Вскочив на ноги, Па-неру глянул на своего противника и ужаснулся. Глаза Синкурэа затягивала чистая, непроглядная тьма. Па-неру выхватил пару коротких мечей и снова перекатом ушёл от выпада врага. Наконечник копья прошёл в считанных бу от плеча Па-неру. Тот быстро метнулся к Синкурэа, сокращая расстояние до противника, не давая ему пользоваться преимуществом длинного оружия. Он подскочил к пожилому самураю вплотную, тот как раз перехватил копьё для нового удара - обратным концом, окованным сталью. Па-неру скрестил короткие клинки, поймав ими древко, шагнул вперёд, заставив наконечник уставиться в ночное небо.
Синкурэа отпустил копьё, отскочил на полшага, обнажая длинный меч. Копьё вонзилось окованным сталью концом в землю, встав неким разделительным столбом между врагами. Именно оно не дало Па-неру атаковать Синкурэа тут же, пока тот не успел обнажить оружия.
Ловкач Па-неру метнулся мимо копья, выбросив вперёд правую руку в длинном выпаде. Синкурэа ушёл в сторону едва заметным шагом и быстро рубанул по руке снизу вверх. Па-неру, похоже, ждал именно этого. Каким-то неуловимым движением он перехватил рукоятку короткого меча, подставив его клинок под удар противника. Сам же Па-неру продолжал рваться вперёд, стараясь оказаться вплотную к Синкурэа.
Быстрый режущий удар едва не вспорол пожилому ронину живот. Тот не ожидал подобной прыти даже от живчика Па-неру. С грацией танцора театра кабуки Синкурэа ушёл от стремительного выпада, ответил рубящим сверху вниз, целя в левое плечо противника. И снова Па-неру проявил просто чудеса быстроты. Клинок меча со звоном высек искры из вражеского.
Синкурэа успевал заметить его молниеносные движения, а вот отреагировать - уже нет. Он отпрыгнул, разрывая дистанцию, махнул мечом, почти без толку, лишь бы не дать врагу её сократить. Однако Па-неру сменил тактику. Он метнулся в сторону, развёл руки в провоцирующем жесте и тут же оба коротких меча его рванулись к Синкурэа с разных сторон и на разной высоте. Парировать сразу два выпада Синкурэа не успевал, ведь он-то не обладал сверхъестественной быстротой Па-неру.
Он уже приготовился принять боль и холод, что приходилось ему испытывать не раз, когда вражеский клинок входит в тело. Но тут словно некая неведомая сила подхватила его, тело Синкурэа обрело невероятную скорость реакции. Он больше ничем не уступал своему противнику, а скорее даже превосходил. Ведь Па-неру был пусть и чрезвычайно быстрым, но человеком, в движениях де Синкурэа появилось нечто сверхчеловеческое.
Левый клинок он отбил мечом, по правой руке врага ударил коленом. Па-неру сориентировался мгновенно. Оттолкнулся от вражеского клинка, используя инерцию, обернулся вокруг своей оси и ударил правым. Пусть рука и болела после того, как в неё врезалось колено Синкурэа, он сумел преодолеть эту боль и крепко держал оружие. Но прежде чем он Па-неру успел ударить врага, его живот вспыхнул чудовищной болью. Вражеский клинок вспорол его, двинулся, чудовищно медленно, вверх и влево, ломая рёбра с жутким хрустом, обжёг холодом стали сердце. Выходя, оружие врага перерубило грудину и разрезало аорту, заставив Па-неру надсадно кашлянуть кровью.
Синкурэа освободил оружие, стряхнул с клинка кровь. Наклонившись над поверженным врагом, он удостоверился, что тот мёртв, хотя это было излишне, и очистил клинок о его одежду, оторвав от неё большой лоскут. Подумав немного, Синкурэа вынул из складок кимоно Па-неру залитый кровью узелок с едой. Как бы то ни было, покойнику она уже не нужна, а свои силы поддержать стоит.
Отойдя на несколько шагов от трупа, Синкурэа присел, опершись спиной о плоский камень, и снова задремал. Чутким сном. Вполглаза следя за округой. Только теперь не надо было приглядывать ещё и за излишне шустрым товарищем.
