Эх, узнать бы, кто именно! Дариус непременно сделал бы так, что человек, наложивший проклятие, сам его бы и снял, желал он того или нет. Всего-то и нужно - сжечь заживо наложившего проклятие.
"У меня бы рука не дрогнула, когда я подносил бы факел к дровам у его ног", - подумал Дариус, переведя взгляд на следующую девушку, стоявшую посередине. Круглое миловидное лицо с любопытными темными глазами и волосами цвета воронова крыла.
И фигура как будто бы хороша: все на месте, и даже с избытком. Но пройдет несколько лет, и от очарования девушки не останется и следа: она станет похожа на квашню, из которой прет через край перестоявшее тесто. Как стала ею соседка Дариуса Наира. Совсем еще юнцом, он заглядывался на девушку, прячась за плетнем и провожая тоскливым взглядом изгибы ее тела. Старше его на несколько лет, выйдя замуж, Наира пришла жить к мужу на другой конец Табалорна. Ну и сколько Дариус ее не видел? Всего-то ничего! А когда увидел вновь, то едва признал, настолько она изменилась. И эту девушку ждет такая же участь.
"Нет, только не она. Ну не может быть у нее такой голос", - почему-то решил Дариус, переводя взгляд на третью. Лучше бы он этого не делал.
Она оказалось такой, что Дариусу вдруг показалось: из него полностью выбили воздух одним точным, мощным ударом, и нет никаких сил вдохнуть его обратно.
Стройная, с тонкой талией, перехваченной узким вышитым пояском, ростом, наверное, не выше его плеча, темно-русые волосы, прямой небольшой нос, как будто бы слегка припухшие губы, приоткрывавшие жемчужный блеск зубов в бесконечно милой улыбке, карие глаза с черным ободком и золотистыми искрами…
Девушка глядела на него немного насмешливо, а Дариус вдруг почувствовал, что его сердце начало биться часто-часто.
Он не отрываясь смотрел на незнакомку, отлично понимая, что так делать нельзя, но никак не мог оторвать взгляд от ее лица. Да уж, такого у него еще не было. Даже Миалла, первая красавица Табалорна, все ждавшая себе в мужья благородного, никогда не могла взволновать его так, а он почему-то считал, что любит ее.
И все слова, что Дариус приготовил для того, чтобы достойно ответить повстречавшимся на его пути девицам из забытой всеми богами деревни в самой лесной глуши, застряли где-то глубоко в горле.
Девушка первой смущенно отвела взгляд и обратилась к подругам:
- Так герой-то немой, оказывается! Вот жалость-то! - рассмеялась она.
- Дариус, - с трудом выдавил он из себя то, что первым пришло в голову, и этим первым почему-то оказалось его собственное имя.
- Вот даже как? - делано удивилась девушка, глядя на гонорта по-прежнему насмешливыми глазами, и вновь повернулась к подругам. - Герой-то наш совсем не немой, и у него даже имя есть - Дариус!
Первую женщину Дорван познал давным-давно. Тогда они вместе с Торианом отправились в Батингос, столицу Фаронга, благо, она всего в полдне пути от Табалорна. Почему-то оба они решили, что одна веселая табалорнская вдовушка, сделавшая мужчинами немало их сверстников, таким бравым парням, как они, не подойдет.
Их вылазка в злачные столичные места закончилась удачно, и домой они возвращались, гордые от того, что наконец-то познали жизнь во всех ее проявлениях. Правда, Дариус в гостях у вдовушки все же побывал, и хотя с тех пор прошло едва ли не семь лет, подробности той встречи всегда вспоминал с легким смущением. Недаром же с таким восторгом о ней отзывались те, кому уже было с чем сравнивать.
С тех пор Дорван женщин вовсе не чурался и мог считать себя если уж и не знатоком, так, по крайней мере, кем-то вроде того. И тут на тебе, девчонка младше его на несколько лет, из захолустной деревеньки, а язык во рту как будто присох, и в голове нет ни одной мысли.
Чуть не плюнув с досады, Дариус повернулся и пошел прочь, чувствуя, как начинают гореть уши. Хорошо хоть не видели люди своего гонорта. Ториан, так тот точно проходу не дал бы своими шуточками.
