* * *
На вид ей было лет двадцать-двадцать пять. Ярко-рыжие крашеные волосы, обкромсанные до колен джинсы, клетчатая рубашка "а ля дачник" и тонна самомнения.
Девушка сидела на краю крыши в метре над водой и, прищурившись, следила за нашим приближением. Темные очки были сдвинуты на лоб.
С тех пор, как мы расстались со счастливыми обладателями катера, прошло почти два часа. Солнце понемногу сползало к горизонту, но и большая часть пути осталась позади. Мы добрались до проспекта Кирова, отсюда совсем немного до Барбошиной поляны. А дальше - короткая пригородная зона, и можно праздновать экватор путешествия. На выходе из города я планировал небольшой привал. Непривычные к гребле, мы основательно вымотались за последние полчаса. Менялись на веслах дважды.
Незнакомку я увидел издали. Трудно не заметить одинокую девушку, сидящую на краю крыши и голосующую с совершенно будничным видом. Будто такси ловила. Правда, среди всех услышанных нами просьб, ее вариант мог претендовать на самый оригинальный:
- До суши подбросите?
Я даже опешил в первую секунду.
- Чего?
- До суши, говорю, подбросьте. Вы же из города плывете? Подвезете?
- Мест нет, - грубовато ответил Игорь.
Он дежурил с ружьем на корме, на веслах сидели Сан Саныч и отец Владимир.
- Ничего, подвинешься, - нагло парировала девица.
"Не люблю рыжих", - подумал я. Правда, заинтриговать она сумела. Например, самим фактом своего существования. Приплыть сюда с одного из окрестных домов - дело нехитрое, но вот чтобы так ловить лодку, надо обладать большим запасом уверенности. В себя и в удачу.
- Давно сидишь? - вмешался я до того, как Игорь вернул "любезность".
- С обеда, - все так же развязно ответила девица.
- И много лодок проплыло?
- Вы первые.
Сан Саныч прекратил грести. Обернулся.
- Тебе чего надо? - нахмурившись, спросил он.
- Я два раза сказала: добраться до суши. - Суровый вид охранника ее ничуть не смутил.
- Ты откуда? - снова вмешался я.
- От мамы с папой. - Девица слегка изогнула бровь. - Или тебе адрес прописки?
- Ты бы, милая, совесть поимела, - дружелюбно посоветовал Сан Саныч. - А то так и будешь сидеть на камне голой жопой.
Девица фыркнула.
- Ну, оттуда, - она махнула рукой в сторону проспекта Кирова. - Если выбираться из города, то либо тут, либо на Московском шоссе. Сюда было ближе. Так подбросите? Я заплачу.
- Чем? Натурой? - съязвил Игорь.
- Ага, - презрительно бросила девица. - Только подрасти не забудь.
Второй раз за день я увидел, как Игорь краснеет. Не так ярко, как после анекдота Сан Саныча, но достаточно, чтобы это стало заметно.
Отец Владимир посмотрел на девушку.
- Как тебя зовут?
Та вдруг смешалась. Нет, не то чтобы смутилась, но ответила на удивление просто:
- Ника.
- Редкое имя, - улыбнулся отец Владимир и, кажется, окончательно сбил нагловато-игривый настрой девчонки.
- Вероника, - сказала она после заминки. - Но это для работы. В жизни - Ника.
- Владимир, - представился священник. - Мы плывем на Управленческий. Его не должно было затопить. Надеемся, там найдутся люди, готовые помочь.
- До Управленческого подвезете? - снова спросила девушка.
Впервые в ее голосе промелькнула легкая озабоченность.
Отец Владимир едва слышно вздохнул. Кажется, он ожидал другого ответа. И вдруг посмотрел на меня, словно передавая право решать.
- М-м… - промычал я, но тут же спохватился и взял себя в руки. - Одна? Вещей много?
- А ты видишь кого-то еще? - Оказалось, сдержанный тон распространялся только на отца Владимира. - Вещи вот.
Она продемонстрировала средних размеров рюкзачок.