Четверо ронинов сумели-таки договориться о порядке дежурства. Правда, те, кто вроде бы отдыхал, и не думали расслабляться полностью. Полная опасностей жизнь ронина приучила их быть настороже каждую минуту, даже во сне. Ведь от этого часто зависело, увидишь ли рассвет следующего дня или останешься лежать хладным трупом. Поэтому трое ронинов сидели по углам странной хижины, обнимая мечи, чтобы выхватить их в одно мгновение и отразить возможную атаку. Четвёртый же сидел на пороге, вглядываясь в ночную тьму.
В самый глухой час дежурить выпало Ясуоке. Он выбрался из своего угла, привалился к косяку. Когда разбудивший его от чуткого сна Кикутиё вроде угомонился, Ясуока подтянул к себе свой чехол и начал развязывать его ловкими умелыми движениями. Шнурки упали к его ногам, Ясуока размотал горловину, сунул руку внутрь чехла и вытащил длинный мушкет с украшенным искусной резьбой ложем, к прикладу которого были привязаны пороховница и мешочек с пулями. Опустив чехол на пол рядом с собой, Ясуока принялся столь сноровисто заряжать оружие западных варваров, что любому, кто увидел бы его за этим делом, сразу стало понятно, он далеко не в первый раз готовит его к стрельбе.
Положив мушкет на колени, Ясуока взвёл курок, стараясь его характерным скрипом не привлечь к себе излишнего внимания. Вообще-то, дежурить с таким оружием было достаточно опасно, увидь его остальные ронины - предсказать их реакцию было достаточно сложно. Вряд ли она будет однозначной, всё же и среди верных долгу самураев не было единого мнения относительно огнестрельного оружия, а уж ронины, не особенно щепетильные в вопросах чести, могли и вовсе поглядеть сквозь пальцы. Но мушкет давал Ясуоке неоспоримое преимущество над остальными, которое до поры лучше держать в секрете.
Но и дежурить в ночи без мушкета Ясуоке не сильно хотелось. Пусть и есть серьёзный риск раскрыть секрет перед остальными ронинами, но скрывать его и дальше, значило бы подвергать себя лишней опасности. А это попросту глупо. Ясуока сейчас находился в такой ситуации, когда надо использовать все преимущества, какие у него имеются.
Ясуока сидел, поглаживая теплое ложе мушкета. Он знал, что на то, чтобы вскинуть оружие и выстрелить у него уйдёт меньше секунды. Конечно, ему далеко до настоящих профессионалов, вроде испанских или голландских мушкетёров, сражение между которыми ему доводилось как-то наблюдать, но и сам Ясуока кое-чему научился. Стрелял, по крайней мере, он быстро и достаточно метко.
Ясуока сидел практически неподвижно, изредка отвлекаясь на то, чтобы подбросить в очаг пару полешек или запалить свежую лучину. В остальное же время он вглядывался в ночь, выискивая возможных врагов.
И углядел!
Чёрные тени, выше человеческого роста, возникли в круге света вокруг хижины, давшей приют ронинам. Ясуока без труда узнал в них тэнгу. Он не стал долго думать - просто вскинул мушкет и всадил пулю в идущего первым.
Грохот выстрела разбудил остальных ронинов. Через мгновение все трое были на ногах и с оружием в руках. Набисабуро прыжком выскочил из хижины, орудовать его длинным мечом внутри домика было проблематично, и тут же оказался среди разъярённых тэнгу. Те обрушились на него, размахивая мечами, но Набисабуро ловко парировал и уклонялся от всех атак. Правда, на контратаки его уже не хватало. Но тут к нему присоединились Цумимото и Кикутиё, быстро проредив ряды тэнгу. Несколько тварей повалились поверх убитого товарища.
Схватка завязалась жестокая и быстротечная. Сверкала сталь, тэнгу падали один за другим. Три ронина разили тварей, сражаясь плечом к плечу. Только Ясуока не спешил присоединяться к ним. Места на крохотном плато было слишком мало - даже троим было сложно сражаться. Особенно из-за длинных мечей Набисабуро и Кикутиё.
Да, собственно, и втроём ронины быстро одолели тэнгу, завалив их трупами почти всё плато. Тэнгу оказались не лучшими бойцами, и даже серьёзное численное преимущество не помогало им, а скорее мешало. Они толкались, теснились, не давали друг другу толком ударить врага. Гибель тварей стала вполне закономерным итогом схватки.
