***
Возвращение команды, считавшейся погибшей, не прошло незамеченным. Тихонова не сдержала эмоций и обняла Мечислава, едва он переступил порог её кабинета:
– Напугал ты меня? Я думала, это конец, и снова придётся тебя воскрешать. Где шлялся?
Они рассмеялись незамысловатой шутке.
– Слышала, ты людей потерял, мне жаль.
– С солдатами это бывает, – отозвался майор. – Но мы сделали дело и нашли больше, чем ожидали.
– Об этом я и хотела с тобой поговорить, – став серьёзной и вернувшись на своё место во главе стола, сказала Ольга. – Информацию о другом мире следует считать секретной. Я уже выступила по нашей сети, обрисовав картину об чужом объекте в пятне. Те, кто знают, где вы были, будут молчать, сейчас Корос проводит с твоими бойцами разъяснительную беседу. А твоя "находка" сидит в изоляторе, с ней работают дознаватели. Надо сказать, это единственная служба, которая работала у Гачина как надо. Смесь НКВД и Гестапо, но сейчас они то, что нужно.
Майор выслушал, не моргнув глазом. Когда диктатор ковчега выдохлась, он спокойно достал сигарету и прикурил, стряхнув пепел в стакан с недопитым чаем.
– Послушайте меня внимательно, Ольга Николаевна. Помните, я обещал вам сказать, как только вы начнёте совершать глупости? – Он вопросительно посмотрел на неё.
Она встретила взгляд твёрдо и уверенно.
– Помню, – произнесла она. – Но позвольте объяснить, почему я приказала засекретить информацию о другом мире. Мы на грани войны, войны, в которой неизвестно, будет ли достигнута победа. И информация о другом мире ввергнет ковчег и остальные поселения в хаос. Наша оборона подобна карточному домику, и информация о том, что есть проход в другой мир, разрушит его, как порыв лёгкого ветерка. Нам не хватит ресурсов провести эвакуацию так быстро, тем более вы сами знаете, что ворота находятся в труднодоступном месте. У нас нет ни одного подводного аппарата, который сможет переправить людей в грот базы. Как только боевые действия останутся позади, я сниму гриф секретности, и расскажу, что вам удалось обнаружить. И тогда мы будем думать, как организовать переправку тех, кто захочет уйти, материалов и продовольствия.
Молот внимательно выслушал доводы Железной леди. Она везде права, и он об этом думал. Вряд ли она стала бы скрывать подобную информацию ради сохранения власти, между ней и Серёжей Гачиным – гигантская пропасть. Тот немедленно не только засекретил бы информацию, но и устранил всех, кто оказался осведомлённым.
– Хорошо, – решил майор, – отложим разговор до нашей победы. Или поражения. Теперь ещё один вопрос. Файра?
Тихонова усмехнулась:
– Тебе не кажется, что история повторяется? Как пошлю тебя куда-нибудь, ты тут же притаскиваешь оттуда бабу, да ещё не местную. Если Арва в то время была нашей союзницей, то на этот раз ты притащил закоренелую интриганку, стерву с ледяным сердцем. Я с ней ещё не говорила, просто понаблюдала по монитору. Я боюсь её.
Это стало неожиданным для майора. Тихонова – не та женщина, которая признается, что чего-то или кого-то боится. Меж тем она продолжила:
– Мы кое-что знаем о ней. Часть информации Ева нашла в архивах Империи, часть получена методом радиоперехвата. Это чудовище, которое в ответе за гибель тысяч людей. Под её руководством подавлено два бунта на окраинах Империи, тридцать тысяч погибших, в три раза больше арестовано и отправлено на рудники без суда и следствия.
– И? – лениво поинтересовался майор.
– Я не собираюсь её выпускать, – в голосе Ольги послышались стальные нотки. – Один раз предатель разгуливал по ковчегу, и это едва не стоило жизни всем нам. И сомневаюсь, что ты сможешь доказать мне обратное.
