Близилась великая битва…
Из проекта операции "Цитадель":
"Экз. № 4. Оперативный отдел. Только для командования. Совершенно секретно. Передавать только через офицера.
…Данные воздушной разведки Люфтваффе позволяют предполагать отвод моторизованных соединений противника в район севернее Курска на отдых и пополнение…
…9-я армия (группа армий "Центр") в день "X", сосредоточивая свои силы по обеим сторонам железной дороги Орел – Курск, прорывает оборону противника между Тросной и Малоархангельском и, не давая отвлечь себя ни на восток, ни на запад, продвигается одним броском своей ударной группировки вплоть до возвышенностей севернее и восточнее Курска, чтобы в последующем взять Курск посредством тактической внезапности…
…Завоевать господство в воздухе путем заблаговременного разгрома военно-воздушных баз РККА в районе Курска…
В распоряжении для этого имеются следующие летные части:
две группы Ю-88;
две группы Хе-111;
три группы пикирующих бомбардировщиков;
три группы истребителей…
Общая потребность в снабжении для проведения операции составляет для 9-й армии (генерал-полковник В. Модель):
боеприпасы – 30 500 тонн;
горючее – 60 500 куб. м;
продовольствие – 18 тонн…
Уже подготовлено прибытие до 25.04.43 в целом 80 эшелонов с грузами снабжения.
Подвоз всего снабжения должен быть в основном завершен до 25 апреля, так что потом эшелоны, необходимые для переброски войск, могут быть использованы непосредственно для сосредоточения…
…Сверх обещанных штурмовых орудий и танков требуются дополнительные поставки самоходных орудий и танков, по возможности танков "Тигр"…
…Следует считать – и это мнение разделяет командование люфтваффе "Восток", – что выделенных летных частей недостаточно для выполнения задач наступления.
Поэтому необходимо запросить у главного командования военно-воздушных сил подкрепления авиации, в особенности подразделений пикирующих бомбардировщиков и истребителей. Установленных норм горючего для авиации, видимо, будет также недостаточно.
Согласование установленных границ между группами армий (группа армий "Юг" и группа армий "Центр") с границами между воздушным командованием "Восток" и 4-й воздушной армией еще, очевидно, не произведено.
Во избежание неувязок необходимо четкое разграничение боевых задач авиационных частей в соответствии с задачами сухопутных войск".
Из приказа Адольфа Гитлера от 15 апреля 1943 года:
"Я решил, как только позволят условия погоды, осуществить первое в этом году наступление "Цитадель".
Это наступление имеет решающее значение.
Оно должно быть осуществлено быстро и решительно.
Оно должно дать нам инициативу на весну и лето.
Поэтому все приготовления должны быть осуществлены с большой осторожностью и большой энергией.
На направлениях главного удара должны использоваться лучшие соединения, лучшее оружие, лучшие командиры и большое количество боеприпасов…
Победа под Курском должна явиться факелом для всего мира…"
Глава 11 "Учебка"
Конец июня угнетал духотой.
Бывало, что ночью лил слабый дождь, с утра погода была – прелесть, но потом делалось еще хуже, ибо пролитая влага устремлялась обратно в небеса, и начиналась парилка.
И вся четвертая эскадрилья хором благословляла трофейные "тряпочные" шлемофоны, ибо натягивать на голову кожу было просто невыносимо.
Залезая по тревоге в самолет, Быков мечтал раздеться сперва до исподнего, а потом уже надевать парашют.
Однако Устав и комполка были равно неумолимы.
К 22 июня Григорий совершил более двух сотен боевых вылетов, а число сбитых самолетов перевалило за восемнадцать.
Володька Орехов повозмущался даже: раньше-то Героя Советского Союза летчику-истребителю давали за десять сбитых самолетов, теперь – за пятнадцать.
Ладно, пускай.
А почему тогда у его ведущего на кителе отсутствует Золотая Звезда?!
