"Симпатичный такой городок, ничего не скажешь", – поделился своими ощущениями – через несколько часов – опытный внутренний голос, много в чём разбирающийся. – "Расположился-вытянулся длинными ярусами на покатых прибрежных холмах. Архитектура достаточно своеобразная: современные высотные "модерновые" здания очень даже гармонично соседствуют со старинными домами и величественными католическими соборами. Морской порт, вообще, отпад полный: двух и трёхмачтовые яхты под белоснежными парусами, неприметные грузные буксирчики, обшарпанные рыболовецкие шхуны, океанские трудяги-сухогрузы, элегантные туристические лайнеры и портовые краны, краны, краны – всевозможных форм, расцветок и размеров.… А, вот, городские пляжи, увы, откровенно подкачали. Больно уж узкие и каменистые. Хотя пляж "де ла Баттри" вполне даже и ничего. В том плане, что сгодится. Из нетленной серии: – "Третий сорт – не брак…"…. Главная городская магистраль – длиннющий бульвар Ла-Канбьер, тянется от Старого порта строго на восток. Симпатичное такое местечко – шумное, славное, многолюдное и отвязано-пёстрое. Слегка напоминает наш легендарный Невский проспект в летнее время. Только на Ла-Канбьер гораздо больше негров и всяких там прочих смуглолицых мулатов-мулаток…. Местная кухня? Совершенно ничего особенного. В том плане, что сплошные дары моря: мидии, сваренные в луковом бульоне с добавлением провансальских пряностей, да рыбные блюда под соусом или же поджаренные с анисовым ликёром. Отмечу, пожалуй, только "буйабес" – густую-густую и очень ароматную уху, сваренную из нескольких видов рыб. Достойная такая штуковина, спора нет. Пальчики оближешь…. Вино и пиво? Да, неплохое вино. И вполне даже приличное пиво…".
Ещё они – совершенно случайно – встретили двух знакомых польских офицеров, возвращавшихся в "ооновский" корпус из планового двухнедельного отпуска. Выпили, конечно, за встречу, покурили, поболтали. Как и полагается.
Потом наступил вечер. Подопригора и поляки, предварительно пошептавшись, прошествовали в ближайший элитный бордель – с визитом вежливости к местным барышням облегчённого поведения.
А Петров, всегда презиравший шлюх любой природы и породы, отправился в район Старого порта. Высмотрел крохотную уютную бухточку, не отягощённую народом, и уселся, свесив ноги вниз, на тёплую поверхность столетнего бетонного пирса, щедро покрытую-усыпанную зарослями тёмно-фиолетовых лишайников и многочисленными извилистыми трещинами-трещинками.
Сидел себе, легкомысленно болтая ногами, курил и задумчиво щурился на идеально-ровную морскую гладь, украшенную малиново-янтарным закатным маревом.
Сперва один сидел, а потом в компании с облезлым бродячим псом, которого ещё днём накормил сосиской в тесте. Накормил и – вместе с Горняком – отправился на пляж, а пёс, благодарно тявкнув на прощанье, направился в противоположную сторону. И, вот, теперь они – совершенно случайно – встретились на берегу крохотной безлюдной бухточки. Бывает. Наш с вами Мир, мои господа и дамы, он очень тесен – до полной и нескончаемой невозможности. По крайней мере, временами…
Пёс, доверчиво положив свою лохматую голову на человеческие колени, беззаботно дремал. А Лёха, болезненно вздыхая, тихонько – словно колыбельную – бормотал под нос:
Зелёная поляна,
Как в сказке – Недотрога.
Рассвет ещё в дороге,
И Тени мирно спят.
На облаках огромных
Тихонько дремлют Боги.
Их храп красив и нежен,
Как лапы у котят…Когда, сдвигая Тени,
По небу солнце мчится,
И раненой волчицей
Душа моя хрипит, Тогда, уже под вечер,
Всегда и непременно,
Фантом Любви приходит,
Со мною говорит…Фантом – Любви ушедшей,
Чья смерть – подобна крику…
Зелёная поляна
Вновь ягоды полна.
И Тени, без обмана,
Кусают землянику.
Любви сгоревшей Тени,
Ушедшей – навсегда…
Наступил поздний осенний вечер. Поздний вечер поздней питерской осени.
