Меня этот диалог забавлял и раздражал одновременно: я понимал, что Йорген устал и элементарно капризничает, так как если бы все послушались его, то мы бы нашли на северной оконечности Амазонии какой-нибудь бункер типа "Оазиса", но это еще часа четыре езды - и то не факт, что не вляпались бы в перестрелку с военными или бандитами. Забавно мне было, что в Йоргене сочетается это брюзжание с закаленностью и выносливостью, а зачастую с полной бесшабашностью настоящего Охотника-марсианина.
Плечо пульсировало, в глазах иногда вспыхивали красные искорки, а горы приближались медленно. Солнце начинало ощутимо нагревать воздух, и становилось жарко. Надо было вытерпеть около часа езды - и мы на месте.
Терпели, несмотря на то что многие возмущались безответственностью Сеньки, так нагло переехавшего в город перед нашим прибытием, да еще и подселившего вместо себя какого-то заклинателя зверей, психопата, - хоть бы оружие у него отобрал.
Вот склон заметно повернул вправо, и на него там, у подножия скал, опирались многоступенчатые террасы, увенчанные сверху огромной зияющей прохладной темнотой - дырой Призрачной Крепости.
- Поднажмем! - крикнул я смене. - Скоро станет жарко!
Когда мы добрались до каменистых ступеней террас, тропинка стала совсем узкой и вилась вверх настоящим серпантином. Это был трудный участок. Существовала объездная дорога, пошире и поудобнее, но так получился бы приличный крюк. Дорога вела к заброшенной трансформаторной подстанции у подножия плоскогорья. Когда-то она распределяла энергию натыканных вдоль скалистых стен ветряных генераторов. Их лопасти щедро обдували восходящие вдоль скалы потоки воздуха. Эти потоки были достаточно постоянны и сильны.
Верблюды упрямились: им не нравилось, что мы выбрали такой крутой и извилистый подъем. Они тоже сильно устали. Дромадеры мотали головами, пытались пятиться назад, неохотно уступая ударам шенкелей и плеток.
Розовато-сиреневый оттенок неба начинал желтеть, низкие серо-оранжевые размазанные вдоль горизонта облака напоминали мокрые полупрозрачные тряпки, висящие на тонкой леске, которые сбоку подсветили цветными софитами, а звезда по имени Солнце, словно гигантский пылающий монгольфьер, поднималась вверх, стремительно захватывая пространство. Ра побеждал Апопа и был неумолим в своем торжестве.
- Красиво здесь, - громко сказала Ирина, пытаясь справиться со своим альбиносом на крутом повороте к очередной террасе, - а так проехали бы мимо и не увидели…
- Мы еще всякого насмотримся, - махнул я рукой. - Осторожно, Ира, тут яма: передай задним.
Наконец мы вскарабкались на небольшое плато, с которого открывался прекрасный панорамный обзор всей долины, а прямо перед нами зияла огромная дыра Призрачной Крепости и поскрипывали на мачтах своими ржавыми лопастями несколько ветряков.
Мы с Ириной остановились недалеко от края плато и, поджидая арьергард, любовались долиной.
- Я пытаюсь представить себе, - сказала Ирина задумчиво, - как выглядела эта река, когда она текла здесь.
Мне стало жаль, что я не вижу ее лица за забралом светофильтров, - как она сейчас выглядит? Что отражается в ее глазах, улыбается ли она?
- Что было по ее берегам, - продолжала Ирина тихо, - как пенились ее волны, как отражалось в ней небо… восход солнца… эти существа, прорубившие огромную скалу: смотрелись ли они в воду на свои отражения?
- Я думаю, что не смотрелись, - сказал я, - этим руслам много миллионов лет. Вода испарилась с планеты после столкновения с огромным астероидом. Это произошло огромную кучу веков назад. Но вот река - она и вправду текла, и текла красиво, наверное.
- А на Марсе сейчас есть реки? - спросила Ирина.
- Есть, - ответил я, - но мало, и многие из них сезонные.
- Сезонные? - переспросила она.