Молот пожал плечами:
– Запри её, или ограничь передвижения, это легко сделать с подошью чипа, но убери палачей. Они ради признания покалечат девочку, так что и в восстановителе у неё не будет шансов. Я дал ей слово. Файра помогала мне. Не скажу, что обязан ей жизнью, но кое-какую помощь она мне оказала.
– Майор, тебе что, в ковчеге и на базах девок мало? – в лоб спросила Ольга. – Хоть всех перетрахай! Пока проблем от этого не будет, ни слова не скажу. Но сейчас ты себе нашёл не самый лучший экземпляр: она тебе глотку перережет, не моргнув глазом. Потом отпилит руку и пройдёт, куда захочет.
Мечислав на этот спич только расхохотался:
– Во-первых, даже если она мне отпилит руку, что сделать затруднительно без лазера, поскольку у меня сейчас не совсем кости, то это не даст ей ничего: чип не работает без сигналов от мозга, он завязан на нервные окончания и будет бесполезен без моей головы, подключённой к телу. Во-вторых, убить меня проблематично, и не такие люди пытались, так что ей не светит. Ну и, в-третьих, я не собираюсь заводить с ней никаких отношений, включая те, которые вы упомянули. – Говоря это, майор смотрел прямо в глаза. Некоторое время они тягались взглядами, наконец Ольга Николаевна моргнула.
– Хорошо, – выдавила она. – У меня есть незанятые апартаменты на развлекательном уровне, временно он закрыт, не до развлечений. Мы сможем её там заблокировать, приставим робота, который будет возить еду в сопровождении штурмовика. Камер там Гачин понаставил порядочно: я думаю, мы сможем обезопасить себя от любых её действий, и княгине будет удобно.
– Дознаватели, – напомнил Молот.
– Как ты выразился – палачей я отзову, – немного подумав, ответила Тихонова, – но расследование проведём. Пока будут работать обычные следователи. Ева, выведи на экран третью допросную.
Монитор стоял так, что майор прекрасно видел происходящее. Ольгу скривило, едва появилось изображение. Два часа прошло с того момента, как вертушка опустилась на бетонку. Девушка сидела на стуле, её лицо украшали фиолетовые синяки, одежда разодрана, грудь обнажена, а один из дознавателей, поигрывая сигаретой, приблизился. Его спина закрыла обзор камере, но моментально по звуконепроницаемому помещению заметался крик, полный боли. Он нашёл выход через микрофон камеры и проник в чистый ухоженный кабинет диктатора ковчега, ударив по ушам Ольгу и майора.
Молот вскочи и в одно мгновение оказался у двери. Он не помнил, в какую сторону она открывается, и просто толкнул. Замок и петли выдержали, не выдержал косяк: коробка рухнула на пол приёмной.
Венг, сидящий в приёмной, вскочил, но майор уже вылетел в коридор. Венг вбежал в кабинет Тихоновой и растерянно замер в дверях. Директор ковчега сидела перед монитором и загипнотизировано пялилась в экран.
Драма продолжала развиваться. От сигарет "дознаватели" перешли к старым земным пыткам: тряпка на лицо, ведро воды. Второй готовил небольшой аккумулятор. Они ничего не спрашивали, они целенаправленно ломали человека, им ничего не надо было знать.
Ольга не понимала, откуда их ненависть, жестокость: парочка просто наслаждалась своими действиями.
Венг секунду наблюдал за действом, развернувшимся на подвальном уровне, после чего выключил камеру.
– Ева, остановить запись, – приказал он.
– Запись прекращена, – мгновенно доложил сухой официальный голос.
Ольга Николаевна повернула голову и ошарашенно уставилась на спецназовца.
– Зачем? Нам понадобятся доказательства для суда.
– Не будет никакого суда, – бросил Венг, подойдя к автоматическому бару и налив полрюмки дамской водки. – И не стоит вам видеть то, что будет происходить, когда товарищ майор до них доберётся.
