Видя, с какой неохотой я отвечаю на вопросы любопытного выжившего, Катарина переняла эстафету: - Демоны забрались в церковь, убили всех, кто там был, и надругались над телами. Потом пришли мы и убили демонов. Ещё вопросы?!
Ирас смущенно умолк, но его молчание длилось недолго.
- Сегодня утром на нас тоже напали там, - парень махнул рукой в сторону ворот, - одного из одержимых мы ранили и заперли в подвале, а остальные так и не смогли войти сюда, как вампиры из фильмов, просто топтались снаружи и дико вопили.
- Да что вы, в самом деле, к людям пристали, - вмешался в разговор священник и добавил, обращаясь уже к нам: - Из еды у нас нет ничего, наши-то из города не вернулись ещё, может, они что найдут… но чаю вам согреем. С пряниками!
Я улыбнулся: - Еды у нас много в машине, на всех хватит. Повезло вам сегодня. Только как же вы чай греть собираетесь, никак на костре?
- Слава тебе Господи, - перекрестился отец Дмитрий, - а насчет чая - нам костер без надобности пока, у нас генератор есть на бензине. Надолго мы его не включаем, бережем, но уж чаю погреть или приготовить что - это всегда пожалуйста.
- Ну и славно. Тогда заводите ваш генератор, а мы до машины сходим, - сказал я, и мы с Катариной направились к выходу. Обитатели церковной пристройки проводили нас до выбитой мной двери, но выйти наружу не отважились.
- Сильно же их демоны напугали, раз они и выходить боятся, - поежилась Катарина, - как думаешь, Марко, много их тут было, бесов?
Я задумался.
- Не думаю, дорогая. Наши новые знакомые ведь не только отбились, но и одного из одержимых захватили. Хотя напуганы они действительно сильно.
- Может, они, как та девушка из кино, которая орала как резаная и бегала по всему дому, а? - Катарина улыбнулась.
- Может быть, маленькая, может быть.
* * *
Несколько целлофановых мешков с картошкой, тушенкой и колбасой, которые мы принесли в убежище, пришлись как нельзя кстати. Пока Ирас прилаживал на место дверь пристройки, Анна и Мария успели приготовить довольно вкусный горячий ужин.
- Ну как? Съедобно? - спросила одна из сестер, очевидно Анна.
- Сойдет, - ответил я с набитым ртом. Катарина же покачала ладонью давая понять, что по её мнению стряпня приготовлена посредственно.
- Я не слишком часто готовила, уж не обессудьте, - с виноватой улыбкой оправдывалась Анна.
- Да ладно тебе, девочка, - вмешался в разговор отец Дмитрий, - по мне, так очень вкусно, вам, сестричкам, спасибо и, конечно, нашим гостям. Эх, жаль, водочки нет! Приняли бы по сто грамм для храбрости и настроения.
Все присутствующие заулыбались.
- А вы чем занимались до этого всего - обратилась к Катарине Анна.
- Воевала, - коротко ответила моя спутница.
- Я так и поняла, вот так сразу и подумала! - воскликнула Анна. - Вы такая суровая и молчаливая.
Катарина ничего не ответила, давая понять, что веселая трескотня девушки ей совершенно не интересна.
- А вы, Марко? - Анна переключилась на меня.
- Я эксперт по вопросам экспроприации, - попытался отшутиться я.
- Экспро… что? - включилась в разговор Мария.
- Стоит ли говорить о прошлом, друзья? Что было - исчезло, а что будет - неизвестно. Здесь и сейчас, вот что важно по-настоящему, - я перевел тему, и толстый священник сразу же поддержал меня: - Замечательно сказано, давайте же поднимем бокалы… с чаем! - Все снова засмеялись и, на время забыв про расспросы, радостно подняли кружки с чаем, словно и не было вокруг никакого апокалипсиса.
- Что вы думаете делать с тем, что сидит у вас в подвале? - спросила священника Катарина.
Отец Дмитрий тяжело вздохнул и погладил бороду, собираясь с мыслями.
- Видишь ли, девочка… мы все были бы очень признательны вам, если бы вы провели отчитку.