В топке камина, загадочно мерцая и таинственно подрагивая, дотлевали последние аметистовые угли. На широкой каминной полке, свернувшись уютными мохнатыми клубочками, тихонько посапывали уставшие за долгий день Кукусь и Аркаша.
За окнами – время от времени – глухо "бухало", эта переспевшая жёлтобокая Антоновка, прощаясь с русской осенью, покорно падала в пожухлую траву.
Тихонько потрескивали, печально истекая расплавленным воском, короткие и длинные свечи. Деревенский дружеский вечер, наполненный – до самых краёв – интересными разговорами, и без свечей? Не смешите меня, пожалуйста. Такого, просто-напросто, не бывает…
– Вот, собственно, и вся история, – задумчиво вздохнув, подытожил Виталий Палыч. – В том смысле, что больше ничего интересного, примечательного и заслуживающего вашего внимания за время той командировки не случилось.
– А что дальше сталось с этими девятью "грушниками"? Где они сейчас? – заинтересовалась Сашенция. – То есть, с восьмью? – влюблено посмотрела на Сомова. – Про одного из них я всё знаю. Всё-всё-всё…
– Завтра расскажу, – заразительно зевнув, пообещал генерал-лейтенант в отставке. – С утречка проснёмся, встанем, умоемся, плотно позавтракаем и отправимся за грибами. А потом, когда вернёмся домой, то вы, молодёжь, будете чистить и жарить добычу, а я, соответственно, развлекать вас рассказами…. Договорились? Вот, и ладушки…. А на завтрак мы домашних пельменей отварим. У меня их налеплено – практически без счёта, вся морозилка битком забита. Вчера полдня лепил-старался. Видимо, предчувствовал, что целая куча гостей появится на пороге моей скромной избушки…. Пельмени, кстати, вещь очень удобная, практичная и универсальная. Из них даже можно варить отличный фрикадельковый супчик. Рецепт, друзья мои, наипростейший. Первым делом, кипятим воду. Потом тщательно очищаем пельмени от "кожуры", бросаем искомые фрикадельки в кипяток и добавляем заранее обжаренные лук и морковку. Можно – для пущего эффекта – сыпануть вермишельки. Или, к примеру, яичной лапши. На любителя…. Правда, ведь, ничего сложного? Гы-гы-гы! Шутка такая, понятное дело…. Пётр, мы с тобой ляжем спать на втором этаже. И котов прихватим с собой. Чтобы супругам Сомовым никто не мешал. Молодожёны, как-никак. Вдруг, им захочется всякими сексуальными вольностями-шалостями позаниматься? Дело-то насквозь молодое. Настоящей жаркой Любви, как известно, и беременность одного из партнёров помехой не является. Гы-гы-гы…. А ещё надо будет перед сном, когда окончательно дотлеют все угли, загрузить в камин партию свежих дровишек, чтобы дом чуть-чуть протопить с утра. Предусмотрительность – дело такое, правильное насквозь…
Глава шестнадцатая
Тихая охота
Наступила ночь. Кирпичная кладка камина исправно, ни капли не жадничая, отдавала накопленное тепло. В доме пахло сушёными полевыми травами, свежевымытым деревянным полом, сосновой стружкой, колодезной водой, яблочным вареньем и милым деревенским уютом.
Как в такой пасторально-идеальной обстановке можно было не заняться всякими (по выражению генерала Громова), "сексуальными вольностями-шалостями"?
Занялись, понятное дело, не без этого. Причём, со всем пылом, жаром и усердием. А потом, слегка подустав, уснули – практически сразу и одновременно. Крепко-накрепко обнявшись, как и полагается любящим друг друга супругам…
Спалось – просто замечательно.
Сперва Сомову снилась только всякая малозначимая ерунда – крупные желтобокие яблоки, гроздья ярко-красной калины, чёрно-белые хулиганистые котята, бойкие лесные синички и завлекательные эротические сценки. А потом пришёл-вернулся он, вчерашний загадочный сон.
Мрачный и приземистый средневековый замок на крутом и высоком обрыве, иссиня-чёрные грозовые тучи, неподвижно застывшие на западе, серо-свинцовые морские волны, сердито и настойчиво бьющиеся об изломанные светло-жёлтые скалы.
