Ночью Николаю приснился удивительный сон. Ему снилось, как будто у него вновь появились ноги, и он бегал на них по песчаному безлюдному пляжу, наслаждаясь чувством, что он полноценный человек, а не инвалид. Никогда еще он так не радовался и не испытывал наслаждения чувству прикосновения ног с прохладным песком побережья. Во сне его позвал какой-то голос. Этот голос таинственно шептал: "иди ко мне". Эта фраза звучала несколько раз. И каждый раз она увеличивалась в тоне все сильней и сильней, пока Николай не проснулся. Он приподнялся на кроватью и посмотрел на мирно спящего Рамбу. Тот спал крепким сном. "Какие счастливые люди ночью", - подумал Николай, глядя на Рамбу.
- Наверное, приснилось, - тихо сказал Николай.
Он лег и начал успокаивать себя, что бы заснуть и вновь оказаться в том сне, где у него были ноги. Вдруг он вновь услышал эти слова: "иди ко мне". На этот раз Николай прислушался. Он понял, что эти слова ниоткуда не идут. Они произносятся у него в голове, словно кто-то телепортирует ему эту информацию.
- Боже, я наверное брежу, - сказал Николай.
И вновь кто-то произнес эти слова.
- Вероятно, я вечером принял слишком много обезболивающего средства для ног, - тихо произнес Николай, чтобы не разбудить Рамбу.
Неожиданно, он начал чувствовать какое-то приятное тепло. В дали комнаты он увидел маленького светящегося синим люминесцентным оттенком мотылька, который грациозно направлялся к двери. Николай не верил своим глазам. Он быстро собрался с мыслями, сел на инвалидную коляску и направился вслед за ночным незнакомцем. В доме все было тихо, все спали. Николай без труда на своей коляске в полумраке, выбрался из дома на поляну. Ночь была удивительно теплой, яркие звезды еще никогда так не светили. Николай почувствовал, что мотылек излучает какую-то вибрацию, которая манила его. Он следовал за маленьким ночным незнакомцем. Долетев до старого заброшенного сарая мотылек словно растворился в его стене и исчез внутри здания.
- Наверное, ты хочешь, что бы я зашел туда.
Николай осторожно открыл дверь сарая и увидел там едва заметное свечение алого свет, которое исходило из-под пола, в центре домика, как раз напротив сияющей дыры в потолке. Николай вошел внутрь сарая и подкатился к центру комнаты. В потолке была огромная дыра, сквозь которую можно было видеть большие звезды на небе.
- Мне терять нечего, - сказал полушепотом осмелевший Николай. Он подумал о пожаре.
Он добрался к куче старых лохмотьев, из-под которых излучалось таинственное свечение, и откинул их в сторону. Неожиданно осветился весь сарай легким алым светом. В центре комнаты неподвижно лежал огромный камень, который и издавал этот свет. Николай почувствовал те же приятные ощущения, когда его манил за собой маленький мотылек. Он понял, что его звал к себе этот камень, который сейчас притягивал его сознание, манил невидимой силой. Он хотел наклониться, что бы коснуться приятно святящегося изнутри камня. Вдруг он почувствовал страшную боль, как будто его тело разрывается изнутри. От этой боли он потерял сознание и упал на пол, его коляска перевернулась.
* * *
Рано утром Николай пришел в себя. Солнечный лучик проникал сквозь щель в стене и приятно грел, освещая его лицо. Он посмотрел на потолок, в дыре сияло голубое небо. Он обнаружил, что находится не в кровати и не в коляске, и даже не в своей комнате. Николай начал вспоминать свой сон, в котором ему казалось, что будто бы он пробрался в сарай этой ночью, следуя за маленьким светящимся мотыльком. Постепенно он начал осознавать, что это был не сон. Он быстро поднялся с пола и с трепетом осмотрелся. Рядом с ним находился огромный черный камень, и вдруг он обнаружил…
- О, боже! - произнес от удивления Николай.
Николай стоял на своих здоровых ногах. Рядом с ним лежала перевернутая коляска, без которой он еще вчера не мог передвигаться.
