Глюк продолжал висеть в вечернем небе, и мне это не нравилось. Затем на его боку зажглась ярко-желтая точка, и мне это еще сильнее не понравилось, но я и виду не подал, продолжая думать обо всем расслабляющем и абстрактном. Точка стала расти, расти, пока не вздула бок сигары неким крупным в размерах, желтовато-оранжевым апельсином, напоминающим модель солнца из голографического проектора в планетарии. Затем этот шар начал вращаться вокруг своей оси - и вдруг, совершенно неожиданно, подскочил вверх и свечкой скрылся в вечернем небе. В воздухе раздался слабый свист и хлопок… Я слегка стиснул зубы, и… глюк поплыл дальше…
- Разродился. - Я выдохнул, утирая холодный пот со лба…
- Ну что там? - прошептал из-за спины полковник.
- Все нормально, - я поднял руку вверх, - через пять минут выступаем…
Холодало, изо рта вылетали небольшие облачка пара. Глюк неожиданно стал набирать скорость и уже через минуту исчез за горизонтом.
Меня не покидало чувство, что глюк устроил это представление специально для нас, правда, и его сюжет, и тем более суть мог понять только такой же глюк, как и он сам.
Наконец мы вышли на маршрут и продолжили свой путь на северо-восток, по южной оконечности долины Амазония, вдоль самого плоскогорья. Небо темнело. Туристы сбились в кучу вокруг полковника и о чем-то болтали - наверное, обсуждали ужасное происшествие. Йорген с Сибиллой прикрывали тылы, а я, довольный, что на время меня оставят в покое, опять, как вчера, пристроил своего верблюда рядом с Ириной, оправдывая себя тем, что нам надо поговорить по делу.
Плечи Ирины были поникшими, лицо из-под шлема выглядело печальным и равнодушным ко всему вокруг. Она опять что-то набивала в своем планшете - наверное, описывала глюк, который мы недавно видели.
Я подъехал к ней поближе:
- Не отвлекаю?
- Сейчас, минутку… - Она набила еще несколько строк, затем выключила планшет и убрала в седельную сумку. - Это просто ужасно, - произнесла она наконец, - у меня до сих пор не укладывается в голове этот кошмар… Вы были правы: в нашей группе действует какой-то агент… Зачем ему понадобилось убивать безобидного и жизнерадостного профессора? Вы кого-нибудь подозреваете?
- Пока - нет, - ответил я, - но кто-то хочет, чтобы я подозревал вас.
Я извлек из наколенного кармана бластер и протянул Ирине как можно незаметнее. Она посмотрела на меня с изумлением.
- Берите, берите, - сказал я тихо, - спрячьте в кобуру и накрепко застегните ее.
Ирина послушно взяла оружие и, мельком взглянув на счетчик зарядов, убрала в кобуру.
- Какой подонок, - пробормотала она, - вы правда считаете, что нашим жизням ничто не угрожает сейчас?
- Вам я скажу об истинном положении вещей. - Я тяжело вздохнул: вместо того чтобы говорить с прекрасной девушкой о поэзии или музыке, мне опять нужно было что-то вынюхивать, вытягивать из нее, придираться к словам, втираться в доверие… Обязательно устрою ей какой-нибудь праздник в Городе. Если к тому моменту у нас будут еще поводы для праздников… - Нам, скорее всего, вообще ничто угрожать не будет, если мы поймем логику событий и мотивы убийцы, - продолжил я. - Есть некая опасность, и единственный человек, которому она угрожает, - это вы, Ирина.
- Я? - Она резко повернула ко мне испуганное лицо. - Но почему именно мне должно что-то угрожать? Вы ведь сможете меня защитить?
Я поклялся себе тут же, что ни один волос не упадет с ее головы, пока я рядом.
- Я, конечно, буду всегда вас защищать, Ирина, - сказал я, сделав ударение на слове "всегда", - но, чтобы облегчить эту задачу, расскажите мне все, что вы знаете. Пока вы мне не сказали ни про вашего мужа, ни про то, как вы оказались на Марсе и зачем стали гидом. Важна любая информация, понимаете?
- Да… - произнесла она медленно, - я понимаю.
