– Тогда именно этикет и подведет новую королеву к плахе, – парировала леди Лайл. Если она и не любила Анну, то, по крайней мере, была искренне к ней расположена. – А потом у нас появится новая королева, вроде Болейн. Наверно, вы забыли, какой она устроила террор, появившись во дворце? Вам было мало? Эта девочка деликатна, приветлива и добра. Большего не надо и желать.
– Я… я попробую, – смущенно пробормотала леди Джейн.
– Ах да, – невпопад встряла в разговор леди Бассет. – Я совсем забыла вам сказать. Принцесса Елизавета хочет познакомить королеву Анну со своей сестрой и предложила съездить к ней завтра. Королева дала на это свое согласие.
– Неужели? – на лице леди Джейн отразилось искреннее недоумение.
– Познакомить? – так же удивилась леди Лайл. – Мне казалось, что они знакомы.
– Они были только представлены друг другу, не более, – ответила старшая фрейлина. – Вероисповедание новой королевы ставит под сомнение возможность близкого знакомства королевы с принцессой Мэри, о чем та твердила неустанно. А ее испанское упрямство знакомо всем. С годами она все больше и больше напоминает свою мать, Екатерину Арагонскую.
– Я согласна, характер у принцессы Мэри не из легких. Но что ее подвигло встретиться с королевой?
– Не что, а кто, – улыбнулась леди Бассет. – Эта маленькая чертовка Лизи.
– Анна, ты не смеешь так называть принцессу! – повысив голос, отчитала ее мать. – И хотя она и не претендует на корону, в ее жилах течет королевская кровь!
– Простите, матушка, – опустив глаза, ответила леди Бассет.
– Так это из-за принцессы Лизи Мэри согласилась на встречу? – обратилась леди Лайл к леди Джейн за объяснениями.
– Совершенно верно, дорогая моя, именно она. Принцесса целые дни проводит во дворце: либо с братом, либо со своей новой мачехой. У них сложились дружеские отношения. Принцесса постоянно помогает королеве во всем: занятиях, языке. Они вместе совершают верховые прогулки.
– Королева Анна ездит верхом? – удивилась леди Лайл. – До этого мне казалось…
– Уже ездит, – улыбнулась старшая фрейлина. – Малышка Лизи может уговорить кого угодно.
– Так, значит…
– Завтра они должны вместе поехать к принцессе Мэри. Что из этого выйдет, никто не знает. Дай Бог, чтобы все обошлось. Пресвятая Дева, храни королеву!..
…Замок Фрамлингхэм, построенный в графстве Саффолк, поистине был уникальным местом. Уже в VI веке тут располагались различные оборонительные сооружения, а в 1100 году возведенный рядом с ними замок был дарован второму графу Норфолка, Роджеру Биго. Однако в 1175 году по приказу короля Генриха II он был почти полностью разрушен. И только благодаря сыну Роджера Биго замок приобрел новую жизнь. Было воздвигнуто тринадцать башен и соединяющая их стена, высота которой достигала около пятнадцати метров, а толщина составляла два с половиной метра. Но главная особенность замка заключалась в том, что в нем не было донжона, или центральной крепости. Вместо этого имелась хорошо укрепленная стена-перегородка, защищенная несколькими башнями, окруженными жилыми постройками. Но тогдашний владелец был мятежным бароном, и вскоре замок перешел короне. Только спустя двести лет Фрамлингхэм был опять возвращен семье Говард. Граф Говард, отец нынешнего герцога Норфолка, живший в замке во времена правления Генриха VII, сильно изменил внешний облик замка и добавил изящества и комфорта внутреннему убранству. Забегая вперед, можно добавить, что Генрих VIII через несколько лет после событий, о которых идет речь, вновь конфискует замок в пользу короны, а его сын Эдуард VI, в свое время, передаст замок Фрамлингхэм своей сестре Марии. Впоследствии именно здесь будущая королева Мария услышит весть о своем возведении на престол…
А пока герцог Норфолк в задумчивости сидел около камина. Его озабоченный вид свидетельствовал о том, что в голове лорда-казначея зрел решительный план. И действительно, вот уже который день Томас Норфолк вынашивал идею, как уничтожить Кромвеля. Благодаря участию в неудачной женитьбе Генриха влияние советника при дворе резко пошатнулось. Осталась самая малость, и король будет в руках герцога Норфолка. Но надо все тщательно взвесить и продумать. Он больше не имеет права на ошибку. После казни Анны Болейн, его племянницы, положение герцога стало крайне щекотливым. И только потому, что Томас Норфолк выступил против своих единоверцев и помог подавить восстание в северных провинциях, Генрих стал относиться к лорду-казначею с большей благосклонностью и все чаще прислушивался к его словам. И вот сейчас, когда звезда Кромвеля уже почти погасла, ему, Томасу, оставалось сделать только одни шаг (но это должен был быть правильный шаг!), и тогда его власть над Генрихом будет безгранична.