Молот добрался до нижнего уровня ковчега за три с половиной минуты, основная трата время пришлась на ожидание лифта. Дверь в камеру была не в пример той, что вела в кабинет директора, поэтому Мечислав ударил по замку ногой, не удосужившись определить, в какую сторону та открывается. Как и в любой тюрьме, двери здесь открывались наружу, но сила удара была такова, что она вмялась внутрь.
Охранник, сидящий в коридоре, бросился к нему, но улетел от мощного удара в грудь. Ударившись о противоположенную стену на высоте полутора метров, он сполз, оставляя густой кровавый след из расколотого черепа. Майор никого не щадил. Ещё один труп валялся возле лифта.
Молот слышал много о местном гестапо, девяносто процентов из штата он разогнал сразу после воскрешения, но его убедили, что подобный аппарат необходим, когда государство или, как в данном случае, ковчег, существует во враждебной среде.
Это вотчина Берца, это его люди, надо было сразу всех к стенке ставить и набрать своих, учить их по методикам, но скопилось много других дел: мятежи, атаки на караваны, имперцы. Поэтому он оставил всё, как есть, решив, что двадцать человек не доставят много неприятностей. Ошибся, все ошибаются, Мечислав Молотов тоже человек.
Руководство службой поручили бывшему заместителю начальника следственной службы или, как все именовали сокращённо, СС. Как оказалось, методы почти ничем не различались, аббревиатура попала в цель, хотя очень мало людей знали, чем занимаются в подвалах.
Майор ворвался в камеру раньше, чем парочка садистов, которых по ошибке назвали дознавателями, успела понять, что происходит. В нос Мечиславу ударили десятки запахов, которые можно смело объединить в один аромат – аромат ужаса и безысходности: кровь, пот, испражнения, горелая плоть, жжёной кости – это въелось в стенки, в обивку двух мягких стульев.
Пока он бежал, пытка водой кончилась, палачи приступали к самому интересному. Всё, что было раньше: избиение, сигареты, вода – служили лишь разминкой. Откуда эта парочка, явно из местных, ознакомилась с методологией земных пыток? Их учили, учили специально, скорее всего, Берц не одну ночь просидел, составляя методички.
Файру успели раздеть и распять, собирались прицепить провода от небольшого генератора к … Подобные методы пыток майор часто встречал на востоке и Кавказе. Хотя у бородатых фантазия хромала, но зверство заменяло её, а вот арабы умели развязывать языки, девствовали с выдумкой и могли дать очень быстро неплохой результат.
Дознаватели замерли, уставившись на майора. В его глазах двое крепких мужчин прочли свой приговор. Первый среагировал быстрее, чем напарник: схватил со стола небольшой молоток и запустил в голову нежданного гостя – быстро, точно, сильно. Наверное, будь на месте Молота обычный человек, получилось бы. Но не с ним.
Перехватив плотницкий инструмент в полете, майор мгновенно отправил его обратно, но не в голову, не в грудь, а в правое плечо. Сила удара была такова, что ублюдка крутануло вокруг оси, он осел на пол, крик заметался по стенам камеры, потом, найдя выбитую дверь, разнёсся по коридорам. Он орал, орал самозабвенно, и Молот получал удовольствие от криков.
Второй бухнулся на колени:
– Не убивай, мне приказали! – взмолился он, пытаясь перекричать напарника.
– Не убью, – пообещал майор и, соизмеряя силу, нанёс удар ногой в пах. – Вы у меня, суки, за всё ответите.
Когда через пять минут прибежал Гюрза с десятком штурмовиков, Молот ломал последние кости в ногах второго. Руки, ребра, таз – всё было переломано. Дознаватели больше не орали, а хрипели, и каждый двадцать секунд пытались отключиться, и майору приходилось приводить их в чувство.
– Файру в лазарет! – скомандовал Молот.
Двое штурмовиков сняли девушку с дыбы и, завернув в обрывки одежды, унесли на носилках, которые нашлись в коридоре. Те были густо измазаны кровью: очевидно, пользовались ими частенько.
– А эти? – бросив взгляд на отрубившихся экзекуторов, поинтересовался Гюрза.
