- И теперь таких, как ты, уже нигде не найдешь, - закончила Матильда. - Даже среди Существ Алфавита. Большая редкость. Ты меня не слушаешь?!
На самом деле Артем слушал, только вполуха. Паучиха так и не удосужилась объяснить, что такое "Алфавит", но зато объяснила, что немногочисленные разумные расы, населявшие в то время Галактику, едва успели освоить полеты в ближайший космос. Одни были уничтожены, другие покорились завоевателям, чей облик под влиянием непривычной окружающей среды начал стремительно изменяться. И каждое третье слово Матильды рождало в Артеме настоящий фейерверк обрывочных воспоминаний, которые настоятельно требовали осознания. Процесс нарастал лавинообразно, и голос паучихи тонул в этом бурном потоке. Лишь одна фраза болталась на поверхности:
"Фантастика! В двадцать первом веке…"
Господи…
- А сейчас какой век? - пробормотал Артем.
- Славно! - завопила "вдовушка". - Сначала - "расскажи, расскажи"!.. А как начнешь рассказывать, он уже о своем думает… В общем, можешь считать, я обиделась.
- Ну, Матильда…
- О чем я только что говорила?
- О том, что я тебя не слушаю.
- А до этого?
Артем замялся.
- То-то и оно, - торжествующе произнесла паучиха и отвернулась.
С минуту Артем сверлил взглядом ее щетинистый затылок, потом тяжело вздохнул. Все женщины одинаковы… Независимо от числа ног.
"Ну и черт с ней, - подумал Артем. - На сердитых воду возят".
Он обернулся, чтобы последний раз взглянуть на джунгли. Но увидел лишь узкую серо-зеленую мохнатую полоску по краю гигантской обугленной "пепельницы".
Прошло несколько часов. Поначалу Артем смотрел по сторонам, но через какое-то время ему это надоело. Бесконечное разнообразие форм начинало утомлять, а бархатистая, почти не отражающая свет черная поверхность, затрудняла восприятие перспективы. Артем попытался представить, как выглядели эти конструкции прежде, чем огонь, время и прочие неблагоприятные факторы изменили их до неузнаваемости: он давным-давно понял, что их нынешний вид, мягко говоря, не вполне соответствовал замыслу создателей. Картинка получилась занятная. Воображение рисовало то мрачные многоярусные своды, среди которых сновали инопланетяне, подозрительно похожие на Матильду, то стерильно-сверкающие помещения, залитые безупречно белым светом и сплошь заставленные хитроумными приборами.
- Лаборатория… - прошептал Артем. - Лаборатория.
Это слово имело для него огромное значение. Можно сказать, судьбоносное. Он чувствовал это всеми фибрами души. Но почему?
И почему он настолько уверен, что образы, которые рождаются у него в голове при виде обгорелых обломков в чаше - на самом деле выдумка? Его ли, чья-то еще - не важно. Факт остается фактом. А вот шкаф по имени "хельга", путаны, стих про шаловливые ручонки, слово "фантастика" и выпускной вечер - все это настоящее. Все это когда-то имело место быть…
И закончилось… в той самой пресловутой лаборатории.
Мелкая тонкая пыль каким-то образом попала под носовой платок, и в горле начало першить. Правда, чахлым растеньицам, которые неведомо как непонятно зачем выросли здесь, приходилось не легче. Их неопределенного цвета листья поникли под ее тяжестью, стебли потрескались, сочась вязким черноватым соком.
- Матильда… - окликнул Артем, но паучиха не отреагировала. То ли не слышала, то ли продолжала дуться…
Он потерял счет времени. Глаза, и без того воспаленные из-за хронического недосыпа слезились, веки изнутри словно превратились в наждачку. Прошла вечность, прежде чем Алларт остановил колонну возле кружевного сооружения метров пять высотой и приказал разбить лагерь.
Артем едва успел спешиться, а Алларт уже расставлял часовых по периметру. Остальные копатели сгоняли хэнаков в дальний угол и искали для ночлега местечки поуютней - насколько это было возможно. Ужинали сухим пайком: опасаясь привлечь внимание смотрителей, Алларт запретил разводить костер.
