Вдруг в груди что-то кольнуло, сознание поплыло и пришлось вцепиться в поводья покрепче, чтобы не выпасть из седла. Внезапно неприятные ощущения схлынули, оставив только тянущее чувство пустоты внутри. Оглянувшись на свой небольшой отряд (Ричард, Ник да пятеро бойцов охраны), я пришпорил коня.
В доужском отеле меня встретил Тео на грани помешательства. Оказалось, леди исчезла. Вчера ближе к вечеру получила какое-то письмо и уехала, никому ничего не сказав и запретив себя сопровождать. Даже любимый меч дома оставила, что уже и вовсе странно.
Плохо. Очень, очень и очень плохо. Сутки – это долго. Очень долго. Нужно искать, срочно. Но как? Короткие суматошные мысли шумели в голове, словно камни в маракасе. Поймал себя на том, что мечусь по залу, как крайс в клетке. Успокоиться. След уже не возьмет даже волчица, тем более в городе. Опрашивать свидетелей, обращаться в городскую стражу или к лорду-Мунго? Долго! Остается кровь. Хотя сейчас я даже уз, наложенных при обручении, не чувствую. И образца крови у меня тоже нет. Впрочем, часть крови демона – во мне. Вспомнить бы еще, что говорила Тин про влияние такой смеси на поисковые заклинания. Амулет я не потяну – пробовал как-то, значит, придется накладывать заклинание на себя.
Замер на пороге, прислушиваясь к ощущениям. Легкий гул в ушах, сквозь который пробиваются ритмичные удары, словно пульсация. Аккуратно повернуть голову, прислушаться к изменению тональности – кажется, получилось. Пару слов Теодору, вдохнуть теплый весенний воздух и нырнуть в сгущающиеся сумерки. Несколько часов я рыскаю по городу, словно ищейка. Шум крови в ушах усиливается, нарастает. Значит, уже близко. Азарт охоты горячит кровь, грохот в ушах становится почти нестерпимым, сводит с ума. Я уже почти ничего не соображаю, двигаясь на одних инстинктах. Остатки здравого смысла подсказывают, что так быть не должно и я опять где-то ошибся, действуя напролом. Вскоре и они тают под напором охотничьего азарта, близости цели. Этот дом, точно. Ажурные ворота просто срываю с петель. Какой-то крепыш в ливрее пытается преградить путь; просто отмахиваюсь. Убил или нет, не знаю, некогда проверять. Вперед, вперед! Поворот, лестница наверх, еще одно тело в сторону.
Внезапно наступившая тишина бьет, словно кувалдой. Замираю, приходя в себя, оглядываюсь. Комната, большая и богато обставленная. Камин, несколько кресел, столик, пара шкафов, но внимание привлекает роскошный ковер на полу. Тянет от него… чем-то. Откидываю угол ногой в сторону и с удивлением рассматриваю изображенную на полу фигуру. След магии я и почувствовал, но сама печать совершенно незнакома – ни одного угла, какие-то петли и узлы. С таким я еще не сталкивался. Поразмышлять, что бы это могло быть, мне не дали. Дальняя дверь распахнулась, и на пороге возник маг. Вот его печать была вполне стандартной. Точно не скажу, но что-то похожее я видел у гальдорских рыцарей-псов. Ну, на меня такие вещи не… Действуют! Действуют, разорви меня крайс! Со все нарастающим ужасом чувствую, как тело каменеет, отказываясь подчиняться, а перепуганный разум мечется в этой клетке, судорожно ища выход. В глазах темнеет. И вдруг темнота вспыхивает оттенками черного, пламенем абсолютной, нечеловеческой ярости. Не жалкий, испуганный человек, не заблудившийся демон – Лорд Разрушения бросается вперед, легат хаоса. И хаос обретает форму, вырываясь наружу. Я чувствую себя ветром, неудержимым потоком энергии, чувствую, как он проходит сквозь неудачливого мага. Кажется, я могу рассмотреть, пощупать каждый атом его бренного тела, скользя между ними.