- Куда же ты, герой? - послышался за спиной все тот же голос, и Дариус непроизвольно ускорил шаг, хотя до ужаса хотелось обернуться, чтобы еще раз посмотреть на девушку с таким насмешливым и в то же время доверчивым взглядом.
- Пойдем, Элика, ушел твой герой. А он, кстати, очень даже ничего, - услышал он. Потом раздался смех, который никак не мог принадлежать самой Элике.
Все еще под впечатлением от встречи, Дариус подошел к своим людям, дожидавшимся его под навесом у колодца.
Наверное, на лице его что-то оставалось, потому что Ториан, успокаивая, дружески похлопал гонорта по плечу, вероятно решив, что тот беспокоится за судьбу Тацира:
- Все будет хорошо, Дар, вот увидишь. Лекаря нашел?
И сразу, не удержавшись, спросил:
- С кем это ты там смеялся? И когда успел? - причем тут же уколол: - А как же Миалла? Забыть уже успел? Ну ты даешь, брат.
Улыбка у Тора была совсем не обидная.
Дариус посмотрел туда, где не так давно увидел с первого взгляда поразившую его в самое сердце девушку. Дощатая стенка навеса, светившаяся сейчас, в самом разгаре дня, многочисленными щелями, закрывала обзор.
"Определенно, никто ничего не видел, вряд ли кто-нибудь из них в щель подглядывал, - подумал Дариус. - Да и не смеялся я, словно язык проглотил, вспомнить стыдно".
- Да так, живут тут языкастые всякие.
"И очень красивые", - про себя добавил он, вздохнув.
- Пойдемте, есть здесь лекарь, причем утверждают, что неплохой.
Когда они вышли из-под навеса, девушки уже ушли, и это заставило Дорвана вздохнуть снова, на этот раз - от сожаления: уж очень ему хотелось посмотреть на Элику еще раз.
"Имя такое красивое - Элика, - размышлял Дариус, ведя своих людей к указанному старостой дому лекаря. - Как и она сама".
Дом лекаря Сола, как и все остальные здешние дома, не имел палисадника и выходил окнами прямо на улицу.
- Ждите здесь, - бросил гонорт своим людям. - Пойду узнаю, дома ли он.
Коротко стукнув в дверь, он вошел внутрь. На мгновение застыл на пороге, привыкая к полумраку горницы после яркого солнечного дня.
Комната оказалась пуста. Несколько лавок, стол со свежевыскобленной столешницей, полки с посудой, печь. На одной из лавок - женский платок, почему-то напомнивший ему о недавней встрече. Пахло приятно: свежеиспеченным хлебом, который он так давно не пробовал, и еще какими-то травами.
- Хозяева! - громко позвал Дариус.
Нет времени ждать, когда они сами объявятся, не в гости заявились, к лекарю. Промедлишь - потом уже поздно будет, не нагонишь. Постоял, прислушиваясь, затем, так и не услышав звука шагов, позвал снова.
Ну наконец-то. Откуда-то из-за печи, занимавшей чуть ли не треть комнаты, послышались шаги босых ног: кто-то спешил на его зов.
"Женщина или ребенок, мужчины так не ходят", - определил Дариус.
И верно, откинулась ситцевая занавеска, и в комнату вошла девушка.
Ею оказалась та, о которой он только что думал и которую ему так хотелось увидеть снова. Дариус вздрогнул, настолько он не предполагал встретить ее в доме лекаря.
Вероятно, Элика совсем не ожидала обнаружить в своем доме парня, названного ею не так давно героем, и тоже вздрогнула от неожиданности.
Сейчас, когда рядом с ней не было подруг, Элика уже не выглядела такой бойкой и даже слегка засмущалась.
- Ну здравствуй еще раз, красавица, - неожиданно для себя выдал вдруг Дариус. - Что стоишь, принимай гостя, видишь, свататься пришел. Поразила ты меня в самое сердце, жить без тебя больше не могу.
И сам же засмущался после своих слов, ведь Элика могла на него обидеться. Еще он опасался того, что она опять что-нибудь скажет, как в первый раз, а у него снова не найдется слов, и он опять будет молчать, как баран.
