- Я не верю ни единому слову этого страшного человека! - дрожащим голосом произнес Георгий. - Вы только посмотрите на его разбойничью физиономию! Такому - кистень да в темный переулок. О, нет, я ему не верю!
- Да, тот парнишка, Галинда - гораздо симпатичнее, - согласно кивнул Владос. - Да и средств у нас маловато, особенно - для "Георгия Навкратоса".
Лешка усмехнулся:
- А что, это такой крутой лайнер, типа "Титаника"?
- "Титаник"? - переспросил Георгий. - А это еще что за судно? Что-то не слыхал? Чье оно?
- Да так, ничье, - отмахнулся Лешка и, обернувшись, посмотрел на улицу. - Нам не пора еще выходить?
Владос кивнул:
- Да, похоже, уже светает.
- И дождь вроде бы кончился! - обрадованно воскликнув, "отличник" повернулся к слуге: - Вот видишь, Мисаил! Не зря мы вчера молились.
Расплатившись с неприветливым трактирщиком, друзья вышли на улицу. На востоке, за широкой песчаной косою, уже золотилось синее, еще ночное, небо. Узенькая полоска рассвета постепенно расширялась, становилась все больше, возвещая о близком приходе дня.
- Хорошо, что мы вышли загодя, - зябко поежился Лешка. - Как раз вовремя и придем. Вон, до косы-то - шагать и шагать.
Владос кивнул. Идти и в самом деле было не близко, хорошо хоть утро выдалось спокойным и ясным, правда, довольно прохладным - "отличник" Георгий тоже кутался в плащ.
Путники прибавили шагу, стараясь миновать рынок до того, как соберется толпа. А она уже начала собираться - к гавани подъезжали какие-то возы, высокие арбы скрипели колесами, тащили свои тележки зеленщики и торговцы рыбой, громко кричали многочисленные мальчишки - торговцы лепешками и водой.
- Купи, господин, купи!
- Да отстань ты!
- Купи, не пожалеешь!
- Отстань, я сказал!
- Господин…
- Сейчас швырну в тебя камень или собачий помет!
Босоногий мальчишка-водонос наконец отстал, и Владос, обернувшись, погрозил ему кулаком. Так, на всякий случай, чтоб не замыслил ничего худого. Так, переругиваясь с торговцами, они и не заметили, как пришли, как белым песком пляжа заблестела перед глазами широкая коса - острый мыс, устремленный в море. Пенные голубовато-зеленые волны, разбиваясь о черные камни и, шипя, уползали обратно. Истошно кричали чайки, остро пахло йодом и какими-то водорослями.
Странно, но на берегу уже шаталось человек пять, деловито высматривающих среди волн большую рыбачью лодку под серым заштопанным парусом. Друзья, переглянувшись, побежали. И вовремя! Лодка, наконец, ткнулась носом в песок.
- Хей-гей! - соскочив в воду, заорал здоровенный чернобородый мужик. - Я - Липос Ионидис. Кто к шкиперу Лекамбру - садись!
Все - все! - околачивающиеся на берегу люди не заставили себя долго упрашивать. Беглецы с новым другом и его слугою тоже поспешили - запрыгнув в лодку уже буквально в последний момент.
- Ну, слава тебе, Господи! - отдышавшись, перекрестился Георгий…
Глава 10
Осень 1439 г. Черное море
Белые шальвары
О, что со мною сталось, Боже истинный?
О, что со мною сталось? Пустота в душе…
Григорий Назианзин
… - Успели!
К толстенному валику весла была приделана ручка, похожая на блестящие гнутые трубки в спинках старых кроватей. Вся компания - Лешка с Владосом и Георгий со слугой Мисаилом - гремя цепями, остервенело ворочала тяжелое весло галеры. Да-да, именно так! Все случившееся с ними оказалось трагическим фарсом! Поиски судна привели путников к самому гнусному рабству! Их обманули, подло обманули, и самый главный обманщик - проклятый Галинда, скаливший сейчас зубы на длинном галерном помосте - куршее. Все было именно так и задумано - на дурачков. Заманили, сволочи! Схватили, обрили наполовину головы - чтобы, ежели что, легче было ловить - заковали в цепи.