Из молочно-белой туманной дымки, опоясывающей нижний ярус замка, показались-замелькали непонятные грязно-серые пятна.
"Никакие это и не Привидения", – сообщил через минуту слегка разочарованный внутренний голос. – "И даже, увы, не благородные Призраки…. Так, лишь какие-то непонятные худосочные солдатики. Только, ясен пень, средневековые. Одни одеты в грубые кожаные камзолы, оснащённые частыми прямоугольными железными вставками, а другие красуются в бесформенных светло-серых кольчужках. На головах – разномастные шлемы. Да и вооружены ребятишки – кто во что горазд: мечи и кинжалы в деревянных и кожаных ножнах, массивные чёрные копья, грубые рогатины, самодельные луки, неуклюжие арбалеты.… Какой это век? Трудно сказать однозначно. Может, шестнадцатый. Может, начало семнадцатого. Точнее, извини, не определить…. Воины – по двум узким тропам, огибающим обрыв с разных сторон, – неторопливо спускаются к гавани. Лица у всех очень хмурые и серьёзные – до полной и законченной невозможности. С такими характерными физиономиями, однако, не выходят на лёгкий утренний променад. Не иначе, намечается некое важное дельце, связанное с бряцаньем оружия. Не исключено, что и кровавое…. Так-с, а это кто у нас такой?".
К краю обрыва, вальяжно нависавшего над морскими безбрежными просторами, подошёл и остановился высокий бородатый мужчина, облачённый с ярко-выраженным налётом экзотики: длинная клетчатая юбка, из-под которой выглядывали голые волосатые ноги в уродливых войлочных ботах, суконный балахон с неряшливыми прямоугольными заплатами, мятая широкополая шляпа с обтрёпанным фазаньим пером. На правое плечо незнакомца был наброшен – с помощью широкого кожаного ремня – непонятный продолговатый предмет: мохнатый, оснащённый многочисленными трубками и трубочками разной длины.
"Эге, братец, да нас с тобой занесло (во сне, понятное дело), в средневековую Шотландию!", – обрадовался непредсказуемый внутренний голос. – "Юбка на мужике – это, гадом буду, классический шотландский килт. А на его правом плече висит волынка, то бишь, местный легендарный музыкальный инструмент…. Что ещё интересного? В высоких кустах боярышника прячется, наблюдая за волынщиком, молоденькая деваха: стройная, фигуристая, с длинными светлыми волосами, в средневековом дворянском платье…. Наблюдает за волынщиком? Ну-ну. Она на него пялится с нескрываемым отвращением. Вернее, с откровенной и лютой ненавистью. Буквально-таки прожигая гневным взглядом…. Ага, на горизонте появились грязно-бурые паруса. Волынщик явно насторожился. Или же погрузился в тяжёлые и неприятные раздумья? Бывает, конечно…. Из-за дальней изломанной скалы высунулся-выглянул некий средневековый пожилой гражданин. Средневековый? Собственно, не очень. В современном офисном дорогущем костюме. Тысяч на десять-двенадцать американских баксов потянет, никак не меньше. Краснощёкий и упитанный дяденька, черноволосый и кучерявый, с пышными ухоженными усами. На широком носу наличествуют стильные очки в позолоченной оправе. А на мизинце правой руки экстравагантного типа наблюдается золотое колечко с приличным брильянтом на энное количество карат. Этакий "Шеф" из знаменитого мультфильма про отважного капитана Врунгеля. Ну-ну…. Дяденька тоже смотрит на волынщика с ненавистью? Не сказал бы. Скорее, уж, с бытовой неприязнью и откровенным недоверием…".
Раздался назойливо-громкий перезвон.
"Ну, вот, опять не дали досмотреть интересный сон", – искренне огорчился капризный внутренний голос. – "Это здешний дачный будильник, блин горелый, вовсю надрывается. Сволочь голосистая…. Значит, шесть утра. Надо, братец, просыпаться. Как говорится, рота – подъём! Труба зовёт…".
Сомов, протянув руку, торопливо нащупал ладонью старенький будильник, стоявший на колченогой табуретке, и нажал указательным пальцем на круглую кнопку. Противное треньканье стихло.
– Мяу! – принялся старательно дублировать замолчавший будильник Аркадий, спустившийся со второго этажа. – Мяу!