Но нет, девушка промолчала, а взгляд у нее почему-то стал таким беспомощным, что у Дариуса дрогнуло сердце.
- Пошутил я, зови отца своего, Сола, раненый у нас, одна надежда на него, - не дождавшись ответа, продолжил он.
- Сол мне не отец - дедушка, - отозвалась почему-то совсем смутившаяся Элика. - Сейчас позову.
Перед тем как исчезнуть за занавеской, девушка взглянула в оставленную Дариусом приоткрытую дверь на дожидавшихся своего гонорта людей, вероятно, чтобы убедиться в его словах. Затем она исчезла, и чуть ли не следом со двора донесся ее звонкий голос:
- Дедуль, там больного к нам в дом принесли.
"Больной к вам в дом на своих ногах пришел, - мрачно подумал Дариус, - а Тацир у нас раненый".
Вскоре появился и Сол. Лекарь оказался худым и жилистым мужиком, на вид еще не старым, разве что в длинной, по грудь, бороде седины хватало.
Если он чем и походил на свою внучку, так только глазами, выглядевшими на удивление молодыми.
"И чего это мне вообще в голову пришло сравнивать Элику с дедом? - удивился сам себе Дариус. - Если уж и должна на кого она быть похожа, так на отца с матерью".
Голос у лекаря оказался звучным:
- Я уже все знаю, ко мне только что Лиден заходил. Вы с ним перед домом не столкнулись?
- Нет, - ответил Дариус. - Мы никого не встретили.
Он старался не подавать виду, но едва сдерживался, чтобы не заявить: "Мы принесли к тебе тяжелораненого человека, и он в любой момент может умереть. Так что давай лучше займемся его лечением как можно скорее, поговорить можем и потом". Встав в дверях, Сол взглянул на Ториана с Бистом, державших носилки с Тациром, и указал головой: заходите.
Пройдя через дом вслед за лекарем, наемники оказались во внутреннем дворике, примыкавшем к окружающему Лоринт частоколу. Сол так же молча указал на стол, расположенный под густо разросшейся черемухой, почти черной от обилия созревших ягод.
Пришедший в себя Тацир ко всему происходящему вокруг него отнесся безразлично, лишь болезненно сморщился, когда его перекладывали с носилок на стол.
Лекарь осторожно освободил бок раненого от повязки и удовлетворенно кивнул головой, обнаружив под тканью листья подорожника. Бист принялся что-то ему объяснять.
На языке Фаронга Бист говорил свободно, но очевидно, ему не хватало слов, и тогда он пользовался другим, незнакомым Дариусу языком. Что удивительно, лекарь его понимал.
Наконец Сол, осмотрев рану, густо смазал ее какой-то тягучей мазью, наложив новую повязку, и тогда Дорван задал ему тот же вопрос, что и Бисту: есть ли у Тацира шансы выкарабкаться?
Сол тоже ответил не задумываясь и почти теми же словами:
- Шансы есть, рана чистая, и теперь все зависит от самого Тацира. Наверное, ты понимаешь, что дальнейшей дороги он не перенесет?
- Вот об этом я и хотел поговорить, - ответил Дариус, глядя на раненого, снова впавшего в забытье. - Нам необходимо оставить его здесь. Потом будет видно: либо мы завернем сюда по дороге назад, чтобы забрать его, либо договоримся с ним о встрече в каком-нибудь другом месте. Главное, чтобы Тацир остался жив. Сол, мне нужно знать: сможешь ли ты оставить у себя моего человека и сколько ты возьмешь за свое лечение?
- Это самый легкий вопрос, гонорт. Оставить смогу, платы в два дуката серебром будет достаточно. Причем серебро будет платой не за лечение, а за лекарства. - Лекарь на мгновение замолчал, вытирая испачканные мазью руки тряпкой, после чего продолжил, глядя Дариусу прямо в глаза: - Но только в том случае, если ты согласишься на предложение Лидена, ты знаешь, о чем речь.
"Так, а вот это мне уже не нравится, - подумал Дариус. - Меня заставляют сделать то, что делать я не имею ни малейшего желания, причем заставляют самым дрянным способом - шантажируя жизнью близкого мне человека".
Стоявший рядом Галуг взглянул на Дариуса недоуменно: что, мол, за предложение, которое практически стоит Тациру жизни?