– Граф Невилл! – торжественно произнес слуга, неслышно войдя в залу.
Герцог Норфолк вздрогнул от неожиданности.
– Роберт, ты сведешь меня в могилу когда-нибудь. Сколько раз я просил тебя не кричать так… Ладно, зови.
– Как я рад вас видеть, герцог Норфолк, – весело произнес граф, войдя легкой походкой в зал. – На улице творится светопреставление, а у вас тут тепло и уютно.
– Проходите, мой милый Ральф, вы как раз вовремя. Обед уже готов? – спросил он у стоявшего в дверях слуги.
– Да, Ваша светлость.
– Тогда подавайте. Милый Ральф, не составите ли мне компанию? Заодно и обсудим кое-что.
– Благодарю вас, милорд, с превеликим удовольствием.
Обменявшись любезностями, герцог и его гость прошли к столу, постепенно начавшему заполняться различными кушаньями. Обед состоял из двух блюд, так как герцог Норфолк был достаточно воздержан в еде. Но тем не менее аппетитный запах жаркого из баранины, куропатки, кролика и каплуна вскоре наполнил всю залу. Жареная капуста, оладьи, белый и ржаной хлеб дополняли основные блюда. Вознеся молитву Создателю, герцог и гость принялись за трапезу. Поначалу они ели в полной тишине, но потом, насытившись, Ральф спросил:
– Ваша светлость сегодня в плохом настроении? Вас что-то беспокоит?
Герцог ответил не сразу. Сделав большой глоток эля из золотого кубка, герцог вытер руки о скатерть и молча уставился на полыхающий в камине огонь.
– И да и нет, мой мальчик. С одной стороны, мне хочется уже воплотить свой план в действие, но с другой стороны, я боюсь, что еще не настало время для решительных поступков. Ты, вероятно, слышал, что сегодня Кромвель приказал арестовать сэра Гардинера, епископа Семпсона и многих других наших соратников?
– Да, это ужасно. Я не верю, что король собственноручно подписал приказ об аресте.
– В том-то и дело, милый Ральф. Либо Кромвель действовал по собственному усмотрению, и тогда это можно рассматривать как саботаж и измену королю и государству, либо Генрих таким образом избавляется от ненужных ему людей. В этой ситуации надо действовать очень осторожно и все продумать. Что скажешь, милый Ральф?
– Если бы вы меня посвятили в свои планы, то, возможно, я смог бы дать вам правильный совет. Или вы доверяете графу Сеймуру больше, чем мне?
– Почему ты так решил? – удивленно посмотрел на него герцог, оторвав взгляд от огня.
– Потому что вы перестали делиться со мною новостями и вашими идеями. Этот Томас постоянно околачивается в замке и стал вам, похоже, намного ближе, чем я, – обиженно добавил Ральф Невилл.
Герцог усмехнулся и с улыбкой поглядел на графа. "Эх, молодежь, молодежь". Ему не хотелось раскрывать все карты, но тем не менее он не хотел, чтобы в рядах его соратников возникли зерна раздора.