– Что в переводе с кошачьего языка означает: – "Хозяева, морды наглые и легкомысленные, просыпайтесь. Пора кормить любимца семьи сытным и вкусным завтраком, а после этого – без промедлений – выдвигаться на сбор осенних отборных грибов…", – прокомментировал Пашка.
– Может, любимый подполковник, ещё немного поспим? – не открывая глаз, предсказуемо заныла Александра. – Хотя бы часика полтора, а? Куда, спрашивается, спешить? Сам же вчера говорил, что кругом полное безлюдье, спровоцированное поздней осенью. Значит, и конкуренция – как класс – отсутствует…
– Во-первых, никогда не следует – без веских на то причин – отказываться от ранее намеченных планов. Примета плохая. Во-вторых, существует мудрая народная пословица-поговорка, мол: – "Кто рано встаёт, тому Бог грибов даёт…". В-третьих, "утренние" грибы, они гораздо симпатичнее и крепче "дневных". В них гораздо меньше влаги, червяков и слизней. В-четвёртых, скоро, наверняка, Палыч с Петькой спустятся. В-пятых, наш котёнок, судя по всему, ужасно проголодался. Слышишь, как нетерпеливо и гневно мяукает? Или просится на утреннюю прогулку, типа – по нужде? Мы же его "туалетный" лоток с наполнителем дома оставили…. Короче говоря, глупые споры и неуместные возражения отменяются. Рота – подъём! Оправляться, умываться, одеваться, строиться!
– Хорошо, сейчас.
– А я уже встал. Догоняй, красотка беременная…
Сомов в темноте – наугад – напялил на ноги низко-обрезанные валенки сорок пятого размера, обнаруженные ещё вчера под кроватью, и набросил на плечи старенькую фуфайку, снятую с вешалки.
"Правильно, дружище. Нечего потакать капризным и ленивым девчонкам", – поддержал сонный внутренний голос. – "Сбор грибов – дело серьёзное, краеугольное и глобальное, нетерпящее лёгкомысленного отношения…".
Пашка, слегка пошатываясь со сна, прошёл в другую комнату, ладонью нашарил на стене выключатель и надавил пальцем на единственную клавишу. Под потолком неярко загорелась маломощная электрическая лампочка.
Он подошёл к ещё тёплому камину, сложенному из тёмно-терракотовых кирпичей и, привстав на цыпочки, наполовину выдвинул из "гнезда" тугую чугунную задвижку. После этого достал из бокового кармана фуфайки коробок со спичками, нагнулся, поджёг спичку, коротко чиркнув по коробку, и поднёс её к краю свёрнутой в трубочку бересты. Ещё через пятнадцать-двадцать секунд дружно, с радостным потрескиванием, занялись сухие берёзовые и ольховые дрова, предусмотрительно загруженные в топку камина с вечера.
– Мяу! – жалостливо напомнил о своём существовании проголодавшийся Аркадий.
– Мау-у-у! – требовательно поддержал его серо-дымчатый Кукусь, взявшийся не пойми и откуда.
– Уже иду, ребятки! – долетел из спальни звонкий голосок Сашенции. – Потерпите немного. Сейчас я вас накормлю. Сейчас-сейчас…. Подполковник, принеси, пожалуйста, свежей воды из колодца. Договорились?
– Всенепременно. Уже бегу, королева моего глупого и доверчивого сердца.
– И мы с Горынычем-младшим уже спускаемся, – известил звучный баритон Громова. – Доставай, Сашутка, пельмени из холодильника.
– Будем варить фрикадельковый супчик?
– Гы-гы-гы! Хорошая шутка, наш человек. Повезло охламону Сомову – несказанно…
Через час с небольшим, покончив со всеми утренними делами, включая выгул котов, плотный завтрак и переодевание в удобные походные одежды, они покинули гостеприимную дачу.
– Мяу, – пожаловался из-за закрытой входной двери Аркашка.
– Мау-у-у, – мрачно продублировал Кукусь.
– Мы скоро вернёмся, ребятки, – берясь за ручку плетёной корзины, заверила Александра. – Даже соскучиться не успеете. Одна нога там, а другая, как говорится, уже здесь.
– Мяу.