– Придерживают! – уверял он товарищей. – Из вредности. Командир-то отказался получать ордена ни за что, вот они и встали в позу… в эту… Ну…
– В позу удивленного тушканчика, – подсказал Григорий.
Эскадрилья захохотала.
– Я бы и от этих звездочек отказался, – Быков щелкнул по погону. – Но…
– Пригодятся в хозяйстве!
– Вот именно.
– Уже пригодились!
– Жополизы дали мне, старлею, сразу майора.
– А "полкана"?
– Уговорил отца выделить здание главкому ВВС…
Быков подумал, как же было сложно Василию Сталину просто жить – слишком много вертелось вокруг подлиз и прочего скользкого народу.
Генерал Жигарев нацепил ему полковничьи погоны, комиссар Мехлис устроил начальником инспекции ВВС…
Все спешат воспользоваться его родством.
А вот хрен им…
– Да почти все генералы такие, что с них взять! – рубанул Баклан.
– Командир, так ты скоро и сам в генералы выйдешь!
– Перебьются.
– А чего так?
– Сейчас, вот, до майора дорасту, а потом уже…
– И что потом?
– Заслужу те погоны, которые уже имею.
– Василий, ты за три месяца спустил на землю двадцать с лишком "мессов" и прочих "фоккеров", и люди тебя не за то уважают, что отец у тебя – сам Верховный! Согласись, Миха!
– А что я? Накатай на бумаге, что сказал, и я подпишусь!
– Командир! А что с "По-7"?
– А-а… Забыл вам сказать…
– Что, что?
– Вызывали в штаб – дозвонился Поликарпов…
– И чего там?
– Вернули ему людей.
– В КБ?
– Ну, да. А самолеты запускают в серию.
– Вот это здорово!
– Полетаем!
Летчики расположились на чехлах в тени крыльев своих "лавочек".
Быков устроился под деревом, на деревянной колодке – из тех, что подкладывают под колеса самолетов при запуске.
– Отдыхаем? – послышался начальственный голос.
Это был Бабков, на днях вышедший в подполковники.
– Никак нет! – бойко ответил Котов. – Копим силы!
– Ну, копите, копите… Товарищ полковник, там молодое пополнение прибыло. Троих я определил к вам.
– Дельные ребята?
– Гадкие утята! Но если поднатаскать, как следует, то выйдут если не в лебеди, то в селезни точно.
– Поднатаскаем.
– Только учти, – построжел Бабков, – времени у нас мало.
– Недели две? – прищурился Быков, не помня толком, когда под Прохоровкой сойдутся танковые армии в грандиознейшем сражении.
– Все-то ты знаешь! Недели полторы, от силы.
– Справимся.
Вскоре явились "утята" – младшие лейтенанты в новенькой форме и с фанерными чемоданчиками.
Вперед шагнул белобрысый крепыш и бойко доложил:
– Младший лейтенант Никитин, старшина группы! Готовы к выполнению любых боевых задач!
Лица пилотов эскадрильи расцвели улыбками и ухмылками – они узнавали в новеньких самих себя, таких же пылких балбесов, уверенных, что закончить авиашколу – это равнозначно превращению в аса.
– Не готовы, – спокойно парировал Быков. – Становись.
Трое построились.
– Полковник Сталин, – по-прежнему спокойно отрекомендовался Григорий. – Представьтесь.
Белобрысый вытянулся и отчеканил:
– Марлен Никитин. Сталинградское авиационное училище. Налет – шестьдесят восемь часов.
Следующим в строю был смуглый южанин.
– Ибрагим Мкртумов. Батайское авиационное училище. Налет пятьдесят пять часов.
Плотный, мордатый и щекастый товарищ татарина сказал:
– Петро Яценюк. Батайское авиационное училище. Налет сорок шесть часов.
Быков цепко посмотрел на "хохла".
С виду совсем не похож на будущего украинского премьера, яйцеголового "ботана", развалившего "незалежную".
