Дух-Существо Круку-Круку любит перевоплощения и новые отражения себя. Но когда Круку-Круку надоедает старое зеркало, оно его разбивает и забирается в новое. И значит, если все будет правильно, а ваши духи в это верят, то рано или поздно Существо-Дух Круку-Круку призовет к себе новое зеркало – Ие-Чи-Ри-Ки-Ки. Затем оно войдет в него, но конечно разобьет старое зеркало – лик человека. Бояться не надо. Один человек – это не цивилизация, и даже не племя.
Надо просто помнить, что Круку-Круку – Существо-Перевертыш. Когда-нибудь ему надоест новое отражение в зеркале, и зеркало разобьется. Круку-Круку уйдет еще куда-нибудь. Но не забудьте, всё в мире идет по кругу и замыкается в круг. Вам надо чтобы Круку-Круку был всегда под рукой, ибо только он способен справиться с Духом-Чудовищем Ие-Чи-Ри-Ки-Ки.
45. Голован по кличке Гекрс. Собачьи метки там и тут.
Вот чему моя мягкая сущность действительно от людей научилась, так это оценке времени. Понятно, не только моя. Всей малой стаи. Но каждая все-таки в разной мере. Оно и понятно. У народа голованов ведь как? Ночь – день, ночь – день. Ночью охота на спящую дичь. Бери ее тепленькой, откусывай с хрустом головы дремлющим пташкам: они ночью и кудахтать-то побаиваются. Окружай, остановившихся на дрему, жирафчиков: если и побегут, то сослепу все едино ноги да шеи по-переломают – далеко не скроются. Днем охотимся за подвижной. Той, что ночью затаилась так, что днем не найти. Эх! Гав-пригав! Чудесное это дело – загон каких-нибудь кабанчиков среди бела дня, но под пологом родного леса.
Однако все же, поминутная выверенность, как у народа людей с их тикалками, тут не требуется. Спугнутое стадо бежит так, что слышно за километры. Ну, это если по-человечьи попугаить и считать. Короче, за сто полос препятствий, если ее мерить шагом просто вдоль, а не карячиться по всем дверно-оконным проемам и лабиринтам с бревнами. А вот народу людей, тем требуется эта самая секундная выверенность: к тому приучил бог Железа. Вот именно она моей мохнатой сущности тогда и пригодилась.
Ведь ясно же, то, что в одном случае – косточка в закутке, то, в другой раз – капкан зубов сухопутного крокодила. У народа людей все отчеканено по минутам. Туда часовой пошел, через столько-то вернется. Патруль чешет вокруг объекта вообще, считай по секундам этим. А что секунды те считать? С дыхалкой собственной соизмерил, вот и готов секундомер не хуже чем у народа людей. Даже лучше. Тот таскай с собой – карман для этого нужен – а тот, что с выдохом-вдохом состыкован, тот никуда уж не денется. И у наших сущностей к тому же, память вся при себе, не то, что у людей – выносная на листочках. Короче, если секундомер удосужился с собой самим пристыковать, тогда никакие людские шалости не страшны.
Потому, когда моя сущность со сторожем разобралась, то тут же, по шуму шагов отметила, когда патруль прочапал обувью, а по дыхалке, когда назад повернет. Кое-что вполне успелось. Например, заглянуть в гостиничные номера, к Злому Доктору. Надо бы было и к Доброму, но секундомер дыхательный, показал, что тогда точно до патруля не успеть. Да еще и до зажигания прожектора на большой вышке.
Тут даже повезло. Мягкая Пещерная Лапа вроде подсказывала, что надо будет искать только по запаху, а оказалось, что Злого Доктора вполне можно найти и по храпу. Все же, из угла с вольерами столь тонкую (на дистанции, понятно) человеческую вещь, как храп, не расслышать. Ну, а у двери гостиницы – просто "зубоскалы" в боевой колонне ревут моторами. Конечно, там снова сторож. Пришлось отвлечься на… три секунды этих людских. Ну, а потом и Злой Доктор.