"Сухпаек" состоял из палочек, по вкусу напоминающих вяленую рыбу. Спросить, из чего они в самом деле сделаны, Артем не рискнул: меньше знаешь - крепче спишь. По крайней мере, голод они утоляли отлично.
Матильде "пайку" не выдали. Напрашивался вывод: Артему надлежало поделиться с "напарницей". Он протянул паучихе "рыбную палочку". Но "вдовушка", даже не обернувшись, сцапала ее и принялась жевать. Ни "спасибо", ни "пожалуйста"…
Пристроившись на обломке, похожем на гигантский сухой лист, Артем вновь погрузился в раздумья.
Мысли неслись по кругу. Сознание не желало мириться с реальностью происходящего. И прежде всего с тем, что он оказался… в собственном будущем. Может, его каким-то образом забросило на другой конец Галактики? Вроде все сходится. Мертвая планета - результат экологической катастрофы… Население - странного вида гуманоиды, разъезжающие на ездовых курицах, и говорящие пауки-переростки - обитает на диске явно искусственного происхождения… Остается один вопрос: как его сюда занесло?
И тут в памяти снова всплыло чудное слово, которое уже припоминалось сегодня.
"Лаборатория"!
Только на этот раз оно вызвало к жизни совсем другие образы.
Подземелье. Каменные столбы… Вокруг какие-то контейнеры, пульты, камеры для работы в перчатках… Еще одно непонятное слово "химия", в данном случае не имеющее ничего общего с выражением "нахимичить". И еще…
Еще…
Враг. Человек, которого он ненавидит. Ненавидит по-настоящему. Враг затаился где-то в полутьме и ждет, когда…
Тишину разорвал истошный вопль.
В следующий миг все были на ногах. Встрепенулись даже хэнаки, которые до сих пор дремали, спрятав голову под крыло. Часовые на стенах вскинули лучеметы. И Артем с удивлением обнаружил у себя в руке "вальтер".
- Сайла! - голос Алларта прорезал шум.
Копатель широким шагом проследовал мимо в ту сторону, откуда донесся крик. Не успев сообразить, что делает, Артем последовал за ним.
Но они пришли далеко не первыми. На месте происшествия уже собралась толпа. Протолкавшись сквозь нее, Артем увидел Алларта: тот склонился над копателем, распластавшимся на черной земле. Широкая спина гуманоида и складки его свободного одеяния не позволяли разглядеть жертву. Он сделал шаг в сторону… и мороз пробежал по коже. Несомненно, несчастный был мертв. Но мертвец, пусть даже не вполне человеческой расы - не самое страшное зрелище. Хуже было другое. Он лежал в совершенно немыслимой позе, его конечности были вывернуты и перекручены, а кожа посерела до цвета золы.
- Предупреждал же, юзни меня… - пробормотал Алларт, выпрямляясь.
Преодолевая неприятное чувство, Артем шагнул к нему. Мертвеца словно окружала какая-то мерзкая аура.
- Кромешники?.. - спросил он, не слишком рассчитывая получить ответ.
- А кто же еще… Кто еще может так живое существо порепать? Хотя…
Алларт замялся и вопросительно покосился на мертвеца. Потом, словно только сейчас сообразив, что товарищи ждут его слова, развернулся на пятках и громко объявил:
- Дело худо. Запая никому не трогать. Мало ли что… - Он почесал скулу. - Кто тут был рядом?
Ответом было молчание.
Алларт поморщился. Выглядело это так, словно его голова была толстым резиновым мешком, надетым на чей-то кулак, и теперь этот кто-то решил чуть-чуть размять пальцы.
- Ага… - протянул Алларт. - Ладно. Кто запая нашел?
- Я!
Из толпы вышел коротышка, одетый во что-то вроде кожи. Длинные грязные космы закрывали ему пол-лица - ни дать ни взять бомж, к тому же вконец опустившийся.
Алларт посмотрел на него так, словно взглядом намеревался проделать в копателе дырку.