"Черная лилия" - так называлась галера Гарнаби Лекамбра, бывшего христианина, а ныне - правоверного мусульманина, промышлявшего морским разбоем. Все они - и капитан Лекамбр, и гнусный мальчишка Галинда, и чернобородый грек Ионидис - оказались из одной шайки. И теперь… Что ждало теперь беглецов, пожалуй, было достаточно ясно - непосильный труд, побои, издевательства и - в конце концов - верная смерть.
Больше всех досадовал на сложившуюся ситуацию Лешка. Как же так?! Как он раньше не догадался, что все это обман, подстава?! Внезапно вынырнувший из ночи Галинда, его странные расспросы о родичах, о выносливости, о болезнях… О, теперь они отнюдь не казались странными! Юный разбойник просто-напросто выяснял - подойдут ли эти люди в гребцы? А сцена в таверне? Ведь слова трактирщика о кораблях, направляющихся в Константинополь, должны были - обязательно должны были! - насторожить всю компанию, однако подобного почему-то не случилось. Почему? Владос и Георгий со слугою в один голос твердили о воле Божией. Мол, значит, так и должно было случиться. Молиться надо, вот что! А вот Лешка так вовсе не считал. Молитвы молитвами - но надо надеяться на себя.
- Рвать надо отсюда! - перекрикивая шум волн, он повернул голову к Владосу.
- Что?! - не понял тот.
- Бежать, говорю!
- Как же отсюда убежишь?
- Придумаем!
- Ну… на все Божья воля.
Заколебали они со своей "Божьей волей"! И чего только не придумают, лишь бы самим ничего не делать. Лешка, конечно, тоже считал себя православным, как и большая часть россиян - и крещен был, и крестик у него имелся, мало того - даже в церковь заходил иногда по большим праздникам. Но вот спроси - во что веруешь? Блюдешь ли посты? И что ответить? То, что и большинство россиян.
А эти верили истово! Даже не сомневались нисколечко, что по морю-океану вполне можно доплыть до рая или, наоборот, попасть в ад. Лешке это казалось смешным… правда. Вот сейчас было не до смеха - плеть надсмотрщика уже проверила его плечи. Ожгло так, что мало не показалось! Бежать отсюда, бежать! Как бы только парней сгоношить с их "Божьей волей"? Ну вроде не дураки… Почему они так рассуждают? Попали в рабство к пиратам - причем лоханулись-то сами… так нет - "Божья воля"! Мол, тут уж ничего не поделаешь. Упаднические какие-то настроения.
Лешке вдруг вспомнилась Ирина Петровна, дачница и кандидат исторических наук. Она ведь говорила, что средневековые люди видели мир иначе, чем современные. Совсем-совсем по-другому. И соответственно поступали. Вот как сейчас - эти. "Божья воля", блин… А что если… Что если их немножко того… перепрограммировать? Стоит попытаться - все равно лучше ничего не придумаешь. Дорога-то у них сейчас одна - прямиком на тот свет. А помирать что-то не хочется. Рановато. Да и домой бы хотелось выбраться - рассказать, где был - не поверят! Нет, уж лучше не рассказывать. Или - если уж рассказывать - то, не то, что на самом деле было, а типа как бы сон интересный приснился. Только выбраться бы… Трактор, Черное болото, гроза - наверное, эти вещи как-то связаны с тем, что Лешка очутился здесь, в прошлом. Значит, наверняка имеется и обратный ход! Черное болото… Расположено недалеко от Калуги, вернее, между Калугой и Тарусой - при желании отыскать можно. Добраться бы… А для начала - с галеры сбежать, а то ведь никуда не выберешься и ничего не найдешь, так и сгинешь!
Галера уже давно шла под косым парусом, и гребцы отдыхали, пользуясь не столь уж частым моментом. На корме, согнувшись к бортам, дремали музыканты - бубен и литавры, - в обычное время задававшие темп гребле. Нельзя сказать, что на море были уж такие большие волны, не большие, скорее рябь, но - вполне чувствительно, особенно сейчас, осенью. Однако холодновато!
Лешка оглянулся, увидев позади, на линии горизонта, лиловые тучки. Такие вполне могут собраться в одну - и очень быстро. А это почти наверняка означает бурю. Значит, сейчас последует команда гребцам…
Длинный бич надсмотрщика опустился на плечи несчастных:
- Просыпайтесь, шакалы! Ишь, привыкли только жрать да спать. Нынче пришла пора поработать!