- Текут только весной, когда тают ледники, - пояснил я, - а вот эта река была большой, очень большой.
- Интересно, а откуда текла эта река?
- Там, очень далеко на юго-востоке, есть высоченные горы - наверное, оттуда. Там много ледников, и они очень древние.
Мы продолжали жадно разглядывать фантастическую панораму, освещенную косыми лучами солнца.
Каньон плоскогорья обрывался на каком-то расстоянии от земли, и бурный поток обрушивался по дуге вниз, где был глубокий котлован, столетиями углубляемый в скале, покрытый сейчас крупной сеткой трещин в глинистой породе. А дальше из котлована вырывалась стремительная, бурлящая масса воды, которая оставила эти рельефные, переплетающиеся, словно мышцы, промоины в толще грунта, ровно и прихотливо сцепленные по дну русла, повторяя движения воды.
Противоположный берег, более пологий, был покрыт прозрачной ультрамариновой тенью, которая разрывалась сверху оранжевым узором выветренных холмиков с многочисленными следами эрозии. А прямо под нами берег, освещенный солнцем, продолжал искрить мириадами кварцевых песчинок, казавшимися отсюда, с высоты, извилистой полоской, засыпанной самоцветами, играющими всеми цветами радуги. Извилистая тропинка перебиралась через русло реки и заплеталась витиевато между бугорками на вершине оврага. А над всем этим зеленело небо и светило солнце, следы сияния которого были видны на горизонте короткими вспышками зарниц магнитных бурь. Где-то у горизонта курились немного смазанные ветром дымные столбы каких-то действующих вулканов, а может, и пылевых дьяволов.
Мне вновь почудилось, что я сейчас не на Марсе, а в какой-то сказочной, нереальной стране. Стране Оз, по которой мы шагаем к Великому Волшебнику, который должен вернуть нас домой, и всем известно, что кончится все хорошо, потому что волшебные силы помогают только положительным персонажам, а мы и есть эти персонажи, которые борются с разбойниками, людоедами и злыми ведьмами. Это вызывало во мне противоречивые ощущения: с одной стороны, хотелось замереть и зажмурить глаза, чувствуя, как по телу разливается странное щекочущее тепло, а с другой - появилось желание встряхнуть головой, похлопав себя по щекам, и очнуться от этого странного и затягивающего сна…
- Ой, гляди! - раздался в шлемофоне голос Ирины, который вывел меня из задумчивости. - На том берегу, видишь? Где пологий такой спуск песчаный, вон там! Там рисунок какой-то!
Голос Ирины, слегка искаженный радиосвязью, тоже прозвучал как-то нереально, и я подумал, что проснуться пока вряд ли получится. Я повернул голову туда, куда указывала Ирина, и увидел странный вытянутый к востоку орнамент. Было такое впечатление, что он аккуратно продавлен в песке. Орнамент изобиловал концентрическими кольцами разных размеров, ритмически расходящимися параллельными линиями и переплетающимися дугами. Площадь он занимал около ста квадратных метров примерно.
- Кто это так постарался, интересно? - произнесла Ирина.
- Это агроглифы . Так иногда "развлекаются" глюки, - ответил я в микрофон.
- Глюки? - В голосе Ирины послышалось удивление. - А зачем?
- Никто не знает, - вздохнул я. - Многие считали это какими-то посланиями, кто-то находил в их пропорциях диаметр Марса и его орбиты с точностью до сотых, кто-то видел в этих узорах зашифрованные молекулярные формулы, а кто-то магические символы первоэлементов. Но вот беда: сами глюки никак свои творения не комментируют.
Ирина рассмеялась:
- Но разве ты у них сам не спрашивал?
- Да все как-то не до этого было. - Я опять вздохнул.
- Извини, - сказала Ирина неожиданно, - я понимаю, что тебе нелегко даются эти контакты в принципе.