- Ха! - восторженно воскликнул Кикутиё. - Вот это драка! Как мы их, а?! - Он хлопнул по плечу Набисабуро, будто тот был его давним другом.
Бритоголовый ронин неодобрительно покосился на него, погладил голову, но ничего говорить не стал.
А Цумимото обернулся к хижине. Ясуока сидел на её пороге, зашнуровывая свой чехол.
- Что же у тебя там? - спросил Цумимото, подходя к нему.
- То, что позволило поднять тревогу и прикончить тэнгу, - пожал плечами Ясуока, кладя чехол в ногах.
- Я слышал пару раз звук, вроде того, что разбудил нас, - задумчиво произнёс Цумимото. - Близ острова Танегасима.
- Никогда не был там, - ответил Ясуока, потуже затягивая завязки на чехле.
- Что теперь делать с этой падалью? - спросил у всех сразу Кикутиё, пиная труп тэнгу. - Жарко. К утру они вонять будут, и падальщики всякие соберутся.
- Да, - согласился Набисабуро, - нормально отдохнуть с такими соседями не получится.
- С того края, - махнул рукой Цумимото, - плато обрывается в пропасть. Можно покидать трупы тэнгу туда.
- Так и сделаем, - кивнул Набисабуро. - Ясуока-сан, оставайся дежурить, а мы займёмся телами.
- Я и без того достаточно перемазался в крови тэнгу, - капризно-брезгливым тоном сообщил Цумимото. - Останусь дежурить с Ясуокой-сан. А то по следам этих тэнгу ещё какие твари заявятся.
- Руки пачкать не хочешь? - шагнул к нему, встав практически вплотную, Кикутиё. - А дохлых тэнгу понюхать не хочешь? Можем оставить одного. Специально для тебя!
- Остальные тоже будут вкушать этот преизысканнейший аромат вместе со мной, - сладко улыбнулся Цумимото. - Так что в этом все будем равны, а рук я, всё равно, не запачкаю.
Кикутиё вскинулся, затряс руками, зачем-то подпрыгнул, делаясь похожим на обезьяну. Но быстро успокоился и отправился вслед за невозмутимым Набисабуро убирать трупы тэнгу. Цумимото же зашёл в хижину, опустился на пол и принялся чистить меч от крови тэнгу. При этом он постоянно косился то на Ясуоку, то на его чехол.
- Думаешь, я не успел заметить твой мушкет, - наконец, вымолвил он. - Хватит его прятать от остальных.
- Это уже моё дело, Цумимото-сан, - отрезал Ясуока, - что мне делать с моим оружием.
- Не хочешь доставать, лучше выбрось в пропасть вместе с трупами тэнгу, - иронически посоветовал тот. - Пока он валяется незаряженный у тебя в чехле, толку от него никакого. А в замке Горной ведьмы у тебя, Ясуока-сан, вряд ли будет время, чтобы вытащить его из чехла. Да и напади те же тэнгу на тропе, тебе пришлось бы бросить его и сражаться мечом. И для чего тогда без толку таскать эту тяжесть на плече?
- Это - моё дело, - ледяным тоном, не терпящим возражений, ответил Ясуока.
- Зря ты не хочешь внимать моим доводам, - улыбнулся Цумимото. Он спрятал меч в ножны и забрался в угол, попутно подбросив в очаг пару брёвнышек из казалось бы не уменьшающейся поленницы. - Зря, - бросил он ещё раз и прикрыл глаза, то ли и правда задремал, то ли просто сделал вид.
Уставшие, перепачканные в крови тэнгу, с чёрными перьями, приставшими к одежде Набисабуро и Кикутиё вернулись в хижину спустя почти час. Кикутиё злобно глянул на дремавшего в углу Цумимото, но ничего говорить не стал. Быстро прошёл в противоположный и плюхнулся на пол, обняв свой полевой меч.
- Сейчас твоя очередь дежурить, Цумимото-сан, - заметил Набисабуро, обращаясь к голоногому ронину, как будто тот и не спал вовсе.
Цумимото открыл глаза и кивнул в ответ на эту реплику.
- Быть может, Ясуока-сан одолжит мне свой волшебный чехол на время дежурства? - поинтересовался он.