Эх, жаль, не имелось времени с ним на людском наречии по-попугаить. Вот бы сущность его двуногая удивилась напоследок. И еще о чем, может, впервые по-настоящему пожалела моя собственная сущность, так о том, что нет, все же, у народа голованов, рук этих людских волшебных, с длинными пальцами без коготков. Как бы было здорово вколоть этому Доктору пару десятков его любимого зелья. Конечно, можно было бы и без зелья. Откусывать ему эти самые пальчики по одному, кости на стопе или кисти разжевывать так, со смаком. Можно было б и печень потихонечку выгрызать, и глазами следить за его мимикой. Но время! Секунды эти людские. Не хватало еще с патрулем завязаться. Не в том дела, что если напасть внезапно из-за угла, кто-то там успел бы прицельно выстрелить. Это уж вряд ли. На "рваных языках" проверено, люди довольно неповоротливы. И мозги… Толи, они у них маленькие, хотя головы вполне так большеватые. Толи наоборот, излишне тяжеловесные. Короче, в ступор они иногда какой-то впадают, и пока впали, получается многое так успеть. Выкусить, вырвать, и снова выкусить. Может, они в этом секундном ступоре со своими богами Железа и Пламени совещаются, как быть? Или там, не вспомнят что делать, без памяти своей, вынесенной на бумагу? Тем не менее, кто-то мог просто успеть выстрелить, пусть и в никуда. Поднять шум.
Стояла бы "лаборатория передовых исследований", если по-человечьи попугаить, в лесу, или там, в сельской местности, тогда бы проблем никаких. А так, все же в городе этом. Ну, а город, тут уж, как ни верти, – это вотчина людского бога Железа. Он тут вожак. Плохо моя мохнатость эту его вотчину знает. Мало ли, что как? В городе, тут всё за народ людей, все против пришлых четвероногих. Потому, лучше уж пусть будет меньше шума. Да и не стоит все способности демонстрировать. Сторож, там, или Злой Доктор, – это все же один на один. Тут люди в курсе, сами наши сущности для захвата "рваных языков" натаскивали. А вот целый вооруженный патруль. Облава, все такое. И так, наверное, с собаками будут пытаться преследовать. Конечно, если бог Железа подскажет народу людей – как. Никакая ж собака нормальная против голована не пойдет. Тем более, если он с третьим глазом. За квартал хвост подожмет и описается. Короче, вот если именно по этому поводу люди и сообразят. Что ежели толстомордик этот без причины воет, и уши поджал, то так и есть. Где-то поблизости беглый голован.
Была охота так подставляться.
Конечно, на всякий случай моя шерстистая сущность им еще и проводную связь перекусила. Пошла, так сказать-пролаять, прямиком против тамошнего бога Железа. Опасное дело. Большая Мягкая Лапа из Пещеры далековато, вряд ли умудрится помочь. Но может, этот бог Железа сочтет такое просто за собачью проделку? Ну, не наказывает же он шавок, за то, что они все столбы, Его Электрическому Величеству в угоду воздвигнутые, на каждой прогулке обделывают. Нет, не наказывает. Считает, что от безмозглых шерстистых взять особо нечего. А для народа людей мы, что те собаки. Туповатые, костоедные творения тяв-тяв. Видимо и человечий бог такого же мнения, потому как в ином случае давно бы свою паству просветил.
46. Доктор Дар Гаал. Приписываемые дневники.
Конечно, дотороры оперировали мистикой. Держались в ее понятиях. Нам подобное не требовалось – у нас были свои костыли. Техническая цивилизация породила собственную терминологию и отбросила мистическую трескотню, как изношенные носки. Однако здесь, вдали от чудес прирученного электричеством мира, наша понятийная база скукожилась донельзя, а мистическая составляющая уплотнилась и заполнила все нейтральное пространства. Разумеется, мы сопротивлялись как могли. У нас даже выявилась теория. Вымучилась, выдавилась по капле из диалогового режима.
– Думаю, тут все же не вирус, а паразит, – как всегда с полной убежденностью сказал Кож Зола. – Вирус бы распространился и на остальное племя, а так дрянь локализовалась исключительно в отдельном рибукаре.
– С чего вы взяли, коллега, что это рибукары? – взвился Каан. – Рибукары мифический народ и…
– Давайте о рибукарах потом! – прервал я братика. – Тут и без этнографии загадка на загадке. Что вы имеете в виду, Кож?