- Да нет. - Я продолжал рассматривать странный узор. - Любопытно вообще-то понять… разобраться с тем, что происходит у нас под носом. Ведь мы почти ничего об этих явлениях не знаем, действуем на ощупь, а тут не помешало бы загрузить парочку НИИ расчетами и опытами, и чтобы там были такие специалисты - вроде нашего покойного профессора. Одними экспериментами тут не разобраться. Вот взять хотя бы мою технику…
- Оу! Как есть красиво! - раздался голос на частоте Паттерсона.
Я обернулся: туристы уже все собрались на плато и тоже любовались панорамой. Йорген и Сибилла, оживленно жестикулируя, о чем-то спорили.
Крис снимал на видео: его движения были вялыми, он очень устал, но упорно пытался запечатлеть достопримечательный восход. Мне казалось, что вот так он может и уснуть, с камерой в руках. Даже стало жалко этого дуралея, который, наверное, пытается воспринимать наше путешествие как большую экскурсию.
- Охотники Йорген и Сибилла, - сказал я в микрофон, - осмотрите зал, туристы - оставайтесь пока на плато.
- А долго еще? - раздался хнычущий голос Дроновой.
- Совсем чуть-чуть, - успокоил я.
- Что это за гробница? - цинично поинтересовался Аурелиано, умудряющийся даже сквозь зевки выказать свое скептическое отношение к происходящему.
- Не гробница, а мегалитическое сооружение, - поправил я, - и вам, турист Скорцес, нужно радоваться редкой возможности осмотра памятников древней марсианской архитектуры. Посмотрите на величественность и масштабность этого архитектурного ансамбля, построенного более пятнадцати-двадцати тысяч лет назад неизвестными зодчими древней, не дошедшей до нас цивилизации! Ворота в Призрачную Крепость имеют около тридцати метров в поперечнике, украшены по краям ступенчатыми псевдоколоннами, выполненными в стиле неоконструктивизма…
Меня понесло, туристы начали задавать вопросы, но противный Скорцес не сдавался даже в объятиях сна.
- У нас в Южной Америке полно такого добра: в Перу, в Боливии, в Чили… - начал перечислять он заплетающимся языком.
- Вот и делайте выводы, молодой человек, - выкрутился я, войдя в роль экскурсовода окончательно. - О чем это нам говорит?
- Ну как же! - растерянно произнес Аурелиано: он не был готов к вопросу.
- Правильно! - торжествующе перебил я. - Древние инки и майя прилетали на Марс с целью колонизации! Это же очевидно!
Все внезапно замолчали, переваривая мою смелую гипотезу.
- У них тоже биль ракеты? - удивленно произнес Паттерсон.
- И ракеты, - закивал я, - и горнопроходные лазеры, и прочие высокотехнологичные инструменты: иначе как вы объясните это огромное, словно раскаленным ножом по маслу вырезанное, помещение внутри скалы?
- Я есть читать про индейцев, - гордо произнес Паттерсон, и я испытал небольшой шок от его неожиданной для меня способности к чтению, - они есть из Америка! Наши американцы! Они долго-долго тереть камень специальный пила из бамбук и поливать вода, они не иметь лазер!
Скорцес хихикнул, а я закатил глаза, трижды пожалев о своих необдуманных фразах.
- Эти строения были обнаружены в период Второй Волны, - вставила Ирина, вспомнив о том, что гид именно она, - экспедицией, кажется, Луй-Чаня: он-то и обратил первым внимание на сходство в этих постройках Марса с Южной Америкой и Древним Египтом. Таких уникальных памятников на Марсе насчитывается около пятнадцати: в районе гор Фарсида, в кратере Сидоний с горой-Сфинксом, на Лунном плато, в кратере Эллада, на плато Элизий, в Тирренской долине и в некоторых других местах. Сходство состоит в сходных технологиях постройки, укладки и обработки камней и больших размерах этих строений, а принципиальное отличие - в глубоком скальном залегании подобных объектов: все они врезаны в скалы и плоскогорья, в отличие от земных аналогов. Современная наука не берется точно датировать их постройку, и тем более предположить, кто именно мог построить эти сооружения и каково их функциональное назначение. Приблизительная датировка этих построек, данная Луй-Чанем, как верно заметил Охотник Странный, - от пятнадцати до двадцати тысяч лет назад.