- Отчитку? Мы? - глаза Катарины округлились от удивления, смешанного с испугом.
- У нас ведь и чина нет, да и сами мы…
Священник перебил меня: - Я знаю кто вы, Марко. Мне видение было о вас. Ты, - отец Михаил указал на меня, - имеешь власть над демонами и нечистыми духами, а спутница твоя исцеляет человеческие хвори.
В моей памяти сразу же возник образ ангела, явившегося нам перед тем, как старый мир погиб. Бьюсь об заклад, что в этот момент Катарина тоже его вспомнила.
- Ну ладно… - неуверенно начал я, - только я молитв не знаю совсем ведь.
- Отче наш прочти и достаточно будет, - отец Михаил махнул рукой так, будто был абсолютно уверен в успехе предстоящего экзорцизма.
Я потянулся за пустой кружкой с чаем, и Анна заботливо подлила туда воды. С шумом втянув в себя горячий чай, я резко поднялся из за стола.
- Показывайте вашего демона.
По стертым каменным ступенькам мы спустились в старый церковный подвал. Я шел впереди, сразу же за мной Катарина и отец Михаил. Ирас вместе с Анной и Марией остановились чуть поодаль. За тяжелой дверью было тихо, как в склепе.
По своему обыкновению перекрестившись, я хотел уже ударить дверь плечом, но священник остановил меня и протянул широкий старинный ключ.
* * *
Тяжелая дверь, вопреки моим ожиданиям, отворилась бесшумно. Помещение, которое выжившие использовали в качестве камеры, представляло собой что-то вроде маленькой кладовой с низким скошенным потолком. В дальнем углу на корточках, подперев лицо руками, сидел какой-то человек. Судя по тихим всхлипам и учащённому дыханию, узник плакал.
Отец Михаил направил на одержимого фонарь, и я смог разглядеть его лицо. Это был молодой коротко стриженый брюнет, лет двадцати пяти, с цыганскими чертами лица.
Я подошел к нему на расстояние вытянутой руки и опустился на корточки. Парень неожиданно поднял на меня заплаканные глаза и грустно улыбнулся.
- Привет, - сказал он самым обыкновенным голосом.
- И тебе привет, - ответил я и сразу перешел к делу: - Как твоё имя, тварь?
- Тварь… - повторил мой собеседник. - Да, я тоже тварь… как и вы. Ответь мне лишь на один вопрос, могут ли одни убийцы судить других, а? Могут ли свиньи выносить приговор свиньям? - в глазах одержимого появился сумасшедший огонек.
- Бог тебе судья, а я лишь меч. Как твое имя? - повторил я.
- Что ж… делай, что должен, Марко… - узник снова поник. - Меня зовут "тот, кто показывает выход".
С неожиданным спокойствием и уверенностью я прочитал "Отче наш" и, положив на голову одержимого руку, приказал демону выйти. Ответом был громкий короткий крик, от которого содрогнулись стены комнаты и зазвенело в ушах. Тело парня обмякло и безвольно повалилось на пол.
- Твой выход, детка, - сказал я и жестом пригласил Катарину к бесчувственному телу.
Моя спутница подошла, замаскировав неуверенность подчеркнуто расслабленной походкой, и села рядом. Рука Катарины коснулась головы парня, а губы прошептали молитву, которая вернула узника к жизни.
Парень сначала сел, затем медленно встал и обвел нас взглядом. У того, кто сейчас стоял передо мной, были те же черты лица и те же огромные грустные глаза, и тем не менее это был совсем другой человек. "Тот, кто показывает выход" ушел.
- Как тебя зовут, сын мой, - первым нарушил тишину священник.
- Алмас, - ответил парень певучим голосом и неизвестно к чему добавил: - Я всё помню.
Отец Михаил положил ему на плечо руку: - Пойдем наверх, Алмас, пойдем. Проводив взглядом священника со спасенным парнем, Анна повернулась ко мне и подарила восторженный взгляд.
- Здорово у тебя получилось, - прошептала девушка и игриво погладила меня рукой. Я не слишком люблю грубость и стараюсь вести себя тактично, но это было уже слишком. Схватив её за запястье, я резко отвел от себя её руку и практически оттолкнул Анну, которая, ничуть не смутившись, улыбнулась и пошла к выходу.