– Забудь! – отмахнулся майор. – Больница им не понадобится. И вообще: выйди погулять, я не закончил!
Гюрза покачал головой:
– Нет, командир. Хватит! Не хочешь, чтобы жили, добей, но мучить их больше не позволю.
Несколько секунд Мечислав въезжал в слова приятеля.
– Хорошо, – решил он. Достав нож, быстрыми отточенными движениями добил уродов. – Тащите сюда их шефа.
Гюрза вопросительно посмотрел на товарища.
– Не беспокойся, эта тварь будет жить. Хотя все, кого пытали в этом подвале, просят меня об обратном.
Капитан сделал знак, стоящему у входа бойцу, и тот выбежал, прихватив с собой пару ребят. Из глубины коридора, где располагался кабинет главного, раздался выстрел, а потом удары в дверь, которые скоро прекратились.
– Сбежал, падла, – с грустью заметил майор. – Ладно, пошли из этих казематов. Ева, – выкладывая ноут на стол, позвал он.
Голограмма материализовалась почти мгновенно, она брезгливо посмотрела на лужу крови у своих ног, и недовольно сморщив лицо, уставилась на Молота.
– Мне нужны записи допросов, отсмотри, рассортируй по мере жестокости. Мне интересно, здесь все такие или только эта парочка?
– Я не хочу смотреть! – неожиданно взбунтовался ИИ. – Мне противно! Если бы у меня был желудок, то меня бы вывернуло наизнанку только от того, что я знаю об этом!
Гюрза и Мечислав уставились на компьютерную девушку с ошарашенным и растерянным видом. У майора не нашлось слов, словно с ним заговорила собака из старого анекдота: программа впервые в жизни отказалась выполнять порученную задачу.
– Хорошо, – решил майор, – отменяю приказ, сам займусь, а пока что всех работающих здесь рассадить по камерам. Трупы закопайте, сожгите или покормите тварей за периметром, мне плевать. Поставь здесь пару штурмовиков, пусть следят за пленными. Если из них кто-нибудь захочет повеситься или ещё как свести счёты с жизнью, не мешайте.
Заметив, что Мечислав встаёт, Ева исчезла, причём на её слегка прозрачном лице читалось облегчение. Забрав ноут, майор вышел. Жаль, что главный ублюдок застрелился: это он отдал приказ делать с Файрой, что вздумается. Вот только Молот не уверен, что тот сам придумал, кто-то попросил его, но поскольку главный откинул копыта, предъявить нечего.
– Ева, ты можешь изучить все видеозаписи с участием главного ССовца за последние два часа? Мне надо знать, с кем он встречался или разговаривал.
– Заговор?
– Не думаю, больше похоже на месть. Местные повязаны, а я совершил очень много непопулярных поступков за последние пять месяцев, кто-то мог попытаться насолить мне. Ведь не вздумай Ольга глянуть на происходящее в допросной, к вечеру княгиня превратилась бы в окровавленный кусок мяса с переломанными костями, и, скорее всего, регенератор ей бы не понадобился. Но мне нужна эта сволочь.
– Эту сволочь зовут Кагом, – сообщила Ева. – Он работает в научном секторе, занимает довольно высокое положение, застрелившийся начальник СС его племянник, а во время одного из бунтов на базе погибла его жена.
Молот задумался. Ева великолепно справлялась со своими обязанностями: пока он шёл к лифту, она вела поиск, не нуждаясь в правках. Если бы эта информация пришла, когда Молот был на взводе, судьба Кагома была бы решена, но сейчас майор поостыл.
– Шест, арестуй наушника, зовут Кагом, седьмая лаборатория. Пусть посадят под замок, я сам им займусь.
– Глупостей делать не будешь? Ты и так наворотил дел.
– Позже решу, – буркнул майор. – Выполняй!
Майор несколько секунд стоял в лифте, раздумывая, куда поехать. Вариантов было три: первый – вернуться в кабинет Тихоновой, второй – поехать в медцентр и выяснить, как дела у Файры: он чувствовал себя в ответе за то, что произошло – дал слово, что ей не причинят вреда, и не сдержал, поэтому майора мучило чувство вины. Третий пункт – поехать домой и заняться просмотром записей допросов, дабы отделить "овец" от "волков".