- Не может быть!
Он не верил тому, что видел. Его ноги были совершенно целыми и вполне здоровыми. Он ущипнул себя. И испытал в таких случаях - обыкновенную легкую боль.
- Значит, я не сплю.
Он согнул ноги в коленных суставах, затем сделал твердой поступью шаг вперед.
- Чудеса, - произнес Николай.
Этим же утром, не дожидаясь, пока его кто ни будь увидит, он сбежал из пансионата. Вечером он без труда добрался к себе домой, туда, где он раньше жил со своей женой. Он открыл дверь своим ключом и вошел в квартиру. Дома никого не было. Николай долго ходил по комнатам пытаясь осознать, что произошло с ним, и жив ли он на самом деле. Реально ли то, что сейчас с ним произошло. Он не включил свет. В комнатах было темно, но Николай хорошо видел, он знал свою квартиру, все ее комнаты и углы. В квартире никого не было.
- Где же Софья? - удивился Николай.
Он смотрел на настенные фотографии и не мог понять, почему нет тех фотографий, где изображен он с Софьей.
- Ах, да, - он вспомнил, что, по словам доктора пансионата, Софья отказалась от Николая. Она его предала.
"То-то она удивится, когда увидит меня живым и невредимым. Но смогу ли я простить ей?" - подумал Николай.
Николай увидел в стене сейф. Он открыл его, там на своем месте лежали его пистолет и деньги. Он взял их. Своё оружие он всегда хранил в этом сейфе. Оно было в полной боевой готовности, как и раньше, когда он брал его на задание, выполняя работу наёмного киллера. Вдруг он услышал, как щелкнул замок входной двери. В коридоре послышались шаги и голоса: мужской и женский. Не дожидаясь, Николай решил спрятаться и понаблюдать со стороны.
В комнату вошла его жена Софья. Она включила свет, и призрачные тени мгновенно поползли проч. За ней в комнату порывисто вошел мужчина.
- Ну, милая, сегодня все прошло, на высшем уровне, - произнес мужчина.
- Я немного устала. Налей мне стакан вина, он в баре, - сказала Софья.
- Может не стоит. Ты и так много сегодня выпила. На подобной презентации всегда разносят лишь виски и коньяк. Не одной закуски.
- То-то и оно. А я хочу коньяк, - оправдывалась молодая женщина.
Николаю показался знакомым этот мужской голос. Какое-то трепещущее волнение глубоко проникло в сердце, вызывая неприятное предчувствие. И вдруг, Николай вспомнил. Этот голос он часто слышал раньше. Это голос принадлежал его боссу Сергею Степановичу.
Софья выпила стакан вина и улеглась на кровать.
- Ну, - сказала она протяжно, - чего ты там делаешь, иди же ко мне.
Сергей подошел к кровати и грузно сел рядом с Софьей.
- Тебе не следует так пить, - произнес Сергей, поучительно.
- Хочу - пью, хочу - не пью. Мой бывший муж Николай никогда мне не…
- Заткнись! - крикнул на нее Сергей. - Я же говорил тебе. Никогда не говори о нём. Я ведь забыл, что ты женилась на нём.
- А то, что? Я не боюсь тебя. Я не твой подчиненный, и не один из твоих головорезов, а твоя жена.
- Дура. - он лег рядом с ней на кровать и нежно поцеловал её. - Может, ты хочешь совсем забыть о нем?
- Нет, не надо. Мы же договорились. Ты мне слово дал его оставить в покое. Он ведь инвалид, и ничего тебе не сделает, - она подняла голову и серьезно посмотрела Сергею в глаза. - Ты дал слово, - настаивая, твердо произнесла она.
- Ладно, ладно, успокойся. Но, ты ведь предала его ради меня, не так ли? Почему же ты его все еще защищаешь? А может, ты его еще любишь? - он посмотрел на нее исподлобья.
- Дурак. Просто он надоел мне, вот и все.
- А, я? Я тебе не надоел? Или может быть, ты тоже расправишься со мной так, как с ним?