- Что это с ней такое? - Катарина проводила девушку гневным взглядом.
- Черт её знает, маленькая. Ведет себя, как блудница.
- Блудница и есть, - пробормотала моя спутница, и мы пошли вслед за всеми.
Весь вечер Катарина не сводила с меня глаз и не оставляла ни на минуту. Когда рядом появлялась Анна, глаза моей спутницы вспыхивали огнем ревности, для которой сестра Марии, надо сказать, больше не давала никакого повода.
- Пойдем на воздух, детка, - предложил я Катарине, и она с радостью согласилась, как соглашается человек, готовый ухватиться за любую возможность побыть наедине с тем, кого любит. Когда дверь пристройки захлопнулась за нами, я взял девушку за плечи и посмотрел ей в глаза.
- Катарина, детка…
- Что?
- Скажи мне правду…
- Конечно, скажу, но… о чем?
- Ты меня ревнуешь?
Катарина покраснела и потупила взгляд в пол.
- Ну да, ревную… - через силу выдавила она и тут же заговорила быстро и сбивчиво: - Я не хотела, чтобы ты заметил. Ну, зачем тебе думать… Мало ли какие глупости. Извини меня, ладно? Я больше не буду, - последняя часть фразы прозвучала как-то совсем по-детски.
- Что ты, маленькая, какие же это глупости. Лишь в сердцах равнодушных нет ревности, а разве может быть равнодушным тот, кто любит. Думаешь, я не ревновал бы тебя? Подожди, случая пока не представилось… - улыбнулся я.
Катарина засияла, как золотая монета в лучах солнца: - И не думай даже, я и повода не дам никакого, самого маленького не дам… правда-правда! А если, как я, будешь ревновать без причины, так дай мне знать, намекни только. Все сделаю, чтобы сердце твое успокоить!
- Радость ты моя… - обнял я Катарину, - ты главное не устань его успокаивать. Оно ведь, как ребенок, глупое.
- Столько буду ему объяснять, - девушка коснулась рукой моей груди в области сердца, - сколько потребуется. И даже больше.
- Спасибо маленькая. А к этой дурре, Анне, забудь меня ревновать. Ласки всех девушек мира не стоят и тени твоей улыбки. Даже не сомневайся, детка, я никогда тебя не обманывал… и не обману.
На глазах Катарины блеснули слёзы, она обхватила мой торс и обняла так крепко, что у меня затрещали ребра.
Глава 9
Всё утро следующего дня освобожденный нами Алмас помогал по хозяйству и вел себя вполне адекватно, не проявляя никаких признаков одержимости. К обеду в храм вернулись ещё двое выживших, те, что отправились за продуктами. Молодые, худощавые ровесники Ираса с внимательными испуганными глазами. Мне они почему-то представлялись совершенно другими.
- Ивар, Езот, - представились ребята.
- Марко, - сказал я в ответ и пожал им руки.
- Воевали? - поинтересовался я.
- Да куда там, - отмахнулся Езот, - только школу закончили и тут такое.
- Нашли еду?
Ивар похлопал рукой по своему заплечному мешку: - Немного нашли там, где рынок был, но не густо. Что испортилось, что собаки сожрали.
- Сами целы и то ладно, - отец Михаил обнял ребят. - Что ж вы задержались так?
- Видите ли, какое дело… - начал Ирас, - вокруг рынка людоедами всё кишит.
- Людоедами? - удивилась Катарина.
- Ну, собаками, - пояснил Езот, - они стаями штук по тридцать бегают. Вот и загнали нас в угол. Пришлось ночь провести на водокачке.
- А демоны? Демонов видели? - вмешалась в разговор Мария. Парни отрицательно покачали головами.
- Эх… - вздохнул Ирас, - логово бы их найти, что ли, да самим напасть, как думаешь, Марко?
- Думаю, что не стоит вам нападать, даже если найдете их логово. Кто знает, сколько их и как они вооружены, а у вас две девушки на руках.
