытался отстраниться и открыть глаза. – Говорить будем? – спросил Дроздов по-английски.
Мутный взгляд пленника остановился на нём, ничего не выражая.
– Не вовремя. – Дуббельт сразу понял, что с этим толку не будет. Кричать, обвинять подчинённых сейчас было не ко времени. – Второго придётся брать по старинке.
– Ясно. – Дроздов зло дёрнул щекой. Бывает, ничего не поделать, пленный сейчас пока не пригоден к допросу. Минут двадцать, а лучше полчаса требуется подождать. Вот только нет их. Кивнул вопросительно смотревшему на него Сливину: – Слышал?
– Так точно. – И, чтобы утешить начальство, сказал: – Хлипкий больно…
– От этого не легче, – махнул рукой Дроздов. – Теперь на вас вся надежда. В проулке придётся брать, больше нигде нормально не спрячешься.
– Сделаем.
Бивак в данный момент не обстреливали, артиллеристы были заняты более важным делом. А именно: ровняли с землёй дом русского консула. Понять их можно: основная ударная сила концессий – 12-й Восточно-Сибирский полк, без него европейские кварталы были бы уже давно взяты, вот и вымещают злобу на нас…
– Идёт. – Голос Немова вернул Владимира на грешную землю.
Осторожно пробирающаяся среди развалин фигурка вот-вот должна была заскочить в "мышеловку", но неожиданно встала. Постояв с минуту, продолжила путь. Внезапно несколько теней оказались рядом с ней, и вот уже её уносят…
– Наблюдай, – приказал Дроздов, отползая назад. Китайцы вполне могли посадить где-нибудь поблизости наблюдателя. Это не крестьяне с их примитивной философией и укладом жизни. Стараясь не появляться на освещённых луной участках, он вскоре оказался у входа того же дома, откуда не так давно вышел. – Ну?
– Взяли субчика, – ответил Квашнин, подставляя лицо лёгкому прохладному ветерку.
– Отлично. – И Владимир шагнул внутрь.
Там уже шло "потрошение". Вначале китаец пытался притвориться непонимающим манзой, но Качанов со Сливиным мигом "объяснили" ему пагубность такого поступка. И вскоре тот начал на довольно хорошем французском выкладывать всё, что знал…
– Плохо, – констатировал Дуббельт. – Ефрейтор!
Квашнин вытянулся в ожидании распоряжений начальства.
– Этого, – кивнул на сжавшегося в комок пленника, – допроси повторно после "болящего", результаты сразу докладывай. Всё. Исполнять! Что думаете, Владимир?
– Патеры начнут вытаскивать этого "истинного католика", – иронично произнёс Дроздов. – Фактически мы не можем ему ничего предъявить. Да, шпионил для канцелярии господина Юй Лу. Но кто он и кто я? Так эти святоши и скажут. И наконец, самое главное, на исповедь этот прихожанин ходил исправно… – Он замолчал. Говорить о тайне исповеди… Не смешите.
– В подвал пока, там разберёмся, – приказал Дуббельт.