Пять глубоких вдохов, чтобы прийти в себя, снова ощутить тяжелое человеческое тело, человеческое "я". После оглянуться назад, где в пяти шагах за спиной все исходит остатками силы да оседает пепел, кружимый потоками воздуха. Дверь, в которую вошел маг, приоткрыта. Аккуратно заглядываю в комнату. Похоже, спальня. Первое, что бросается в глаза, – огромная резная кровать со сломанным балдахином, чьи крепления белеют щепой на изломе. Сама ткань полога валяется рядом, лишь частично прикрывая обнаженное тело на белых простынях. Тин, кажется, не спит, глаза полуприкрыты, но на происходящее не реагирует никак. Руки заведены за голову и прикованы к спинке кровати, но освободиться рахудени даже не пытается. Крик, движение сбоку, маркиз бросается на меня из какой-то ниши, скрытой портьерами. В одних портках, с каким-то нелепым канделябром, он не представляет опасности, но утомленное, издерганное сознание просто не успевает. Удар, хруст ребер – и окровавленная ладонь в белой некогда перчатке выходит из спины, по пути превратив в ошметки чужое сердце. Прах и пепел! Маркиз ведь единственный источник информации! Но еще не поздно, сколько там живет мозг после остановки сердца?
Нет, я действовал аккуратно, пытаясь дотянуться до тускнеющих облачков чужих воспоминаний, но что-то опять пошло не так. Меня попросту засосало во внутреннее пространство чужого разума. Пытаясь вырваться из липкого киселя, вспыхивающего жуткими кислотными цветами, перемежая молитвы ругательствами, я все силился понять, кому же из богов я так не угодил? Потому что хуже, чем сознание умирающего, может быть только сознание умирающего безумца. Но сдаваться рано. Есть еще шанс, если удастся добраться до стен черной цитадели, что всегда пряталась во тьме за моей спиной. Стен? Ха! Обернувшись, я увидел, как грандиозная башня рассыпается пеплом, закручиваясь в воронку невиданного смерча. Смерч рвет липкий кисель в клочья, подхватывает меня, и какое-то время я мотаюсь между небом и землей в самом центре обезумевшей стихии.
Когда меня наконец выкидывает из этого безумия, требуется некоторое время, чтобы осознать окружающее. Комната плывет перед глазами, в нос бьет мерзкий запах дерьма и крови. Тело маркиза передо мной словно попало в гигантскую мясорубку – ни одной целой кости, ни одного неповрежденного органа. Впрочем, нет – голова еще вполне узнаваема. Это что, я? Судя по количеству крови на доспехах и костюме – действительно я, не приходя в сознание. Что невозможно, согласно современной науке – при глубоком погружении менталист двигаться не может, застывая словно статуя. Призрак безумия и яркие картины того, что может сотворить сошедший с ума разрушитель, заставляют мобилизоваться. Рациональная часть моего "я" все же берет верх над эмоциями.
Аккуратно подхожу к Тин. На мое приближение она не реагирует, словно находясь в каком-то трансе. Наручники от прикосновения просто рассыпаются пеплом. Не удержавшись, провожу по рыжим волосам, оставляя на них грязный кровавый след, аккуратно заглядываю в глаза. Ой как все плохо! Глаза мутные, бледные, словно бы остекленевшие. Не отпуская взгляда, ныряю внутрь зрачков. Внешнюю зону пролетаю, не встретив сопротивления. В принципе так и должно быть: Тин – моя жена, и у нее свои понятия о покорности. Но вот мертвая долина, сменившая склон действующего вулкана, мне не нравится.