Я почувствовал себя неуютно. Если потесниться, мы и впрямь могли разместиться впятером. Что бы ни говорил Игорь, объективных причин для отказа не было. Не считая того, что до Ники мы отказали двум десяткам желающих прокатиться.
- Подойдите поближе, - сказал я гребцам без особой радости.
Ника просияла.
- Спасибо, солнц. Вы не думайте - если надо, я тоже грести могу.
Она закинула за спину рюкзак и выпрямилась в полный рост…
Ножки очень даже ничего.
Кроме рюкзака, к багажу прилагался небольшой надувной матрас, который Ника спешно скрутила в тугой рулон. После недолгой возни девушку с сумками определили на нос, а я перебрался к Игорю на корму.
Отдых пошел нам на пользу, и вскоре лодка набрала прежний ход.
* * *
- Долго еще до вашего Управленческого?
Сан Саныч угрюмо разглядывал проклюнувшуюся на пальце мозоль.
- Примерно столько же, - отозвался я.
Расстегнул боковой карман рюкзака, куда сложил медикаменты, и протянул охраннику пластырь. Свои пальцы я, как заправский волейболист, замотал белыми лентами заранее. Сан Саныч совету не внял - и вот результат.
Ника, притихшая после посадки в лодку, оторвалась от созерцания пейзажа.
- Вы не местный?
- Из Первоуральска. - Сан Саныч залепил мозоль. - Полгода жил в Чапаевске, потом перебрался сюда.
Я вернул пластырь на место.
- Не ближний край. Какими судьбами?
- Дальнобойщиком работал, - объяснил Сан Саныч и привалился к борту. - Хотели в Чапаевске перевалочную базу организовать. Только кинули нас. Машину пришлось продать, квартиру. Домой возвращаться не хотел, да и проблемы остались с кидалами. Прижали нас тогда крепко. Вроде откупились, а все равно. Так и остался тут. В Чапаевске потыкался - бестолку. Работы нет совсем. Все развалено, народ мыкается по области на заработки. Пока деньги оставались, перебрался в Самару. Тут тоже не разбежишься, вышки-то у меня нет. Работал кем придется. Потом охранником на склад устроился. Платили неплохо, график хороший. Зазнакомился с людьми, подсобили вот, в "Скале" местечко организовали. Обычно туда только молодых берут. Таким, как я, с улицы, путь заказан - только по знакомству. Вот, дежурил посменно: день в "Скале", день на складе. День дома. Вроде и работа не пыльная и деньги поднимать стал. Думал, с комнаты съехать, квартиру нормальную снять, бабу завести. А тут случилось. Просыпаюсь - ребра болят, морда горит, будто кирпичом вдарили, горло дерет, а этот, - кивнул он в мою сторону, - сидит и на меня смотрит. И рожа, словно покойника увидел.
Я хмыкнул. Признался:
- Примерно так ты и выглядел.
- Сам-то где калымишь, спортсмен? - ухмыльнулся в ответ Сан Саныч.
- В спортзале, - в тон ему ответил я. - С семи лет в секции, с девятнадцати зарабатываю себе на жизнь.
- Ты ж не качок вроде? - с удивлением переспросил Сан Саныч. Явно не ожидал, что его шутка обернется правдой.
- Не качок. Теннисист. Мастер спорта, между прочим. И трехкратный чемпион города.
- А в мировом рейтинге? - с интересом спросила Ника.
- Шутишь. - Я с улыбкой посмотрел на девушку. - Это другая лига. Для мирового рейтинга мастера спорта мало. Да и старенький я уже для большого спорта.
- И сколько тебе лет, старичок?
- Тридцать.
- Да, уже на пенсию пора. - Она обернулась к священнику. - Владимир, а вы почему молчите?