Тот отмахнулся от него: не сейчас, все объяснения потом.
- Но в любом случае пусть Тацир останется здесь, - продолжил Сол. - Думаю, когда ты узнаешь все подробности, отнесешься к просьбе совсем по-другому.
Дариусу оставалось только неопределенно кивнуть - возможно, все именно так и произойдет.
- Что у тебя с рукой? - спросил вдруг лекарь у Галуга, обратив внимание на обмотанную не самой чистой тряпкой кисть его левой руки.
Тот, как будто бы дождавшись вопроса, торопливо начал разматывать повязку.
- Стрела угодила. И неудачно так угодила, я ведь сам лучник, а теперь лук в руку взять не могу.
Дариус отвернулся от них, подумав, что вряд ли Сол сможет сделать с рукой Галуга больше, чем Бист, и разыскивая взглядом внезапно исчезнувшего Ториана.
К своему изумлению, он обнаружил его разговаривающим с Эликой.
"Казалось бы, ну что меня с ней связывает, - пытался унять уколы ревности Дариус, наблюдая за тем, как Элика улыбается Тору. - Обычная девушка, пусть и очень симпатичная. Если оглянуться - тысячи таких вокруг".
Трезвые слова рассудка почему-то нисколько не помогали, и он вздрогнул, когда Ториан, коснувшись плеча Элики, стряхнул с него что-то невидимое.
Вот она улыбнулась ему в очередной раз, затем кивнула головой и пошла к дому легкой походкой, даже не посмотрев в сторону Дорвана.
- Гонорт, - оторвал Дариуса от созерцания идущего к нему с самым довольным лицом Ториана голос Лидена.
Надо же, и откуда взялся староста? Именем Мароха можно поклясться, что его только что не было рядом. Или Дариус настолько увлекся тем, как Ториан любезничает с Эликой, что не смог услышать его шаги?
"Бить самого себя по загривку смысла нет. Ну какой из меня воин, да еще и гонорт, если хромоногий староста сумел незаметно ко мне приблизиться", - невесело подумал он.
Недаром же Сторн говорил, что все проблемы от женщин. Говорил с веселой улыбкой, хотя в глубине его глаз пряталась боль. Позже Дариус узнал почему.
Когда матушка Грейсиль в очередной раз начинала корить Сторна, что он так и помрет бобылем, он всегда отвечал: судьба у него такая. Или просто не попадаются женщины, с которыми он смог бы связать свою жизнь.
- Ишь ты, какой разборчивый, - сердито ворчала не на шутку разошедшаяся Грейсиль, - судьба у него такая! Пора бы уже и забыть ее, столько лет прошло.
На вопросы Дариуса матушка Грейсиль всегда отвечала уклончиво: мол, была у его сына невеста, да вся вышла. И лишь потом, когда Сторн пропал, рассказала ему историю любви своего сына.
Эсиму Сторн знал с самого детства. Жила она с матерью, отцом и тремя сестрами по соседству, через плетень. В том доме, где сейчас Эуденсы живут.
Вместе они и росли, пока не выросли. И оказалось вдруг, что Сторн с Эсимой жить друг без друга не могут. Все бы хорошо, дело к свадьбе шло, да только забрали Сторна в королевскую рать.
Не должны были его забрать, Сторн - единственный сын у Грейсиль, а сама она вдова, но Медис, тот самый, что знаменит на весь Табалорн лавкой с огромной застекленной витриной, смог откупить своего сына, хотя у него их четверо. А в королевскую рать забирают ни много ни мало - на целых пятнадцать лет.
- Эсима полгода сама не своя ходила, - рассказывала Грейсиль. - Когда Сторна забрали, до свадьбы меньше месяца оставалось. Да и потом все его ждала, долгих четыре года. Любого ждала - больного, увечного, по-другому-то домой раньше положенного срока не попасть. Хотя мать с отцом на нее уже по-всякому влиять пытались.
"Кому ты скоро нужна будешь, так и состаришься бездетной. Когда еще Сторн вернется, - корили они дочь. - Даже младшеньких всех уже поотдавали. Вон Лирия на целых пять лет тебя младше, а у нее и муж, и ребенок".