Повисло молчание - решится она или нет? Довериться мне, почти незнакомому ей человеку? А вдруг она и вправду что-то знает и боится сказать или просто не хочет откровенничать?
- Ирина, поймите же меня, - сказал я мягко, но решительно, - мне вовсе не доставляет удовольствия мучить вас расспросами, но ситуация слишком опасна, чтобы сейчас что-либо скрывать.
- Конечно… - Она тяжело вздохнула. - Но я почти все вам рассказала. Я не сказала только, что наш развод с мужем был фиктивным…
Она вновь вздохнула, глядя куда-то вдаль.
- Фиктивным? - переспросил я. - То есть?
- Поймите, он ведь работал в разведке и рассказывал мне очень мало: сплошные тайны и недомолвки, особенно если речь заходила о работе…
Я резко обернулся, чтобы проверить, не наблюдает ли за нами кто-нибудь из туристов.
- Продолжайте, - приободрил я ее.
- Ну вот… я и говорю - он очень мало делился со мной даже элементарными вещами; иногда это выводило меня из себя, но он говорил: "Потерпи немножко, скоро все у нас будет очень-очень хорошо". А когда я возражала, что у нас и так все отлично, он улыбался так загадочно и отвечал, что так хорошо, что я себе даже представить не могу. И когда я его начинала расспрашивать - отшучивался, что будем жить как в раю, даже лучше. Меня это иногда пугало, а он утешал, что осталось совсем немного и я сама все узнаю. Иногда после таких разговоров он повторял одну странную фразу: "Вышел Пантеон на балкон - а оказался в подвале он". Как-то раз он сказал, что через месяц у него очень важная командировка и мы не увидимся полгода, зато потом-то уже вообще не надо будет расставаться. Он попросил меня уволиться с работы, записал на стрелковые курсы и попросил пойти обучаться на гида экстремального туризма по марсианской программе. Я спросила - зачем? Он сказал, что это простая формальность и ничего страшного, сказал, что мне нужен официальный повод для полета на Марс, куда его скоро переведут работать. Полетим мы в разных кораблях, но на Марсе уже будем неразлучно вместе. А перед этим нам надо развестись, потому что по марсианским законам земные браки там недействительны, а вот когда мы туда прилетим, зарегистрируемся заново.
Я сказала тогда, что ходят слухи, будто Марс очень далек от тех райских условий, про которые он мне говорил. На что он ответил - это кому как. И рассмеялся. Потом он возил меня в какой-то крупный медицинский центр, сказал, что я должна пройти какое-то обследование на совместимость с марсианским климатом. У меня взяли анализ крови из пальца, сделали снимок сетчатки глаза и просветили каким-то прибором. Он взял у доктора диск с результатами и сказал, что со мной все в полном порядке. Он уехал в свою командировку, а через три с половиной месяца мне сообщили, что он погиб при исполнении служебного долга, передали мне его награды и какие-то вещи.
Я сперва не поверила, что он на самом деле… - голос ее слегка дрогнул, - что он действительно погиб. Я была уверена, что все это часть какого-то хитроумного плана, связанного с нашим перелетом. И ровно через полгода, защитив диплом гида с отличием, я была направлена в компанию "Стар Вэй Интернешнл", где меня зачислили в отряд гидов-экстремальщиков. Я просто рвалась на этот Марс. Все, что рассказывали во время подготовки, мне было очень интересно, я полюбила эту планету, когда была еще на Земле. Постоянно сидела в чатах, где общаются "марсиане", которые уже по несколько раз были там. Много, конечно, я всякого наслушалась про Марс и в свой адрес выслушала множество нелестного - мол, молодой женщине не место в таком аду и лучше мне детей воспитывать, чем заниматься сомнительными авантюрами. Но меня это не остановило: при первой же возможности я взяла тур в Новые Афины. Мы приземлились тогда в долине Маринера, и Охотники нас уже встречали.
- А как их звали? - перебил я.
- А это важно? - Ирина нахмурилась.
- Конечно, - ответил я, - раз я спросил, значит, важно. Ценна любая информация.
- У ведущего отряда была кличка Кольт.