- Слушаю вас. - Священник подхватил эстафету улыбок. Его вышла добродушной и удивительно искренней. - В тот день, когда я очнулся и понял, что старого мира больше нет, я искал вразумления. Я обратился к Господу, прося дать сил и укрепить меня в вере. Я искал ответы, а вместо них обрел понимание. Я увидел город в воде. Я вспомнил, какой сегодня день, и понял, что людей, которых я знал, больше нет. Что батюшки только-только закончили утреннюю службу. Что все церкви и монастыри в городе затопило. Все. Я осознал великую ответственность. Потому что, если провидение чудом спасло лишь меня, я единственный батюшка в Самаре. Последний. И это знание неожиданно придало мне сил, потому что великая ответственность - не только бремя. Это мой крест, и я знаю, что буду нести его, насколько хватит сил. Потому что людям нужна вера. Сейчас как никогда.
Отец Владимир замолчал. Ника смотрела на него во все глаза. Она никак не ожидала, что отец Владимир окажется священником. На меня эта странная исповедь произвела гнетущее впечатление и, видимо, не на меня одного, потому что даже Игорь удержатся от очередной нападки.
Сан Саныч молча взял рюкзак и развязал клапан.
- Надо перекусить, - сказал он, доставая консервы. - Нож взял?
Я стряхнул с себя оцепенение.
- Да.
Сан Саныч на удивление ловко вскрыл на весу пару банок. Понюхал и резюмировал: есть можно. Хлеба у нас не было: его полностью съела плесень, но у отца Владимира нашлось немного сухарей. Большую часть тоже съела плесень, однако пара пакетов осталась. По его словам, освященные сухари продавали как благословение небольшими порциями при церквях.
- И почем опиум для народа? - буркнул за моей спиной Игорь, но так тихо, что услышал только я.
Содержимое двух банок поделили поровну. Тушенка оказалась вполне съедобной. Черные сухарики таяли на языке. Жаль, их было мало. К ужину неожиданно вышел десерт: Ника вытащила из рюкзака пакет с пряниками. Пряники высохли и стали твердыми, хоть гвозди забивай. Зато плесень обошла их стороной. Да здравствуют вакуумные упаковки! Несмотря на камнеобразность, полпакета смели в момент. Размачивали в воде и грызли, не дожидаясь, когда толком набухнут.
Ссыпав в рот крошки и соскоблив со стенок последнее мясное волокно, двинулись дальше. После ужина грести не хотелось, но время играло против нас. Я заметил, что Игорь с беспокойством поглядывает на солнце, отчетливо подкрасившее облака розовым. Оказаться ночью посреди затопленного леса мне тоже не улыбалось, и свою смену я отрабатывал так четко, как только мог.
* * *
Вода понемногу спадала. Дорога, над которой мы плыли, постепенно уводила от Волги, и чем дальше мы уходили от реки, тем больше обнажался затопленный ландшафт. Окно за окном дома освобождались от водных оков. Они по-прежнему были скрыты больше, чем наполовину, но на верхних этажах появились первые признаки жизни. Чья-то негромкая перебранка, отблеск огня, поднимающийся над крышей дым костра.
Показались первые верхушки деревьев.
Мне почему-то стало спокойнее. Казалось бы, двадцать метров воды под тобой или десять - невелика разница. Ан нет. Но по-настоящему я оценил ее лишь за городом. Шоссе, над которым мы плыли, было не то чтобы узким, но и не сильно широким. Верхушки деревьев живой изгородью обозначили магистраль. Не будь их, могли бы запросто залезть в лесной массив и пропороть днище лодки о ствол или ветви. А так - ориентир.
- Курить хочется, - пожаловалась Ника.
Игорь разогнул спину, посмотрел на нее презрительно и снова начал грести. Сам он не курил и в адрес курящих женщин отзывался очень нелестно. Я вдруг подумал, что сигареты сейчас будут нарасхват, и что нашей маленькой компании повезло - курильщиков в ней не было.
- Терпи теперь до Управы.
Я привалился к борту, наслаждаясь минутами отдыха. Сан Саныч бесцеремонно пихнул меня в бок - мол, чего развалился, лодка нерезиновая. Ника фыркнула.
- Вы, спортсмены, все такие сообразительные?
- Сама-то кто? - поинтересовался Сан Саныч. - Не журналистка, часом?
- С чего вы решили?