– Милый Ральф, я не понимаю причину твоих обид. Я не рассказывал тебе ничего только потому, что было нечего рассказывать. Что касается графа Сеймура, то это он постоянно наносил мне визиты, спрашивая каждый раз совета. И я не мог ему отказать, так как в той игре, которую я затеял, ему предстоит сыграть немаловажную роль.
– И какую же?
– В свое время ты все узнаешь.
– Вы все-таки мне не доверяете, – все так же с обидой в голосе ответил Ральф, глубоко вздохнув.
– Давай не будем об этом сейчас, – и герцог перевел разговор в другое русло: – Я хотел бы поговорить с тобой об одном весьма и весьма щекотливом деле. Но только запомни: никому ни единого слова. От этого будет зависеть не только твоя судьба, но и моя, а может, и всей Англии.
– Я слушаю вас, милорд…
Глава 18
– Вы хорошо держитесь в седле, Ваше Величество, – похвалила изящная девушка, одетая в зеленую амазонку, искусно расшитую золотыми нитями. Этот наряд великолепно подчеркивал белизну лица, обрамленного огненными локонами.
– Следую вашим советам, – с улыбкой ответила Анна, придерживая коня, который то и дело играл, не желая стоять на одном месте.
– С Мэтчелом не каждый может справиться. Вы молодец!
– Благодарю вас, Ваше Высочество, вы чересчур добры ко мне. Мы с Мэтчелом просто нашли общий язык, и только. В мире не было бы войн, если бы все могли спокойно договориться друг с другом. Разве не так?
– Наверно, но я не задумывалась об этом… Поедем? Мэри уже заждалась…
– Конечно, принцесса Лизи, я следую за вами.
Пришпорив норовистую лошадь, девушка в зеленой амазонке устремилась прямо через поле к величественно возвышающемуся замку. Анна с тоской поглядела падчерице вслед. "Очаровательная открытая девочка, а главное, душевная. Жаль, что у меня нет такой дочери…" Анна окинула взглядом поднимающиеся над холмом серые стены старого замка. Сегодня ей предстоит встреча со старшей дочерью мужа. Нет, они, конечно, уже встречались, но это было официальное представление. Им не удалось обмолвиться ни словом. Правда, принцесса Мэри и не стремилась к общению. И только настояния Лизи сломили ее сопротивление.
– Хорошо, ты можешь пригласить нашу мачеху на следующей неделе, – снисходительно подвела итог беседы старшая из двух сестер. – Только имей в виду, что терпеть ее нравоучений и назиданий, особенно в богословии, я не намерена.
– Она не такая, – улыбнулась малышка Лизи. – Она очень хорошая.
– Посмотрим, – многозначительно поглядев на сестру, произнесла Мэри.
"Будь что будет", – подумала про себя Анна и пришпорила черного жеребца. Тот взвился на дыбы и понесся вслед за исчезнувшей за поворотом юной всадницей.
Принцесса Мэри встретила их с нарочитой холодностью. Предложив сесть, она спросила:
– Как вы добрались, Ваше Величество? Признаться, я была удивлена, узнав, что вы предпочли приехать верхом, а не в карете.
– Благодарю, все хорошо. Я ездить много за последние два месяца.
– Я много ездила, – поправила ее Лизи, засмеявшись.
– О да, много ездила, – слегка покраснев, повторила королева. – Прошу прощения за мой английский, принцесса Мэри.
– Я вызвалась помогать ей учить язык, – похвалилась Лизи. – А еще я учу королеву танцам. Сейчас покажу…
Она выбежала на середину гостиной и начала выполнять танцевальные фигуры, модные при дворе в то время.
– Простите, Ваше Величество, за несдержанность Лизи. Никак не удается заставить ее вести себя, как подобает королевской особе.
– А мне кажется, что принцесса очень непосредственна и мила. Редко кому выпадает возможность быть самим собой.
– А вы бы этого хотели? – принцесса Мэри окинула Анну внимательным взглядом.
– Конечно, что в этом плохого? Беда в том, что мы не выбираем свою судьбу.
– У меня хорошо получается? – весело прощебетала Лизи и закружилась в танце.