Проснувшиеся гребцы взялись за весла. Их уже не нужно было подгонять - слишком уж хорошо были видны собирающиеся на горизонте тучи.
- Пам-бам! - в унисон с барабаном ударили литавры.
Поднявшись, упали в воду тяжелые весла…
- Пам-бам!
Галера дернулась и увеличила скорость.
- Пам-бам!
Лешка уже ни о чем не думал - просто греб. Слева от него, ближе к воде, отрешенно работал Владос, справа - Георгий, его слуга Мисаил и еще один несчастный, из тех, что захватили обманом. Всего - пять человек. Вообще-то, как не так давно заметил Владос, их должны были раскидать по разным веслам - чтоб ни о чем не сговорились, - но пока не успели. Так что можно было иногда пообщаться… если б не зоркие глаза надсмотрщиков и не их жгучие плети.
- Пам-бам!
А волны уже стали больше, выгнули покатые зеленовато-бурые спины, и галера то забиралась вверх, то съезжала вниз по пологой дуге, зарываясь носом в воду.
- Быстрее, быстрее! - кричали надсмотрщики, а стоявший на корме капитан в белом берберском плаще подозрительно всматривался в небо.
- Быстрей!
Гребцы - шиурма - и сами знали, что надо быстрей, ведь в случае чего, они-то уж точно не спасутся, пойдут ко дну вместе с кораблем.
- Пам-бам! Пам-бам!
- Быстрей!!!
Лешка ворочал веслом, как каторжный, да, по сути, все они и были на каторге, только вот не по приговору суда, а в силу собственной глупости. Море дыбилось спинами волн. Трещали борта и ветер свистел в снастях. "Черная лилия" пенила веслами воду.
- Пам-бам!
В один далеко не прекрасный момент Лешка заметил вдруг, что сидевший справа от него Георгий выдохся и побледнел.
- Держись! - закричал юноша. - Держись, Георгий!
Только бы не заметил надсмотрщик! Нет, заметил, тут же ожег кнутом, пригрозив выкинуть несчастного за борт. И выкинули бы - Лешка уже видел, как это делается. Вот только сейчас… сейчас было совсем не до этого.
Море ревело! Море плевалось брызгами, и пенные волны, огромные, как дома, с уханьем били в корму.
- Левый борт! - привязавшись к кормовой мачте, громко орал капитан. - Грести! Правый борт - табань!
Гребцы навалились изо всех сил, не давая ветру развернуть галеру бортом к волнам. Тогда - все. Тогда кранты. Тогда - полный… Перевернет, утянет в морскую пучину. Лешка, как и все, хорошо понимал это. Старался.
Надсмотрщики тоже перестали махать кнутами - дошло и до них, да и не очень-то сподручно сейчас было бегать по помосту, запросто могло смыть набежавшей волной. Вот снова окатило! Лешка, отплевываясь, едва перевел дух. Еще пара-тройка таких волн и…
- Держись, Георгий!
Георгий не отвечал, двигаясь вместе с веслом, как тряпичная кукла. Восковое лицо его осунулось, широко открытые глаза смотрели непонятно куда невидящим взглядом. Изловчившись, Лешка больно ткнул парня локтем.
- А? Что? - очнулся тот.
И гребцов снова скрыла волна.
- Ты в порядке? - на американский манер поинтересовался Лешка.
Георгий лишь тяжко вздохнул и зашептал молитву.
А туча уже полностью затянула все небо, гремел гром, и синие вспышки молний озаряли бушующее море. Очередная волна наподдала галеру так, что та едва не переломилась пополам. Слава богу, узкий крепкий корпус хоть и затрещал, изогнулся, но все-таки выдержал.
Лешка оглянулся назад - их снова догоняла огромная злая волна. Еще пара таких ударов - и пишите письма. Неужели - на все Божья воля? Не хотелось бы…
- Господи, помоги! - взмолился юноша. - Не дай сгинуть вот так, глупо и зря…
- Впереди! - вдруг истошно закричал Владос. - Смотрите, что впереди! Господи!
Галеру несло прямо на скалы!