- Треплешься больно много, - беззлобно пояснил охранник.
- Ой, какие все нежные, - всплеснула Ника руками.
- А что, журналистика тебе бы пошла. - Я иронично посмотрел на девушку. - Напроситься в лодку к четверым незнакомым мужчинам не каждый решится.
- Ха, я что, слепая? Я, между прочим, полгода в "Леди-такси" работала. На всякое, знаешь ли, насмотрелась и сразу вижу, если с клиентом будут проблемы.
- Так-таки сразу?
- Да уж дело нехитрое. Думаешь, маньяки сплошь интеллигентные каннибалы Лекторы? Нет, в жизни они обыкновенные придурки, и все их намерения на морде написаны.
- И мы, по-твоему, на затаившихся маньяков не тянем?
- Ну что ты! Вы зайчики.
Несмотря на напускную веселость, в голосе Ники слышалось едва заметное напряжение. Что бы она ни говорила, а возможность вляпаться в историю ее все-таки пугала.
Я посмотрел на мрачную рожу Сан Саныча с синей отекшей скулой и засмеялся.
Охранник ткнул меня локтем в живот.
- Чего ржешь?
- Ох, - выдохнул я. - Извини, засмотрелся… Зайчик.
- Засранец.
Сан Саныч снова двинул меня локтем. Довольно болезненно. Правда, по расплывшейся на секунду физиономии было видно - шутку охранник оценил.
- Что-то не похожа ты на таксистку, - заметил он.
- Правда, что ли? И на кого же я похожа?
- На журналистку, - съехидничал я.
Ника вдруг усмехнулась.
- Это временно. Вообще-то я работаю на "Дежурную часть". Телек не смотрите? У нас на тэвэ сейчас мода - защищаться. Типа, без диссера ты человек второго сорта. Большинство покупает, конечно. А я сама хотела накатать, про особенности психологии извоза. Потому и устроилась в такси, посмотреть изнутри, связи-то у меня были. Полгода отмотала. Думала осенью уволиться, материала набралось выше крыши. Но вот не успела.
- Ясно, многогранная личность.
Я снова хотел ее подколоть, а прозвучало как комплимент.
Ника отвернулась и уставилась вдаль.
Кокетничает.
Мы миновали первую развилку, едва угадываемую по прорубленной просеке, и я снова пересел на весла. Смеркалось. Солнце едва проглядывало между деревьев. Через полчаса оно скроется полностью, еще через полчаса окончательно стемнеет, а значит, финишировать придется впотьмах.
В принципе, я не так уж ошибся в расчетах. Если бы мы не потеряли время на торговле, если бы не провозились с катером - шанс прибыть засветло был. Чего я действительно не учел - физических кондиций остальных. Отец Владимир оказался мужиком здоровым, но не особо выносливым. Сан Саныч все еще до конца не восстановился, а Игорь совсем сдал и дышал, как паровоз. Правда, мы уже одолели большую часть пути, и все было бы не так страшно, если бы… если бы не темнота.
Отдышавшись, Игорь махнул в сторону рослого дерева.
- Подрулите туда.
- Зачем?
- Спилю несколько веток.
Парень стал рыться в сумке с инструментами.
Я обернулся.
- Зачем?
- Сделаю пару факелов. Коля, мы засветло не успеем никак. Останемся посреди леса в темноте. Фонарей нет, нужен свет.
- Факелов? Мы лодку спалим в момент.
- Не спалим, если не будем тупить. У тебя есть идеи лучше?
- Небо вроде чистое, света луны должно хватить.
Я поискал взглядом бледный молочный диск. Луна была на месте - не склонная к полноте, но и далеко не тощий полумесяц.
- Ну, если хватит, не зажжем, - раздраженно сказал Игорь. - Это правило, понимаешь? Ночью посреди леса нельзя оставаться без огня. Лучше потратить пять минут сейчас, чем потом жалеть.
- Всё-всё, уболтал, - сдался я.
В конце концов, не здесь так на Управе пригодятся. Родители жили на другом конце городка, до них еще надо было дойти. А по дороге мало ли что случится. Не свечку же зажигать.