- Ладно, Уорт, - проскрипел он тоном, не обещающим ничего хорошего. - А ты рядом никого не заметил?
Уорт помотал головой, и его сальные космы окончательно растрепались.
- Я… это… - он шмыгнул носом. - Сидел себе тихо… Хлебнул из фляжки, повернулся, гляжу - лежит. Я подошел, посмотрел…
- А до этого ты его видел?
- Не знаю… Вроде он с остальными болтался… а потом…
Предводитель грозно засопел, и коротышка смолк.
- Когда вернемся в город, отдадим его родне все, что ему причиталось, - веско произнес Алларт.
Копатели стояли молча, ожидая, что он скажет что-нибудь еще, но так ничего и не услышали и начали понемногу разбредаться. Артем уже собрался последовать общему примеру и вернуться к своему хэнаку и обиженной паучихе. И понял, что не может.
Если он уйдет, будет нарушено какое-то чрезвычайно важное правило.
Как сотрудник оперативных органов, он обязан произвести осмотр тела потерпевшего….
Что это за органы и почему он, Артем, является их сотрудником, так и осталось неизвестным. Зато он знал точно, что должен обнаружить некие "улики", которые помогут найти убийцу. Знал, что необходимо осмотреть "место преступления", то есть землю вокруг трупа. Никто из копателей, кроме Алларта, к убитому не приближался, и это представлялось весьма благоприятным обстоятельством. Покойник ("жмурик"?) лежал в центре неправильной формы круга, за пределами которого черная пыль была сильно утоптана. Но внутри не наследил никто - только они с Аллартом да сам покойник. В этом сомневаться не приходилось.
"На ногах убитого сапоги с рифленой подошвой с характерным рисунком…"
Артем выпрямился и помотал головой. Откуда такие слова? "Поза покойного напряженная, скрученная, тело сильно выгнуто в области тазобедренного сустава…" Кто так говорит? Тут трагедия случилась, человека убили! Ну конечно, не совсем человека, но все-таки… Как это называется?
А называется это так: "Рапорт с места преступления".
Рапорт… Кому его подавать, этот рапорт? Он теперь сам себе и оперативный отдел, и следственный. А посему - отставить треп, ностальгию и самокопание. "Сапоги с характерным рисунком…" Может, кто-то из копателей носит такие же сапоги? Непохоже. Из круга ведут только две пары следов: Алларта и его собственные.
Стоп! А это еще что такое?
Что-то вроде неровной полустертой полосы протянулось через круг, образуя аккуратную дугу. Артем наклонился пониже. Такое ощущение, что кто-то пытался уничтожить упомянутые улики, то есть замести следы. В буквальном смысле слова. С помощью ряда специальных устройств, официальные названия коих были непроизносимы, а просторечные - совершенно несуразны, эти следы можно было бы восстановить. Беда в том, что они остались в мире, откуда Артема неизвестным образом выдернули.
Покончив с осмотром места преступления, Артем занялся самим потерпевшим.
Правая рука "жмурика" была крепко сжата в кулак. И из кулака явно что-то торчало. Еще одна пресловутая "улика"? Весьма вероятно.
Артем присел рядом с телом и осторожно попытался разжать пальцы покойника. Но то ли трупное оцепенение наступало много быстрее, чем подсказывала память, то ли изменилась структура тканей… Как бы то ни было, отдавать "улику" жмурик не собирался.
Ладно. Придется применить силу…
Он как раз просунул пальцы в тугой кулак, когда ему на плечо тяжело легла чья-то рука.
Алларт!
Артем почувствовал, как его мышцы напряглись стальными пружинами и тут же расслабились. Копателю очень повезло, что его узнали вовремя.
- Так-так… - произнес Алларт. - Запаев грабишь?
Он говорил спокойно, но маленькие черные глазки в кожистых складках век поблескивали очень нехорошо.
Краем глаза Артем посмотрел на свою находку.
- Изъятие вещественных доказательств в интересах следствия преступлением не явля…
И осекся. Господи… Что это он такое ляпнул?
Впрочем, на Алларта его тирада произвела не меньшее впечатление.