– Мау-у-у…
– Ну, не можем мы прихватить вас с собой, деятели хвостатые, – подключился Виталий Палыч. – Один ещё мал. А второй, наоборот, избыточно активен и не дурак поохотиться. В лесу же заблудиться – раз плюнуть…. За мной, грибнички!
Задняя сторона дачного участка не была огорожена забором, сразу же за бревенчатой банькой начинался смешанный лес: берёзы, осинки, заросли ольхи и ракиты, молоденькие сосёнки и елочки.
Тонкая розовая нитка ранней зари робко и просительно теплилась на востоке. Блёклые утренние звёзды, прощая всем и вся, нежно умирали на западной части небосклона. Было прохладно, но не холодно: плюс семь-восемь градусов, при полном отсутствии ветра.
– Ты, Сом, прихватил с собой заграничный паспорт? – не оборачиваясь, спросил Виталий Палыч, шагавший первым.
– Привёз, как вы и просили, – откликнулся Пашка. – А зачем он вам?
– Отдам в консульство Великобритании. Чтобы тебе визу дали. На посещение Шотландии.
– Кха-кха. Э-э-э…
– Что тут непонятного? Меня тамошние старинные приятели пригласили, мол, хотят показать один любопытный средневековый замок. Ну, испытываю я к этим замкам некую слабость. Причём, начиная с той самой памятной "сахарской" командировки…. А как одному поехать в такое дальнее путешествие? Стар я уже. Стар, слаб и немощен. Гы-гы-гы…. Ты же, Пашенька, не бросишь своего старенького и заслуженного генерала на произвол судьбы?
– Не брошу, конечно же, – неуверенно хмыкнул Сомов. – Вот, только…
– За недельку управимся. Не переживай.
– Меня и на недельку начальство не отпустит. Рутина с текучкой заедают. Да и квартальный отчёт надо сдавать.
– Отпустят, – непреклонным голосом заявил Громов. – Причём, не в отпуск, а в командировку служебную. Типа – по обмену опытом с доблестной шотландской полицией. Твоему руководству уже звонили из Кремля. Так что, можешь смело чемодан паковать. Вылетаем в первой декаде октября месяца…. Сашутка!
– Я! – браво отозвалась Александра.
– У тебя есть клетчатая юбка?
– Так точно!
– Ты её, пожалуйста, распори и расширь, вставив клинышки из соответствующей ткани. То бишь, под "мужнины" размеры. Ну, как, сама посуди, подполковник российской полиции может разгуливать по Шотландии без клетчатой юбки? Нонсенс, однако. Засмеют…. Гы-гы-гы! Всё, прекращаем шуточки и громкие разговоры. Грибы, они очень тишину уважают. Поэтому и охота за ними именуется – "тихой"…
"Вот, и с сегодняшним сном что-то прояснилось", – подумал Пашка. – "В том плане, что он, похоже, является вещим.… Значится, на сегодняшний момент мы имеем: массивный средневековый замок, по-хозяйски нависающий над морской бухтой, бородатого шотландского волынщика, светловолосую молоденькую девицу, люто ненавидящую означенного волынщика, а так же подозрительного усатого типа средних лет – в современном офисном костюме и с гламурным брильянтовым перстеньком на правом мизинце. Ладно, учтём на будущее. Не вопрос…".
Через восемь-десять минут под подошвами резиновых сапог глухо и противно зачавкало.
– Никогда не видела такого необычного мха, – сообщила Сашенция. – Тёмно-тёмно-зелёный, с бело-седыми нитями, очень пышный. Даже слегка покачивается под ногами…. Мы вышли на болото?
– На узкое болотце, – остановившись, уточнил Громов. – Метрах в ста пятидесяти по курсу уже видна стена высокого смешанного леса…. Посмотри-ка направо, наяда черноволосая. Что видишь?
– Тёмно-бежевые шляпки облепили высокую моховую кочку. Раз, два, три, четыре, пять, семь, десять.… Как называются эти симпатичные грибы? Они, надеюсь, съедобные?
– Моховики. И, конечно, съедобные. Смело, красавица, срезай, очищай шляпки от листьев и складывай в корзину.
– Крепкие такие. Очень красивые и эстетичные…
На болоте они нашли более сотни моховиков и два с половиной десятка молодых подберёзовиков-черноголовиков.