- Нет, - коротко ответил тот, освобождая место у двери.
Синкурэа пришёл к хижине, когда солнце уже поднялось над горизонтом, окрасив склоны горы Фудзи в золотой цвет. Ронины как раз заканчивали завтрак, глядя как догорают последние угли в очаге.
- Вижу, - сказал он прямо с порога, - тэнгу побывали и у вас.
- Они были тут, - кивнул Кикутиё, - но мы прикончили всех их.
- А что с Па-неру? - равнодушно поинтересовался Цумимото, завязывая остатки еды в узелок.
- Он был менее удачлив, чем я, - пожал плечами Синкурэа. - А у вас, гляжу, потерь пока нет.
Все вместе они покинули плато и зашагали вверх по тропе.
Они прошли несколько часов и хотели остановиться, передохнуть немного, тем более, что тропа делала поворот, образуя небольшую площадку, где можно было расположиться с относительным комфортом. Но стоило идущему первым Синкурэа сойти с тропы, как нога его по щиколотку ушла в землю, как будто это была трясина или зыбучий песок. Он едва сумел вырвать её из коварных объятий, едва не упав. Цумимото поймал его за рукав, не дав повалиться на спину.
- С тропы сходить слишком опасно, - сказал он. - Стоит сделать палки, как на болотах, чтобы проверять землю вокруг себя.
- И как тут только паломники ходят? - пробурчал себе под нос Кикутиё. - Шагу ступить нельзя с тропы. Тэнгу шляются туда-сюда. - Он сплюнул.
- Быть может, - предположил Цумимото, - дело в том, что мы идём за головой Горной ведьмы, а не совершаем паломничество. Против паломников она ничего не имеет, потому и не ставит препонов на их пути.
- Тогда непонятно, зачем вообще изводить Горную ведьму? - философски поинтересовался Набисабуро. - Она вроде бы никому особенно и не мешает. Убивает только тех, кто идёт за её головой.
- Она одним своим присутствием поганит священную гору! - воскликнул Кикутиё. - Нечисть так и шастает по склонам Фудзи по её приказу! Этого нельзя допускать!
- Ты посмотри, как развоевался наш нечесаный друг, - рассмеялся Цумимото. - Я и не ожидал от тебя такого пыла. Набисабуро-сан, хотя бы голову бреет, как монах, но чего ты-то кричишь о нечисти на склонах Фудзи, Кикутиё-сан?
- Мне тошно от этого становится, - буркнул тот, - и всё тут. Ничего с собой поделать не могу.
Цумимото рассмеялся, его поддержал Набисабуро, поглаживающий вспотевшую макушку. Кикутиё злобно покосился на них, но ничего говорить не стал. Ясуока же пользовался очередной передышкой, сняв с плеча свой чехол.
Они продолжили путь по тропе, петляющей по склону священной горы. Толп нечисти, о которых говорил Кикутиё, им не встречалось. Ни мрачные тэнгу, ни ловкие кицунэ, ни иные твари не спешили атаковать ронинов, идущих за головой Горной ведьмы. К вечеру отряд миновал большую часть дороги до замка, когда шедший первым Синкурэа вскинул руку.
- Что там такое? - спросил у него Кикутиё.
- Кошки, - ответил он, - несколько десятков, если не сотня. Жрут что-то лежащее на земле.
- И что нам до тех кошек? - поинтересовался Цумимото. - Пусть и дальше себе жрут.
- Жрут они, кажется, человека, - сказал Синкурэа, перехватывая копьё.
- С кошками я ещё не дрался, - усмехнулся Цумимото, вынимая меч из ножен. - Интересно, сумею ли разрубить пять штук одним взмахом.
- А шестая выцарапает тебе глаза, - мрачно заметил Набисабуро, не спешащие обнажать оружие. - Страшнее кошки зверя нет.
- Доставай своё оружие из чехла, - обратился Цумимото к Ясуоке, - поохотимся на этих кошек-людоедов!
Ясуока ничего не ответил, но чехол с плеча снял, неуверенно взялся за завязки.
- Не стоит их трогать, - посоветовал Кикутиё. - Если их там, и правда, сотня, кое-кто из нас может лишиться глаз.
- Достаточно будет Ясуоке-сан раз пальнуть из своего мушкета, - рассмеялся Цумимото, - и все кошки тут же разбегутся.