- Научите их для начала стрелять, а потом уже планы стройте, - проворчала Катарина.
- Наши гости все верно говорят, - поддержал нас священник, - мы ведь ребятки не в войну играем… Жизни на кону стоят.
Никто из молодых не стал возражать, и вся компания выживших скрылась за дверью церковной пристройки. Мы с Катариной остались вдвоем.
- Что делать дальше будем, Марко? - девушка внимательно посмотрела мне в глаза. Белые хлопья снега диадемой покрывали её черные, как воронье крыло, волосы и таяли на смуглом лице, превращаясь в прозрачные бриллиантовые капли.
- Как и планировали, поедем на юг, - я задумался, - впрочем, если хочешь, задержимся тут на некоторое время. Тебе решать.
Катарина поспешно пожала плечами, и щеки её порозовели.
- Не знаю даже…
- Не смущайся, - улыбнулся я, - говори, давай, как хочешь, погостим или рванем?
- Рванем! - выпалила девушка и ещё сильнее покраснела.
Я не смог удержаться от смеха:
- Ну вот и решили, значит, завтра дальше отправимся. В конце концов, имеем же мы право побыть наедине, тем более, когда вокруг апокалипсис?
- Имеем, ещё как имеем, - Катарина улыбнулась, и, взявшись за руки, мы пошли внутрь.
Первое время Ивар с Езотом поглядывали на Алмаса с опаской, но скоро и они поняли, что парень исцелился. Алмас охотно делился историями из своей жизни и даже смеялся вместе со всеми. Лишь когда кто-то из присутствующих, забыв о тактичности, спрашивал парня о событиях последней недели, он как-то сразу грустнел и, виновато улыбаясь, прятал глаза.
- Я всё помню, это ужасно, - повторял он, как заведенный, и старался сменить тему разговора, что, впрочем, удавалось ему довольно легко.
- Ребята тут в город завтра собираются, - обратился к нам отец Дмитрий, - вот спрашивали, не составите ли вы им компанию?
- Рады бы составить, но завтра мы отправляемся в путь.
- Жалко, что так рано уезжаете, - вздохнул священник, - может, ещё пару дней, а?
- Нет, - вздохнул я, - поедем. В гостях, как известно, хорошо, а дома лучше.
- А где он, ваш дом?
- Сам знаешь, где он, наш настоящий дом, - я улыбнулся и указал на небо.
- Мы туда, конечно, не торопимся, но и прятаться нам не пристало. Священник понимающе посмотрел на меня и похлопал по плечу.
- Завтра так завтра, дожить бы ещё до него…
- Доживём, что может за ночь случиться? - голос Ивара был полон юношеской уверенности.
Езот сразу же поддержал друга:
- А если нападут, как в прошлый раз, то снова ничего им не обломится.
- Дай Бог, конечно, но не будем расслабляться, всякое ведь может случиться, - предостерег ребят отец Дмитрий.
Священник как в воду глядел. Тёплая урская ночь принесла на своих бесшумных крыльях беду - пропал Алмас, а вместе с ним и ружье отца Дмитрия. Однако поиски длились недолго, едва переступив порог убежища, мы увидели темный силуэт у церковной ограды.
- Алмас, зачем ты вышел за ограду, вернись, - кричал священник.
- Алмас, вернись, - вторили ему ребята, но парень никак не реагировал на их крики.
Надо было что-то предпринимать, и я решил сделать шаг навстречу. Не то чтобы я собирался уговаривать его вернуться, задумай он уйти, или убеждать отказаться от своего решения, если бы он решил покончить с собой, просто единственным способом всё выяснить - было подойти к Алмасу и спросить его лично, что я и сделал.
- Стой! Куда? - ребята вцепились мне в рукава, пытаясь удержать, но я оттолкнул их и переступил порог церковной пристройки. Алмас стоял за оградой, возле самых ворот, услышав шаги, парень поднял голову.
- Привет… - сказал он голосом вчерашнего демона и грустно улыбнулся.
- Ты тот, кто указывает путь, - выдохнул я.