- Во-первых, это сделала не я, а твои люди, по твоему указанию. А, потом… Дурачок ты, - она соблазнительно улыбнулась. - Ты же другое дело. Мне с тобой веселее. Ты такой же, как и я.
- Ладно, как скажешь. Хотя вообще-то, он опасен даже такой.
- Ты имеешь в виду то, что он теперь без обеих ног? - спросила она.
- Да, черт возьми.
- Ты, что боишься его? - удивилась Софья.
- Конечно, нет. Что может сделать беспомощный инвалид? Но лучше бы его вовсе не было. С мертвых спрос меньше и живым спокойнее.
- Но, ты мне обещал. Я ведь с тобой, а не с ним.
- Только это меня и сдерживает - моё обещание.
- Мне жаль его, вот и все, - тихо произнесла Софья.
- Что?! Ты его жалеешь? А меня тебе не жалко? - спросил Сергей.
- Ты сильный и здоровый. У тебя деньги и сила, а если постараешься, то и власть в этом городе будет твоей.
- Я это знаю. Поэтому ты со мной, а не с ним.
- Верно, дурачок. За тобой я, как за каменной стеной. Мне такой и нужен мужчина.
Николай медленно вытащил свой пистолет с глушителем из кармана, и уже собирался выйти из своего укрытия, как вдруг его что-то остановило, какая-то неведомая сила сдерживала его порыв бешенства и гнева. По спине пробежал незаметный холодок, после его тяжелого решения.
Ночью, когда все уснули, он вытащил из кармана брелок и оставил его на зеркале, где каждое утро любит причесываться Софья. Этот брелок ему подарила Софья на рождество. На нем изображена молодая влюбленная пара: Николай и Софья. Софья ему тогда говорила: "пусть этот золотой брелок хранит тебя от смерти. Носи его всегда, и он тебя спасет в трудную минуту". Николай подумал, что времени у него не осталось вообще, и потому этот брелок, напоминающий нежные чувства, ему не нужен. Прошлое осталось позади, прикрытое навеки темной и мрачной стеной безразличия и презрения, даже к тому, кого когда-то любил больше жизни.
Пока пара спала, Николай незаметно вышел из квартиры. Ночной ветерок слегка ударил в его лицо, он почувствовал, что все это время в квартире он не дышал свежим воздухом, и вот только сейчас на улице он по настоящему вдохнул свежее дыхание ночи, наполнившее его живительной влагой второй жизни. На улице он остановил такси и умчался на нем в темноту ночного города, подальше от грустных воспоминаний и прошлой жизни, к которой он никогда уже не вернётся.
Больше всего на свете он хотел поскорее уйти куда угодно, лишь бы подальше от этих мест. Забыть все, что с ним происходило. Поэтому, он пересел на ночную электричку и умчался на ней за город в неизвестном направлении. Ему было все равно, куда она направляется. Но, увы, через сутки действие невидимой силы, которая полностью восстановила его ноги, подарив миг надежды, прошло, и Николай вновь потерял возможность ходить, а вместе с потерей ног, он приобрел ограниченность в передвижениях, то есть стал инвалидом. Его ноги исчезли также незаметно для него, как и появились. Он очнулся на неведомой просёлочной дороге, совершенно беспомощным физически и потухшим душевно.
8. Возвращение Николая
Через двое суток Николай вновь оказался в пансионате. Первое, что он сделал - добрался к старому сараю, где находился камень, который дал ему волшебную силу. Но, увы, как не старался он дотронуться до камня, его ноги не появлялись, и камень не светился, а был холодным, как и полагает быть славному камню. Николай от нервного расстройства начал дико смеяться и неистово бить камень руками, разбивая кисти в кровь.
- Не нужно. Ему ты все равно ничего не сделаешь, - прозвучал тонкий детский голосок за спиной Николая.
Он обернулся и увидел Нину, стоящую в проеме шаткой деревянной двери.
- Я тоже хотела, что бы он дал зрение для моих глаз, но… Он сам решает, что и кому давать. Мы не властны над ним, - мягко и совершенно спокойно произнесла Нина.