- Да, но индейцы… - не унимался Крис.
Началась полемика, в которой кто-то откровенно потешался, а кто-то пытался объяснить Крису, что на Марсе не растет бамбук.
- Ты любишь подшучивать над людьми, - услышал я в наушниках тихий голос Ирины.
- Ничего подобного, - так же тихо ответил я, - просто иногда люблю увлечь коллектив идеей.
- Мне нравится, как ты это делаешь, - сказала Ирина, - даже это у тебя получается по-доброму.
- Ты хочешь сказать, что я издеваюсь над группой? - утрированно возмутился я.
- Конечно же. - Ирина рассмеялась. - Но очень тонко и незло.
- Просто мне подумалось, что их надо как-то ободрить и отвлечь, - ответил я. - И вообще: ты меня считаешь слишком уж изощренным парнем, чем я есть на самом деле.
- Мне кажется, - задумчиво сказала она, - что я знаю тебя уже много-много лет.
- В зале все чисто, - раздался голос Йоргена.
- Заходим в зал, - сказал я всем.
В зале стоял полумрак. Где-то на расстоянии метров пятидесяти ровно по центру начинались квадратные колонны из кубообразных, гладко отполированных, хоть и пыльных, глыб метра по два с половиной в поперечнике, которые упирались в ровный и гладкий каменный потолок на большой высоте. Возможно, колонны были частью скальной породы, обложенной каменными плитами снаружи. Проверить это, не сломав их, было невозможно - стык меж камнями был не толще человеческого волоса. По краям стен темнели аккуратные четырехугольные ступенчатые ниши, имевшие внутри какие-то замысловатые выемки. Некоторые из ниш были утоплены в стену скалы. Уровень стены уходил глубже в породу и тянулся до самого потолка, образуя четырехугольную в сечении выемку. К таким нишам вели три небольшие ступеньки. Некоторые углубления располагались друг над другом и тоже имели ровные края, ступенчато уходящие вглубь. Самым поразительным, если приглядеться, были идеально ровные прямые углы всех этих с виду несложных форм.
Колонны заканчивались метров через тридцать: потолок в этом месте под углом шел вниз и упирался в каменную кладку с дверными проемами: по два с каждой стороны колоннады. Камни кладки были также отшлифованы почти до идеального состояния, хоть и покрыты пылью. А вот форма стыка была разнообразной - от призмы до скругленных по краям камней произвольной формы, казавшихся почти пазлами.
Любая неровность выглядела нарочитой. Сопряжение соседних блоков было настолько точным, что абсолютно все скосы и изгибы камня стык в стык соединялись своими безупречно выровненными поверхностями, а щели были тоньше упаковочного пластика.
Все казалось таким естественным и гармоничным в этом каменном величии, что сперва зритель даже не задумывался - а каким образом эти глыбы весом не меньше нескольких тонн были так аккуратно подогнаны друг к другу? Да еще и с такой легкостью, словно их вырезали не из камня, а из пенопласта? И еще возникал вопрос - зачем строители, вырезав в скале такое огромное помещение, сделали лишнюю работу, облицевав стены изнутри такими большими и ровными камнями?
Да, зрелище впечатляло, но надо было думать о проблемах насущных, и, разрешив туристам спешиться и размять ноги, я с Сибиллой, прихватив катушку силового кабеля, отправился к ближайшей мачте ветряного генератора в надежде запитаться от него хоть каким-то электричеством.
Туристы включили нашлемные фонари и разглядывали зал, удивленно восклицая. Ирина пыталась меня задержать со словами, что я никуда не пойду, пока она не осмотрит мою рану, но я отбился, пояснив, что первая наша задача - обеспечить нашу стоянку энергией, а потом устраивать здесь быт.
Ближайшая мачта была метрах в тридцати от входа в Крепость.