– Сам откуда?
– С Николаева. А шо?
Григорий улыбнулся, и Петр густо покраснел, подтянулся, словно пародируя старого служаку.
– Вольно.
– Разрешите, товарищ полковник? – подал голос Никитин.
– Говорите.
– Наших уже распределили по эскадрильям, – зачастил младлей, – мы к вам. А когда нас прикрепят к ведущим?
– Через неделю.
Лица у всей тройки вытянулись.
– А на фронт когда? – выразил Ибрагим общую мысль.
– Успеете.
– Доучитесь, – веско добавил Орехов, – тогда и на фронт.
Быков вышел из тени и показал на обвалованную стоянку, не совсем правильно именуемую капониром, где стояли три "Як-1" – битые, чиненные-перечиненные, но все еще способные подняться в воздух.
Это были "учебные парты" полка.
– Нечего вас возить. По очереди сделаете круг над аэродромом.
Это был старый, годами проверенный инструкторский прием – будущий командир доверяет тебе, верит в тебя, в твое мастерство и не вымучивает нескончаемыми тренажами, зачетами, не позволяет терзаться сомнениями и переживать на тему: "А смогу ли я?"
Кто спорит: воздух – не твердь земная, что угодно может произойти.
Возьмет, да и откажет мотор – и ты гробанешься.
Машина и загореться может – и ты взорвешься вместе с нею.
Не выпустится одно колесо шасси – случится "капот", и тебя раздавит, как кильку в банке, подложенную под каток…
Господи, да мало ли что может произойти в полете!
Птицы налетят, молния шваркнет, или сам, по дурости своей, не то нажмешь и не туда повернешь.
Но ты же сам сделал свой выбор, ты стал летчиком – военным летчиком. И это судьба…
– И все? – разочарованно протянул Никитин.
– И все. По самолетам!
Первым взлетел старшина группы.
Набор высоты – до нижней кромки облаков – он выполнил, "как учили", старательно.
Выполнил, как принято, круг – маршрут с четырьмя разворотами над аэродромом – и запросил по радио:
– Я – "Никита". Разрешите посадку?
– Разрешаю.
Похоже было, что на "Яках" Марлен летал недолго, иначе знал бы, что у этих самолетов посадочная скорость куда больше, чем у "ишачков", на которых, скорей всего, младших лейтенантов учили летать в училище.
Надо отдать должное младлею, он и сам сообразил, что может быть перелет, и ушел на второй круг, чтобы не промазать и посадить машину в пределах летного поля.
Сел, хоть и с подскоком.
Ибрагим делал слишком много резких движений, спеша удивить командира своими умениями.
Дескать, я и круг так опишу, что ахнете!
А вот Петро, единственный из тройки, все сделал точно и красиво. Легко у него получились и взлет, и посадка.
– Заметил, командир? – поинтересовался Орехов, кивая на катившийся "Як".
– Заметил.
Поманив к себе Яценюка, Григорий сказал:
– Сейчас летишь в зону.
Словами и руками он объяснил новое задание: четыре глубоких виража, пикирование, горка, спираль – и домой. Скорость на виражах – триста пятьдесят.
– Давай, выруливай!
Пока Ибрагим беспокойно переглядывался с Марленом, Петро снова полез в кабину "Яка".
– Выруливай!
Истребитель покатился, все резвее набирая скорость, и взлетел.
– Недобирает скорости, вроде, – пробормотал Орехов, поглядывая на "инструктора".
– Вижу, – процедил Быков.
Учебно-тренировочный полет проходил у Яценюка легко, пилотировал Петро играючи.
Но, когда он, сияя, вылез из кабины, то дождался от Григория втыка.
– Ты на скольких виражил?
– На двухсот пятидесяти, – пролепетал Яценюк.
Улыбка младлея попригасла.
– А я тебе сколько говорил?
– Я…
– Триста пятьдесят! – радостно подсказал Никитин.