В принципе, я уже понял. К этой мысли мы должны были прийти так и так.
– Это паразит многостадийного профиля, – кивнул Зола. – На первом этапе он развивается в человеке, затем…
– Коллега, это все только предположение, – снова не выдержал Каан. – Откуда вы знаете, что это первая стадия? Во всех случаях не мешает добавлять слово "допустим", потому как…
– Хорошо, коллега Гаал, – ухмыльнулся главный биолог экспедиции, – пусть будет "допустим". И так, допустим, на первой стадии паразит развивается в человеке. Здесь он дорастает до определенного предела, а затем ему требуется более серьезная пищевая база…
– Которую организм человека ему предоставить не в состоянии, хотя бы чисто из-за размеров, – не сдержал я озарения.
– В этом духе, – кивнул Зола. – И потому…
– Что значит из-за размеров, коллега Дар? – воззрился на меня брат. – Тут совсем младенчик почти, а ведь человек должен еще расти и расти, а значит…
– Допустим, коллега, что цикл роста паразита попросту не совпадает с человеческим, – спокойно пояснил Кож. – Согласитесь, люди растут довольно долго, а паразит не желает ждать. Ему требуется пропитание здесь и сейчас. Кроме того, дело может быть не только в размерах. Они, конечно, имеют значение, но… В этой зверюке паразит, наверное, может сам стать размером с человека и тварь будет носить его в себе ничуть не обременившись. Но допустим… если уж у нас тут научная дискуссия, то так и быть, будем добавлять это самое "допустим" везде и всюду… Допустим, на следующей стадии развития ему просто требуется другой пищевой рацион. Согласимся, что у чудовища он значительно отличается от скудного стола аборигенов.
– По поводу разносолов, тут можно поспорить, – в очередной раз вмешался братик Каан. – Мы недостаточно в курсе, чем и как питается племя, тем более…
– Гаал! – холодно взорвался Кож Зола. – Вы меня вынудили. Я главный в данной группе по биологии. Лишить вас слова? Я уже и так употребляю и спотыкаюсь через это ваше "допустим" через каждое слово. Чего еще надо-то?! Я выдвинул предположение, Каан Гаал. Допустим, паразиту… допустим, кишечному… нужно в некой стадии переключиться на другой рацион. Гусеница и бабочка питаются несколько по-разному, а тут у нас что-то в этом роде… допустим, что-то похожее в разноплановости трансформаций. Что не так?
– Коллеги, – сказал я как можно спокойнее. – Давайте обсудим в общем. Для выработки хоть какого-то сносного объяснения нам требуется гипотеза. Нужны постулаты. Пожалуйста. Ну, приняли, что паразит многостадийный и что он должен переменить гнездовье. Причины пока не важны. Давайте далее, а?
– С вами приятно иметь дело, Дар, – Кож Зола кивнул с неким налетом благодарности. – Итак, наш паразит должен переселиться в оное чудовище. Как он это делает, тут все ясно-понятно. Это Ие-Чи-Ри-Ки… Как его там точно?... В общем, оно зараженного человека хав-хав – вот он и переселился за один приход. Другой вопрос, как паразит сообщает о себе монстру. Вот тут всё, покуда, в тумане. А быть может, и навсегда в тумане. Согласимся, что многое в биологии, да и во всей науке, остается неразгаданным. Может, он выделяет некий фермент, который чует хищник, а для него это неописуемое лакомство. Короче, так или иначе, паразит попадает в чудище Ие-Чи-Ри… Как его, бишь?... после того, как оно переварит человека. Затем он развивается, но на определенном этапе снова приходит к стадии трансформации. Ныне ему требуется не просто хищник, а мертвый хищник. Он его каким-то образом умертвляет, нажирается до отвала и переходит в стадию куколки.
– Думаю, тут скорее другое, – сказал Каан. – Предположим, что наш паразит размножается неполовым путем. И на этой стадии он просто выводит потомство. Потомству требуется пища, но жрать живое чудище они неспособны. Для того оно и умертвляется.