Но Молот вспомнил ещё об одном деле.
Суворовский этаж был одним из самых оживлённых в ковчеге. Воспитанники, сновавшие по коридорам, почтительно уступали дорогу, иногда смотрели вслед.
Просмотрев расписание, майор направился прямиком к голографическому полигону. Класс Мечислава-младшего отрабатывал тактические приёмы по штурму и обороне населённого пункта. Молот зашёл в операторскую полигона, где на данный момент сидел Всеволод.
Тот бросил на командира быстрый взгляд и вернулся к наблюдению за разворачивающимся боем: была загружена оборона шахты, одна группа, человек из десяти, защищалась, другая, вдвое больше, атаковала.
– С сыном хотел повидаться? – не сводя взгляда с панорамы, спросил Всеволод. – Могу позвать.
– Не надо, – бросил майор, – ещё успею, лучше посмотрю, что за волков выращиваем.
Он посмотрел на списки бойцов, Мечислав-младший играл от обороны, более того, он ею командовал. И, надо сказать, довольно успешно. Организовав ложное отступление и дезинформировав противника, его бойцам удалось завалить сразу пятерых: целое звено, идущее по центру, попало в огневой мешок и расстреливалось с трёх сторон, остальным пришлось отступить и начать сначала.
– Неплохо, – бросил Всеволод. – Он напоминает мне тебя, действует грамотно и дерзко.
– Не моя заслуга, – ответил Молот, и это было чистой правдой: он не могу уделять сыну много времени, тот рос сам по себе, а в короткие встречи они говорили о чём угодно, только не о войне. – Это заслуга инструкторов Крейсера, Гюрзы и остальных.
– Что там в подвале вышло? – спросил Сева. – Я слышал, ты кого-то забил насмерть голыми руками?
– Что? Все уже в курсе? – хмуро посмотрев на приятеля, вопросом на вопрос ответил Мечислав.
– Ещё нет, но будь готов, что вскоре узнает весь ковчег. Правда, сомневаюсь, что тебя осудят, слишком много власти забрали себе ССовцы, слишком многим людям искалечили жизнь.
– Сева, я сорвался, – неожиданно признался Молот. – Я вообще не соображал, в себя пришёл только когда Гюрза с бойцами подоспел. Убил бы любого, кто встал у меня на пути.
– Майор, мы с тобой не в одном деле побывали, – немного помолчав, сказал Всеволод, – ты не маньяк, не берсерк, ты выдержанный грамотный командир, и сильно тебя надо достать, чтобы довести до такого состояния. Кстати, ответь, как другу: кто она для тебя?
Молот на мгновение растерялся: второй человек задавал подобный вопрос.
– Если хочешь, поясню, – видя задумчивость командира, продолжил командир РГД. – Так начиналось с Арвой: ты начал принимать участие в её жизни, потом влюбился. Теперь история повторяется. Она чуть ли не зеркальная копия прошлого. Вот я и спрашиваю, кто она для тебя?
– Я не бабник, – помолчав, начал Майор, – и все в ковчеге в курсе. Я не бегаю за юбками, несколько случайных связей до и после, не в счёт. Но Марина, Ева, Тихонова, в один голос твердят, что мне нужна женщина.
– И ты думаешь, она та самая? Жестокая коварная наследница престола несуществующей Империи будет именно той, кто вытеснит Арву? Знаешь, я не так давно варюсь в этом котле, но даже я знаю, кто такая Файра, и знаю, кем стала Арва. Тебе не кажется, что эти две женщины похожи? – Он перехватил злой взгляд Мечислава. – Всё, затыкаюсь, не моё дело, – поспешно произнёс, он опасаясь взрыва, уж очень быстро начал тлеть фитиль гнева в глазах майора.
Молот вдохнул и выдохнул, успокаиваясь.