Внутри все еще хуже – пространство сковано странными ледяными наростами. Начинаю методично разрушать чуждые элементы, но этого мало. Разрушить недостаточно – лед уже въелся в структуру, его нужно растопить. А собственный огонек Тин едва теплится. Растопить – мысль хорошая, но где взять огонь? Моя собственная сила может разрушать, но не более. Почти минуту ищу выход, пытаясь вспомнить все лекции по ментальной магии. Ага, вот – источником могут служить и эмоции. Огонь любви в сердце – это банальщина, придуманная поэтами, но некоторый смысл все же есть. Правда, мне ближе пламя ненависти (вот уж чего-чего, а этого у меня явно больше чем нужно), но в данном случае оно, боюсь, не подойдет. Значит, будем искать в своем сердце любовь, нежность и прочие положительные эмоции, а потом тащить их наружу с кровью и мясом. Кстати, о крови. Нужно попробовать войти в резонанс, так эффект будет куда сильнее. А теперь эмоции. Добрые и положительные. Самое доброе, что я сейчас могу испытывать, – это жалость к заигравшейся малолетке. Тоже неплохо, но не совсем то. Жалость… малолетка… малышка… ребенок… постепенно чувства переплавляются в сочувствие, нежность. Вспоминаю первую встречу, растрепанное существо в криво сидящем платье, яростный блеск темно-зеленых глаз. Первый подарок, недоумение-неверие-восхищение в полыхании ауры. Бледное неподвижное тело после ночного боя в Киане. К нежности приплетается гордость. Калейдоскоп воспоминаний закружил меня, накрыв с головой, в нем все чаще вспыхивали искорки, все сильнее. Я потерялся в череде образов и воспоминаний, рвущихся наружу. И хоровод цветных снежинок вспыхнул, обрушивая безумие пламени на корявые ледяные наросты. И навстречу рванулся огонь души Тин, переплетаясь в страстном танце, впитывая в себя, становясь единым.
– Что со мной? Где я? – Зеленые глаза полны растаявшего льда.
Тин с удивлением осматривается, задержав взгляд на останках маркиза. Видно, осознав наконец, что не одета, быстро заворачивается в простыню.
– Ничего не помню…
– Уходи телепортом, – командую я. – Забери Ниа из Киана и ждите в замке.
– Но Алекс…
– Его доставит Теодор. Он же привезет инструкции. Не спорь – действуй.
Кажется, Тиана еще не до конца пришла в себя, так как спорить действительно не стала. Когда след портала развеялся в воздухе, я начал действовать. Мысль скрыть следы преступления мелькнула и пропала – нереально, слишком много работы. Значит, попробуем сделать из этого наглядный урок. Первым делом я пробежался по особняку, но нашел всего трех слуг, все мертвы. Двое моих, а служанка на кухне убита ударом ножа. И если чувства меня не обманывают, больше здесь никого и не было. Трупы уничтожаю, чтобы максимально осложнить работу некромантам, если тех привлекут к расследованию. После этого аккуратно прохожу весь путь от ворот, убирая следы силы разрушения. Последним обрабатываю труп маркиза. Месиво из костей и мяса оставляю лежать, где есть, голову отрезаю и нанизываю на один из шпилей ограды. Уже глубокая ночь, и эта шалость остается незамеченной.
До доужского отеля добираюсь через поля пепла. Выйдя на минуту в тени одной из хозяйственных пристроек, осматриваюсь и прыгаю сразу в свою комнату, чтобы не мелькать перед охраной и слугами. Испачканную в крови одежду уничтожаю, кровь с брони и тела убираю магией. Вот и все, никаких следов ночных приключений. Завтра еще отослать Тео, Сафиру и Александра в замок под охраной всех имеющихся гвардейцев, и можно быть спокойным.
Увы, уснуть так и не получилось. В душе бурлила злость на жалких недоумков, что покусились на принадлежащее мне. Маркиз действовал не один, в этом я почти уверен, но, увы, все нити оборваны его смертью. Но это не значит, что я собираюсь ограничиваться только ею. Нет! Урок должен быть показательным! Чтобы любой кретин скорее со скалы бросился, чем хотя бы помыслил задеть семью Лорда Разрушения. И никак иначе!
– Что значит вы не знаете, где он?! – Карл в бешенстве ударил по столу булавой. – Это ваш вассал, Дитрих!
– Ты бы это, палку-то положил, твое величество. – Шут наблюдал за творящимся безобразием со шкафа, периодически прикладываясь к серебряной фляге. – Раритетная вещь, все же, двести лет. Развалится еще. Вон, смотри, уже камушек, кажется, выскочил.