Петр побледнел.
– На сто километров ошибся…
– Марлен, твоя очередь, – спокойно сказал Быков.
– Есть!
– Выруливай…
"Колорад" был единственным, кто знал о том, что грядет. Правда, к стыду своему, не помнил, когда начнется великий бой, названный по-простому: "Курская дуга".
Скоро, очень скоро два миллиона человек, шесть тысяч танков, четыре тысячи самолетов сойдутся, сокрушая друг друга.
Эпос.
Сколько же тут кровушки прольется, твою-то медь…
Первый день июля начался, как обычно, с построения.
Пилоты 4-й эскадрильи и трое новеньких стали по линеечке рядом с самолетами, тщательно укрытыми масксетями, рассчитались на первый-второй и разошлись – была объявлена готовность два.
"Расслабона", правда, не вышло – прибежал офицер с КП и велел срочно вылетать на разведку.
Противник зашевелился, готовит прорыв, но вот куда он направит острие своих ударов?
– Все ясно, – кивнул Быков. – Пойдем шестеркой.
Офицер козырнул и удалился так же, как и явился – бегом.
– Володька!
– Здесь, командир!
– Полетишь парой.
– Парой? – нахмурился Орехов.
– Ведомым с тобой пойдет Яценюк.
Видимо, у Владимира было, что сказать, он уже и рот раскрыл, но твердый взгляд командира утихомирил старлея.
– Все понятно, – вздохнул он. – Разрешите идти и готовиться к вылету!
– Разрешаю. Марлен, летишь со мной.
– Слушаюсь! – расцвел Никитин.
– Кот!
– Понял… – проворчал Котов и окликнул: – "Хан"! Пошли…
Ибрагим рысью помчался за первым своим ведущим.
Быков прекрасно понимал нежелание пилотов брать на себя такую обузу – натаскивать младлеев, ставить их на крыло.
Но кто еще, кроме них? Кому смену-то готовить?
Понятное дело, новички скованно себя чувствуют в бою, теряются, не пользуются всеми возможностями машины, маневрируют с запозданием и не всегда "въезжают" в замыслы ведущих.
Однако ведущие не бессмертны…
А воевать надо.
– Внимательно смотри за воздухом, – давал Орехов ЦУ своему ведомому. – Чуть появятся "мессеры", немедленно предупреждай меня выходом вперед. И строго держись в боевом порядке!
Петро кивал только, напоминая китайского болванчика.
– По самолетам!
Шли на малой высоте.
По дороге на запад выдвигались небольшие колонны автомашин, пылила артиллерия – они должны были создать заслон танковому клину противника.
Шестерка снова вышла на среднюю высоту. Восточнее, у лесных посадок, завиднелись наши гаубицы.
Они вели редкий огонь по площадям.
Проплыло небольшое, дотла сожженное село – одни печи торчат.
Вчера тут усиленно рыли окопы, а сегодня видна сплошная траншея – и каски, каски, каски…
А западнее перли танки с крестами, тупорылые "Опели" тащили на прицепе пушки, граненые "Ганомаги" шуровали напрямую, полем.
– Разворачиваемся на обратный маршрут.
Никитин при энергичных маневрах отрывался от ведущего, но потом снова занимал боевой порядок.
И тут Быков допустил ошибку.
Эмоции взыграли – злость разобрала.
Немцы разъезжали, как у себя дома!
А не пора ли намекнуть, кто тут хозяин?
А что? Полный боекомплект, да плюс эрэсы под крыльями.
Отчего не "пошалить"?
– Я – "Колорад". Штурмуем колонну!
– Есть! – радостно отозвался Орехов.
Ну, этот всегда рад фрицам насолить…
Наш товарищ.
С земли суматошно забили "эрликоны" – за шестеркой сплошные зенитные разрывы.
– Прорываемся на бреющем! Зенитки подавлять только огнем пушек! Эрэсы сохранить для колонны!