- Чего-чего? - переспросил копатель. - Какой "интерес преступления"?
- Это так говорится, - смущенно пробормотал Артем. - Вот, смотри: он это в руке держал. По-моему - улика, позволяющая установить личность убийцы.
И протянул "вещественное доказательство" Алларту. "Вещдок" представлял собой несколько длинных грубых волокон, черных, слегка отливающих зеленью. Копатель нахмурился и внимательно посмотрел на пучок, но в руки взять не решился.
- Ты по-нормальному толкай, - проворчал он. - А то я тебе установлю… сам знаешь что.
"По-нормальному!" А что делать, если эти словечки сами лезут на язык?
- "Улика" - от слова "уличить"…
- Это я понял.
- …Возможно, в момент нападения потерпевший схватил убийцу за одежду, - объяснил Артем. И добавил, вспомнив давешнюю схватку с руканом: - Или за шерсть.
Алларт переменился в лице.
- А у тебя, айсик, брень не закисает… Значит, чья шерсть, тот Хома и запаил?
Он взял-таки один волосок и обнюхал. Потом бросил на Артема короткий взгляд и то ли фыркнул, то ли чихнул.
"Проверил, не от моей ли это одежды… Вполне разумно".
- Ну что, Ар-тем… Я ни на ком из наших такого сьюта не видел, - Алларт снова поднес волосок к самому носу, шумно вдохнул и качнул головой. - Но… кто знает. Если еще какие мысли будут, ты сперва со мной посоветуйся, а потом что-то делай. А сейчас иди, слипай. Скоро поедем дальше… и… держи ухо востро. Ты тут, пожалуй, единственный, кто вне подозрений…
Он развернулся и собрался уходить.
- Погоди, - остановил его Артем. - Постой немножко. Мне понятой нужен… а то вроде как не по закону выходит.
- Какой-какой? - возмущенно переспросил Алларт. - Ты что опять выдумал?
- Ну… Это свидетель так называется. Кто-то, кто сможет потом подтвердить, что при осмотре тела… в общем, ничего украдено не было. Вообще, понятых - то есть свидетелей - должно быть трое.
Копатель хмыкнул.
- Ишь ты… А если мы трое возьмем да и сговоримся, что у Хома, скажем, аммушка была, а ты ее стибрил?
- Тогда я на вас в суд подам. За клевету.
- Так уж и подашь… Ладно, айсик, глянь, что у него там занятного. Только не засматривайся.
Но засматриваться оказалось не на что.
Артем внимательно осмотрел многочисленные отделения поясной сумки убитого, но все, что там обнаружилось - небольшой ножик, мятый засаленный лоскут и несколько одинаковых кусочков пластика. Самое же скверное заключалось в том, что у Алларта не нашлось ничего такого, во что можно было бы "упаковать" находки, дабы сохранить отпечатки пальцев. Чертовски обидно - тем более что вездесущая черная пыль идеально подходила для дактилоскопии.
- Похоже, уже обчистили, - озабоченно проговорил Артем, извлекая из очередного "кармашка" моток толстой лески.
Алларт издал негромкий шипящий звук.
- А что ты собирался найти? Металл в слитках? Или шестеренку какую-нибудь древнюю? Мы такое с собой не носим. Безопасность, понимаешь ли…
- Мотив нужен, - Артем спрятал леску обратно.
- А это еще что такое?
- Повод, причина, по которой его убили.
- Ах ты, дудук, - Алларт хмыкнул и снисходительно похлопал его по плечу. - И слово-то какое выдумал - "мотив"! Да разве кромешнику повод нужен? Жрать он захотел, вот и весь повод. Или не хочет, чтобы всякие вроде нас тут шарились. Говорил же Тейсу: нечего сюда лезть. Обошли бы по периферии, время бы потеряли, зато живы остались. "Мотив"…
- Значит, ты точно уверен, что это кромешники?
- А то не видно…
* * *
- И что там стряслось? - поинтересовалась Матильда, когда Артем вернулся.