Неизвестно, чем бы все закончилось, да только пришла весть, что погиб Сторн, тогда как раз очередная война с Энзелем случилась.
Вышла, в общем, Эсима замуж и уже ребенка под сердцем носила, когда Сторн на побывку приехал, здоровье по ранению поправить.
Тут и выяснилось, что подкупили его однополчанина, домой без ноги пришедшего, чтобы поведал он о смерти Сторна. Эсима, как увидела бывшего жениха, так без чувств и упала. Да только поздно, перед алтарем Гитура клятву своему мужу она давала. С той поры Сторн перебирает-перебирает, да все выбрать не может, - уже со злостью закончила свой рассказ матушка Грейсиль…
- Слушаю тебя, Лиден, - откликнулся Дариус и, не выдержав, взглянул на довольного Ториана.
- Пойдемте, я вам дом покажу, в нем жить будете, пока не уйдете.
Галуг к тому времени уже белел свежей повязкой на руке.
"И Ториан успел свои дела сделать, - с неожиданной для самого себя злостью подумал Дариус. - Вон как светится весь".
Предоставленный им старостой Лоринта дом тоже находился у самого частокола, но на противоположном краю деревни.
- Уж не дом ли утопленника ты нам предлагаешь? - поинтересовался Дариус. - Сам говорил, что один он жил, и родственников у него не было.
Вопрос получился злым, как само настроение Дариуса, но староста на него отреагировал на удивление спокойно.
- Нет, это гостевой дом. И в нашей глуши гости бывают.
Галуг и Ториан вошли внутрь, оставив Лидена с Дариусом наедине.
По лицу старосты ясно читалось, что ему не терпится задать интересующий его вопрос, и не стоило даже догадываться, с чем именно он будет связан.
Гонорт его опередил:
- Кин Лиден. - Дорван назвал его уважительно "кин", пытаясь таким образом извиниться. - Хочу рассказать тебе, кто именно ранил моих людей. И Галуг, и Тацир пострадали от рук варисургов, на которых мы внезапно нарвались. Это произошло там, в горной долине. - Он указал рукой на юг, где виднелись заснеженные вершины гор. - И до нее всего три дня пути. Ты знаешь о варисургах?
Сообщая Лидену о жрецах Вариса, Дариус внимательно всматривался ему в лицо, пытаясь увидеть, как именно он отреагирует на его слова.
Если Лиден об адептах знает, то им в Лоринте лучше не задерживаться, им вообще стоит уйти сразу же, прямо сейчас. Староста, может быть, и не поклоняется Варису, но ведь золото или серебро от этого не будут стоить меньше, и Лидена просто могли купить.
Лицо мужчины при известии о варисургах омрачилось.
- Это точно? - спросил он.
Дариус пожал плечами: нет, мои ребята с луками баловались и случайно постреляли друг друга.
"Вряд ли Лиден умеет настолько хорошо притворяться, - решил Дорван. - Вон как его сразу перекосило. Ты уж извини сразу за две вещи, староста. Во-первых, за то, что я посчитал тебя связанным со жрецами. Ну и еще за то, что принес тебе очень плохую весть. И все же тебе лучше знать о варисургах, а уж как ты поступишь дальше - дело только твое".
- Теперь о просьбе, в которой я теперь уже не могу тебе отказать… - начал Дариус, но Лиден его перебил:
- Завтра поговорим, а пока отдыхайте. На берегу озера баня стоит, сразу как выйдете, так направо. - Староста указал рукой на ворота в частоколе, находившиеся недалеко от дома. - Вечером можете попариться, грязь дорожную смыть, я уже распорядился истопить. Мыла у меня лишнего нет, но щелока сколько угодно. А за весть о варисургах спасибо. Хотя какое уж тут спасибо?
Едва Дариус вошел в дом, то сразу же услышал от Ториана:
- Гонорт, ты чего такой мрачный? Все как будто бы удачно складывается. Элика говорила, ее дед очень хороший врачеватель и должен Тацира на ноги поднять. Да и самая трудная часть дороги у нас уже позади. Сколько до торгового пути осталось? Всего ничего. А там еще чуть-чуть - и в самом Фагосе будем.
Дариус согласно покивал головой: все так.