- Слышал я про такого, - кивнул я, - кажется, из Уругвая, бывший военный.
- Да. - Ирина кивнула. - Он какой-то грубый был очень, резкий. Еще был некий Трутень и Хоккеист.
- Этих не помню что-то, - пробормотал я.
- Один, кажется, и вправду бывший спортсмен, а другой говорил, что раньше был бандитом. Я ему не верила - больше он болтать умел. Я всю поездку ждала, что муж меня отыщет, с непривычки было тяжело, хоть маршрут был и простой, а в группе было четверо неплохо подготовленных туристов: миллионеры какие-то из одной крупной компании, "Глобал Хард", кажется. В общем, когда уже за нами шаттл приземлился и надо было лететь на корабль, я поняла: он не придет, он погиб, его больше нет…
Она тяжело вздохнула и продолжила:
- Половину пути проплакала - было такое ощущение, что меня обманули, что, пока я спала, у меня отобрали что-то очень важное, невосполнимое… Было очень плохо…
Когда прилетела на Землю, поняла, что вообще ничего видеть не могу из привычных вещей, даже с друзьями не могу общаться, вот и осталась на этой работе: так гораздо легче и интереснее… Вы меня понимаете?
Она выжидающе посмотрела на меня.
- Понимаю, конечно, понимаю… - сказал я, закуривая сигарету. - Вы отважная и сильная девушка. Хотел бы я быть достойным того, чтобы такая, как вы, полетела за мной на другую планету…
- Мне кажется, что вы достойны гораздо большего, - произнесла она тихо.
Я посмотрел на нее и встретил взгляд ее бездонных серых глаз. Что-то во мне встрепенулось, как пойманная в силки птица: одинокая покинутая девушка, продолжающая искать призрак своего счастья, который блуждает по мертвым пустыням и скалам этой треклятой планеты, и она следует за ним уже без особой надежды его отыскать… Ей нужна поддержка, как никому из присутствующих здесь…
- Спасибо, я постараюсь оправдать ваше доверие, - кинул я ей. - Да, негусто, конечно, у нас с фактами.
- Я же сказала вам, что ничего особенного не знаю, - грустно промолвила она и немного виновато улыбнулась.
- Нет, вы мне подтвердили парочку моих предположений. И я могу с уверенностью заявить, что опасность вам не грозит.
- Почему вы так решили? - удивленно спросила она.
- Ну… это долго объяснять…
- Мне интересно: все-таки речь идет о моем спокойствии. - Она посмотрела на меня с некоторым вызовом.
- Ваш муж, как мне кажется, подверг вас некоторому риску там, еще на Земле, но он не ожидал, что этот риск будет большим, он вообще повел себя странно, как мне кажется… - Я задумчиво затянулся сигаретой. - Но то, что он вам мало рассказывал, - это и есть залог некоторой вашей безопасности.
- Выражайтесь яснее, пожалуйста. - Она с интересом наблюдала за выражением моего лица.
- Я пока не могу ничего вам сказать…
- Ну вот! Терпеть не могу всяких тайн и загадок. - Ирина явно начинала злиться.
- Честное слово, Ирина, я ведь строю такие фантастические предположения, что и сам боюсь о них думать, - пытался я сгладить ситуацию по максимуму. - Я все вам расскажу, и довольно скоро. Неужели вы думаете, что я хочу вас обмануть?
- Если бы я так думала, я бы вам ни слова не сказала. - Она сверкнула в темноте яркими звездочками своих зрачков. И вдруг… улыбнулась, глядя на мой растерянный вид. Неприятности, казалось, отступили вместе с исчезнувшим глюком, далеко за плоскогорье. И мне стало так уютно в этой зябкой и опасной ночной пустыне, будто я здесь родился и вырос.
- Я знаю, - продолжила Ирина, - вам надо подумать. Но вы сможете во всем разобраться, я не сомневаюсь, уж если вас слушаются глюки…
- Просто я умею с ними себя вести по их правилам. - Когда она меня хвалила, я ощущал чудовищную неловкость: хоть мне и было приятно, но казалось, это про кого-то другого она говорит.