Лешка посмотрел на капитана - тот невозмутимо командовал, но вот голоса его не было слышно из-за воя ветра и грома. Музыканты тоже притихли - не тратили силы зря. Их роли взяли на себя надсмотрщики, встав по обоим бортам. Дирижировали кнутами. Кнут вниз - грести изо всех сил, кнут вверх - стоп, табань. Гребцы их хорошо понимали, видать, не впервой попадали в подобные передряги.
Черные скалы дыбились из воды прямо перед носом галеры! Словно зубы дракона. Словно поджидающий жертву хищник.
Надсмотрщик опустил кнут вниз: грести, грести, грести…
Лешка уже не чуял ни тяжести весла, ни жутко болевших мускулов…
Грести! Только вот - куда? На скалы? Капитан что, член клуба самоубийц?
А сзади коварно подбиралась волна. В снастях ревел ветер.
Посмотрев на капитана, надсмотрщик резко выбросил кнут вверх. Табань!
В корму ударила волна, высоко подбросив судно… "Черная лилия" развернулась чуть ли не под прямым углом… И - словно нитка в иголку - ломая весла, юркнула в уютную бухту.
Сверкнула молния.
- Ну, кажется, пронесло! - повернув голову к Лешке, заулыбался Владос. - Слава те, Господи, Иисусе Христе!
Там, за скалами, за каменистым мысом, билось в бессильной ярости море. А здесь, в бухточке, лишь слегка покачивало.
Слава Господу!
Они проснулись утром, подставляя тела выскочившему на небо осеннему солнышку. Пусть оно уже почти не грело, но все-таки…
- Славно мы выскочили, - улыбнулся Владос. - А я уж было думал - все. Молился.
Лешка кивнул:
- Видать, шкипер - опытнейший моряк.
- Разбойник! Надеюсь, когда-нибудь увидеть его болтающимся на рее. Это ж надо такое удумать - ни с того ни с сего хватать честных людей в гребцы! Разбойник!
Посмеявшись над искренним возмущением грека, Лешка обернулся к другому соседу, Георгию. Тот спал… нет, не спал - сидел, тупо уставившись прямо перед собою. Серые блестящие глаза его были полны слезами, потрескавшиеся губы тихо шептали молитвы.
- Эй, Георгий! Не раскисай!
- Я… я никогда… - Юноша обернулся. - Никогда не смогу больше грести… не могу…
- Сможешь, Георгий, сможешь! Надо смогать.
- Не смогать, а смочь, - машинально поправил Владос. - Учи спряжения, не ленись.
- Да, - Лешка осклабился. - Самое время учить. И самое место… Хотя… - он вдруг задумчиво улыбнулся. - Наверное, ты прав, дружище! Что еще здесь, за веслами делать-то? Тупо грести? Так быстро превратишься в скотину. А, Георгий?
Георгий не отвечал, лишь молился. Бывший слуга его, Мисаил, метнул на юношу презрительно-неприязненный взгляд, невзначай перехваченный Лешкой. Вот тебе и слуга… Казалось бы, преданный своему юному господину…
Три дня "Черная лилия" стояла в бухте - ремонтируясь и давая восстановительный отдых команде. Разбойный капитан Гарнаби Лекамбр, как видно, занимался своим промыслом уже не первый год - на галере нашлись и запасные весла, и все необходимые инструменты, включая походную кузницу. Гребцам особо расслабляться не позволяли - заставили обстругивать новую мачту, крепить весла, затем по новой перековали. С "Лешкиного" весла убрали Владоса - малолетний гад Галинда вспомнил, что видел их вместе, значит - друзья, приятели - такие и сговориться могут. К большому огорчению Лешки, его дружка грека вообще перевели на другой борт, так что теперь сложно было сказать, когда они свидятся - ведь, пользуясь хорошей погодой, галера вновь собиралась в поход.
И вот снова море. И тяжелое весло, и волны, и ветер. Хорошо, не было бури, однако почти все время приходилось грести - "Черная лилия", словно алчущий добычи волк, неспешно пробиралась вдоль гористого берега. Место Владоса занял какой-то угрюмого вида субъект, заросший до самых глаз черной, свалявшейся в колтун бородищей. На все попытки завязать знакомство, он лишь скалил по-волчьи зубы и что-то мычал. Немой, наверное.