Король продолжал орать на маршала, не обратив на реплику ни малейшего внимания:
– Вы взяли на себя ответственность за этого выродка, ну так и держите его в узде! Я вам поверил, Дитрих, а вы не то что удержать его не можете, даже не знаете, где он и что делает!
– Прежде чем на меня орать, мальчишка, ты объясни, какого… – покосившись на замершую в кресле леди, маршал проглотил ругательство, – творят твои гвардейцы в Киане?
– Что они там творят? – Карл чуть сбавил тон.
– Великолепно. Вся столица судачит о том, что королевские гвардейцы взяли штурмом пансионат для девочек, Киан бурлит, тай-Энзо шлет срочные послания с вопросом, кого поддерживать в случае конфликта, и только король ничего не знает!
– Гвардией командует Аларик, – перешел к обороне король.
– Гвардией командует король! – Тай-Мориц навис над столом. – Ты хоть понимаешь, что они делают?
– Они делают хоть что-то, в отличие от вас, герцог! – сдаваться Карл не собирался. – Или вас тревожит призрак кианского восстания? У Лиса заразились?
Лорд-канцлер по прозвищу Серый Лис поморщился. Последние дни вымотали всех. Сначала изуродованный труп Гавела и насаженная на кол голова, обвинение, брошенное старшим тай-Борвейном на королевском совете, невозмутимое лицо темного. И как результат: "Перед лицом сеньора и вассалов, друзей и врагов, от имени рода…" Демоны забери этот дурацкий обычай!
– Ваше величество, – спокойно начал канцлер, понизив голос почти до шепота, – ответьте мне на один простой вопрос: чем ваша голова отличается от головы Мангуса тай-Борвейна, которую выловили вчера из реки?
– Может быть, тем, что она до сих пор на плечах? – едко ответил Карл, явно не понимая, к чему ведет советник. – Или тем, что на ней корона?
– Вы уверены, что этот тоненький ободок хоть что-то будет значить, когда разгневанный темный маг придет за вами? Карл, у тебя был шанс остановить эту резню там, на совете. Ты им не воспользовался. Кровная месть объявлена, и любое вмешательство ставит под удар королевскую семью. Конечно, желание твоего сына отомстить понятно, но ты-то взрослый мужчина, король! Ты должен думать наперед! Это еще хорошо, что гвардейцы не смогли схватить Ниаминаи. Хочешь услышать обещание мести в свой адрес? Вагрона темный спровоцировал довольно изящно, отведя себе роль жертвы, но он ведь может произнести формулу мести и сам.
– Королевскому роду невозможно объявить кровную месть, – покачал головой хранитель традиций, – это запрещено.
– Уверен, что нашего славного разрушителя это волнует? – раздраженно поинтересовался у герольда тай-Мориц.
– Ну меня достать не так-то просто, – хмыкнул король, – к тому же если бы у нас была дочь этого смутьяна…
– Старый сэр Вагрон, который втравил нас в эти неприятности, окружил себя двойным кольцом гвардейцев, – невозмутимо сообщил тай-Тирон. – Боец внутреннего круга его и проткнул.
– У них что, даже амулетов не было? – фыркнул шут.
– По мертвым амулетам и определили, что там был сэр Кат. Охрана его не видела. Так что я очень вас прошу: забудьте об идее взять заложника. И постарайтесь, чтобы никто не связал королевскую семью с родом тай-Борвейн.
– Поздно, – уныло заметил шут, – о том, как зовут любовницу принца, знают все. Кстати, до этой стервы темный еще не добрался?
– Он не убивает женщин, – покачал головой тай-Мориц. – Обычаи он чтит.
– Формально – нет, – кивнул Паук, – но леди Пармия сошла с ума и покончила с собой.
– Конечно, когда у тебя на глазах убивают ребенка. – Леди Анна выглядела подавленной. – Алеару было всего полгода.
– Обычай кровной мести требует смерти всех мужчин рода, – прозвучало сухо и бесстрастно. Занимаясь делом, тай-Тирон не позволял себе отвлекаться на эмоции. Большинство придворных считали, что чувства лорду-Пауку неведомы вовсе.
– А Валенсия чем провинилась?! – Леди подобной выдержкой не обладала. – У нее-то должна была быть девочка.