- Да, Марко, да. Только теперь я не один. Вы, ребята, забыли кое-что: когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит. Тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И придя, находит его незанятым, выметенным и убранным; тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого. - Тот, кто указывает путь, тяжело вздохнул: - Называешь себя мечом Божьим, а Писания не помнишь.
- К чему же теперь ты намерен принуждать этого несчастного?
- Я? Принуждать? Ты же знаешь, как меня зовут, Марко! Неужели ты ничего не понял?! Этот человек давно уже мой. Парнишка всё помнит, в этом его беда, а я указал ему путь… Его единственный путь. Смотри же, выхожу из него! - Порыв ветра бросил мне в лицо горсть снега.
Алмас опустил ружье и виновато улыбнулся. Демон, и правда, вышел из него сам.
- Эй, ты как? - нарушила тишину Катарина. Парень пожал плечами: - Плохо.
- Давай-ка, отдай моё ружье и пошли внутрь, - священник протянул руку, но молодой человек сделал шаг назад и направил оружие на отца Дмитрия:
- Не подходите!
- Не дури, Алмас, - я нащупал рукоять вальтера в кармане, но парень не собирался стрелять, по крайней мере, в нас. Ствол охотничьего ружья уперся ему в подбородок, а большой палец лег на спусковой крючок.
- Я всё помню! - из глаз парня текли слезы, - я всё помню. Нет мне прощения, и выбора у меня тоже нет… БАМ! Тело Алмаса, как тряпичная кукла, рухнуло на утоптанный снег.
Отец Дмитрий сел на землю рядом с трупом, взял его за руку и заплакал.
- Бедный мальчик, - прошептал он, - выбор есть всегда, всегда…
До самого утра никто из выживших так и не сомкнул глаз, очень уж неожиданно настигла, казалось бы, спасенного парня, жестокая смерть самоубийцы. Алмас сам подписал себе приговор, нажав на спусковой крючок. Был ли у него выбор, спросите вы? Конечно, был… Понятно, что тот, кто указывает путь, будучи профессиональным манипулятором с тысячелетним стажем, оставил парню мало шансов на спасение, разделав его, как заслуженный мастер спорта разделывает новичка, только что пришедшего в спортзал.
Если все мы такие же новички, как и Алмас, то можем ли мы победить? Отвечу словами Иисуса: человекам это невозможно, но не Богу. Вера - вот тот щит и те доспехи, которых не было на Алмасе, покинувшем мир так безумно рано.
Утром мы с Катариной оставили гостеприимный бастион и отправились туда, куда направлялись и раньше, а именно - в сторону вечно далекого, недоступного горизонта.
Глава 10
Дорога, как лента, наматывалась на передние колеса нашего джипа и вылетала из-под задних вместе с дорожной грязью. Позади остались Сив и Тир, впереди нас ожидали Багра и Анарта. Зима сменилась весной, а белые сугробы на обочинах - грязными ручьями.
- Слушай, Марко, - обратилась ко мне Катарина, - ты был на море? - И тут же сама ответила на свой вопрос: - Хотя, что я спрашиваю, конечно, был, сам ведь говорил, что друзья есть в Багре и Анарте.
Я улыбнулся: - Верно, моя хорошая, был, не только на Славском море, но и на Романском. А ты, стало быть, не была ни разу?
- Не была, разве что на озере, - покачала головой моя спутница и мечтательно закрыла глаза.
- Вот и побываешь… думаю, уже сегодня будем в Багре, пополним наши запасы и поедем в пригород, там у одного из моих друзей ферма есть, ну или, во всяком случае, была, - рассуждал я.
- Здорово…
Минут через двадцать мы увидели несколько брошенных машин у развалин какого-то придорожного мотеля или ресторанчика и остановились, чтобы "заправиться". Однако на этот раз всё прошло далеко не так гладко, как тогда под Урском.
Я взял из багажника пустую канистру и направился к нашей первой цели - белому фургону семейного типа. Катарина шла рядом с глоком в руке. Когда до фургона оставалось метров десять, из-за соседней машины показался комичного вида увалень, одетый в оранжевый комбинезон заправщика и четырехугольную шапочку выпускника университета. В руках у толстяка была хоккейная клюшка.