- А я право подумал, что схожу с ума, - сказал Николай. - Ты говорила мне о какой-то помощи. Что ты имела в виду? - его окровавленные руки повисли.
- Это он мне передал. Он сказал, что ты тот, кто поможет… а в чём, я не знаю. Я не всегда понимаю, чего он хочет…
- К черту это… все ерунда. Я никому и никогда не смогу чем-либо помочь. Я ведь теперь инвалид, как и все здесь, - произнес досадой и гневом расстроенный Николай.
- Я не знаю как? Но я чувствую и слышу некоторые его слова. Он общается со…
- Это все ерунда! - злобно произнес Николай, не прислушиваясь к девочке.
- Нет, не ерунда. Это силы природы и… - оправдывалась девочка.
- А я сказал, что ерунда. Почему же он теперь мне не помогает? - он гневно посмотрел в её сторону, как будто ожидал немедленного ответа.
- Я не знаю… - произнесла Нина и тихонько заплакала.
Николай посмотрел на Нину и немного смягчился, ему вновь было обидно за себя, за свою грубость к слабому и беспомощному существу.
- Ладно, можешь быть… - смягчивши свой тон, сказал Николай. Он не захотел дальше говорить, что бы не обидеть чувства девочки, и молча направился к выходу из сарая.
От Рамбы Николай узнал последние новости, которые произошли в пансионате во время его отсутствия.
- Ну, Николай, а теперь держись, - сказал Рамба. - Ты твердо сидишь в кресле? Нас всех решили перевести в другое место. Это окончательно.
- Куда ещё? - поинтересовался Николай.
- Наши были там - на новом месте. Говорят, что хуже гадюшника они не встречали, это настоящая свалка. За городом, недалеко от свалки отходов. Там места не такие пейзажные, как здесь, ты понимаешь.
- Ну, и что с того? - безразлично сказал Николай.
- Я тебя не понимаю. Тебе что все равно? - до глубины души удивился Рамба, хотя ему тоже не особо это было близко к сердцу, так как он полагал, что его приемные родители заберут, и поэтому дела пансионата и его обитателей обойдут его стороной.
- Вообще-то, да - мне всё равно, - безразлично, но с ноткой раздражения произнес Николай.
- Ну, ты и даешь. Наши все собираются бороться за свои права. Оказывается, эта территория была когда-то усадьбой какого-то князя или графа. Дорогое место для недвижимости, между прочим. Помнишь тех людей на джипах, которые даже зайти в дом не пожелали?
- Да. Ну и что? - уже раздраженно произнес Николай.
- Как, что?! - воскликнул Рамба, возмущенно тем, что его друг равнодушен. - Говорят, будто они - и есть те покупатели. Вот почему их не интересовали старые строения. Их интересует лишь земля, и то, что исторически здесь было графское поместье. Понимаешь?
- Нет, не понимаю. Какое мне дело до всего этого?
- Ты же не можешь не переживать. Надо же быть в курсе того, что может произойти, - возмущался, и немного обижался на друга в глубине сердца, Рамба.
- Если суждено потерять жильё или поменять лучшие условия на худшие, то так тому и быть. И ни ты, ни кто-либо еще, не сможете помешать этому.
- По одиночке - нет. Но, все мы вместе - сможем. Когда мы объединены с единой целью…
- Вот и ты стал похож на всех, такую же чушь несешь. Наслушался проповедей этих инвалидов: "Будь не таким, как все. Мы живем потому, что есть цель. У нас нет времени думать о своих недостатках". Какая чушь. Ты спишь. Проснись. Ты беспомощный инвалид, и никому не нужен. Общество и твои родные отвернулись от тебя, потому ты здесь с нами… - в гневе произнес Николай.
- Что? Что ты сказал?
- Что слышал.
- Мои родные приедут за мной, они мне обещали.
- Не приедут они сюда никогда… - спокойно произнес Николай. - Ты стал для них обузой. Они оставили тебя здесь, а сами укатили в Италию, и вряд ли…
- Ты обманываешь меня, - с тревогой в голосе произнес Рамба.
- Нет. Это правда. Я не хотел говорить тебе раньше. Я видел заявление от твоих родителей. Хотел тебе позже сказать.