Дискуссию прервал залихватский свист. Свистел Синкурэа, по-бандитски вложив два пальца в рот. И свистом своим он распугал всех кошек. Мелкие звери кинулись кто куда с недовольным мявом. Синкурэа прошёл вперед по тропе и присел над лежащим телом. Остальные поспешили за ним, окружив труп плотным кольцом. Цумимото не спешил убирать мечи в ножны.
- Клан Симадзу, - продемонстрировал всем эмблему на одежде мертвеца Синкурэа.
- Весьма интересно, - погладил подбородок Цумимото. - Что же он тут делал?
- Уж не паломничество совершал! - воскликнул Кикутиё. - Это тропа идёт к замку Горной ведьмы!
- Непонятно только с какой целью он к ней шёл, - задумчиво протянул Набисабуро.
- Сейчас это уже не важно, - отмахнулся Кикутиё, - он ведь мёртв. Его кости кошки глодают.
- Но ведь он вполне мог быть не один, - заметил Цумимото. - И мы можем встретить десяток отборных бойцов Симадзу у замка Горной ведьмы или уже внутри него.
- Отборные погибли при Сэкигахаре, - бросил Синкурэа.
- Даже не отборные могут стать для нас серьёзной проблемой, - сказал Цумимото. - Кстати, у этого самурая нет оружия, вряд ли он шёл на гору без меча.
- Над этой загадкой сейчас размышлять не стоит, - отмахнулся, вставая, Синкурэа. - Жаль, что похоронить его мы не сможем. Даже пропасти подходящей, чтобы кинуть его тело туда, нет.
- Значит, его судьба быть съеденным кошками, - философски заметил Цумимото. - Кстати, а что ты искал в его одежде, Синкурэа-сан? - с самым невинным видом поинтересовался он у пожилого ронина.
- Это карта, - честно ответил тот, разворачивая перед всеми свиток, - замка Горной ведьмы.
- Ты не до конца развернул её, - заметил Цумимото.
- Тебе может не понравиться приписка под картой, Цумимото-сан, - на полном серьёзе сказал Синкурэа, но всё же развернул свиток до конца.
Под картой кровью было намалёвано несколько иероглифов, складывающихся во фразу: "Не доверяй голоногому".
- Выходит, - протянул Набисабуро, - эта карта предназначается одному из нас.
- И убитый знал состав нашего отряда, - добавил Ясуока, выразительно глянув на Цумимото.
- Я даже ног не прячу, - рассмеялся тот, - и уж в чехле ничего тайного не таскаю. С чего бы это мне не доверять?
- Мы все и без чужих писулек друг другу не доверяем! - рассмеялся в ответ Кикутиё. - Это проклятая ведьма стравливает нас! И карту лучше оставить тут. Уверен - это фальшивка и она заведёт нас в ловушку! Прямо в лапы Горной ведьмы.
- Мы к ней и идём, Кикутиё-сан, - ехидно заметил Цумимото.
- Значит, - настаивал Кикутиё, - там будет смертельная ловушка. Или ещё что-нибудь такое, вроде той трясины, что едва не затянула Синкурэа-сан, стоило ему сойти с тропы.
- Здесь, на карте, - как будто не слышавший перепалки Набисабуро взял у Синкурэа карту и внимательно рассматривал её, - обозначены три входа в замок ведьмы. Первый, главные ворота, туда нам хода нет. А вот остальные два, похоже, ведут в хозяйственные помещения замка.
- Один из них, - заметил стоявший рядом Синкурэа, - скорее всего, вот этот, - указал он, - выход из подземного тоннеля, через который из замка выводят женщин и детей во время осады. Он достаточно далеко от стен, чтобы выводить их за кольцо вражеских позиций.
- А через второй, - добавил Набисабуро, - в замок, скорее всего, доставляют провизию. Он ведёт на склад или к кухне. И раз ведьма уже знает о нашем появлении, и даже тэнгу за нами отправляла, то оба выхода хорошо охраняются.
- И каким из двух мы пойдём? - поинтересовался Ясуока, также подошедший к рассматривающим карту ронинам.
- Можем снова разделиться, - насмешливо предложил Кикутиё, - чтобы ведьме было сподручней приканчивать нас.