- Вы просто недооцениваете свои таланты, - она явно хотела меня добить, - я не встречала на Марсе ни одного Охотника, хоть немного похожего на вас. Когда произошло убийство, ваше спокойствие и хладнокровие вызывали у меня зависть.
- Меня чуть не стошнило от запаха, - промямлил я, - а уж от этого обыска…
- Нас, похоже, действительно втравили в какую-то крупную авантюру, - перебила меня Ирина. - И я совершенно искренне хочу сказать вам, что вы единственный человек здесь, которому я могу доверять. Понимаете? От вас зависят наши жизни… Я буду стараться вам помогать во всем…
- Я сделаю все, - сказал я, ласково взяв ее за локоть и поглядев в глаза. - Я все пойму и узнаю, и мы доедем до этого чертова Олимпа, даже если все демоны Марса встанут на нашем пути плотной шеренгой… Этот кукловод задел мою профессиональную репутацию, и…
Я почувствовал на левом предплечье легкую вибрацию: это КПК вошел в режим коммуникатора, и мне пришло сообщение - это редкость на Марсе, дорого и редко необходимо. Извинившись перед Ириной, я отвлекся на экран. Писала, как ни странно, Сибилла: "Странный, вы там уже обнимаетесь? Приотстань-ка незаметно и послушай: тут что-то происходит - полячка нашла в своих бумагах для рисования какой-то лист со стихами, говорит, что не ее, откуда взялся - не знает. Собирается читать вслух, хочешь послушать?"
Я повернулся к Ирине.
- Нам сейчас надо будет слегка замедлиться, - сказал я негромко, - чтобы подвинуться ближе к туристам и послушать, что там происходит. Давайте сначала я, потом вы.
Ирина кивнула. Я слегка придержал поводья своего дромадера, и тот замедлил свой шаг. Вполоборота я заметил, что смена уже потеряла строй и слегка скучковалась.
- …Да, когда собралась рисовать, Аюми, - говорила Дронова, обращаясь к японке. - Сейчас прочту, я про себя уже прочитала пару строк: стихи необычные, но очень красивые… Вот, слушайте, полковник: это легенда, похоже… Говорю же - не знаю чьи, может, кто-то их мне посвятил… Шучу… Ну вот…
Все было до времен в покое мирном,
Покуда сонм богов младых резвился
На солнечном Олимпе, охраняя
Покой людей, порядок, Зевсом данный.
Но времена меняются, и небо,
Власть над которым Зевс держал законно,
Мечтою стало брата, Посейдона,
На трон небес задумал он взобраться…
И раскололся сонм богов, и смута
Подкралась к громовержцу, и, спасаясь,
С вершины он бежал в мир подземелий,
К тому из братьев, что остался верен
Его законной власти. Он к Аиду
Спустился в царство мертвых, чтобы вместе
Продолжить править бренным миром смертных…
А Посейдон, воссевший на Олимпе,
Был в гневе, что не смог забрать у Зевса
Эгиду грома, власти знак и молний жезл,
Убежища не мог найти он брата…
А Зевс из бездны мрачного Аида
Призвал на помощь сына, Диониса,
Чтоб тот помог ему восстановить порядок,
Веками на земле покой хранящий.
И юный бог с женою Ариадной
Пустились в путь со свитою своею.
Врата заоблачные должен он отверзнуть:
Жена его ключом от них владеет,
Отнять который Посейдон не в силах.
И лишь тогда, найдя доспехи Зевса
И поборов коварного Тифона,
Пройдя по мрачным древним лабиринтам,
Ответив на вопросы древних стражей
И сквозь игольное ушко протекши,
Проникнуть сможет он в тот мир,
Где Зевесус Хтоний
Ждет воцаренья своего на небе…
- Это есть про Марс стихи? - первым нарушил молчание Крис Паттерсон, который ехал на полкорпуса за Дроновой.
- Здорово! Правда, я почти ничего не поняла, - в искреннем восхищении сказала Лайла.
- Неплохо выдержан стиль, - напыщенно похвалил Аурелиано, - но, боюсь, это вовсе не легенда, а фантазия современного автора на несколько мифов одновременно, к тому же Дионис и Артемида никогда не освобождали Зевса из царства Аида, хотя Посейдон действительно…
- Галиматья какая-то, - проворчал полковник.