– Да, такая мысль напрашивается сама собой. – Зола уже успокоился. – В общем, так или иначе, эти туземцы, допустим, наследники легендарного народа рибукаров, находят тушу мертвого чудовища, извлекают маленьких паразитов. Ну, или там, куколку старого, перешедшего в новую стадию. Каким-то образом они ее сохраняют до новых худших времен, когда в окрестностях снова появляется Ие-Чи-Ри-Ки-Ки. О! Правильно выговорил?
– И тогда они заражают паразитом ребенка и подкидывают в лес. – Я все же не удержался.
– Именно так, Дар. Убить зверя простыми средствами – своим примитивным оружием – рубокары не в состоянии. Вот они и пользуют это биологическое – полный верняк.
– Да, зверюга, наверное, мрет в страшных муках. Представь, каково это – быть скушанным изнутри.
– Мне не жалко, – пожал плечами Каан.
Все были с ним согласны, да и с версией Кожа Золы тоже. Она ставила все на свои места. Объясняла. Да и ничего сверхестественного в ней на самом деле не было. Новизна лишь в том, что в процесс каким-то образом сознательно вмешался человек. Любой биолог ведает, как причудливо изгаляется природа в своих творениях. Извиняюсь за святотатство, но порой Выдувальщик Сферы Мира выглядит несколько тронутым. Изобрести такое здоровым умом попросту невозможно. В самом деле, у некоторых видов наличествует до десяти стадий трансформации. Правда, относится это в основном к насекомых. Может, потому, что их тусовка куда многочисленней прочих. Просто не протолкнуться. В такой давилке поневоле начнешь изгаляться в приспособительной механике. Вот жучки с клещами, да гусеницами и выдают на гора изобретения. Некие могут превратиться из куколки в жука, затем снова в куколку, затем вновь в жука, но уже в другого – летающего, а потом, вдруг, в паразита, а уже там, внутри другого насекомого-жертвы, внезапно образовать новую личинку, уже внутри себя самого. Потом эта новая дрянь сгрызает хозяина, обосновывается в носителе, и заканчивает тем, что выводит внутри себя еще что-нибудь. Ну, а уже из этой стадии круг, наконец, замыкается и появляется личинка, из коей выводится первичный жук. Пока такое не доказано лабораторно, разум не желает мириться с избыточностью. Но он, вообще-то, и после доказательств не желает. Вот и сейчас…
– Но извините, коллеги, – на лице Каана некое сияние напыщенного превосходства. – Как такое может быть? Ведь человек существовал не всегда – это доказано. Как же этот паразит обходился без него? Как он распространялся, попадал в новую змеюку без шамана?
– Вы хотите ответов, Гаал? – злобно косится в его сторону Кож Зола. – Ну так, и поищите. Вы же палеонтолог, массаракш!
Научная дискуссия может перейти в потасовку. Пора завязывать. Благо у любого человека в походе есть куча забот помимо научных диспутов. Суета жизни – это, порой, подарок.
47. Штаб-врач Дар Гаал. Незафиксированные хроники.
На Сфере Мира фортуна переменчива. Видимо, из-за сферичности. Скатывается туда-сюда, и никак не приобретет устойчивое положение. Вот только-только я приобщался к Большой Науке, а уже – опс! Под следствием.
Именно так тогда получилось. Причем, взяли меня, прямо скажем, тепленьким. Подняли прямо с постели. Причем, не какой-нибудь, а самой настоящей. А я ведь только-только начал к ней, родимой, привыкать. Отвыкать от палаточного городка и от груды тряпок на каких спал в роте сбора данных: спальное место у меня там было, не многим лучше, чем у "подчиненных" голованов. Учитывая их мех, наши удобство по утеплению и мягкости были, кажется, равны. А вот теперь я спал в номере офицерской гостинице, причем, учитывая мой статус – ассистента профессора Мадисло – у меня даже наличествовал отдельный номер, с той самой нормальной постелью, с простынями, одеялом и аж двумя подушками. Не хватало, пожалуй, только женщины. Но поскольку мы жили в охраняемой зоне ЛПИ – "лаборатории передовых исследований", то привести кого-то постороннего сюда бы и не получилось. Правда, я и не пробовал. Может, лучше бы в ту злополучную ночь и попробовал. Или пусть бы проживал не один в номере. Тогда бы имелись свидетели, которые бы подтвердили, что в интересующий момент я дрых как убитый, или, по крайней мере, не покидал территорию отведенной комнаты.