Разумеется, поиск пригодных веток занял не пять и даже не десять минут. Игорь срубил три штуки - две покороче и одну длинную, чтобы установить на манер бушприта. Он хотел срубить еще, но я не дал, слишком много времени мы потеряли на остановке. Сан Саныч взял мою сторону, и спор закончился сам собой - на веслах-то сидели мы. Игорь вынужденно смирился. Разорвал одну из своих маек и принялся накручивать ткань на ветку. Ника молча взяла вторую. У нее получилось даже лучше: тряпка была накручена плотно, хвосты из-под бечевки не торчали.
Когда прямо по курсу показалась вторая, и последняя, развилка, факелы были готовы. К тому времени сумерки сгустились, и деревья начали сливаться в одну сплошную полосу. Насколько я помнил, кольцо-развязка находилось примерно на равном расстоянии от Самары и Управленческого. Три четверти пути остались позади, но теперь окончательно стало ясно: добраться до городка засветло мы не успеем.
* * *
Кольцо дорожной развязки выглядело как круглая водная полянка. Посередине торчал вылинявший фанерный щит, рекламирующий последнюю пасту в линейке "Колгейт". Щит торчал из воды примерно на метр. Я прикинул высоту подводной части. По всему выходило, что она от силы три метра, а то и меньше. Значит, до суши осталось совсем чуть-чуть.
- Нам налево.
Я отложил весла и стал разминать пальцы. Пластырь, насквозь промокший от пота, держался на честном слове. Ничего, скоро все закончится.
Я перебрался на корму, Игорь нехотя занял мое место. Он действительно вымотался, и мне его было жаль. Но я тоже не железный, и хотя руки не налились свинцом, как в конце пятисетового матча, надо было передохнуть. Хотя бы четверть часа.
- Может, факел зажечь? - предложила Ника.
- А смысл?
Темнота скрадывала ее черты, четко я видел лишь сидящего передо мной Игоря.
- Не знаю. Дышать темно.
- У нас их всего три, - напомнил я. - И надолго не хватит.
- Надо же, какой бережливый. А до этого даже один сделать ломало.
В голосе Ники усталости было больше, чем недовольства. Настаивать она не стала…
Мы вырулили на финишную прямую. Еще один поворот - и на месте. Однако не прошло и пяти минут, как лодку тряхнуло. Удар был не сильный, но завязли сразу.
- Бамс, - прокомментировала Ника, по-прежнему сидящая на носу. Взяла один из факелов и потыкала в воду. Раздался глухой звук. - Похоже на металл.
- Машина, - первым сообразил я. - На крышу сели.
- Может, и правда факел зажечь, - сказал Игорь. - Посмотрим, что за марка, сможем прикинуть высоту. Если автобус или "газель" - это одно, если легковушка…
- Да это-то мы и без факела выясним, проблема в другом…
Я порылся в сумке, достал гаечный ключ, тщательно обмотал веревкой и бросил в воду. Подождал, пока опустится на дно, вытянул обратно и посмотрел на мокрую веревку. На глазок - метра полтора.
- И в чем же проблема? - Игорь внимательно следил за моими манипуляциями.
- Проблема в том, что днище пропорем. Пара таких ударов - и все может очень плохо кончиться. Давай-ка тот длинный запалим.
Я прикинул: когда машины покажутся над водой, увидеть их можно будет и без света. Пока же лучше не рисковать.
Факел горел плохо. Не факел, а одно название. Впрочем, оно и неудивительно: ткани с гулькин нос и никакой пропитки. Тем не менее, воду прямо под собой он худо-бедно освещал. Оказалось, мы налетели на древнюю девятку - первую в кластере из полудюжины машин. Венчал цепочку солидный черный джип. В отличие от соседей, его кабина слегка выдавалась над водой. К счастью, водителя не было видно. По спине пробежал холодок. Я вспомнил, как брел по "Скале" по пояс в воде в окружении утопленников. Только сейчас утопленники были закатаны в четырехколесные консервные банки.