– Полагаю, темный вообще ни при чем. Леди просто переволновалась, вот и все. К тому же роженицу удалось спасти.
– А ребенка – нет, – прозвучало чуть слышно. Анна бессильно обмякла в кресле.
Тай-Гивер чуть сжал руку жены, пытаясь успокоить.
– Ладно, с Алариком я поговорю. Он оставит маркизу тай-Борвейн. А потом ее можно будет по-тихому удавить, чтобы мстить не вздумала. Вернер, ты понял задачу?
– Да, ваше величество. Надеюсь, этого будет достаточно.
– Что ты имеешь в виду?
– Как вы думаете, кем было подписано это злосчастное письмо?
Тай-Мориц выругался.
– Я вас предупреждал! – Мэтр Фадиус гордо выпрямился. – Эту бешеную собаку стоило зарубить еще тогда.
– Нет! – Маршал, канцлер и шут произнесли это одновременно. Тай-Тирон покачал головой.
– Как же меня все это достало. – Карл спрятал лицо в ладонях. – Каждое утро получать сведения о новых и новых смертях и, что хуже, понимать, что я ничего не могу сделать.
– Ты мог бы остановить это тогда, на совете, – хмуро произнес лорд-маршал.
– Откуда ж я знал, что все так обернется? Война между тай-Геймами и… как их там… а, не важно, тлеет еще со времен отца. Да и один-единственный барон против целого рода… сколько их там, мэтр?
– Род тай-Борвейнов насчитывал девятнадцать человек, ваше величество, – ответил герольд. – Я говорю только о мужчинах. На данный момент точно известно о смерти двенадцати из них. Местонахождение еще четверых не выяснено.
– Шестнадцать человек за десять дней. Вы все еще хотите объявить открытую войну тай-Ривертэйну? – Цифры произвели впечатление даже на шута.
– Я хочу знать, как его остановить!
– Можно было бы попытаться, если бы я с ним встретился, – задумчиво произнес тай-Мориц. – Надеюсь, он еще не совсем спятил. Но последний раз его видели в зале совета.
– Замок проверяли? – уточнил герольд.
– Долина Ривертэйна закрыта, – пояснил тай-Тирон.
– Как это закрыта? – Король повернулся к Пауку.
– Никого не впускают, никого не выпускают. Купца, который пытался настаивать, зарубили на месте. Именно поэтому полагаю, что барона там нет. Уверен, защиту снимут, как только род тай-Борвейнов будет уничтожен. Кстати, это неплохой шанс поставить темного вне закона. Послать курьера, а потом доказать убийство королевского служащего…
– Отделается штрафом или найдет способ вывернуться без потерь, – отмел предложение шут.
– И все же с темным нужно что-то решать. – Взгляд короля вновь стал твердым. – Сейчас я напишу приказ гвардейцам, чтобы убирались из Киана. Сэр Дитрих, передадите его через полкового мага.
– Если приказ они получали лично от принца, то простого полковника могут и проигнорировать.
– Тогда арестовать этих идиотов за неподчинение! А будут дергаться – вырезать к демонам! И сделайте это срочно, маршал, пока эти кретины не решили вломиться в дом мага. По поводу маркизы я уже сказал, теперь что касается темного. Сейчас я, так и быть, затаюсь и сделаю вид, что ничего не вижу и все по закону. Но мага нужно убирать. Мэтр прав – от него больше проблем, чем пользы. И сделать это надо так, чтобы на нас не пала и тень подозрения. Лучше всего чужими руками. Вернер, уверен, у вас есть выход на таких людей.
– Не выйдет. – Шут потряс уже пустой флягой. – Если уж он уделал тай-Моррингейна…
– Я говорил о профессионалах.
– Да тоже бесполезно, – отмахнулся Фолио. – Тай-Пантус потратил на убийц не меньше чем на Серебряную войну, а результат? Пять из семи посредников мертвы, а остальные не возьмутся за такой заказ, даже пообещай им всю королевскую казну.
– На войне опасно, – протянул тай-Мориц в раздумье, – и смерть – самое обычное дело.