Скалы были пустынны, в спины дул утренний ветер. Уступ, который начинался возле Крепости, постепенно сужался, огибая выступы скалы. Он также был рукотворного происхождения, к тому же по его краю, над обрывом террасы, были насверлены засыпанные пылью круглые отверстия, наверное служившие когда-то для крепления какого-то ограждения на этой площадке.
Мы подошли к ветряку, и я попросил Сибиллу снять с моей спины катушку: отсутствие одной руки сказывалось. Йоргена я не стал посылать, потому что хотел слегка пройтись сам.
Я нашел распределительную коробку со стандартным разъемом, но индикатор показал полное отсутствие электричества на выходе, хотя ветряк вращался бойко, поскрипывая на утреннем ветру.
К следующей мачте было идти неохота, да и кабеля могло не хватить.
Сибилла предложила сходить за второй катушкой, но я не терял надежды. Достав из комбеза электроотвертку и покапав раствором антиржавчины на болты, я начал потихоньку отвинчивать крышку.
Удача улыбнулась нам: под крышкой оказался обыкновенный обрыв контакта, и я быстро его исправил. Подключили кабель, и индикатор загорелся ярко-зеленым огоньком светодиода. Постепенно разматывая кабель, мы вернулись в крепость. Сибилла шла за мной и слегка присыпала провод щебнем и песком с пылью.
В зале мы повесили на колонны несколько софитов, стреножили верблюдов и пошли обследовать помещения за задней стеной.
Первая слева дверь оказалась началом наполовину засыпанного щебнем коридора, который вел в недра скалы, вторая выходила в просторную вытянутую комнату со ступенчатыми стенами и потолком на разных уровнях. По краям комнаты имелись небольшие каменные стенки типа ширм, за которыми были четырехугольные углубления в полу, в центре которых находились круглые отверстия. В них по небольшим желобкам, которые скрывались в стенах самой комнаты, текла тонкими струями вода.
- Ого! - сказал Йорген нарочито бодрым голосом. - Туалет типа "сортир"! Я отсюда пить не стану!
- Акмэ, - ехидно улыбнулась Сибилла, - я сомневаюсь, что тут отдыхали ребята вроде тебя, которые перепутали колодец с сортиром.
Она окунула в воду щуп химического анализатора, который крепился к ее КПК. Йорген пузырился от негодования, крича и размахивая руками, объясняя "самой умной женщине на Марсе", что даже если дерьмо окаменелое, он не опустится до такого. А запасов его воды хватит до Персеполиса.
Анализатор показал, что вода в колодце чистейшая и почти без примесей, но Йоргена это не убеждало, а Сибилла принялась за биологический анализ.
Оставшиеся два прохода оказались один предбанником, уходящим вниз глубокой шахтой без малейшего намека на ступеньки, а другой - таким же коридором, как и самый первый. Мы решили, что исследовательские и археологические работы не входят в цели и задачи нашей экспедиции: Сибилла прошла метров на пятнадцать вглубь и сказала, что ничего подозрительного не видит, а коридор дальше начинает сильно сужаться, так что можно проползти только на четвереньках.
Вариант для ночлега оставался один, и мы с туристами стали перебираться в комнату с колодцами.
Перенесли лампы из зала, поставили в коридорах датчики движения и видеокамеры. В комнате появился свет, складной походный столик, стали распаковываться рюкзаки и раскладываться спальники, включили портативные обогреватели: в комнате царила промозглая сырость из-за воды.
Крис робко спросил, где тут туалет, Йорген начал было показывать на колодцы, но получил от Сибиллы небольшой удар локтем под ребра, а я развел руками - сразу сильно резануло плечо - и, махнув в сторону зала, где между колоннами стояли стреноженные верблюды, сказал:
- За верблюдами - везде, ну… где удобнее…
Крис выпучил глаза и ушел в зал. Я на всякий случай выглянул за ним и еле успел поймать стеснительного американца при входе в коридор: еще три шага - и сработал бы датчик движения, а мы оглохли бы от воя сигнализации.
Я, Йорген, Сибилла и полковник расположились возле выхода. Йорген копался в углу со своим спальником.