– Осторожно, дорогая Лизи, – с нежностью в голосе произнесла Анна и ласково поглядела на резвившегося ребенка. – Ваша головка может закружиться, и тогда вы упадете. Лизи, прошу вас, не стоит так сильно… Благодарю, дорогая, – добавила королева, когда увидела, что девочка послушалась ее.
Принцесса Мэри с удивлением разглядывала Анну. Она никак не ожидала увидеть в мачехе столько душевности и доброты. Но, опасаясь, что это всего лишь напускное добродушие, отвернулась, поджав губы. Она не так наивна, чтобы поддаться на столь дешевый трюк. Мэри с детских лет научилась с подозрительностью относиться к дружеским проявлениям даже со стороны близких, а уж тем более посторонних людей. Правда, до нее доходили слухи о сердечности королевы. Многие ее хвалили за мягкость и благодушие, несмотря на недостатки, которые, впрочем, королева усердно стремилась исправить. Но в силу характера, доставшегося от матери-испанки, Мэри не желала прислушиваться ко всеобщему мнению, предпочитая обо всем составлять свое собственное.
– Я слышала, вы берете уроки игры на лютне?
– Да, принцесса. Я слышала, как король играть, и мне очень захотелось научиться сама.
– Самой, – нараспев исправила ее Лизи, вновь вскакивая с места и принимаясь ходить по комнате.
– Благодарю вас, моя дорогая учительница, – ласково поблагодарила ее Анна и улыбнулась. – Кстати, принцесса Мэри, я забыла. Я хотеть подарить вам небольшой подарок, если вы не против.
Она сделала знак леди Бассет, и та поставила на стол изящную коробочку, сделанную в виде раковины. Открыв ее, Анна достала оттуда небольшую брошку-бабочку с распростертыми крыльями, украшенными драгоценными камнями.
– Я надеюсь, что эта бабочка украшать ваше платье.
– Украсит, – нерешительно повторила Мэри. – Благодарю вас, Ваше Величество. Бабочка и вправду очень красива. Да хранит вас Господь за вашу доброту.
– Не надо угождать Богу, чтобы вымолить у него прощение за грехи. Мы должны верить в него и этой верой заслужить прощение.
– Да, так прописано в ваших канонах, – сухо заметила Мэри, смерив королеву надменным взглядом. – Но в Священном Писании говорится, что спасение человека заключается в изменении взаимоотношений Бога и человека, которые установились после того, как человек совершил грехопадение. Чтобы изменить отношение к себе, смягчить Божий гнев, человек и должен умилостивить Его непреложную справедливость удовлетворением за грехи.
– Я не спорю с вами, Ваше Высочество, – просто ответила Анна. – Я воспитывалась в протестантской вере. Так хотел мой отец. Но моя мать католичка, и я не раз слышала споры между отцом и матерью. Однако я любила моих родителей одинаково. Вы ведь тоже Лизи и Эдуарда любите?
– Да, они мои брат и сестра, король Генрих наш отец.
– Я не являюсь eifrig der Protestant, – продолжила Анна. – Мне нравятся какие-то каноны в протестантизме, какие-то – в католичестве.
– И что именно? – поинтересовалась Мэри, внимательно слушая королеву.
– Например, в протестантской вере мне нравится то особое состояние, которое выражать в любви и добрых делах. Люди должны совершать их не из-за страха попасть в Ад, а по вере.
– Да, действительно, это так. Но к этому пониманию я хотела бы добавить еще и обращение к Богу через молитву.
– Ja, ja. Мы должны молиться. Моя мать говорила, что душа попадает… dem Fegefeuer. Я не знаю, как это слово по-английски.
– Я думаю, вы говорите о Чистилище, что находится между небесным Раем и Адом. Там душа горит в очищающем огне и лишь потом получает доступ в Рай. И никто не знает, сколько времени его душа проведет в том огне, ибо только добрые дела тех, кто помнит о нем и молится за него, могут перенести ее в Рай.
– Да, вы правы. Я имею много вопросов и очень мало ответов. Но suum cuique.
– Вы знаете латынь? – удивленно приподняв брови, осведомилась Мэри. – Признаться, этого я никак не ожидала.