Быков сделал боевой разворот и ушел к облачности.
На высоте семьсот метров убрал крен и окунулся в рваную вату облаков. Сразу отвернул вправо градусов на тридцать.
Левее, по направлению прежнего курса, летели светящиеся снаряды.
Выйдя из облаков, Григорий спикировал и помчался вдоль дороги – по трассе сплошным потоком шли танки и автомашины.
Быков снизился буквально на два-три метра от земли, прижался вплотную к колонне – спрятался за нею, как за стеной, прикрылся от зенитчиков и открыл огонь из пушек, ударил РСами.
Бреши в подвижном "щите" мехколонны возникали одна за другой – факелами вспыхивали бензовозы, разваливались грузовики, танк, заполучив в борт "эрэсину", закрутился на месте и замер.
Наружу полез экипаж – и попал под пулеметный огонь Яценюка.
Только тут Григорий оглянулся на ведущего.
За его "лавочкой" самолет Марлена не просматривался.
Да вон же он!
Никитинский "Як" летел выше и впереди, уходя на запад.
А за ним пристраивалась парочка "мессов".
– Т-твою медь…
Резко набирая высоту, Быков дал форсаж и бросился на помощь ведомому.
– "Никита"! Форсаж!
Но Марлен как будто не слышит. А "худой" уже заходит ему в хвост…
– Ах, чтоб вас всех…
Достать "Мессершмитт" из пушек на таком расстоянии не получится, уж больно далеко.
Эрэсом попробовать?
Тоже далеко, но как быть-то?
Григорий выпустил реактивный снаряд.
Распушив "лисий хвост" выхлопа, тот унесся вперед – и мимо.
– Твою медь…
Второй снаряд просвистел возле самой кабины немецкого ведомого и врезался в винт.
Взорваться не взорвался, но способности летать истребитель лишил – самолет перешел в свободное падение, и немец выпрыгнул с парашютом.
А Быков стал нагонять ведущего.
Тот уже дымные трассы протянул к "Яку", словно щупальца.
Григорий длинной очередью прострочил "мессера".
От подбитого самолета потянулся дым, он как-то просел, но все еще следовал прежним курсом.
Короткая очередь добила "худого".
И вдруг по мотору "Ла-5" ударили пули, дырявя капот. Рефлекторно Быков бросил истребитель вправо, ниже трассы.
Над кабиной пронесся "мессер".
– Твою ж медь…
Косячок, однако.
Так увлекся погоней, что не углядел справа вторую пару врага.
Они и выставили ему "двойку" за невнимательность – влепили очередь.
Мотор заработал с перебоями, скорость резко упала.
– Командир!
– Подбит. Иду на вынужденную.
А "Мессершмиттов" в небе стало побольше.
Три из них начали заходить в хвост быковской "лавочке", но их отсекла пара Орехова.
– Командир! Как ты?
– Все в порядке. Тяну к нашим.
Два "мессера" все же прорвались, "уцепились за хвост" поврежденной "лавке".
Сражаться с ними Быков никак не мог, но и легкой добычей становиться он тоже не хотел.
Оставалась одна возможность – маневрировать.
Надо было уловить то мгновенье, когда "Ме-109" откроет огонь – и резко уйти под трассу.
Тут главное – не допустить прицельного огня.
И раньше маневр не сделаешь, и запаздывать нельзя – лови момент.
Первый из "мессов" выходит на прицельную дистанцию, носом уже водит…
Быков бросил "лавку" со скольжением вниз и в сторону.
Огненная трасса прошла выше, и тут же над Григорием проскочил "худой".
Не вышло!
Немец возвращался к своим, в растянувшуюся цепочку самолетов.
Заходит на атаку второй…
"Ла-5" опять увильнул, но тут Быкову не повезло.
То ли он сам замешкался с уходом, то ли немец нажал гашетку раньше, чем надо было, а только пули дробно ударили по бронеспинке.