Николай посмотрел в глаза Рамбы. Его глаза начали наполняться слезами, он свесил голову на грудь.
- Прости, что я стал вестником этой печальной новости для тебя. Все мы здесь находимся потому, что от нас отказались наши близкие, от нас отказался мир, в котором мы жили.
Неожиданно Рамба поднял голову, и протер свои глаза.
- Даже если всё так, то тем более нужно бороться. Не стоит отдавать эту землю какому-то толстосуму, пожелавшему тут поселиться, а нас вышвырнуть, - в его голосе появилась нотка отваги, которой удивился Николай, он не ожидал такого поворота от Рамбы.
- Это твое дело. Лично я ничего не собираюсь делать. Этот мир не для меня. Я лишний в нем, потому что не помещаюсь в его привычный ход. Здесь слишком тесно.
- Тесно? Что ты имеешь в виду? - удивился Рамба, он протёр глаза от слез и начал сморкался в платок. - Нам надо расширить нашу комнату? А ты прав, давай потребуем более просторную…
- Ты меня понял, - саркастически произнес Николай, двигаясь к выходу.
Вечером, в зале для досуга, у самого окна, сидя на диване, примостился Анатолий. Он был один. В зал вошла медсестра Марья Степановна, держа поднос с лекарствами.
- А! Вот ты где, - сказала она. - А я тебя повсюду ищу. Надо лекарство принять.
- Какое ещё лекарство? - спросил задумчиво Анатолий.
Он держал в руках журнал и рассматривал картинки, перелистывая страницы.
- Что за журнал у тебя?
- Это рекламная брошюра туристического агентства. Остров Крит, что в Греции.
Анатолий смотрел, не отрываясь, на фотографии живописных мест, песчаных пляжей и красивых отелей, расположенных на берегу живописного острова Крит.
- Смотрим картинки? - поинтересовалась Марья Степановна, с любопытством заглядывая в журнал.
Она дала ему несколько таблеток и одноразовую рюмку с водой, что бы запить лекарства. Он тут же выпил их, не отрываясь от просмотра модного глянцевого журнала.
- Да, Марья Степановна, картинки. Красиво люди живут, - восторженно и с завистью произнес Анатолий.
- Где это? - спросила Марья Степановна.
- Остров Крит - это в Греции.
- А! Греция. Я там не была.
- А я обязательно должен побывать там. Размещусь, в каком ни будь дорогом отеле или не очень дорогом, и стану кататься на яхте по всему лазурному побережью.
- Какой еще яхте? - осеклась медсестра.
- Ну, яхта. Это такая большая лодка. Хотя, нет. Яхта это не лодка. Яхта это маленький корабль. Понимаете? - пояснял Анатолий.
- Да кто же тебя туда пустит? Ты же… - удивилась Марья Степановна и осеклась.
- Хотите сказать - инвалид, - с укором дополнил он фразу.
- Ты не обижайся. Но ведь для того, что бы туда попасть надо много денег, - смягчившись, произнесла Марья Степановна.
- Деньги я заработаю. Я ведь теперь уже не играю на гармошке - в метро и переходах.
- Почему это? - удивилась Марья Степановна.
- Да, сломалась она. Старая была. Недавно один мой знакомый обещал устроить меня на работу в одну контору. Часы чинить. Говорит, что я неплохо зарабатывать буду. Я был там уже. Мне понравилось. Три месяца я буду в учениках, а потом…
- Что потом?
- А потом, Марья Степановна, я через год, ну может полтора, приглашу вас, со мной в Грецию отправится.
- Почему меня? - удивилась она и засмеялась. - Да куда мне из этого дома идти. Я уже не молодая, что бы по Греции разъезжать.
- Ну, как хотите. Но фотографии из Греции я вам обязательно принесу или пришлю по почте. Что бы вы ни сомневались, что я там был.
Марья Степановна улыбнулась и пожелала Анатолию удачи в этом желании. Она сказала, что все его желания и это тоже обязательно сбудутся. Затем, она отправилась к следующему пациенту.