- Пачэму галиматья? - удивился Азиз. - Красыво звучит как, э?
- Кто же это написал, а? - как-то комично развела руками Аюми.
- Пани Дронова, - сказал я, - а можно мне взглянуть на этот листок?
- Не отдам! - Полька прижала листок к груди - совсем как маленькая девочка, у которой хотят отобрать игрушку. - Это мое, это мне прислали!
- Честное слово Охотника, - я поднял правую руку вверх, - я верну вам его через полчаса!
- Точно вернете? - Она недоверчиво наклонила голову.
- Клянусь всеми глюками Марса! - произнес я торжественно.
- Ну смотрите, все свидетели: он обещал. - И она нехотя протянула мне драгоценный для нее лист бумаги.
- Выстраиваемся в цепочку в смене, - подал я команду и тронул поводья.
Мысли мои стали вновь хаотично вращаться в голове, как вариатор настройки приемника. Что это за любовное послание польской пани? Что это за Дионис и Артемида со свитой, идущие к Олимпу спасать папочку Зевса? Что это за грязные намеки, черт возьми? Ключ, которого не отобрать Посейдону? Что это за трубный глас в марсианской пустыне? Какие, на фиг, боги? Кто? Какой умник устроил это представление, сожри меня глюк?!
Я перевел КПК в видеорежим и сфотографировал послание: оно было написано на пористой серой бумаге, синим мелком, скорее всего, восковым… СИНИМ МЕЛКОМ! Я сегодня уже видел синий мелок! В рюкзаке у Джованни! Он написал это стихотворение! Он мелок наверняка украл у Дроновой! Я видел, у нее полно таких, разноцветных! Так… и оставил у себя в рюкзаке… либо не успел положить на место, либо… он боялся… Я обратил внимание вечером, перед вахтой: он был слегка взвинчен… Он догадывался, что с ним может что-то случиться. Может, он оставил мелок у себя как тревожный маяк, на всякий случай, чтобы я мог безошибочно определить авторство письма: ведь обыск - процедура стандартная при ЧП. Так… Может, он даже знал убийцу в лицо… хотя не факт… Спецагент из него - как из Йоргена буддийский монах… Он мог просто бояться: он же чувствовал, что в группе есть чужой, может, бластер Ирины его тоже ввел в заблуждение, и вообще… Так-так… Пока все худо-бедно понятно выходит…
А теперь надо как-то уяснить - на что он хотел мне намекнуть этим эпосом? "Вышел Пантеон на балкон - а оказался в подвале он". Так, кажется, говорил муж Ирины.
Стихи, конечно, да… вроде сюжет простой и понятный, а многое не ясно. А вот убийца эти стихи сейчас наверняка слышал, когда их Дронова читала. Интересно, там было для него что-то интересное? Вряд ли, иначе итальянец постарался бы подкинуть бумажку мне… хотя, может, просто не успел этого сделать?
- Что вы думаете об этом стихотворении? - тихим голосом спросила меня Ирина, поравнявшись со мной и слегка потянув поводья.
- Я думаю об этом, - ответил я с рассеянным видом.
- Я вас отвлекаю?
- Да нет, что вы. - Я закурил. - А вам что кажется?
- Я не знаю… - Ирина поежилась: подул порыв холодного ветра с равнины. - Если это намек на нашу группу и наш маршрут, то все это выглядит нелепо, так как ни к этому засекреченному месту, ни к итальянскому ученому (или разведчику, как я уже думаю) никакого отношения я не имею. И если соотносить двух упомянутых там персонажей, которых Зевс позвал на помощь, - это, конечно, лестно со стороны неизвестного автора, - со мной и вами, - то я никак не хочу понимать свою взаимосвязь с некими ключами, и вообще… я согласна с Аурелиано: это выдумка современного автора. И правильно сказал полковник - галиматья какая-то!
Она опять гневно сверкнула глазами.
- Почему вы так злитесь? - спросил я. - Вы мне все рассказали, и я верю, что это чистая правда.