– К сожалению, я знаю только несколько слов. Я хочу научить этот язык. Я мало что знать в детстве, поэтому хочу иметь много дел сейчас.
– Пойдемте погуляем в парке, – встряла в беседу Лизи: ей надоело слушать скучные, в ее понимании, разговоры. – Я устала тут сидеть. Мэри, пожалуйста! Я так хочу показать Ее Величеству твоих Тристана и Изольду.
– Кого? – с недоумением обратилась к принцессе Марии королева. – Я не понимаю.
– Так я называю пару лебедей, живущих у меня в парке в пруду… Хорошо, Лизи, мы пойдем гулять.
– Но, дорогая Лизи, – обратилась к ней Анна, – вы должны иметь теплую одежду.
– Как вы скажете, Ваше Величество, – поклонилась Лизи и побежала исполнять приказ мачехи.
– Вы хорошо влияете на Лизи, – проговорила Мэри, бросив любопытный взгляд на королеву. – Она стала более послушной и спокойной.
– Я учусь у нее, а она – у меня. Мы друзья, – нисколько не рисуясь, ответила Анна и улыбнулась.
– Надеюсь, когда-нибудь и мы с вами сможем подружиться.
– Я очень этого хочу, Ваше Высочество…
– Как вы думаете, Ваше Высочество, – спросил испанский посол Мэри, когда приехал навестить свою подопечную, – королева согласится играть на нашей стороне? Ей можно доверять?
– Я думаю, что да. Она протестантка по рождению, а не по убеждениям. Но у нее пока нет мотива для вступления в борьбу. У нее нет явных врагов, жизнь ее протекает тихо и гладко.
– А вы слышали о разговорах, которые ходят во дворце? – справился посол.
– Если вы о том, что королева, как утверждают, еще девственница, то да. Но зная отца, я вряд ли этому поверю.
– Но тем не менее, по всей вероятности, это правда, и над королевой нависла беда.
– Уверена, что, узнав эту новость, герцог Норфолк потирает руки от удовольствия. После провала его плана, связанного с Анной Болейн, он давно дожидается нового шанса. Но его победа сулит поражение мне. И тогда опять – ссылка и забвение.
– К сожалению, это так, Ваше Высочество… Бедная королева…
– Мы можем ей чем-нибудь помочь? Как-то защитить от стервятников, готовых ради собственной выгоды поссорить всех и каждого?
– Увы, нет. Мы не в силах были защитить вашу мать, Екатерину Арагонскую, и теперь это не в нашей власти.
– Тогда остается только ждать следующего шага интриганов. А он не за горами… Да ниспошлет Господь королеве Анне терпения вынести все мытарства, что еще выпадут на ее долю.
– Аминь…
Глава 19
Генрих скучал. Семейная жизнь, любовь, о которой он так мечтал, – все потерпело крах. Он был несчастлив. Никто и ничто не могло повлиять на его настроение. Каждый раз, вызывая к себе Кромвеля, он задавал один и тот же вопрос, но получал один и тот же ответ:
– Сожалею, Государь, но пока не могу порадовать вас новостями. Мои люди все еще ищут доказательства, касающиеся письменной договоренности между вашей женой и ее бывшим женихом.
Услышав очередной отрицательный ответ, Генрих совсем помрачнел.
– По-видимому, я был неправ, поручив Кромвелю это столь щекотливое дело. Он либо потерял былую хватку, либо не хочет ничего делать, – посетовал король, обращаясь к Чарльзу Саффолку. Он взял кубок и сделал большой глоток вина, запивая жареную баранину и свои горести.
– Вероятно, ваш советник, милорд, слишком стар, чтобы выполнять свои обязанности, – пожал плечами Чарльз. Он недолюбливал Кромвеля и всячески старался очернить советника при каждом удобном случае.
– Я тоже думал об этом вчера вечером, – задумчиво поглядев на друга, ответил Генрих. – Видимо, пришло время его заменить. Герцог Норфолк представил мне графа Невилла. Ты о нем что-нибудь знаешь?