Странно, но чем дальше, тем становилось теплее, вероятно, галера уходила на юг - переждать штормовую зиму. На мачте, в особом гнезде-корзине, почти постоянно сидел Галинда и пялил глаза на все четыре стороны. Разбойный капитан Лекамбр искал добычу. И вот, наконец, нашел. Пузатое торговое судно, распушившее белые паруса! Безо всякой охраны! Видать, понадеялись, что все пираты давно укрылись от зимних штормов.
Капитан принялся деятельно распоряжаться. Для начала опустили мачты, затем покрыли борта серо-голубой - под цвет моря - тканью. Все - чтобы жертва раньше времени не заметила пиратское судно - притаившегося среди морских волн волка. Так же, по-волчьи, принялись преследовать. Музыканты опять отдыхали, как и тогда, в бурю - только теперь, чтобы не выдать резкими звуками подкрадывающегося к жертве хищника. Лишь надсмотрщики опять дирижировали кнутами - вверх-вниз, вверх-вниз. Пока большей частью гребли - и очень-очень быстро. Лешка постепенно вошел-таки в темп, а вот Георгию было куда хуже - не зря он тогда говорил. Узкая грудь юноши часто вздымалась, тяжелое дыхание выходило через открытый рот.
"Да, не спортсмен, - с сожалением подумал Лешка. - Даже не умеет дышать… Эй, Георгий! Носом дыши, носом. Ртом - только на выдох".
Тщетно…
Мисаил что-то злобно выговаривал своему бывшему хозяину и даже, изловчившись, пару раз ткнул локтем в бок:
- Работай, чертов ишак! Греби, если не хочешь пойти на корм рыбам.
Вот так-то! Как быстро озлобился. А ведь какой раньше был обходительный, прямо золотой - лишнего слова не скажет. Н-да… Как говорил старший воспитатель Василий Филиппович - метаморфозы!
Торговое судно вставало из волн, делаясь все ближе и ближе. Большое, трехмачтовое и - увы - обреченное. На "Черной лилии" находилось около сотни головорезов, вооруженных тяжелыми саблями, короткими копьями, луками. Те, что с саблями, таились на носу, у абордажных мостков, за ними стояли копейщики, ну а позади, у самой мачты - стрелки из лука. Затаив дыхание, выжидали, жадно глотая слюни. Еще бы - корабль! Жирный пузатый "купец". Добыча!
Даже Лешка уже хорошо различал высокие надстройки на носу и корме торгового судна, флаги и вымпелы на мачтах, паруса с красными крестами.
Внезапно бабахнула пушка. Заметили! Ядро с воем пронеслось над галерой и, не причинив никакого вреда, ухнуло в море, в бессильной своей ярости подняв тучу белых брызг.
Галера дернулась - ага, оказывается, и на ней имелись пушки. И разбойные пушкари оказались куда как метче, буквально с первого выстрела сшибив заднюю мачту.
- Хур-рра!!! - жутко заорали пираты.
- Гребите, подлые свиньи!
Не теряя скорости, галера подошла к торговому судну и ткнулась носом в корму. Полетели копья, стрелы и абордажные крючья. Узкий корпус "Черной лилии" снова дернулся - есть! Прицепились! Крича и завывая, пираты бросились на штурм.
Несколько утомившийся от интенсивной гребли Лешка внезапно почувствовал себя, как в кинозале. Вокруг орали, звенели саблями, палили из пушек. Падали в воду убитые и раненые, рвались с мачт паруса, отпетые головорезы гроздьями висели на корме торгового судна. А Лешка - как и все гребцы - спокойно наблюдал за всем этим действом. Работа шиурмы пока закончилась, оставалось лишь ждать.
Пристально всмотревшись, Лешка видел, как бегали по палубе корабля две группы людей - защитники и нападающие. Да, была еще одна кучка - пассажиры, впрочем, они вели себя довольно инертно и особенного сопротивления не оказывали. Похоже даже, массами сдавались в плен. Да не похоже, а точно!
- Смотри, смотри! - азартно заорал Лешка. - Наши, кажется, побеждают!
Наши? Осекшись, он бросил взгляд на Георгия. Тот сидел, пригнувшись к веслу, полностью погруженный в себя. Ничего из происходящего вокруг, похоже, парня не интересовало. Это было плохо, очень плохо…
- Георгий! Да встрепенись же ты, парень!