- Один из наших погиб. Похоже, убили…
- Земля здесь злая, - произнесла паучиха. - Я бы на месте Алларта не приваливалась в каждой дупе, а гнала хэнаков что есть мочи. Мало ли какой дрик приключиться может…
Артем слушал Матильду вполуха. Странное чувство не покидало его: как будто он что-то упустил. Что-то очень важное. И это чувство было ему очень хорошо знакомо.
Все в порядке. Надо просто сосредоточиться, и…
Артем изо всех сил зажмурился, но привычного прояснения не наступило. Вместо этого его ни с того ни с сего потянуло в сон. Он внезапно понял, что векам не дает подняться не его собственная воля, а свинцовая тяжесть, которой они налились. Может быть, сказывается накопленный недосып? Нет, дело не в этом. В угасающем сознании, медленно сползающем в бархатную пропасть сна, тревожно пищал маячок: что-то здесь неладно.
Безумным усилием Артем открыл глаза, и голова тут же загудела, точно колокол. Тело стало грузным и непослушным, словно разбухло от немереного количества жидкости, которую ему неведомо каким образом закачали во все поры. Даже глазные яблоки еле шевелились. Артем все-таки ухитрился скосить глаза и посмотрел на свою руку - поднять ее сил уже не хватило. Рука как рука… Что за фокусы?
И самое странное: окружающие тоже двигались точно в толще воды, преодолевая чудовищное сопротивление. Вот Матильда сгибает сначала одну лапку, потом другую и, кажется, одновременно поворачивает голову - так медленно, что не сразу и заметишь… Вот один из копателей опускается на каменную плиту. Проходит вечность, прежде чем его зад касается поверхности, припудренной черной пылью. И еще вечность, пока он достает из-под лохмотьев фляжку и подносит к губам. За то время, пока он делает глоток, можно выпить море. Медленно, очень медленно угасает солнечный блик в черном, как смоляная капля, глазу. На один бесконечно долгий миг весь мир для Артема сжимается до размеров этого круглого блестящего глаза - или, наоборот, глаз увеличивается настолько, что заслоняет весь мир…
И снова все по-прежнему: копатель сидит на каменной плите, похожий на мокрую кочку, увенчанную облупленным яйцом. Он уже успел опустить руку, когда - непонятно. Потом "кочка" начинает оседать, заваливается на бок…
Артем ожидал звука, с которым тело падает на твердую поверхность. Ничего. Все звуки тонули в тяжелом гуле, который наполнял его голову.
Внезапно наваждение схлынуло. Краем глаза он заметил какое-то движение - слишком быстрое, чтобы вписаться в общую картину. Может быть, неизвестная сила, погрузившая весь мир в полусонное состояние, не действует на тени?
Тени?!
Гул в голове сменился невнятным басовитым жужжанием, сквозь которое проступал звук, похожий на шум далекого прибоя. Нечеловеческим усилием Артем заставил себя скосить глаза. Тени были всюду - тени причудливых арок и гребней, тени щуплых стволиков, торчащих из мертвой земли. И все были неподвижны. Кроме одной.
Она неторопливо скользнула к копателю, лежащему на каменной плите, и слилась с его собственной тенью.
Несколько секунд - или часов? - ничего не происходило. Вдруг тощая рука снова высунулась из тряпья, поднялась, согнулась в локте… Казалось, в неряшливой груде лохмотьев находилось не живое тело, а резиновая кукла, которую можно вертеть и складывать как угодно. Потрясенный, Артем наблюдал за этим, не в силах пошевелиться. Конечности копателя выгибались немыслимым образом, лысая голова перекатывалась то в одну сторону, то в другую, точно крепилась к телу веревочкой. Но не было ни стонов боли, ни хруста выламываемых суставов… только жужжащий звон и шум, нарастающий и стихающий - Артем запоздало сообразил, что слышит собственное дыхание.
Неожиданно копатель замер. Теперь он выглядел в точности как тот, которого обнаружил Алларт. В следующий миг тень отделилась от трупа и поползла дальше.
"Ты единственный, кто не спит. Подъем! Буди остальных, иначе будет поздно…"