В общем, меня выдернули из постельки и отправили в тюремную камеру военной прокуратуры. Зачем, почему – прояснилось позже, и благо, очень скоро. Все-таки я был одним из немногих подозреваемых, даже, пожалуй, первым кандидатом на подсудимого. Потому началось, как я понимаю, стандартно.
– Где были с такого-то по такое-то время? До того? После?
– Массаракш, ребята! После как раз уже у вас в камере. До того, до такого-то часа, в лаборатории. Потом спал.
– Кто может подтвердить, что…
– Во сколько пришел, подтвердит привратник. То, что спал, тут, конечно…
– Ничего ваш привратник уже не подтвердит, подозреваемый Дар Гаал.
– Почему же? Ну, привратник, сторож наш гостиничный – дед отставник. В смысле, теперь-то опять призван. Он…
– Значит, никто не подтвердит… Так, далее. Когда вы в последний раз видели господина Дорнеля Мадисло?
– Ну, так это… Я с ним-то вместе не возвращался. Я где-то на полчаса еще задержался по работе. А потом уж домой. В номер, в смысле. К нему не заходил даже. У него спросите сами. Что за дела?
– Так, опять же, значит, никто не может подтвердить. Угу-угу.
– Да что случилось, массаракш, господин… Кем вы по званию-то будете? А то без погон, я…
Вот, где-то в таком роде. Но вскоре до меня все же снизошли. Дали пояснения. Оно и понятно, как расспрашивать-допрашивать, если подозреваемый не знает о чем речь.
– Получается все же, что вы, Дар Гаал были последним, кто видел господин Мадисло живым. Так вот.
– Э-э… А что с ним? Сердечный приступ?
– Ага, приступ. – И улыбочка плотоядная такая следовательская. – Такой приступ, что голова от туловища отделилась.
– Что?! – выпучил я глаза. Но скажу, честно, выпучить-то я выпучил, но в тут же секунду мелькнула в моем мозгу некая догадка.
– И у сторожа вашего отставника, у того тоже. Правда, не совсем отделена, все же, а так… Полуотделена, в общем.
И снова озарение пыхнуло.
– Постойте, а в лаборатории, в ней…
– Вот именно, и в лаборатории этой вашей, где вы, Дар Гаал, были последним вернувшимся, там тоже, значит.
– Что "значит", значит?
– Там у охранника на входе в нижний этаж, у него, значит, тоже. – И следователь делает рукой жест, типа, "бритвой по горлу и…".
– Массаракш! – констатирую я, ибо что тут еще скажешь. – Гекрс! Гекрс, он на месте?
– Какой-такой Гекрс? – интересуется следователь без особых эмоций. Во, нервы!
– Голован Гекрс, какой же еще, – поясняю. – Он…
– Что за голован еще? – кривится следователь. – Может, собака эта большущая, которая там…
– Ну, да. Большая, круглоголовая, по кличке Гекрс, она…
– Ага, значит. А вот и кстати вопросик вам, Дар Гаал. В каких отношениях вы были с оным – Гекрс, да? – с оным Гекрсом?
– В каких таких отношениях? – пожимаю я плечами. – В нормальных таких отношениях.
"В нормальненьких таких, – добавляю про себя. – Пытали маленько. Подумаешь?"
– Ага, ага, – кивает следователь, или, там, дознаватель, неизвестного звания, если вообще в звании, ибо неясно, кто расследует. Если по отрасли науки, то может, и шпаковский следователь, а ежели по отрасли внутренних дел, тогда наверное… Впрочем, мне-то какая разница.
– А чего эта самая собака – Гекрс, она там делала? В смысле, вы с ней? – интересуется дознаватель.
– А, так мы с ним… Ой, постойте, господин хороший. Не могу на эту тему. Тут допуск особый требуется, а уровень вашего допуска, извиняюсь, я не ведаю.